Клуб

- Вы куда собрались? – Мария Ивановна вытерла руки о передник.
- В клуб, на танцы, - ответила троица.
- Не советую, - Мария Ивановна сняла передник и повесила сушиться на веревку.
- Почему? – троица продолжала собираться.
- Герои войны… - Мария Ивановна запнулась. – Синдром у них… запамятовала словечко…
- Дауна? – подсказал профессор.
- Да нет, но лучше не ходить, - Мария Ивановна была категорична.
- Ой, как интересно! – это Галина Ермолаевна. – Я никогда не видала живого дауна! Скорее собирайтесь!
- Мое дело предупредить, - Мария Ивановна вышла из горницы.

В клубе было немноголюдно. На сцене расположились несколько поддатых мужиков неопределенного возраста в полувоенной форме и пытались вразнобой петь. И танцевать. Сквозь хрипы и сипы слышны были лишь отдельные слова и фразы: "батяня", "к Байкалу подходит", "за Русь-матушку…". Вдоль стены на лавках сидели и лузгали семечки сельчане. Когда вошла троица, все взоры устремились на нее. От сцены отделился один из поддатых в камуфляже и, виляя задом, с распальцовкой на обеих руках двинулся к нашей троице.

- Скольких я зарезал, скольких перерезал… - герой войны воздушным жестом отодвинул профессора от Галины Ермолаевны. – Мадам, разряжайся, ты будешь моё…

Профессор попытался возмутиться, но увидев, что со сцены движутся еще трое, заспешил в туалет. На Ирину Васильевну никто не обратил мужского внимания – было видно, что это ее задело.

- Так, это вы – даун? Оч приятно, - Галина Ермолаевна была в восторге. – А это ваши друзья-дауны?

Дауны переглянулись.

- Братва, это чё за шмара?
- А они симпотичные, - засмущалась Галина Ермолаевна.
- Мы тут кровь за вас проливаем, с фашистами не на жизнь, а насмерть бьемся, а тут какая-то кикимора… - один из камуфляжа кивнул на Ирину Васильевну и, разорвав на груди тельняшку, неожиданно заорал: "Крысы тыловые! Я же спать не буду! Землю зубами грызть буду!.."

Подбежал председатель:

- Робятки, это новенькие, еще не знают, что вы герои. Простите их на первый раз, – и, обращаясь к Галине Ермолаевне, со злостью прошипел: "И никакие они не дауны, а елита!"

Председатель махнул рукой. Половой завел патефон. Дед Сафрон на балалайке заиграл московский шлягер "Я – русский" на мотив "светит месяц, светит ясный". Бабы встали с лавки и, махая платочками, запели: "Куда бежишь, тропинка милая…". Дым от самосада слезил глаза. Галина Ермолаевна запрокинув голову смеялась. Дауны пытались плясать камаринскую, профессор еще не вышел из туалета, а Ирина Васильевна надулась, как мышь на крупу…

…Разгоряченные и хмельные, хохоча, троица ввалилась в избу. Мария Ивановна осуждающе промолчала, всем видом показывая: "Утром поговорим…".
Утром было не до разговоров. Примчался нарочный и сообщил, что ночью герои войны перепились и перерезали друг дружку, а отрезанные головы насадили на колья рядом с клубом. Ирина Васильевна недоверчиво переспросила: "Сами, што ли?
"Они же дауны", - отвечал нарочный и побежал нести благую весть дальше, крикнув на бегу: "Вы к нам почаще в клуб приходите!"

- Панночка, ее рук дело, - Мария Ивановна не сомневалась.
- Да-да, панночка, - дружно закивала троица. - Нам бы опохмелиться.