Сантехник Иванов и Дед Мороз

   Сантехник Иванов, шел по разноцветному, играющего всеми возможными красками городу. По городу готовящемуся встретить долгожданное чудо. Новый год! Люди праздно шатались по магазинам, скупая все подряд, детишки носились по улицам, взрывая петарды. Город ждал, Город находился в предвкушении праздника.

   Один сантехник Иванов как всегда был грустен и зол на весь мир. Он шел по улицам Города, не обращая внимания на веселящихся людей. Ему было одиноко и тоскливо. Полученная к Новому году премия мифическим образом, как по волшебству, растворилась в воздухе. Вернее вся она была потрачена дражайшей супругой на подарки детям, а их было у сантехника Иванова семеро по лавкам и один грудничок, не осталось ни копеечки, не хватало даже на беленькую.
 
   Вот и шел сантехник Иванов по искрящимся улицам Города и грустил. На душе скребли кошки, организм требовал допинга, а ноги предательски скользили по тротуару, покрытого сплошной коркой льда. Никто улицы не чистил и не убирал этот проклятый лед.

   Мэрша Города, в наглую, по телевизору пролепетала, что убирать некому, все дворники вместе с техникой куда-то пропали. Ей было невдомек, что им просто надо было платить зарплату, а она, оказывается, просто не знала, что этим пролетариям еще надо что-то платить. Чушь каката! Именно так она и говорила «чушь каката». Все они так в этом Городе говорили, да и снег, который зачем-то пошел зимой, сумасшедший какой-то, этот снег, у них не падает, а «падат». Что с них взять, странный народ. Мэрша-то думала, что людишки, которые вокруг неё бегают, это все её поданные, она - то думала, что её на царство тут определили, а не на работу наемным руководителем. Еще про какие-то деньги, поди ж ты, разговоры начали. Дурные, честно слово! Откуда у неё деньги, самой мало.
 
   Так и полз по улице сантехник Иванов, выписывая такие пируэты ногами, чтобы не грохнуться об асфальт, что прославленные фигуристы мирового уровня типа Евгения Плющенко и Алексея Ягудина, завистливо думали о природных спортивных талантах народа ходить по льду и не падать.

   Неожиданно ему навстречу выпал из распахнувшихся дверей магазина под всем известным названием «Синее и Черное», коих развелось по Городу тьма-тьмущая, странный мужик в красном халате.

   Мужик в красном халате, с белой бородой почему-то висящей с боку лица, а не на подбородке, был не просто не трезв, он был в хламину, но чертовски весел. Гоготал на всю улицу, залпом из горла всасывая бутылку дорогого вискаря, вытирая протекающую янтарную жидкость, таким же, как и халат, красным колпаком. Мелкий мужик с красным лицом, сам весь в красном, закусив мандаринкой, причем вместе с шкуркой, начал басить пропитым голосом.

   - Ба! Знакомые все лица! – и глотнул опять из открытой бутылки, - сантехник Иванов ты ли это?

   - Я, - сглотнув жадно воздух, отвечал слабым голосом сантехник Иванов, - это, я.

   - Что не узнаешь? – не унимался красный мужик.

   - Нет, не узнаю, - пищал в ответ обессиленный сантехник Иванов, топлива-то в нем, отличие от красного мужика, у него не было.

   - Ну, тогда, где твой доклад о перспективах развития сантехнического производства на ближайшую пятидесятилетку? – ржал мужик в красном.

  - Так это же начальник наш, - дошло наконец-то до сантехника Иванова.

   В это время из храма вина и водки, как еще иногда горожане называли сеть вино-водочных магазинов, заполонивших Город, как церкви всю страну после свержения атеистического режима, выползла вся разукрашенная фифа, с необъятным размером бюста, что ее синяя шубка прямо-таки трескалась под таким мощным напором.

   - Что же вы свою Снегурочку, бросили там одну, - жеманно протянула фифа в синем и томно облизала губы, похотливо, сверкнув глазами с размазанной тушью.

   Фифа была не только в синей одежде, расшитой снежинками, но и сама была напрочь синяя, под стать мужику в красном.

   До сантехника Иванова дошло, что он на свою беду встретил своего начальника переодетого Дедом Морозом и бухгалтершу в виде сказочной Снегурочки. Ну, скажем честно, сказочные герои выглядели так себе, похожи больше были, на загулявших после гастролей артистов очень провинциального театра, прям совсем провинциального.

   Сантехник Иванов, как мог, изобразил приветливую улыбку, ну как улыбку, улыбка больше смахивала на оскал голодного тигра, но это было все, что смог из себя выдавить страждущий сантехник Иванов.

   Увидев гнетущее состояние своего подчиненного, мужик в красном, он же начальник управляющего управления, рассмеялся и протянул сантехнику Иванову бутылку вискаря.

    Сантехника Иванова уговаривать не надо было, и повторять дважды тоже.
   
    Бережно схватив бутылку с драгоценной жидкостью, сантехник Иванов прильнул губами к горлышку и всосал в себя добрую такую порцию напитка.

    Сразу полегчало. Душа сантехника Иванова развернулась и запела на чистейшем английском новогоднюю пендосовскую песенку «Джингл беллс». Между начальником и сантехником Ивановым пошел такой коннект, что главный коммунальщик Города от всей души хлопнул сантехника Иванова по спине и хотел было обнять, но сантехник Иванов от такого проявления братства поскользнулся и упал. В голове сантехника Иванова что-то бзымкнуло. Свет погас, в глазах потемнело.

    Сантехник Иванов открыл глаза. Вокруг была ночь, но очень красивая ночь. Прямо вся такая новогодняя и Рождественская. Звезды были совсем близко, светили золотыми огнями очень ярко, что вокруг не было ни одного темного уголка. Легкий ветер обдувал лицо сантехника Иванова, но ему было не холодно. Впереди неслись во всю прыть запряженные в сани олени. Под ногами простирались просторы Земли-матушки, сантехник Иванов весь в красном с белой окладистой бородой летел над планетой, в руках у него был посох, сани, украшенные золотыми узорами, и забитые под завязку подарками парили в воздухе. Рядом сидела Снегурочка, награжденная, само собой, от природы великолепным бюстом, от размеров которого Анютка Семенович бьется в истерике,  и влюбленными глазами пожирала Деда Мороза, сиречь сантехника Иванова.

    Дед Мороз, тьфу ты, сантехник Иванов парил над ночным миром и не мог никак налюбоваться этой вселенской красотой. Ну и бюстом Снегурочки, конечно же.  Бюстом, кстати, сантехник Иванов любовался больше.

    - Сейчас закончим с подарками, - думал сантехник Иванов, хищно пожирая колыхающееся рядом женское естество планетарных размеров взглядом голодного зверя, - и срочно в резиденцию, уже там я оторвусь по полной.

    Невдомек ему было, что, по сути, Снегурочка это его внучка, и за его мысли поганые ему светит нехилая такая статья уголовного кодекса. Ну откуда ему было знать это, сказок он не читал, про Деда Мороза узнал, когда детей целое войсковое отделение нашлепал.

    Однако сантехник Иванов был очень ответственным работником и сначала дело, потом уже тело. Так он и рассуждал, но подарки детям поставил все-таки в приоритет.

    Ну, вот значит, летят они по планете и всех детишек радуют, невзирая на национальности, цвет кожи и вероисповедание.
 
   Тут, бац! Пролетают они над родиной одного мелкого шибздика, который возомнил себя новым фюрером, очень невзлюбил соседнюю страну и пожаловался Санта-Клаусу, ну это Дед Мороз у янки, на одного дядю, который ему сказал, что если тот будет обижать детишек, то надает ему по пятой точке веточкой из ореховой рощицы.

   Санта-Клаус, старый маразматик, да еще и без должного женского внимания, решил надарить этому мелкому гаденышу всяких игрушек, на много-много баксиков. Вот тут нюанс! Так как этот вредный мелкий мальчик играть сильно-то и не умел этими заграничными игрушками то и пулял ими куда попало. Это и случилось с миссией Деда нашего Мороза. Одна из игрушек прилетела в сани к Деду Морозу и сбила его.

   Вот летит Дед Мороз, ну в нашем случае сантехник Иванов, к земле, с жизнью прощается, ну как прощается, все о бюсте Снегурочки думает, что видать не судьба и вдруг ба-бах! Резкий свет!

   Сантехник Иванов открыл глаза. Опять двадцать пять! Больничная палата, санитарка, с уткой и не рождественской, а под завязочку наполненной работой сантехника Иванова, лысый доктор – аист и гипс на ноге.

   Сантехник Иванов окинул взглядом родные пенаты, все было по-прежнему, только по телевизору опять булькала тетя-мэрша, рассказывая наивным горожанам, сколько она уже сделала для Города, что Город преобразился, Город вырос, Город возмужал, Город стал безопасным и красивым.
 
   Сантехник Иванов умиленно слушал тетю-мэршу, смотрел на свою ногу в гипсе и верил, верил, верил….

   Продолжение следует.