Последняя планета

Благородные рыцари в сияющих доспехах побеждают драконов лишь в сказках. В жизни драконов побеждают только другие драконы.

Источник цитаты неизвестен

1

Ночь застилала город, контролируемый Священным Союзом. Высокие здания, уродливые и массивные, вытягивались к небу, их острые силуэты терялись в густом слое смога. Здесь, на окраине, редкие фонари отбрасывали дрожащий свет на потрескавшийся асфальт и переполненные мусорные контейнеры.

Марк шёл быстрым шагом, держа руки в карманах длинного плаща. Под тканью пальцы напряжённо сжимали холодную рукоять пистолета. Это было старое огнестрельное оружие, модифицированное для его целей, — ни лазеров, ни звука, только надёжная механика. Он никогда не доверял более современным технологиям, особенно здесь, на Земле.

Задание, которое он выполнял, не входило в его обычные обязанности. Довольно высокопоставленный контакт из антимарсианских радикалов захотел денег за предательство и решил встретиться лично. Ещё страннее был сам город: здесь, в сердце территорий Священного Союза, фанатики обычно не рисковали действовать так открыто. Марк не боялся, он часто попадал в передряги, кучке бандитов с ним не сладить.

Он свернул в узкий переулок, где, по инструкции, должна была состояться встреча. Там было тихо. Слишком тихо. Инстинкты, выработанные годами тренировок и операций, тут же насторожили его.

Шорох за спиной.

Марк моментально обернулся, рука вынырнула из кармана вместе с пистолетом.

— Прямо в ловушку, — усмехнулся один из троих, появившихся из темноты.

Все трое были вооружены: двое держали ножи, третий направил на Марка пистолет. Их лица скрывали маски, но глаза выдавали решимость. Это не были обычные уличные грабители.

— Вы реально думаете, что у вас получится? — холодно сказал Марк, делая шаг назад.

— Заткнись, — ответил тот, что стоял с пистолетом. — Мы знаем, кто ты. Думаешь, сможешь скрыться?

Марк не стал ждать. Он бросился в сторону, одновременно поднимая своё оружие. Нападавший с пистолетом выстрелил, но промахнулся. Марк откатился за мусорный контейнер и, прижавшись к земле, выстрелил в ответ. Его пуля точно ударила нападавшего в плечо, выбив оружие из рук. Тот взвыл от боли.

— Взять его! — прокричал раненый.

Они ринулись на Марка. Первый прыгнул на контейнер, пытаясь атаковать сверху, но Марк успел выстрелить — нападавший рухнул вниз, потеряв равновесие. Второй, с ножом, оказался ближе. Он сделал выпад, но Марк, ловко уклонившись, скрутил ему руку, выбивая нож, а затем ударил его кулаком в лицо.

Другой, тот самый с раненым плечом, снова с трудом поднял пистолет и выстрелил. Пуля летела точно в грудь Марка, но едва коснувшись его одежды остановилась и безвольно упала на землю. Марк понял, что времени у него больше нет. Он резко прыгнул вперёд и выстрелил ещё раз. Нападавший затих уже навсегда.

Марк медленно выпрямился, оглядывая переулок. Три тела на земле: один убит, другой без сознания, третий стонет. Он перевёл дыхание и огляделся — оставаться здесь было опасно. Звук выстрелов наверняка привлёк внимание, и полиция Священного Союза могла быть здесь в любую минуту.

Марк стиснул зубы, развернулся и бросился в ближайший проход между зданиями. Он слышал, как полиция ворвалась в переулок, но, не задерживаясь, двигался всё дальше и дальше, пока не оказался в густом лабиринте переулков.

Только когда он остановился, чтобы перевести дыхание, реальность произошедшего начала доходить до него. Они знали, кто он. Это не случайное нападение. Ему подставили ловушку.

Марк ударил кулаком по стене ближайшего здания, проклиная свою ошибку. Теперь у него была ещё одна задача: выяснить, кто из тех, кому он доверял, заманил его сюда.


2

Для лейтенанта полиции этот кабинет был даже излишне просторным, да и сама лейтенант выглядела не совсем обычно. Это была стройная блондинка с голубыми глазами, курносым носом и очень милыми чертами лица. Чуть издалека она выглядела лет на двадцать пять, но вблизи лёгкая, ничем не замаскированная сеточка морщин выдавала истинный возраст: чуть зрелый, но ещё безмерно далёкий от старости. Как того требовала полиция нравов, волосы её аккуратно покрывал платок, а рукава доходили до кистей рук. Уникальный случай — женщина в полиции Священного Союза.

— Лейтенант Анна Йонсдоттир?

Женщина кивнула.

— Вы хотели меня видеть?

— Да, вы так быстро откликнулись на приглашение. Я думала, у вас есть дипломатический иммунитет.

— Нет, это в прошлом. Отношения с Марсом трещат по швам. Я не удивлюсь, если скоро марсианскую дипмиссию вообще закроют.

— Я уверена, до этого ещё далеко.

Анна указала на стул, и Марк послушно сел.

— Вы меня в чём-то подозреваете, лейтенант?

— Нет, что вы. Скорее, мне нужна консультация по одному марсианскому вопросу.

— Всегда рад, это моя работа. В том числе.

Секунду спустя перед Марком предстали фотографии его вчерашних знакомых из подворотни. Марк не подал виду.

— Я их в первый раз вижу.

— Странно. Теоретически вы могли бы их знать. Это три антимарсианских радикала.

— Радикалы сейчас мрут как мухи. Часто это ваша контрразведка, а ещё чаще внутренние разборки. При чём тут Марс?

— Смотрите, вот гильза от пули, которой убили одного из них. Она какая-то…

Анна задумалась. Марку показалось, что она хотела подобрать слово, но потом внезапно передумала.

— Слишком хорошая. Как бывший инженер я сразу заметила разницу. Экспертиза подтвердила мои подозрения: низкогравитационная металлургия. У нас так не делают.

— Вы же, как бывший инженер, понимаете, что дело не только в гравитации. Всё дело в инженерах, которые у нас на вес золота. Мы не отправляем их на другие работы.

Анна сделала вид, будто не заметила эту реплику, и продолжила озвучивать свои мысли:

— Антимарсианские радикалы убивают друг друга марсианскими пулями. Очень странно.

Марк развёл руками.

— На марсиан это тоже не похоже. Во-первых, эти идиоты нам никак не вредили. Наоборот, пропаганда постоянно тыкала в них пальцем и рассуждала о том, как Земля нас ненавидит. Эти скудоумные на нас помешаны, постоянно ищут на чёрном рынке наши технологии. Говорят: «врага нужно знать в лицо». Но мне кажется, что минимум половина из них просто обозлены, что им не нашлось места на Марсе.

— Хм, сообщения с Марсом нет уже два года. Любая ваша безделушка стоит целое состояние. Откуда этим оборванцам брать на них деньги?

— Денег-то у них как раз больше, чем нужно. Вам-то не знать.

— Хорошо, Марк, не могу сказать, что вы мне помогли, но было приятно пообщаться.

Анна протянула свою длинную тонкую руку.

3

Вечер тихо окутал мрачную квартиру Марка. В комнате горела только одна лампа, тускло освещая старый деревянный стол, на котором стоял портативный терминал. Громоздкая техника давно вышла из моды, но Марк доверял только проверенным устройствам, которые были максимально защищены от современных методов слежки.

Он опустился в старый скрипучий стул, откинул капюшон плаща и включил терминал. Экран загорелся мягким синим светом, и вскоре перед ним появилась узкая панель управления. Пальцы быстро скользнули по клавишам, набирая сложный шифр. Через мгновение связь установилась.

На экране возникла строгая фигура Мигеля Родригеса. Тёмные глаза главы Верховного совета Марса сверлили Марка, как будто уже знали причину этого вызова. Его кожа была тёплого бронзового оттенка, резко контрастировавшего с идеально выглаженным чёрным костюмом. Высокие скулы и аккуратная чёрная борода придавали его лицу утончённость, но в этом облике таилась холодная строгость, подчёркнутая безукоризненной прямой осанкой. Едва заметная седина в волосах на висках говорила о его возрасте, но голос и взгляд выдавали живую, по-прежнему властную энергию.

— Марк, — начал Мигель, не теряя времени на формальности. — Почему ты связался так поздно для своего часового пояса?

— У меня проблемы, — ответил Марк, наклоняясь ближе к экрану.

Мигель слегка приподнял бровь, но лицо его оставалось спокойным.

— Что произошло?

Марк коротко рассказал о нападении в переулке, упомянул, что его заманили в ловушку. Когда он закончил, на несколько секунд воцарилось молчание.

— Зачем вообще пытаться наладить контакт с кучкой радикалов, которые даже не нужны ни Союзу, ни Китайской Империи ни Сопротивлению? — наконец спросил Мигель, откинувшись назад.

— Все равно риски были невелики, их боевики отставляют желать лучшего, а наши щиты выдерживали и не такое. Вот только Союз показал высочайший уровень экспертизы - определить наше оружие по гильзе, это немыслимо, такого раньше не случалось! Невозможно было подумать, что дикари на такое способны!

Мигель нахмурился, и напряжение в его взгляде стало ощутимее.

— Хуже всего, если кто-то из командования Священного Союза играет против нас или скоро начнёт. Это плохо, Марк. Очень плохо.

Марк кивнул.

— Союз и Китайская Империя продолжают войну. И всё же они находят время, чтобы угрожать нам, Марсу. Я хочу знать, почему они, как мне кажется, стали больше нас бояться? Что-то изменилось?

— Это не страх, — ответил Мигель. Его голос был низким, почти шепчущим, но в нём ощущалась сталь. — Это зависть. Зависть к тому, что Марс стал тем, чем Земля уже никогда не будет.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями, затем продолжил:

— Ты же лучше меня знаешь, что Земля теперь разделена на два полюса силы. Священный Союз — это те, кто выжил благодаря жёсткому контролю и религиозной идеологии. Они построили общество, основанное на полном подчинении своему жреческому культу. Для них каждый человек — это шестерёнка в механизме, который должен работать на благо их "святой цели".

— Китайская Империя ничем не лучше — парировал Марк.

— Да, это просто другая сторона монеты. Империя отказалась от религии, но не от контроля. Они подчинили своих граждан чистой прагматике: работа, дисциплина, порядок. Но в их обществе нет места для слабости или инакомыслия.

Марк задумчиво провёл рукой по подбородку.

— И эти два режима годами уничтожают друг друга, — подытожил он. — Но почему они всё же обращают внимание на нас? Мы же остаёмся нейтральными.

Мигель усмехнулся, но в его улыбке не было тепла.

— Нейтральность — это иллюзия, Марк. Они видят в Марсе угрозу, потому что мы — пример того, что возможно без их системы контроля. Мы свободны. Мы развиваемся, не уничтожая друг друга. Для них это недопустимо.

— Значит, они будут продолжать искать способы разрушить нас изнутри, — мрачно заметил Марк.

Мигель кивнул.

— Именно поэтому нам нужны люди вроде тебя. На Земле нам нужен щит. И меч.

Марк хмуро посмотрел на экран.

— Проблема в том, что я больше не уверен, кто наш враг.

— Мы разберёмся, — резко перебил его Мигель. — Твоя задача — оставаться в тени. Узнай, каким образом Союз смог вычислить твою пулю, кто из китайцев передал им эту технологию.

На мгновение они оба замолчали. Затем Мигель добавил:

— И будь осторожен с Союзом. Если они узнают, что ты создал сеть агентов, они не просто убьют тебя. Они сделают из тебя пример для всех остальных.

Связь оборвалась, оставив Марка в темноте. Он откинулся на спинку стула, чувствуя, как напряжение сковывает каждую мышцу.

Война, которую Марс пытался избежать, уже началась — пока что в тени.


4

Утреннее солнце яркими лучами пробивалось сквозь массивные окна просторного зала управления Контрразведки Священного Союза. Высокие потолки, украшенные строгими арками, и блестящий мрамор пола создавали атмосферу величия, а огромный круглый стол в центре зала, за которым сидели ключевые фигуры управления, напоминал о власти, сосредоточенной здесь.

Анна сидела прямо, опираясь локтями на прохладную поверхность стола. Её лицо оставалось бесстрастным, но в глазах скользило напряжение. Она уже несколько часов прокручивала в голове события последних дней, пытаясь найти ответы на вопросы, которые не давали ей покоя.

На другом конце стола восседал Адам Райнер - Верховный Жрец Союза. Человек со взглядом, способным остановить любого на полуслове. Его широкие плечи и строгие черты лица делали его похожим на статую — неподвижного, но грозного. Остальные члены дирекции сидели в молчаливом ожидании.

Адам взял слово первым:

— Йонсдоттир, ты меня уведомляла, что я должен узнать что-то о какой-то перестрелке в какой-то подворотне. Звучит как бред, но так уж и быть, послушаю тебя, только благодаря твоим былым заслугам. Тебе есть что доложить?

Анна подняла взгляд, её голос прозвучал чётко, без колебаний:

— Да, есть. Мы проверили образец пули, найденный в переулке после нападения. Анализ показал, что она создана с использованием сплавов, которые не производятся ни в Священном Союзе, ни в Китайской Империи.

В зале повисло напряжённое молчание. Адам сдвинул брови.

— Это требует подтверждения.

Анна подалась вперёд, с трудом сдерживая раздражение в голосе:

— Подтверждение уже получено, Ваше Святейшество. Мы использовали наши новые инструменты анализа, основанные на китайских технологиях, которые мы недавно изъяли. Пуля была изготовлена с применением уникальных методов, доступных, по нашим данным, только на Марсе.

Один из членов дирекции, худой мужчина с сединой в волосах, вмешался:

— Хотите сказать, что марсианское оружие уже применялось на Земле?

Анна кивнула.

— Да, и, скорее всего, не впервые. Мы не знаем, сколько времени они действуют здесь, но этот случай — первый, который нам удалось зафиксировать.

Адам медленно потёр подбородок, его взгляд стал задумчивым.

— И вы хотите сказать, что к этому причастен член марсианской дипломатической миссии? Мы знали, что они собирают информацию, но влияние далёкого Марса последние два года было чем-то эфемерным. За это время они себя никак не проявляли.

— Пока не могу утверждать этого с полной уверенностью, — осторожно ответила Анна. — Но я уверена, что он что-то скрывает.

— Что именно? — спросил Адам, слегка наклоняясь вперёд.

Анна выдержала паузу.

— Это и нужно выяснить. Учитывая его опыт, он не оставил прямых следов. Но есть способы заставить его раскрыться.

Адам скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на неё.

— Какие?

Анна обвела взглядом всех присутствующих, проверяя их реакции, прежде чем продолжить.

— Мы должны втереться в доверие. Марк — одиночка, но он работает с Сопротивлением, даже если скрывает это. Он не будет полностью доверять мне, пока не увидит действий. Поэтому я предлагаю инсценировать атаку на одно из наших хранилищ информации.

В зале раздался ропот, несколько голосов поднялись в протест.

— Вы предлагаете устроить теракт? — спросил один из членов дирекции с возмущением.

Анна подняла руку, чтобы успокоить их.

— Теракт будет контролируемым. Никаких жертв. Ложные данные. Но достаточно громкий, чтобы привлечь внимание Марка. Я предстану перед ним как член Сопротивления, готовый бороться с режимом. Это приблизит меня к нему и позволит узнать, что он знает.

— Слишком рискованно, — холодно заметил Адам.

Анна встретила его взгляд.

— Возможно, но у нас нет времени ждать. Если Марс действительно играет против нас, мы не можем позволить себе оставаться в неведении.

Адам несколько секунд молчал, обдумывая её слова. Наконец, он откинулся на спинку стула.

— Допустим, я разрешу. Как вы планируете это устроить?

Анна ответила без колебаний:

— У нас есть информация о небольшом хранилище в западном секторе. Его данные не представляют особой ценности для нас, но для Сопротивления они выглядят критически важными. Мы устроим взрыв, передадим им фальшивые сведения и разыграем нападение так, чтобы всё выглядело правдоподобно.

Адам внимательно слушал, его лицо оставалось бесстрастным.

— А что, если Марк не поверит?

Анна слегка улыбнулась.

— Он поверит. У нас будет достаточно деталей, чтобы всё выглядело убедительно.

В зале снова повисло молчание. Все взгляды были прикованы к Адаму. Он, наконец, кивнул.

— Хорошо. Я одобряю операцию. Но учтите, Йонсдоттир, если что-то пойдёт не так, ответственность будет полностью на вас.

Анна поднялась из-за стола и коротко кивнула.

— Поняла, Ваше Святейшество.

Она повернулась и вышла из зала, чувствуя, как к ней возвращается уверенность. И всё же в глубине души она знала: эта игра с огнём могла легко обернуться против неё.


5

Утро начинало разгонять ночную тьму, но свет ещё не проникал сквозь плотные шторы, укрывающие окна просторной спальни. Комната была обставлена со вкусом, но без излишеств: тёмные деревянные панели, мягкий ковёр на полу, аккуратно расставленная мебель. В центре комнаты стояла широкая кровать, на которой, опираясь на локоть, лежал Адам. Его взгляд был прикован к Анне, сидящей у изголовья.

Она была укутана в простыню, но держалась уверенно, как всегда. Её длинные волосы свободно спадали на плечи, а взгляд, хоть и усталый, оставался острым. В воздухе витала тишина, которая могла бы быть интимной, но между ними было что-то большее — напряжение, смешанное с пониманием.

После секса Адам любил поговорить с Анной, хотя со своими наложницами он не разговаривал, да и за людей их не считал. Но Анна - это другое. Адам был уверен, что женщинам и близко не сравниться с мужчинами, но и среди женщин есть таланты, которым нужно дать шанс.
Анна знала о жизни Святейшества больше его личных биографов, особенно о детстве.
Адам был младшим в огромной семье на 12 детей. Минус такого расклада был в том, что у маленького Адама не было никакого авторитета, а плюс – ему не пришлось воспитывать младших, да и в его помощи долгое время никто не нуждался. Не удивительно, что Адам уже с раннего детства стал мизантропом, большую часть времени предоставленным самому себе.
Любимым занятием Адама в то время был побег, неважно куда, главное, чтобы там не было людей. Вдалеке от людских глаз он смотрел на звёздное небо. Астрономия в то время не была запрещена, и он смог быстро выучить все созвездия и планеты. Особенно интересовал Адама Марс. От менее религиозных одноклассников он слышал, что туда набирают людей, и эта мысль будоражила и пугала его одновременно. Отринуть всё, что тебя связывало с домом, и начать новую жизнь. В этом определённо было что-то прекрасное.

Однажды Адам набрался храбрости и спросил у отца о том, что он думает по поводу Марсианской колонии. Адам подумал, что это вызовет у отца очередную вспышку гнева, но тот остался на удивление спокоен.

— Знаешь, сынок, за всё есть своя цена, и там цена предельно высока — это твоя душа. Нет, это не просто слова! Подумай сам: отказаться от своей веры, от своего рода, от всех, кого знал раньше… Разве Бог сможет просить такую цену, разве это будет угодно Ему? Нет, сынок, это сам дьявол заключает с ними контракт!

— А зачем это ему?

— Если бы я знал! Но не удивлюсь, что он действует по воле Бога, а Всевышний так проверяет нас.

— Но говорят, что Земля скоро оскудеет, жить уже всё хуже и хуже…

— Адам, а ты думал, почему ты родился именно сейчас, а душа твоя нашла приют именно в этом теле?

— Пару раз, но так и не смог понять…

— А я скажу тебе: это потому, что Всевышний дал тебе жизненное задание, и ты не умрёшь, пока не выполнишь его.

— А какое?

— Такие как мы этого не могут знать. Мудрецы могут догадываться, а точно знает лишь Всевышний.



В этот раз Адам предпочёл слушать, а не рассказывать.

— Анна, расскажи о своём детстве.

— Ваше Святейшество, вы и так знаете, всё есть в моём личном деле.

— Не всё. Какое твоё первое воспоминание?

— Чёрный песок. Он кругом, он везде, а впереди — бесконечный океан. Я сижу в песке и пытаюсь что-то слепить из него, но у меня ничего не получается. Потом накатывает большая волна и облизывает мои ноги. Вода ледяная, но меня это не пугает. Я не знаю, что может быть по-другому.

— Чёртова Исландия — земля атеистов.

Адам морщится, и Анна продолжает

— Мы не были атеистами, у нас всегда была вера, — продолжила она. — Не такая, как у вас, здесь, в Священном Союзе, но настоящая. Мы верили в Бога, но понимали его по-своему. Наша вера была тиха, сосредоточена на гармонии с природой, на балансе. Исландия — это край света, Адам. Там ты чувствуешь, насколько ты мал и насколько велик Творец.

Адам не перебивал, лишь внимательно слушал, слегка кивая.

—  Я была совсем ребёнком, и мне казалось, что весь мир заканчивается за горизонтом. Мы жили в небольшой деревне, окружённой бескрайними полями лавы и ледниками. Наша семья была не бедной, но и не богатой. Отец — учёный, занимался разработкой технологий для термальных электростанций. Мать преподавала философию и теологию в местном университете.

Она замолчала, на мгновение закрыв глаза.

— В университете я изучала инженерные науки. Отец настоял. Он говорил, что за наукой будущее, и я должна быть готова к миру, который быстро меняется. Я поступила в Исландский технологический университет. Мне нравилось учиться, но я всегда знала, что наша жизнь слишком спокойна, слишком удалена от того хаоса, который царит в остальном мире.

— И этот хаос вас настиг, — тихо добавил Адам.

Анна кивнула.

— Однажды, вечером, когда мне было девятнадцать, к нам пришли люди. Они были из Сопротивления. Сказали, что хотят поговорить с моим отцом. Я помню, как он вышел к ним, абсолютно спокойный. Он никогда не боялся людей, всегда верил в диалог. Но их не интересовали разговоры. Они обвинили его в сотрудничестве с правительством Священного Союза. В предательстве.

Её голос дрогнул, но она продолжала, глядя куда-то вдаль:

— Они убили его прямо на пороге нашего дома. А затем — мою мать. Я стояла на лестнице, вцепившись в перила, и не могла даже закричать. Всё произошло слишком быстро.

Она замолчала, дыхание стало частым. Адам сел ближе, положил руку на её плечо, но не произнёс ни слова.

— После этого я поклялась, что найду их всех. Найду и уничтожу. Они называли себя борцами за свободу, но всё, что я видела, — это убийцы.

— И ты пришла к нам, в Священный Союз, — сказал Адам, больше утверждая, чем спрашивая.

— Да. И вы дали мне цель.

Она повернулась к нему, её глаза горели яростью, смешанной с болью.

— Я знаю, что ты скажешь, — продолжила она. — Что я использую вас. Что моя вера в Союз — это только прикрытие. И, возможно, ты прав. Но для меня это не имеет значения. Я здесь, потому что только вы можете помочь мне уничтожить тех, кто забрал мою семью. Всё, что я делаю, я делаю ради мести, Адам, — твёрдо сказала она. — Но месть — это лишь начало.

Он молча кивнул. В их мире люди, живущие без прошлого, существовали недолго. Анна же была другой — её прошлое горело в ней огнём, который мог как согреть, так и уничтожить.

6

День у Марка не задался с самого начала. Утром его контакт из Сопротивления, известный как "Шторм", связался с ним. Голос по каналу звучал напряжённо, что редко случалось с этим опытным оперативником.

— Нам нужен надёжный адрес, Марк, — сказал Шторм. — Один из наших агентов скоро попадёт в сложную ситуацию. Его будут преследовать.

Марк нахмурился, обдумывая варианты. Помощь Сопротивлению была частью его работы, но это накладывало определённые риски.

— Я вышлю координаты, — ответил он, передав адрес одной из марсианских квартир. — Сколько у меня времени?

— Агент будет там через три часа. Убедись, что всё готово.

— Не волнуйся, — сказал Марк и отключил связь.

Конспиративная квартира марсианской разведки находилась в одном из старых жилых кварталов на окраине мегаполиса Священного Союза. Снаружи здание выглядело совершенно непримечательно: выцветшие серые стены, разбитые фонари и редкие прохожие, скрывающиеся под капюшонами в тёмных переулках. Однако внутри квартиры всё было продумано до мельчайших деталей: компактная, но функциональная мебель, панель управления для экстренной связи, запасы провизии и оружия, спрятанные за стенными панелями.

Марк зашёл в квартиру, не включая верхний свет, оставив лишь тусклую лампу у окна. Оглядевшись и убедившись, что всё на месте, он сел за небольшой стол, поставил перед собой планшет и активировал шифрованный протокол. Новости о теракте в одном из Хранилищ Священного Союза уже разлетелись по закрытым каналам. Взрыв, утечка данных, хаос. По предварительным данным, за атакой стояло Сопротивление. В отчётах говорилось, что из хранилища похищены важные документы, связанные с передвижением подразделений Союза.

Что-то в этой истории не сходилось. Теракты, связанные с Сопротивлением, обычно носили более очевидный характер: уничтожение техники, саботаж поставок. Но здесь всё выглядело как спланированная операция с минимальными потерями.

Марк откинулся на стуле, складывая мозаику в голове. Неужели Сопротивление начало получать поддержку извне? Или в организации появился новый лидер? Эти вопросы пока оставались без ответов, но внутреннее чувство подсказывало ему, что ситуация меняется.

Внезапный сигнал с планшета вырвал его из размышлений. Кто-то приближался к квартире.

Марк вскочил, проверил оружие — пистолет был на месте, заряжен. Звук шагов за дверью усиливался. Лёгкий стук — раз, два, пауза, затем ещё два удара. Это был условный код, подтверждающий, что пришёл союзник.

Марк медленно открыл дверь и замер.

На пороге стояла Анна Йонсдоттир.

Она была одета в тёмную, ничем не примечательную одежду — удобные брюки и куртка, скрывающая её фигуру, а длинные волосы были спрятаны под капюшоном. Но Марк сразу узнал её. В их мире людей с такими глазами, острыми, как лезвие ножа, было немного.

— Ты? — Марк непроизвольно сжал пистолет.

Анна, видимо, почувствовала его напряжение, но лишь чуть приподняла руки, показывая, что она безоружна.

— Расслабься, Марк. Я не враг.

— Ты должна объяснить, что здесь делаешь, — жёстко ответил он, но пистолет всё же убрал.

Анна шагнула внутрь и закрыла за собой дверь.

— Мне сказали, что ты укроешь меня, — её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась усталость. — У нас мало времени. Священный Союз ищет меня.

Марк нахмурился, в голове быстро складывая детали.

— Ты из Сопротивления?

— А ты как думаешь? — усмехнулась она.

— Не думал, что у вас есть агенты даже в полиции...

— Нельзя недооценивать противников, да и союзников тоже!

Марк обвёл её взглядом, замечая лёгкие порезы на руке и грязь на обуви. Она явно бежала, и причём спешно.

— Ты должна мне многое объяснить, — произнёс он, указывая ей на стул. — И я не двинусь с места, пока не услышу всё.

Анна села, провела рукой по волосам, снимая капюшон.

— Послушай, Марк. Я знаю, что ты мне не доверяешь. И ты абсолютно прав. Но прямо сейчас нам обоим нужно выжить. Меня ищут. Если ты сдашь меня, они найдут способ дойти и до тебя.

Марк задумался. Она говорила правду, но её появление здесь было слишком большим совпадением.

— Как ты попала в такую ситуацию? — наконец спросил он.

Анна усмехнулась.

— Долгая история. Давай просто скажем, что я заигралась в шпиона.

— И зачем я нужен тебе? — холодно спросил он.

— Ты поможешь мне скрыться, потому что это в твоих интересах, — прямо ответила Анна.

Её прямолинейность застала Марка врасплох, но он не подал вида. Вместо этого он молча наблюдал за ней, пытаясь понять её настоящие намерения.

— Хорошо, — наконец сказал он, вставая. — Ты останешься здесь на ночь. Но если я узнаю, что ты играешь в свою игру, я первым тебя сдам.

— Поняла, — кивнула Анна.

Она удобно устроилась на стуле, но её взгляд оставался настороженным. В комнате повисло напряжённое молчание.

Марк знал, что сделал шаг в неизвестность. Но одно было ясно: эта встреча изменит всё.


7

В тусклом свете настольной лампы конспиративная квартира казалась ещё более безликой. Серые стены, минималистичная мебель, холодный металлический стол. За единственным окном размывались огни города, словно на улице кипела жизнь, от которой их отделяло пуленепробиваемое стекло.

Анна сидела на диване, поджав ноги. На экране старого ноутбука открывалось видео.

— Вот, — сказала Анна, делая жест рукой в сторону экрана. — Ты же хотел, чтобы я знала больше о вашем лидере?

На экране появился Мигель Родригес, одетый в чёрный строгий костюм. Его внешность была внушительной: высокий, с идеальной осанкой, резко очерченным лицом, темными глазами, в которых сверкал холодный интеллект. Его голос звучал спокойно, размеренно, без намёка на эмоции.

— Это интервью китайскому государственному каналу. Его записали год назад, — пояснил Марк, садясь рядом с Анной.

Мигель говорил спокойно и вкрадчиво.

— Марс — это больше, чем просто планета. Это идея, воплощённая в реальность. Мы создали общество, свободное от старых оков, которые держат Землю в вечной войне и разобщении. Мы верим в прогресс, но не бесконтрольный. Наши граждане — это учёные, инженеры, мечтатели, объединённые одной целью: построить будущее, где человечество сможет выжить.

Мигель продолжал рассказывать о Марсе, о его разделении на города-государства, каждое из которых было специализировано на определённой области — инженерия, сельское хозяйство, медицина, биотехнологии. Всё подчинялось единой системе управления, но каждому городу была предоставлена определённая автономия.

Анна задумчиво хмыкнула, затем ускорила воспроизведение, пока интервью не дошло до вопроса, который, судя по её взгляду, она ждала.

— Изначально девизом Марса было "Новое человечество на новой планете", но когда вы пришли к власти, он изменился на "Истинное человечество на новой планете". Как это понимать?

Мигель вздохнул, откинувшись в кресле.

— Пожалуй, человечества как единого целого никогда не существовало. Разрозненные группы людей всю историю воевали друг с другом. Все международные проекты, такие как МКС, были не более чем ситуативными союзами нескольких стран. Но настоящим человечеством хотим стать мы.

Журналист чуть наклонился вперёд, ловя момент:

— И для этого марсианам требуется отказаться от земной идентичности?

На этот раз в голосе Мигеля прозвучало раздражение:

— Не понимаю, почему это всех так бесит! — он впервые за интервью проявил несдержанность. — Когда сообщение между планетами ещё существовало, толпы людей выстраивались в наши посольства. Нет, далеко не все из них обожали Марс. Они просто бежали от тягот выживания на Земле. При этом многие хотели сохранить свою культуру, религию, национальность, привычки. Но они не догадывались, что всё это и довело их до такой жизни.

— Возможно ли, что вы так рассуждаете, потому что у вас никогда и не было чёткой идентичности?  — журналист решил идти ва-банк.  — Ваша мать — мексиканка, потомок испанских колонизаторов и индейцев, а отец — афроамериканец, в котором смешана африканская и европейская крови. Конечно, вы можете называть себя латиноамериканцем, потому что родились в Мексике, но...

— Удивительно, как я отвык от этих земных стереотипов, мы на Марсе давно уже не мыслим такими категориями.

— Но это разве не насилие, заставлять людей отказываться от вещей, которые являются стержнем их жизни? — журналист не сдавался.

— Возможно, так и есть. Но это не про нас, — сухо ответил Мигель. — Мы тщательно и скрупулёзно отбирали кандидатов. Мы выбирали только тех, кто по-настоящему хотел и главное мог это сделать.

Анна остановила запись, переводя взгляд с экрана на Марка.

— Впечатляет, но звучит как диктатура, — заметила она.

— Удивительно, что ты ещё веришь в демократию. Именно в выборные институты ведущих мировых государств радикалы будущего Союза пролезли, словно вирус. Технологический потенциал легально захваченных ими стран оказался настолько масштабным, что они паразитируют на нём до сих пор. Только за счёт этого потенциала они могут хоть как-то противостоять Империи.

Анна задумалась на мгновение, затем заговорила:

— Когда я была маленькой, мои родители верили в прогресс. Отец всегда говорил, что человечество должно выйти за пределы Земли, если хочет выжить.

Марк внимательно смотрел на неё.

— Они работали на Священный Союз, в научном институте в Исландии. Моя мама разрабатывала программы для автоматизации, а отец занимался энергетическими системами. Они были преданы своей работе. Верили в то, что делают. Но однажды их предали.

Она сделала паузу, словно собираясь с силами.

— Союз считал, что они стали слишком свободными в своих взглядах. Их обвинили в работе на Сопротивление. Без доказательств, без суда. Просто пришли и забрали. Я тогда была слишком мала, чтобы понять, что происходит. Но я запомнила звук выстрелов.

Марк тяжело вздохнул, чувствуя, как в горле образовался ком.

— И поэтому ты ненавидишь Союз?

Анна взглянула на него, её глаза сверкнули решимостью.

— Я ненавижу всех, кто несёт смерть. Союз, Сопротивление, Марс… Ты думаешь, ваш идеальный мир лишён этого?

— Нет, — честно ответил Марк. — Но мы пытаемся этого избежать.

В тишине, которая повисла между ними, было больше сказанного, чем в словах. Анна тихо улыбнулась, но её улыбка была едва заметной, словно треснувшая маска.

— Может быть, ты и прав, — прошептала она.

Марк почувствовал, как расстояние между ними исчезает. Он видел в её глазах что-то новое — искренность, которую он не замечал раньше.

— Знаешь, Анна… — начал он, но не успел закончить.

Она потянулась к нему, её рука коснулась его щеки. Это движение было одновременно уверенным и осторожным, как будто она проверяла, не отстранится ли он. Марк не двигался, только смотрел на неё.

— Ты ведь тоже веришь в Марс, правда? — спросила она тихо.

— Да, — ответил он, и его голос был почти шёпотом.

Она придвинулась ближе, её губы коснулись его. Сначала осторожно, а затем настойчивее. Марк ответил на её поцелуй, ощущая, как напряжение, накопленное за эти дни, растекается теплом.

Эта ночь стала для них обоих моментом краткого мира в бесконечной войне, которая окружала их.

8

Тихая ночь укутала город, лишь редкие звуки проносившихся за окном автомобилей нарушали гнетущую тишину. Конспиративная квартира марсианской разведки, где они находились, напоминала убежище, созданное для уединения и защиты от внешнего мира. Но в эту ночь она превратилась в ловушку.

Марк спал глубоко, его дыхание было ровным и спокойным. Последние дни были для него изматывающими — постоянная угроза, напряжённые миссии, а теперь и этот неожиданный контакт с Анной, который пробудил в нём давно забытые чувства. Он доверился ей, возможно, впервые за долгие годы.

Анна лежала рядом, на первый взгляд, спокойно, но её глаза были открыты. Она смотрела в потолок, словно обдумывая что-то важное. Время шло, и в какой-то момент её взгляд изменился: в нём появилась холодная решимость.

Она тихо поднялась с кровати, стараясь не потревожить спящего Марка. На цыпочках Анна прошла к столу, где стоял его ноутбук. Ей предстояло сделать это быстро, пока он не проснулся.

Экран мигнул, потребовав пароль. Она глубоко вдохнула, её пальцы быстро забегали по клавиатуре.

Она знала, что взлом марсианских систем был сложной задачей. Но она не только была готова к этому моменту, она его планировала. Она начала проникновение в систему связи Марка.

— Давай же… — прошептала она, наблюдая за загрузочным экраном.

Спустя несколько минут она получила доступ.

На экране появились файлы и зашифрованные каналы, которые Марк использовал для связи с Марсом. Анна открыла один из них.

Её сердце учащённо билось, когда она увидела отчёты и схемы. Боевой имплант, встроенный в тело Марка, был гораздо сложнее, чем она могла представить. Эта технология делала его невероятно сильным и выносливым. Здесь же была информация о марсианском щите, способном блокировать самые мощные атаки. А вот и протокол деактивации импланта, весьма кстати.

Анна быстро начала копировать данные на флеш-накопитель.

Когда все нужные файлы были скачаны, Анна взглянула на спящего Марка. На мгновение она остановилась. Сомнения мелькнули в её голове, но она быстро подавила их.

— Ты слишком доверился мне, Марк, — прошептала она. — А это ошибка, которую ты не должен был совершить.

Она взяла шприц с сильнодействующим седативным препаратом, который заранее спрятала в своём багаже. Медленно приблизилась к кровати, её движения были чёткими и уверенными.

Секунда — и игла вонзилась в его шею. Марк дёрнулся, его глаза на мгновение открылись, но уже через пару мгновений он снова погрузился в глубокий, неподвижный сон.

— Прости, — тихо сказала Анна, отходя от кровати.

Через полчаса в квартире появились оперативники контрразведки Священного Союза. Они работали молча, профессионально. Анна стояла в стороне, наблюдая, как они закрепляют наручники на руках Марка и проверяют его состояние.

— Он надёжно обезврежен, — коротко отрапортовал один из агентов.

— Хорошо. Позаботьтесь, чтобы его доставили без происшествий, — ответила Анна холодным тоном.

Её голос звучал ровно, но внутри неё что-то дрогнуло. Она посмотрела на Марка ещё раз, прежде чем его вынесли из комнаты.

Когда дверь за оперативниками закрылась, Анна осталась одна. Она провела рукой по волосам, чувствуя, как напряжение охватывает её.

— Всё ради цели, — прошептала она себе под нос.

Но в глубине души она знала, что предательство не пройдёт для неё бесследно.


9

— Марик, вставай!

Голос мамы эхом разносится по узким коридорам квартиры.

Марк открывает глаза и видит голубое небо с лёгкими прозрачными облаками. Будто продолжение сна. Но через пару секунд осознаёт, что это просто фотообои на потолке его детской комнаты.

— Ещё пять минут!

— Сегодня выход на поверхность. Мы стояли в очереди пять лет, и если проспишь, то придётся стоять ещё столько же.

— Но ты говорила, что скоро, а не что сегодня! Почему ты не сказала?

— Ты бы всю ночь не спал от предвкушения, нам такого не надо.

Марк спрыгивает с кровати и бежит в туалет.

Вживую Марс оказывается таким же, как и на картинках: жёлто-ржавая каменистая почва, плавно перетекающая в небо такого же цвета, только менее насыщенного.

Марк и рад, и огорчён одновременно. Да, это намного лучше их подземелий, но и близко не сравнится с Землёй. Хотя даже здесь жить на поверхности было бы шикарно. Чёртова радиация!

— Мам, а правда, что на Земле живут только на поверхности?

— Ну как тебе сказать, они тоже ютятся в своих крохотных квартирках.

— Но они ведь каждый день бывают под небом?

Марк знает ответ на этот вопрос — он прочитал уже немало исторических книг. Но подсознательно ему хочется, чтобы мама начала с ним спорить. Однако та лишь кивает головой в шлеме.

— Большинство да.

Толпа людей в скафандрах перетекает к прозрачному стеклянному кубу. В нём, как пленник в клетке, заключена странного вида шестиколёсная машинка с солнечной батареей на крыше. Надпись на стекле гласит: «Марсоход „Соджорнер“ — первый колонист Красной планеты».

В учебниках истории «Соджорнер» всегда изображается в одиночку, поэтому Марк удивляется его малому размеру. Он думал, что первый марсоход был примерно таким же, как и многорукие монстры «Оппортьюнити», «Кьюриосити» и «Персеверанс». Чтобы увидеть эти ветхие машины, не нужно выходить на поверхность, они красуются в музее Колонии. А малыша, как выражалась мама, «выкинули на мороз».

Марк обожает эту историческую эпоху. Он часто мечтает, как сидит за старинным монитором, щёлкает старинной мышкой и загружает фотографии Марса. Потом выходит на улицу под голубое небо — такое же, как в его комнате, только настоящее. Там он обсуждает с друзьями последние новости с Марса, воображает вид диковинных тварей из подлёдного океана Европы. И всё это, разумеется, на Земле.

Марк ни с кем не делится своими фантазиями, боится, что никто не поймёт. Он вспоминает, как однажды рассказал об этом маме, уверенный, что она просто отмахнётся. Но мама поняла. Она серьёзно посмотрела на Марка, как на взрослого, и одобрительно кивнула:

— Да, это были лучшие годы в истории человечества.

Марк тогда не понял, почему она так сказала, но не стал спрашивать — не хотел разрушать атмосферу взрослости. Поэтому он просто кивнул в ответ:

— Это точно.



Резкая боль пронзила тело Марка. Каждую клеточку, каждое клеточное ядро, каждую митохондрию и каждую спираль ДНК.

— Ты зачем мне это показываешь? До сих пор не можешь разобраться с китайскими технологиями? Ты же говорил, что уже сотне китайских шпионов вскрыл черепашку, всё же работало безотказно!

— Ваше Святейшество, это калибровка. Сначала всегда идут самые сильные воспоминания детства.

— Ладно, продолжай.



Встреча с президентом марсианской колонии и пугает, и интригует Марка. Зачем такому высокопоставленному лицу понадобился какой-то заурядный выпускник исторического факультета?

Но Марк не успевает додумать мысль — модельного вида секретарша с белой, как снег, кожей и огненно-рыжими волосами уже приглашает его войти в кабинет президента.

Комната ничем не отличается от аналогичных марсианских помещений. Та же скромная мебель, те же флаги и гербы марсианской колонии на стенах. Мигель улыбается белыми зубами, контрастирующими с его тёмной кожей, и приглашает Марка присесть.

— Марк, твоё резюме впечатляет: отличное знание истории и географии Земли, отличник военной подготовки, выдающиеся спортивные достижения.

Марк польщён, но пока ничего необычного — такого начала он и ожидал. Но внезапно канва разговора резко ломается.

— Ты ведь любишь Землю?

Марк не хочет долго думать над этим вопросом и сразу отвечает первое, что приходит в голову:

— Той Земли, что я люблю, уже не существует.

Это странный ответ, надо было сказать проще, доходчивее, осмысленнее. Но Мигель моментально ловит суть.

— И, скорее всего, не существовало никогда.

Марку не нравится такой ход мыслей, но тут тоже есть правда, и он неохотно кивает. Мигель продолжает:

— Не волнуйся, любить Землю не запрещено, а для некоторых профессий и полезно. Не хочешь работать в разведке? Официально будешь дипломатом. Я прикинул, и это как раз та точка, в которой пересекаются все твои способности и достижения. Твой инструктор сказал мне, что земная гравитация тебя не сломит. Полгода жизни с утяжелителями, и ты сможешь бегать марафоны вместе с землянами.

Марк шокирован. Первый раз в жизни. Хорошо, что он уже сидел — иначе мог бы потерять равновесие. В таком состоянии очень тяжело себя контролировать, и Марк говорит первое, что приходит ему в голову:

— Это значит, что я буду жить на Земле?

— Разумеется!



Кажется, боль уже стала частью жизни. Она всё такая же резкая и острая, но уже ожидаемая, будто ставшая чем-то привычным.




— Отлично, мы уже близко, продолжаем!




Марк знает, что на Земле самым большим помещением никого не удивишь, но здесь такой простор производит впечатление.

Хорошо, что зал всегда открыт, поэтому тут часто бесцельно бродят колонисты. Их можно понять: ждать своей очереди выхода на поверхность можно годами, а здесь ты ощущаешь простор прямо здесь и сейчас. Но сегодня помещение зарезервировано для ограниченного круга лиц. Выпускников академии разведки и членов их семей всего несколько десятков человек — все они легко разместились бы и в кабинете Мигеля.

Но так символичнее: начало новой большой жизни на большой планете в большом помещении. Речь Мигеля ещё возвышеннее потолков главного марсианского зала.

— Марсиане, коллеги, друзья, вы прекрасно знаете, что на Марсе все профессии критически важны для нашего общего выживания. Но ваша — особенно. Мы — лишь эмбрион нового человечества. Например, наша металлургия всё ещё находится на зачаточном уровне. Да, мы можем делать изысканно, красиво, качественно, но не можем делать много.

Это значит, что ещё несколько десятков лет мы будем беззащитны. Никаких ракет для отражения вторжения, а о полёте до Земли не может быть и речи. Да, пока нам везёт. Религиозные фанатики стремительно деградируют, а китайцы заняты борьбой с фанатиками. Но всё может резко измениться.

Китайцы одолеют мракобесов и переключатся на нас, или они объединятся и решат навестить Марс. Мы не сможем им ответить. Единственный наш шанс — вы. Мы можем победить врага только изнутри.

Боли больше нет. Больше нет ничего.




— Вот оно, то, что нужно!

10

Тюрьма Священного Союза напоминала монолитное бетонное ущелье, где звуки шагов стражников гулко отдавались в длинных коридорах. Каждый угол здесь был под наблюдением камер, а каждый вход охранялся вооружёнными солдатами. Одиночная камера Марка находилась в самой глубине комплекса, изолированная от остальных заключённых.

Он сидел на жёсткой койке, прислонившись спиной к холодной стене. Взгляд его был устремлён в пустоту. В камере почти не было звуков, за исключением тихого гудения вентиляции. Каждый день проходил одинаково, и Марк уже не знал, сколько именно времени он провёл здесь.

Каждый вечер вместе с ужином ему приносили газету. Это была странная традиция, возможно, жест доброй воли или, напротив, психологическая манипуляция. Газета содержала новости о фронте, главным образом о сражениях между Священным Союзом и Китайской Империей.

В первых выпусках Союз отступал. Заголовки старались придать оптимизм этим новостям:

"Тактический манёвр: армия Союза отступает для занятия стратегических позиций"

Тексты статей были наполнены пафосом и патриотизмом. Журналисты воспевали мужество солдат, которых называли "непоколебимой стеной истинной веры". Но между строк Марк считывал отчаяние. Он видел подобное раньше: Союз терпел серьёзные потери.

С каждым новым выпуском ситуация на фронте улучшалась.

"Победа под Виньчжоу! Китайские войска отброшены от важного плацдарма"

Марк читал эти строки и пытался анализировать. Он видел, как изменилась риторика: от осторожного оптимизма к безудержной уверенности. За этим явно стояло что-то большее, чем простая смена стратегии.

Через несколько месяцев после первых побед газеты стали писать о "чудо-оружии". Вначале это были короткие заметки:

"Учёные Союза совершают прорыв: скоро враг будет повержен!"

Но вскоре на первые полосы начали выносить громкие заявления:

"Мощь науки: новое оружие переломило ход войны!"

Марк внимательно изучал статьи. Там не было прямого описания технологий, только намёки. Но ему не требовались подробности. Он знал. Щит. Боевые импланты. Это марсианские разработки, украденные Анной. Союз получил доступ к этим технологиям, и теперь они обращали их против врагов.

Он стиснул кулаки, чувствуя, как ярость поднимается внутри.

— Но это невозможно... — пробормотал он, поднимаясь с койки.

Союз не мог так быстро адаптировать марсианские технологии. Это было сложнейшее оборудование, требовавшее не только детального понимания, но и инфраструктуры, способной поддерживать массовое производство.

Марк зашагал по тесной камере, стараясь собраться с мыслями.

"Сколько времени прошло с тех пор, как технологии попали к ним? Около года?" Сейчас уже и сказать сложно. Каждый день в тюрьме длится вечность, но все вместе они пролетают будто мгновение.

Для создания боевых имплантов и генераторов щита на Марсе потребовались десятилетия исследований. Каждая деталь, каждая схема проходила через бесконечные этапы тестирования и отладки. А здесь Союз будто бы обошёл все эти этапы.

— Кто-то помог им... — Марк остановился, осознав, что произнёс это вслух. — Но кто?

Он не мог поверить, что Священный Союз, известный своей бюрократической неэффективностью и догматичным подходом, мог справиться с этим самостоятельно.

"Или технологии уже были у них? Может, они собирали данные годами?"

Эта мысль тревожила его ещё больше. Если Союз действительно смог адаптировать марсианские разработки так быстро, это означало, что утечка началась задолго до его собственной миссии на Землю.

— Это не только моя вина... — пробормотал он.

В последней газете всё изменилось. Заголовок первой полосы был написан огромными жирными буквами:

"Великая победа: Священный Союз захватывает космический центр Китая!"

Статья была триумфальной. Союз сумел прорвать оборону противника и взять под контроль крупнейший космический объект на Земле. Марк проглотил текст, чувствуя, как в груди нарастает тревога.

Там говорилось о "потрясающем открытии". Союз обнаружил на объекте китайский флот, готовый к вторжению на Марс.

Статья заканчивалась обещанием:

"Мир должен быть очищен от ложных идеологий. Земля и Марс вновь объединятся под единым знаменем истинной веры!"

Марк отбросил газету на кровать и закрыл лицо руками. Его мысли метались. Если Союз захватил космический центр и получил доступ к флоту, то теперь угроза для Марса стала реальной.

— Они используют наши разработки, чтобы уничтожить нас...

 Когда Союз начнёт использовать украденные технологии против Марса, последствия будут катастрофическими.

Впервые за долгое время Марк почувствовал страх. Не за себя, а за Марс. За всех тех, кто полагался на его знания, на его преданность делу. Его предательство, пусть и вынужденное, поставило под угрозу всё, ради чего он жил.

Он встал с койки, подошёл к узкому окну, закрытому решёткой, и посмотрел в тёмное небо. Там, вдали, за десятками миллионов километров, был Марс.

11

Черный космос разрезали светящиеся тела кораблей китайского флота. Огромная армада двигалась к Марсу, как неумолимый кулак, готовый обрушиться на поверхность красной планеты. В центре флота находился флагман — массивный крейсер, начинённый оружием и защищённый многослойными щитами. На его мостике, окружённый мониторами, стоял Адам.

Он наблюдал за Марсом, который постепенно становился всё больше. Планета сверкала красноватым блеском на фоне звёздного неба, как обещание чего-то несбыточного, но завораживающего.

— Вот он… — прошептал Адам, не отрывая взгляда от своего отражения в толстом стекле.

"Красная планета. Новый Эдем. Цель, которая так долго казалась недостижимой."

Он чувствовал странную смесь трепета и восторга. Всё его существо жаждало увидеть эти жёлто-красные каньоны и русла древних пересохших рек. И пусть он не родился для этой планеты, но в глубине души верил: он имеет право на неё.

На мостике раздался голос одного из офицеров:

— Все системы флота работают в штатном режиме. Мы в зоне досягаемости. Готовы к запуску ракет.

Адам глубоко вздохнул и повернулся к столу тактической карты.

— Начать атаку, — коротко приказал он.

На экранах тактических мониторов ожили красные линии — траектории сотен ракет, которые покидали пусковые установки крейсеров. Ракеты устремились к Марсу, сверкая в темноте словно стая хищных птиц.

На поверхности Марса засветились сигнальные маяки оборонных систем. Лазерные батареи, скрытые под слоями брони и камуфляжа, активировались, направив тонкие, но мощные лучи света на приближающиеся ракеты.

Адам и офицеры на мостике наблюдали за происходящим в реальном времени. Первая волна ракет начала исчезать. Лазерное оружие Марса работало с пугающей точностью: каждая ракета, попадая под перекрёстный огонь, взрывалась, оставляя после себя лишь пыль и обломки.

— Чёртовы ублюдки! — вскрикнул один из офицеров.
Адам молчал. Его взгляд оставался прикован к экрану. В глубине души он знал, что это было неизбежно. Но он ещё надеялся.

— Запустить второй залп, — произнёс он твёрдо.

Ракетные установки снова ожили. Вторая волна, ещё мощнее, устремилась к Марсу. Но лазерные батареи продолжали свою работу. Будто тонкие и бесконечно длинные щупальца неведомого чудовища, они уничтожали всё, до чего могли дотянуться.

На мостике флагмана атмосфера накалилась до предела. Офицеры спорили, предлагали разные тактики, но всё было бесполезно. Сенсоры показывали, что флот теряет ракеты с пугающей скоростью.

— Им удалось построить термоядерные реакторы, излишки своей энергетики пустили на питание лазеров планетарной обороны. Атмосферы почти нет, лучи смертоносны и через десятки тысяч километров, это гениально… — пробормотал один из инженеров. — А всего-то было нужно прилететь сюда во время песчаной бури. Но сейчас я вижу каждую пылинку на поверхности...

На мостике флагмана стояла мёртвая тишина. Каждый из офицеров осознавал, что исход боя предрешён. Но Адам не двигался. Он продолжал смотреть на Марс, который всё так же манил его.

— Мы никогда не имели шанса, — произнёс он, словно разговаривая сам с собой. — Но я хотя бы увидел его…

Офицеры переглянулись, не зная, что сказать.

— Вы все свободны, — тихо добавил Адам, не оборачиваясь.

— Ваше Святейшество? — спросил кто-то из офицеров.

— Уходите. Покиньте мостик. Это приказ.

Подчинённые, понимая, что спорить бессмысленно, покинули помещение. Адам остался один.

Когда лазеры Марса настигли флагман, он всё ещё стоял у окна, глядя на планету, о которой мечтал всю жизнь.

В его последние мгновения в груди не было страха, только странное, даже абсурдное удовлетворение.

— Вот ты какой, не такой уж и красный… — прошептал он, прежде чем вспышка света оборвала его жизнь.

12


Газет не было уже несколько дней, а сегодня с самого утра слышались стрельба и крики. Что-то случилось, но в камеру новости приходят в последнюю очередь.

Внезапно металлическая дверь с грохотом отворилась. На пороге стоял человек в простой военной форме без знаков различия, лицо скрывала плотная маска.

— Вставай, — коротко бросил он. — Сегодня у нас день открытых дверей! Мы победили, охранники мертвы, кто не успел убежать. Путь свободен.

Марк начал догадываться. Видимо, Сопротивление победило, и теперь начало выпускать из тюрем всех без разбора.

— Что произошло?

— Главный святоша слишком высоко взлетел, а потом упал, будто Икар.

Вскоре Марк оказался один в своём старом убежище — небольшой квартире, которая когда-то служила его личным укрытием.

Закрыв за собой дверь, он первым делом осмотрелся, убеждаясь, что всё на месте. Затем включил коммуникатор и активировал зашифрованный канал связи с Марсом.

Голограмма Мигеля появилась через несколько секунд.

— Ты выглядишь измотанным, Марк, — сказал Мигель, скрестив руки на груди. Его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась скрытая напряжённость.

— У меня есть причины, — резко ответил Марк. — Мне нужна правда, Мигель. Вся.

Мигель молча смотрел на него несколько секунд, словно обдумывая, насколько далеко он готов зайти.

— Хорошо, — наконец ответил он. — Ты заслуживаешь знать всё.

Мигель начал говорить спокойно, почти отрешённо, как будто рассказывая старую историю, к которой у него уже давно нет эмоциональной привязанности.

— Анна всегда работала на нас, — сказал он.

Марк напрягся.

— Теперь в это можно поверить ...

 — Ты действительно верил, что она случайно так легко взломала твои системы? Анна имела все ключи доступа с самого начала. Союз никогда бы не смог так быстро масштабировать производство наших технологий, Анна подготовила всё заранее.

— Чертов сверхчеловек! — выругался Марк

— Да, так и есть, она одна такая на всей Земле, а может и Марсе тоже. Но даже она не справилась бы одна, разумеется, ей помогали. Но весь план целиком знали только я и Анна.

Мигель продолжил:

— Её цель была проста: внедриться в Союз и подготовить плацдарм для нас. Она искусно выполнила свою роль, подстроив даже нападение на тебя. Благодаря этому она завоевала доверие Союза.

Марк покачал головой, пытаясь осознать услышанное.

— Но зачем? Почему именно я?

Мигель вздохнул.

— Потому что ты был ключевой фигурой. Мы знали, что Союз рано или поздно доберётся до тебя. Анна следила за тобой, чтобы убедиться, что ты не раскроешь больше, чем нужно. Она спасла тебя в тюрьме! Союз планировал пытать тебя до смерти. Но Анна убедила их, что ты можешь быть полезен.

Марк сжал кулаки.

— А нападение Союза на Марс? Всё это было частью плана?

— Да, — спокойно ответил Мигель. — Мы догадывались о подготовке китайского вторжения очень давно. Мы намеренно распространяли дезинформацию о нашей обороне, чтобы они подготовили флот. Но всё равно китайцы до последнего не хотели его использовать. Вряд ли они что-то знали, скорее чувствовали подвох. Да и в любом случае, уничтожить только флот китайцев нам было мало.

Марк уставился на голограмму, ощущая, как мир вокруг него рушится.

— Ты использовал меня, Мигель. Как пешку.

— Нет, Марк, — сказал Мигель, его голос стал твёрже. — Ты не пешка, скорее уж троянский конь. Ты сам знаешь, что это был единственный способ уничтожить сразу двух врагов — Союз и Китай. Если бы не ты, Адам никогда бы не поверил, что мы беззащитны.

Марк поднялся на ноги, не зная, что сказать.

— А что теперь?

Мигель внимательно посмотрел на него.

— Теперь ты должен решить, на чьей ты стороне. Марс или Земля. И решать нужно быстро, потому что времени у нас мало.

Голограмма исчезла, оставив Марка одного в тишине. Он стоял посреди своей квартиры, чувствуя, как внутри него зарождается странная, холодная решимость.

Эпилог

Марк стоял на балконе своей квартиры, наблюдая, как ночь озаряют всполохи света. Город, некогда окутанный мрачной тишиной под гнётом Священного Союза, теперь бурлил хаосом. Люди толпами стекались на площади, срывали символику Союза, громили здания, что ещё недавно вселяли в них страх. Сопротивление праздновало свою победу.

Но это была не та победа, которую Марк мог назвать своей.

На улицах царила анархия. Вооружённые группировки делили власть. Вдали горел небоскрёб — очередной символ свергнутого режима. Крики, выстрелы и хаотичные движения толпы казались частью безумной симфонии распада.

Марк опёрся на холодные перила балкона, глядя вниз на безумие, развернувшееся под ним. Это больше не была его Земля.

Звонок в дверь заставил его обернуться. На пороге стояла Анна. Она была в том же строгом плаще, что и в их последнюю встречу, только теперь её лицо было спокойным, даже слишком.

— Ты нашла время на прощание? — мрачно спросил Марк

Анна подошла ближе, её каблуки почти бесшумно стучали по полу.

— Я пришла предложить тебе эвакуацию, — сказала она, в её голосе не было ни тени эмоций. — У нас есть корабль, последний на всей Земле, он ждёт. Ты можешь улететь со мной на Марс.

Марк тихо рассмеялся.

— На Марс? — он обернулся к ней, его глаза были полны горечи. — И что там? Снова быть пешкой? Или ты предложишь мне новую роль в великой игре Мигеля?

Анна выдержала его взгляд, её лицо оставалось непроницаемым.

— Ты будешь жить. На Марсе есть порядок, стабильность. Здесь, — она указала рукой на творящийся снаружи хаос, — тебя ждёт только смерть.

— Знаешь, что я хочу спросить? — резко сказал он, подходя ближе. — Какая из твоих личностей настоящая, Анна?

Она не отвела глаз, но в них мелькнуло что-то, чего Марк не мог распознать.

— История про моих родителей... это неправда. — Анна сделала паузу, размышляя, стоит ли продолжать. — Моя мать жива и находится на Марсе, а о своём отце я ничего не знаю.

— Да это безумие какое-то...

— Подожди, — Анна вытянула вперёд руку, будто защищаясь от удара. — Сейчас я тебе всё расскажу. Моя мать подала заявку на переселение на Марс будучи одинокой молодой девушкой. Но ждать пришлось долго. За это время она забеременела и перед самым отлётом родилась я. В контракте было только её имя, да и отправляться в неизвестность с ребёнком было страшно. Поэтому она отказалась от меня, а марсиане узнали об этом только когда она была на Марсе.

— Нет, если ты клонишь к тому...

— Да, когда всё это произошло, я кое-что осознала. Точнее я знала это всегда, но всегда отгоняла от себя эти мысли. Теперь я понимаю, почему Мигель не начал процедуру экстрадиции моей матери, ведь они всегда избегали людей с сомнительными моральными качествами. Я с раннего детства была под марсианским влиянием. Они внушили мне, что мать не должна решать за меня, достойна ли я Марса или нет. Они дали мне понять, что теперь моя судьба предрешена, что я обязана доказать матери и всем, чего я стою. Внушали, что теперь у меня только один способ вернуться на Марс — в качестве национального героя. Такого, о котором пишут книги и посвящают главы в школьном учебнике истории.

— Да это немыслимо! Мигель не просто нашёл монстра и использовал его, он создал монстра строго под свои нужды! Прости, вырвалось...

— Ничего страшного, это правда.

Марку показалось, что он впервые увидел Анну настоящую.

— И после всего этого ты всё ещё хочешь на Марс?

— Да, Мигель — чудовище, но он не весь Марс! Я могу сделать Марс лучше, у меня даже есть план, не только Мигель умеет манипулировать...

Марк отвернулся к балкону, снова глядя на умирающий город. Его сердце билось глухо, как маятник, отсчитывающий последние секунды человечества.

— Я останусь, — наконец сказал он, не оборачиваясь. — Надоели ваши шпионские игры и манипуляции.

Анна шагнула к нему, её голос звучал напряжённо.

— Ты знаешь, что это самоубийство.

— Возможно, — ответил он спокойно. — Но если я уйду, я предам самого себя. Здесь мой дом. И этот хаос — это не анархия, это шанс. Шанс на то, чтобы Земля нашла себя. Без Марса. Без Союза.

Анна замерла, молча смотря на него.

— Ты сильнее, чем я думала, — сказала она наконец. — Или глупее. Ты действительно веришь, что у них есть шанс? После всего?

Марк молчал.

Анна стояла неподвижно, а затем кивнула, словно принимая его решение.

— Если передумаешь... ты знаешь, где нас найти.

— Боже, она умеет шутить!

Марк захлопнул дверь прямо перед носом Анны и снова отправился на балкон.

На горизонте первые лучи солнца начинали пробиваться сквозь клубы дыма. Люди на улицах продолжали кричать, стрелять, праздновать свою мнимую свободу.

Марк закрыл глаза, вдыхая холодный утренний воздух.