Сладкий яд твоей души. Глава 20

Оглушенная столь неожиданным поворотом событий, в какой-то момент Лере показалось, что Глеб притворяется, пытаясь привлечь к себе её внимание, но быстро догадавшись, что на его месте мог отрубиться любой парень, потеряв такое же количество крови, она только сейчас поняла, каким несгибаемым духом обладал этот человек, который истекая кровью, но по-прежнему держась в сознании на одной лишь силе воли, вел машину до тех пор, пока не удалось избежать угрожавшей им смертельной опасности, только после этого позволив себе отключиться.

Судорожно вздохнув, Лера быстро огляделась по сторонам. Сейчас ей ничего не стоило все бросить и умчаться отсюда как можно подальше, как она обещала Анкушеву. А что касается самого Глеба, на которого рано или поздно могла наткнуться полиция, едва Олег Викторович не обнаружит его дома…

Сейчас ей было совершенно наплевать на его судьбу. А ведь он мог запросто умереть от полученной травмы, если не успеет к тому времени прийти в себя. До этого человека ей не было сейчас никакого дела.

И продолжая разрываться на части из-за противоречивого желания бросить Лобова здесь, понадеявшись на свою удачу, или остаться с ним и попытаться остановить ему кровь, сжимая пальцами свои виски, Чехова сдавленно застонала, не зная, какое решение ей следовало принять в сложившейся ситуации.

Впрочем, интуиция давно подсказала ей выход из передряги. И как неприятно ей не было возиться с бывшим врагом, ухватив Глеба за куртку, она потащила его в сторону какого-то заброшенного жилища, стараясь при этом не обращать внимания на адскую боль в  собственном теле.

С некоторых пор ей начало казаться, будто она страдает эдаким раздвоением личности. Ещё бы, с такой-то жизнью… Тут недалеко было и до шизофрении, а там она и вовсе могла стать постоянным посетителем доктора Филюрина из их больницы.

Затащив почти бессознательного Глеба в чулан, Лера кое-как протащила его внутрь помещения, стараясь при этом хоть как-то поддерживать его разбитую голову. И едва они оказались в безопасности, первым делом она бросилась искать на стене выключатель, чтобы зажечь электричество: в чулане было невероятно холодно и темно, к тому же пахло старыми вещами.

А дальше наткнувшись на несколько сложенных в запыленном шкафу одеял, и постелив два из них у противоположных стен, принялась обшаривать и другие углы, тратя все свое время на бесполезные поиски, лишь бы не подходить к нуждавшемуся в медицинской помощи сводному брату.

Наткнувшись на пару простыней, она тут же порвала их на лоскуты, и обнаружив на заброшенной кухне два ведра, спустя время вышла с одним из них во двор, чтобы набрать воды из-под крана. Лера не то, чтобы не хотела прикасаться к Глебу, она его попросту боялась, даже такого, пребывавшего в отключке, когда он, в принципе, не мог сделать ей ничего дурного.

Этот жалкий страх бесконечно её раздражал, но осознание необходимости сделать для него хоть что-то перевешивал все остальные доводы в пользу того, почему она не должна была этого делать.

Набрав воды, она быстро стерла со своих рук чужую кровь, и на всякий случай аккуратно ощупав свой нос, проверяя, не сломан ли он, с облегчением выдохнула, убедившись, что все обошлось без переломов и каких-либо искривлений…

После чего дав себе пару секунд на сборы, взяла всю свою волю в кулак и осторожно приблизившись к бессознательному Лобову, принялась обшаривать карманы его куртки.

Так ничего там не обнаружив, (его телефон скорее всего остался в машине, или где-то выпал по дороге, пока она тащила его сюда), Лера схватила Глеба за плечи и по-прежнему продолжая возмущаться про себя, попыталась стащить с него куртку, параллельно укрывая его третьим одеялом.

Кровотечение к тому времени  давно остановилось и взявшись ощупывать его голову, она не обнаружила там никаких повреждений, продезинфицировав рану алкоголем и перевязав ему голову чистым обрывком простыни, после чего осторожно повернув к себе его лицо, принялась стирать с него кровь.

Сложно было сказать, что она испытывала в тот момент, против воли возясь с этим человеком. И с какой-то легкостью отбросив затопившее её сердце необъяснимое сожаление, перемешанное с ненормальной благодарностью, Чехова стремилась сосредоточиться на своей работе, пока видения из прошлого окончательно не захлестнули её рассудок. 

Судорожно всхлипнув, она смахнула выступившие на глазах слезы и снова вспомнив ту  ночь, где он воспользовался ею, обхватила руками свои плечи, словно спрашивая саму себя, что она вообще здесь делает и почему до сих пор не оставила его здесь умирать.

Было невыносимо трудно сидеть рядом с Глебом, видеть его в таком виде, умудряясь при этом ещё и помогать ему. И словно чувствуя, что если она пробудет рядом с ним ещё пару минут, то точно свихнется, Чехова поднялась на ноги и принялась расхаживать по помещению, не в состоянии собраться с мыслями.

Похожая ситуация у неё уже была. С пострадавшим Рудаковским. Но тогда она хотела его спасти, а этого ей хотелось убить, пока он находился в таком беспомощном состоянии.

Перерезать ему горло, инсценировав самоубийство, ведь в следующий раз у неё вряд ли представится возможность отомстить ему за все.

Двух людей она уже убила. Ничего страшного не произойдет, если это повторится с ней и в третий раз. Тем более конкретно сейчас она не испытывала особых угрызений совести насчет своего отдававшего за километр безумием поступка. 

Намереваясь как можно скорее привести в действие свой план, Чехова отправилась на кухню и отыскав там нож, предназначенный для очистки картофельной кожуры, вдруг приставила его лезвие к горлу Глеба, застыв напротив него и не в состоянии сделать больше ни единого шага.

Вся эта ситуация попахивала сумасшествием, да и сама Чехова вскоре начала сомневаться в собственной адекватности. И разрываясь между желанием отомстить за себя и обычным страхом перед смертью, с рычанием отбросила в сторону найденный нож, перехватывая взгляд внимательно рассматривающего её Лобова.

Занятая собой и своими переживанием, она не заметила, когда именно он успел прийти в сознание, наблюдая все это время за ней, и моментально отшатнувшись от него, Лера резко подскочила на ноги, неверяще уставившись на парня.

Не выдержав его любопытного взгляда, однако прекрасно осознавая, что он давно понял её намек, Чехова снова начала метаться по чулану, выкрикивая в его адрес сумбурные оскорбления, пока Глеб, молча слушая её матерную речь, спокойно ждал, когда её истерика сойдет на нет.

— Ты жива и для меня этого достаточно… — счел он за нужное ответить, когда выплеснув все накопившиеся эмоции, Лера соизволила наконец успокоиться, обессилено падая недалеко от него на пол.

Сгорая от жажды мести, которая была теперь невыполнимой, она горько заплакала, представ перед ним со всеми своими эмоциями, чего раньше за ней не водилось. Они были всем друг для друга и одновременно ничем. Людьми, чьи судьбы были тесно переплетены между собою, и этого нельзя было избежать.   

— Куда ты запропастилась? Я повсюду тебя искал, — внезапно осведомился Глеб, слегка улыбаясь. — Почему сбежала?

Глухие рыдания Леры сменились судорожными всхлипами и с трудом справившись с очередным приступом истерики, она что есть духу выпалила, не на шутку закипая:

— Думаешь, что спас мне жизнь и можно забыть о том, что когда-то изнасиловал меня?!

Чехова тщетно пыталась взять себя в руки и настроиться на серьезный с ним разговор. Поморщившись от звука её истеричного голоса, который ему было непривычно слышать, Лобов помассировал себе висок и нащупав обмотанные  по краям своей головы остатки какой-то простыни, невольно улыбнулся:

— А кого ты хотела видеть в качестве своего спасителя? Гордеева?

Буквально вспыхнув от очередного беспричинного намека на её несуществующие с их руководителем практики отношения, Лера отрывисто прошипела, глядя ему в глаза:

— Хватит уже везде его приплетать, тем более ты сам за мной приперся! Значит я стою того, чтобы ради меня рисковал своей жизнью единственный сын главврача!

Фыркнув, она тут же отвернулась от него, и прекрасно понимая, что от Глеба вряд ли дождешься каких-либо извинений, решила отомстить ему по-другому, только позже. Едва появится для этого подходящая возможность, так никогда и не узнав, что на самом деле сподвигло его отправиться на её поиски, которые все же увенчались успехом.

Едва Анкушев подбросил под больницу якобы её труп, чтобы окончательно деморализовать Лобова-старшего, Олег Викторович пару дней не мог прийти в себя, убитый горем. И когда следователь вызвал их с сыном на опознание трупа, чтобы подтвердить свои догадки и закрыть ещё одно дело, Лобов-старший долго не мог переступить через себя, не желая мириться с правдой.

Только присутствие рядом Глеба, которому нетерпелось взглянуть на этот якобы «труп» Чеховой, чтобы что-то окончательно решить для себя, позволило мужчине выдержать данную пытку и не сломаться.

Лицо девушки было сильно обезображено, и ещё раз просканировав полуобнаженное тело несчастной своим почти рентгеновским взглядом, по едва уловимым и понятным только для него признакам, а также родинках на определенных частях этого тела, Глеб моментально понял, что это не она, не спеша до поры до времени делиться с отцом своими догадками. В противном случае ему пришлось бы объяснить причину такой осведомленности, а это было почти равнозначно тому, как если бы он признался в открытую, что с ней переспал.

Лежавшее перед ними на столе морга тело могло принадлежать кому-то угодно, но не Валерии Чеховой, в чем Глеб окончательно убедился после его повторного поверхностного анализа. И не желая, чтобы отец раньше времени заподозрил его в нехорошем поступке, Глеб отправился на поиски Чеховой, прикидывая в уме все возможные места её нынешнего пребывания.

Таким образом его надеждам суждено было оправдаться. Лера действительно оказалась живой и невредимой, и сидела сейчас прямо перед ним, чудом избежав новой погибели, зато получив новые травмы, до которых ему не было никакого дела.

Вспомнив, что она давно ничего не ела, Чехова взяла с полки пару яблок и, помыв их под краном, покосилась украдкой на Глеба. Она сомневалась, что он ел хоть что-нибудь со вчерашнего дня и прекрасно понимая, что не может поступить по-свински и перекусить в одиночестве, тяжело вздохнув, медленно к нему подошла, недоверчиво протягивая ему яблоко.

—Могла бы подойти поближе, — насмешливо бросил Глеб, следя за её сумбурными передвижениями по комнате. — Да, я ранен, но не кусаюсь.

Молча протянув к ней руку, он без лишних слов принял у неё из рук яблоко, но только Лера намеревалась развернуться и уйти прочь, как перехватив запястье её правой руки своей ладонью, он внезапно притянул её к себе.

Выскользнув из её некрепкой хватки, яблоко упало на край импровизированной постели и покатилось на пол. Испуганно дернув рукой, Лера попыталась вырвать ее из крепкой, но осторожной хватки Глеба.
 
— Что ты делаешь? Отпусти меня, не то я… — глухо процедила она.

— Не то, что? — перебил он её, поднимая на неё свой любопытный взгляд. — Ты где это так поранилась? — добавил он, с тенью легкого беспокойства взглянув на кисть её правой руки.

— Тебя это не касается, — раздраженно бросила Чехова, выдергивая свою руку из его ледяных пальцев.

Ошарашено на неё покосившись, Глеб тем не менее соизволил осведомиться:
 
— Опять это ваше расследование с Рудаковским?

— Не твое дело, — сердито огрызнулась она, однако почувствовав, что эта тема действительно его заинтересовала, незаметно для себя самой добавила, вкладывая как можно больше ехидства в свои слова: — Да, я встретилась с одним человеком, которого в свое время здорово подставила твоя мать. Но если бы не он, я не сидела бы сейчас перед тобой и не рассказывала всю эту историю.

— И чем же ты расплатилась с этим ублюдком за свою собственную жизнь? — холодно процедил Глеб, с презрением рассматривая её. — Собою?
 
— А почему бы и нет? — возмутилась вдруг Чехова, перехватывая его ожесточенный взгляд. — Осталось только с Гордеевым переспать для полного счастья… И будь уверен, — тут на её губах появилась мрачная улыбка, — перед ним я раздвину ноги куда охотнее, чем перед тобой. Но с Сашей я буду стонать не от боли, а от удовольствия.

Вываливая перед ним все, что она думала о нем, Лера хотела получить от него хоть какое-то подобие эмоций или намек на то, что она по-прежнему ему небезразлична и в прошлый раз был не просто животный секс, а нечто большее. Но Глеб, увы, проигнорировал все её слова, словно не желая идти у неё на поводу.

Тогда решив, что в ту ночь он просто воспользовался её телом, не испытывая при этом ни капли сожаления, она просто села на пол, облокачиваясь от безысходности плечом о стену.   

— Что это? — еле слышно проронил Глеб, обнаружив сквозь обрывки её кофты глубокие порезы на её спине от осколков битого стекла.  — Сними это все, надо немедленно обработать раны.

— Еще чего! — окрысилась Чехова, оборачиваясь к нему. — Может, мне снова раздеться перед тобой и вдобавок раздвинуть ноги?!

— Ерунды не говори, я не трону тебя, — поморщился Глеб, не собираясь выслушивать от неё возражения. — Ты мне больше неинтересна…

После этих слов у Чеховой возникло ощущение, будто в неё выстрелили. Впрочем, она давно догадывалась, что этим все и закончиться, что удовлетворив свою похоть, он скажет ей когда-нибудь именно такие слова, почувствовав вместо ожидаемого облегчения предательскую боль внутри. Словно она была какой-то вещью, которую единожды использовав, выбросили на помойку словно мусор…

И пусть Глеб оставался в каком-то смысле её первым мужчиной, Лера не переставала его ненавидеть за то, что она и в самом деле все это время оставалась абсолютно безразличной для него. И почти ненавидя себя за испытываемое сожаление, она вдруг остро осознала, насколько сильно разрушил её этот парень, оставив взамен лишь пепел несбывшихся надежд и неутолимую ненависть…
Судорожно вздохнув, Чехова стиснула дрожащие пальцы, окончательно запутавшись в себе.

— Ладно, раз ты так считаешь… — отстраненно произнесла она, глядя куда-то перед собой, после чего сдернув с себя кофту, тут же ему приказала: — Можешь начинать...

Сходив за чистыми тряпками и водой, Глеб принес с собою бутылку со спиртом, после чего присев позади своей спутницы, начал внимательно осматривать её искалеченную спину.

Остро чувствуя на себе его взгляд, Лера старалась особо не ежиться, прикрывая остатками бинтов свою оголенную грудь, когда в следующий момент ощутила на коже едва уловимое горячее прикосновение кончиков его пальцев. Прикрыв глаза, Лера непроизвольно закусила губу.

— У тебя здесь пара застрявших кусочка стекла, — выдохнул Глеб, с несвойственной ему мягкостью оглаживая кожу вокруг ее раны.

Обняв себя руками и сильно сжав зубы, она постаралась приготовиться к испытанию неприятных ощущений. Подцепив остатки битого стекла, он вытащил их по очереди, и едва с этой процедурой было покончено, промочив одну из тряпок водой, аккуратно смыл с её спины подсохшую кровь, обрабатывая раны спиртом. Зашипев от боли, Чехова прикусила губу.

— Потерпи, — приказал ей Глеб, укладывая свою ладонь поверх её, лежащей на голом плече и сжимая её дрожащие пальцы.

Молча перетерпев всю процедуру обрабатывания шрамов на спине, Лера уже начала думать, что все обошлось, когда в следующий момент он обратился к ней со следующей просьбой:

— Убери свою кофту. Я сделаю тебе перевязку. У нас ведь не только ты заканчиваешь медицинский…

Заартачившись от его предложения, Чехова уже хотела было наброситься на него с упреками и заявить, что может помочь себе сама, однако так и не найдя в себе почему-то сил, чтобы противиться его помощи, судорожно сглотнув, отбросила в сторону остатки своей одежды.

Прижав один конец обрывка простыни к её спине на уровне лопаток, второй край Глеб обернул вокруг её торса, случайно задевая ребром своей ладони её обнаженную грудь.

— Аккуратнее, — прошипела Лера, дернувшись в сторону, и намереваясь за своим окриком скрыть собственный стыд и вконец запутавшиеся чувства.

Ничего не ответив на её возмущенный вопль, Глеб как ни в чем бывало продолжил свою работу, стараясь перебинтовывать Чехову так, чтобы не коснуться ненароком того, чего не должен был касаться.

Медленно дыша, Лера попыталась справиться с нахлынувшими на неё эмоциями. Происходящее напоминало ей какую-то дешевую постановку любительского театра, на чьих подмостках до этого ставили одни лишь трагикомедии, и это не могло её не настораживать.

Когда Глеб покончил наконец с перевязкой, проявив себя в этом деле на высшем уровне, ей внезапно захотелось упасть на одеяло и тут же забыться крепким сном, только сам он отходить от неё почему-то не спешил, а засыпать рядом с ним Лера не хотела.

Пропустив между пальцев её волосы, он пробежался подушечками пальцев по её обнаженному плечу, почти зарываясь носом в её лохматые пряди, обжигая своим дыханием её шею.

Замерев вместе с ним, Чехова не находила в себе сил даже пошевелиться, чтобы разорвать это прикосновение, не говоря уже о каких-то других его действиях.

Отказываясь комментировать свой поступок, Глеб оставил её, наконец, и дав обещание ей больше не надоедать, отправился к своей сколоченной «постели» в углу.

Облегченно выдохнув, Чехова улеглась в другой угол, тщетно пытаясь согреть свои озябшие конечности и справиться с возникшей во всем теле дрожью, хотя отчетливо при этом понимала, что холод здесь вовсе не причем.

Её уставший мозг отказывался воспринимать окружающую реальность и перед тем, как её угораздило отрубиться, краем глаза она все же успела отметить накрывающее её тело тепло, посильнее кутаясь в невесть откуда взявшееся здесь одеяло.

Глава 21

http://proza.ru/2024/12/30/969