Как Льва Александровича Де-Симонъ расстреливали

Слышал историю из семейных преданий, как Лев Александрович Де-Симон после революции возвращался на юг к родным. На одном из полустанков он вышел на перрон, чтобы набрать воды. Неожиданно его окружили полупьяные солдаты и потребовали, чтобы он снял погоны. Он отказался. «Я на фронте их заслужил, и не вам их снимать», – ответил. Тогда кто-то из окруживших его солдат сзади с силой сорвал погоны с его шинели.
– К стенке, золотопогонника! К стенке! – раздались пьяные голоса.
– Офицерьё досыта попила солдатской кровушки! – выкрикнул один из них.
– Вишь ты, с котелком на охоту вышел, крови напиться – издевательски вторил ему сотоварищ.
– В распыл его, он в самый раз у стенки стал! В распыл! – раздавались голоса нетерпеливых.
– Знаем офицерские фигли мигли. Теперь власть наша! В расход офицера, кадетскую сволочь!
– Когда мы кровь проливали, небось по штабам прятался! Туды и отправить! К Духонину его, братцы, к Духонину!

Солдатское возбуждение нарастало. Невозмутимость Льва Александровича многих выводила из себя. Он стоял в окружении нижних чинов: тех, кто совсем недавно на фронте беспрекословно выполнял его приказы; с кем в разведку ходил; с кем ел кашу из одного котла; с кем мерз, окопавшись в земле; с кем ходил в штыковую атаку на немецкие окопы. Он всматривался в их лица, вспоминая однополчан 16 гренадерского полка, с кем сжился за 3 года войны. Но это были другие лица, искажённые ненавистью и пренебрежительным безразличием. Как пересказывали потом эту историю, стоял с гордо поднятой головой, – смелости и самообладания ему было не занимать. Привык на фронте смотреть смерти в лицо.

– А ну погодь, сначала шинельку с него с него сымим, она на том свете ему не к чему, там и голых принимают запросто даже зимой, там все равны и баре, и холопы, – заявил, усмехаясь старший, видимо из бывших унтеров и стал распахивать не застёгнутую шинель, и взгляд его уперся в солдатские Георгиевские кресты на груди офицера.
– Гляди, братцы, так он… Егорьевский кавалер! Вот те на, как и я! – развел руками с удивлением старшой.
– Такой видать, за солдатскими спинами не прятался, – добавил авторитетно, стоящий со старшим, его немолодой товарищ.

После этого настроение солдат стало меняться. Некоторые заинтересованно поглядывали на офицера и на его солдатские кресты, у кого-то возбуждение смелось разочарованием, из-за несостоявшегося кровавого зрелища, кто-то был раздосадован – не удалось выместить накопившуюся злобу на случайном офицере, а как хотелось – не тот попался.
   
– В Егорьевские кресты стрелять не станем… Не нехристи, – подытожил унтер из солдат.
После этих слов толпа стала расходится, одни понурив головы, другие же напротив оживлённо обсуждая расстроившийся расстрел.
– Ты, господин хороший, шинельку запахни и ступай отсель. Набери водицы… и ступай. Ехай, куда хотел, – напутствовал один кавалер другого. Набрав воды Де-Симон направился к своему вагону.
За всё время, когда его собирались расстрелять, Лев, как рассказывали, не произнёс ни слова. «Думал к вам не доеду», – говорил он потом своей младшей сестре Татьяне.

***
Справка:
Из Статута ордена Святого Георгия от 1833 года: «Знак отличия Военного Ордена никогда не снимается, хотя бы получивший оный произведен был Офицером...»

1914-1915 гг. – нижний чин Де-Симон Лев Александрович – «16 грен. Мингрельский Его Императорского Высочества Великого Князя Дмитрия Константиновича полк, мл. унтер-офицер».

Награждён Георгиевским крестом IV Степени.
«В бою 25.09.1914, вызвавшись охотником для разведки неприятельского сторожевого охранения, с явной опасностью для жизни, выполнил данную ему задачу».

Награждён Георгиевским крестом III Степени.
«18.06.1915, под сильным огнем, был послан в разведку, в районе д. Чарторые. Выследив движение противника, своевременно донес в штаб полка, причем три раза сталкивался с немцами и удачно от них отбивался».

Награждён Георгиевским крестом II Степени.
«9.11.1916, на позиции у Цари-Шалудьки, у Бурчакской рощи, принял командование взводом, за выбытием из строя взводного офицера и, несмотря на сильный артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь противника, выбил неприятеля из окопа и занял его. Произведен в прапорщики за боевые отличия».

И за каждым крестом - жизнь и смерть.