Тима без интима

Всем привет, это снова я – неустрашимая полицейская Лана Ягодкина.

Скажите: вы любите уличных приставучек? Скользких личностей, которые подглядывают за девушками, таскаются по пятам, ручонки мокрые, глазки слезящиеся… Конечно, не любите. Таких никто не любит.

Но сегодня мне стало даже жалко одного такого типа. А дело было так.

Я дежурила в отделе, когда патрульные привели из парка затруханного робкого мужичка. Его звали Тимофей Подушкин. За ними пришла и заявительница – высокая смазливая девица по имени Алёна. Брусничная помада, короткое платьице, глянцевые колготки. Не девочка, а персик.

- Растлитель! – кричала она Тимофею. – Домогатель! Развратник!

- Я только посмотреть! – бормотал задержанный Подушкин. – Только посмотреть!

Стали разбираться. Персик-Алёна пожаловалась, что Подушкин преследовал её в парке. Ошивался кругами, пытался заглянуть под юбку, мешал отдыхать и вёл себя безобразно. В результате девушка обратилась к проходящему патрулю.

- Я только посмотреть! – повторял Подушкин. – Ей-богу, пальцем её не тронул!

Мы пробили Подушкина по базе, но на маньяка он не походил. Диагноз был ясен: налицо состав мелкого хулиганства и нарушение общественного порядка.

Я села оформлять протокол. Пока я писала, в коридоре грузно затопали и к нам ввалилась крупная мадам размером с ледокол.

- Вот он где, паганини вспотевший! – заорала она на Подушкина, тряся многоэтажным бюстом. – Я его из магазина жду, а он в полиции с бабами отсиживается!

У меня уже выработался суровый командирский голос, и я прикрикнула на дерзкую посетительницу.

- Отставить шум, гражданочка! – говорю я. – Вы кто и откуда? По какому праву трясёте тут многоэтажным бюстом во время процессуальных действий?

- Это моя дражайшая супруга, Резеда Ингатьевна, - грустно пояснил задержанный Подушкин. – Я её любя величаю «Рездец». Вот и Рездец мне пришёл…

На фоне мощной жены он выглядел совсем бледным и потерянным.

- Нахал! – возмутилась потерпевшая Алёна. – С такой бабищей живёт – тут добра восьмерым не перемять! – а девушкам в парках под подолы заглядывает!

- Я только посмотреть… - снова промямлил Подушкин. – А то уж забыл, как оно выглядит.

Узнав, за что задержали её мужа, Резеда Игнатьевна разъярилась пуще прежнего. Патрульные едва успели отобрать Тимофея, иначе бы ему и крышка.

- Негодяй! – возмущалась Резеда. – И за этого распутника я когда-то вышла замуж? Ну что ж, Тимофей. Ты знаешь, что тебе грозит. Теперь наш Тима – неделю без интима!

Подушкин загнул пальцы и что-то посчитал в уме.

- Три да два, да ещё два… это уже на сентябрь пойдёт, - вздохнул он. – Видно, так и помру, не отведав запретного…

Капитан Пивоваров потребовал разъяснений от странной парочки. Оказалось, что дородная Резеда воспитывает мужа в чёрном теле. За малейшую провинность робкого Тиму отлучают от супружеского ложа. И таких «долгов» Тимофей Подушкин накопил видимо-невидимо.

- У меня всё записано! – Резеда достала записную книжку. – «12 августа – муж Тимофей вернулся с запахом пива. Приговор: Тима двое суток без интима!». «11 августа – муж таращился в телевизоре на манекенщиц похотливым и мечтательным взглядом. Приговор: Тима трое суток без интима! Обжалованию не подлежит».

- На манекенщиц я таращился десятого числа… - вяло возразил Тимофей.

- Не ври, дорогой, контора всё пишет! – ответствовала жена. – Десятого ты был лишён интима на сутки за то, что не поднял седло унитаза.

- Да какая, в сущности, разница – за что лишаться? – сказал Подушкин безнадёжно. – Итог-то один.

- А девятого августа ты был лишён сексуального обеспечения на двое суток за то, что усомнился в моей духовной самодостаточности, - закончила Резеда. – То есть назвал меня «керосинка амбициозная» и «сиська наждачная».

Я даже удивилась, как тщедушный Тима рискнул огрызнуться на масштабную тираншу-жену.

- За это не наказывать надо, - пробормотал капитан Пивоваров. – А награждать медалью «За отвагу». Посмертно…

Резеда Подушкина листала записную книжку. Многочисленным взысканиям не было ни конца ни края.

- «Опоздание с работы – Тима сутки без интима», - комментировала она. – «Недостаточно цветущий вид – тоже сутки». «Подозрительно цветущий вид – двое суток!».

Капитан Пивоваров кашлянул в кулак.

- Какой-то фильм ужасов, - сказал он. – Под названием «Ширинка на клюшке». Я дико извиняюсь, супруги Подушкины, но между вами вообще когда-то хоть что-нибудь было? В смысле интима?

Подушкин тяжело вздохнул.

- Дети у нас есть, двое, - сказал он. – Так что, может, и было. Резеда лучше помнит, у неё в талмуде записано. А я… нет, уже не помню. Мне бы хоть посмотреть, освежить в памяти – как оно у женщин выглядит… тогда и помирать не жалко.

Потерпевшая персик-Алёна теперь взирала на Подушкина не со злостью, а с тайным сочувствием.

- Бедненький, - говорила она. – Я б с такой женой давно от воздержания свихнулась. Что ж ты мне сразу в парке не объяснил, чудак?

- Тима! – прикрикнула Резеда. – Прекрати мне тут унылый вид! Не ходи у них на поводу, у меня ходи. – и обернулась ко мне. – Гражданка начальница, где нам расписаться? Беру мужа под свой неусыпный контроль. Не извольте волноваться, больше он никого не потревожит!

- Мне бы только посмотреть, - вздохнул Тимофей, расписываясь в протоколе. – Да видно, не судьба.

- Вы бы всё-таки помягче с ним! – пожурил Резеду капитан. – Месяцами без интима – это не комильфо. Балуйте иногда мужа, а то в маньяка превратится… и нам же его потом ловить.

Когда формальности были соблюдены, живописная семейная чета Подушкиных удалилась. Наверное, дома Тимофея ждали серьёзные разборки. Капитан Пивоваров даже в шутку предложил закрыть его в КПЗ, пока гнев супруги не утихнет.

Помочь затюканному Подушкину я не могла. Но заметила, как потерпевшая красавица Алёна украдкой сунула ему бумажку со своим номером и подмигнула.

Похоже, у неё созрел план. Может, Тиме повезёт, и ему напомнят, каковы на ощупь живые женщины? Если ему, конечно, Рездец раньше не придёт...