По щучьему хотению

Раннее утро только, только солнышко начало вставать. А я ещё в постели лежу «укубленная» и глазки закрыты, сплю. И снится мне будто мы с Васей ещё молодые, молодые, зелёные, зелёные, полны чувств и он мне шепчет:
 - Вставай радость моя, вставай моя тыковка, люблю тебя и целует сладенько, сладенько, нежненько, нежненько, целует так, чтобы не вспугнуть добрых и светлых чувств. Вот он обнимает меня, а чувства сидят, словно воробушки на наших антенках любви и щебечутся друг с дружкой. Чирик, чирик, чирик между собой. Вася целует, а они чирик, чирик между собой и так им хорошо, так радостно, что по утрам от их пения раскрываются почки у листиков и тогда наступает счастливый день и вся природа благоухает. «Люблю тебя моя душа», - говорит мне Вася во сне. И тут слышу, сквозь сон Мухой кто-то дверь выбивает. Ну, в смысле Муха ломится и сковчит: «Пусти, пусти домой. Домой пусти, скорее пусти, гав, гав, скову скову, шкряб, шкряб, губ, губ!». Слышу, Вася пошёл открывать дверь, открыл. Ох, этот слоняка, который Муха по хате бум, губ, шлеп. Хату оббежал, на кровать ко мне вскочил, по мне всеми четырьмя прошёлся. Подбежала эта морда к моему лицу, заглянула с левой стороны, понюхала меня  своим мокрым носом, ага, сплю. Побежала эта слоняка с правой стороны, заглянула ко мне в глаза, ага сплю.  Фыркнул на меня, рявкнул, спрыгнул с постели, побежал к Васе. Слышу Вася на него: «А потя, потя а ну...». Слышу муха хамыль, хамыль и в дверь, и тишина. А я лежу слонякой потоптанная и слышу, у меня начинают коленки болеть. Будто на погоду крутят, так сильно, будто я наказанная стояла в углу на них. И так поверну их, болят и так болят. Ну что, пришлось вставать, а на улице весна весна, хорошо солнечно прямо не погодка а ца-ца. Хоть какая то радость в жизни и за то, Слава Богу! 
     Хм, хохма вчера была. Пошёл значит Олег рыбу ловить. Думаю, да там ничего и нет на ставке, всё переловили. Ладно, это раньше когда хозяин ставка был да малька запускал, да растил его. Как говорится: «Поил, кормил да в баньку водил!». Вот тогда у нас рыба была, а когда нерест был, то камыш ходуном ходил ох, там такие «поросята» плавали, разве что не хрюкали. Хорошая добрая рыба была. Но ничего не вечно под луной. Один ХОЗЯИН ушёл, другой пришёл «недохозяин» - Кабачок. Уж такое прозвище народ дал ему. Почему Кабачок? А не знаю, быть может, потому что маленький и пузатенький был и жадный, прежадный. У кого с огорода мостики в ставок стояли, стал их жечь. То там мостик сгорит, то там. У нас мосток то цел остался, но вот на насосе, которым мы со ставка воду качали да огород поливали, обрезал провод под самую железку. Вредитель, иначе и не скажешь. Та, что рыба хорошая была, всю сетями выловил, а на её место щуку запустил и та остаток малька добила. В общем, уничтожил, можно сказать, ставок на корню. Ох, сколько на него односельчан зуб точило. Проклинали и его, и его щуку, ругали, на чем свет стоит. Просто так ведь злые дела не проходят. Пришла война в наши края, и говорят, под этот шумок его расстреляли. Но это слухи, как на самом деле было не известно, как говорится, покрыто всё «мрякой». Был Кабачок и нет его, а был бы человеком, жил бы до сих пор.
     В общем, пришёл Олег с рыбалки довольный, чуть на одной ножке не прыгает. Словил моим кошкам каких-то слизнявых бубырей с палец длиной, после которых они вылизали дорожки и ещё просили, мало показалось, но хорошего понемножку. И вишенкой на торте была хорошая такая щучка, на сковородку в самый раз.
     По ночам и утром ещё минус, на ставке лёд стоит. Как мужики не боятся ходить на лёд, ведь уже и весна, можно провалится ведь. Муха мой не ходит на лёд, подойдёт к краю ставка, носом потянет воздух, понюхает лёд и уходит, а Лялька, та подруга боевая. Быстренько на лёд и к мужикам, и просит еду. Станет на задние лапки, а передними просит: «Дай, ну, дай что-нибудь, я ведь красивая девочка, смотри, у меня и хвостик бубликом, и улыбаться умею, и язычок розовый, и глазки карие, и носик мокренький на солнышке блестит. Ну, разве я не красавица?». И мужики всегда делятся, то рыбку бросят, то пирожок.

А она внутренности с пирожка выест, а остальное вороны доклевывают, и снова просит, а это она умеет. Одним словом, цыганка. Имя Лялька ведь цыганское. А как известно, как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
     В общем, пришёл Олег хорошо поддатый со ставка и давай, как всегда, хвастаться какой он молодец, да сколько рыбы поймал, да хвостиков кошкам принёс. Хвастался, хвастался и вытянул пол литра из-за пазухи. А мы-то с Васей не пьём, от слова совсем, но делать нечего, сам принёс да сам всё и выкушал. А уходить - в дверях ноги запутались, об обувь споткнулись, и рухнул Олег на Кузькин диван. Благо Кузьки по счастливой случайности не было на нем, а то один бы медведь раздавил второго медведя. И смех и грех, лежит, смеётся, мол: «Приключение, Олежка упал, ха-, ха - ха!». В общем, подняли его, дали направление домой, иди, мол: «Вот так, через огород и будет тебе счастье!», - и он пошёл. Проходит время, приходит Олег вновь и говорит:
- А где моя
- Как где, - отвечаю, - в пакете, пакет за пазухой, ноги в руках и ты пошёл. Как там в сказке: «Иголка в зайце, в зайце утка, а в утке яйцо...».
- Не, нет щуки ни дома, ни в цветах, - отвечает Олег.
     Я тут же и представила Олега с лопатой ищущего в палисаднике щуку, охотничичек! 
- А ну тогда спрашивай у своей цыганки Ляльки. А после Ляльки  воровайки разве что успеешь?
     Почесал Олег затылок да и пошёл «не солоно хлебавши». Сел в машину, да и расстроенный в город укатил. А мы смотрим, свет в его доме горит, дверь во двор открыта, в бусике его двери нараспашку, заходи, кто хочешь, бери что надо. Благо, что никого в селе, ты да я да мы с тобой. Все позакрывали. Но ночь прошла, и день настал, и вечер звезды на небосклон гонит, а Олега  с города нет и нет. Но приедет, конечно же, никуда не денется, хоть по щучьему велению, а дома будет. А у нас душа болит, переживаем. Проходит ещё полдня, является, в голове туман, язык об зубы спотыкается, а в глазах не то свет, не то тьма. В общем, у каких-то друзей гулял по барски, пока не вспомнил, что Лялька в доме сама запрета, а щука на крючке на крыльце, перед входом в дом под навесом висит. Висит, глазом сверкает и говорит человеческим голосом:
- Пока ты тут безобразничаешь, Лялька твоя последний сухарь в доме доедает. 
     Спохватился Олег, ай да дела и бегом домой. А дома бедная собака все кастрюли попереворачивала, сковородки повылизывала, благо нашла какие-то сухари с изюмом и благодаря им выжила. А щука действительно на крючке висела, хорошо на улице минус, не пропала, ждала Олега, так сказать, с распростертыми объятиями. Ой, то ли ещё будет. 
     А сухарики действительно вкусные. Мне Вася купил целый ящик таких. А у меня зубов то нет, а мне хочется, потому что вкусно. Я их в чай макаю, размачиваю и рымыгаю как козы мои. Тру, сухарики об десна, даже натерла их, вот болят десна то.  И оторваться не могу, так вкусно. Кто бы оторвал? Эх, было бы как в сказке, по щучьему велению, по моему хотению, хочу чтобы было чем жевать. Потому что на старости лет беззубому плохо.