Что не так с Соборным Обетом 1613 года?

    Александр Сороковиков
   
    «Что не так с Соборным Обетом 1613 года?»

    На протяжении последних тридцати лет, священноначалие и православная общественность РПЦ МП неоднократно выступали с призывами о проведении Соборного Покаяния в грехах цареотступничества, богоотступничества, цареубийства и допущения цареубийства. Эти призывы исходили как от представителей православной общественности, так от старцев, среди которых были прот. Николай Гурьянов, архим. Кирилл (Павлов), архим. Петр (Кучер), Владыка-старец митр. Иоанн (Снычев) и митр. Вениамин (Пушкарь). Еще раньше за Соборное Покаяние ратовали представители РПЦЗ, свт. Иоанн (Максимович), свт. Серафим (Соболев), архиеп. Аверкий (Таушев), и епископ Нектарий (Концевич). В отношении нераскаянности народа русского за грехи цареубийства и богоотступничества, возносил свое архипастырское слово и патр. Московский и Всея Руси Алексий (в 1993 и 1998 годах).
    Господь принял молитвы и дела указанных отцов, святителей и мирян, потому что благодаря совершаемых ими на этом поприще усилиям, в селе Тайнинском, с октября 2024 года, у памятника св. Царя Николаю II, в течение трех лет продолжались многотысячные Чины Покаяния. И хотя, это народное движение через годы пошло на спад, но оно не угасло совсем, продолжаясь совершаться небольшим числом верных, по местам. Последним же всплеском призыва к Всенародному Покаянию, явилось Открытое Обращение Владимира Николаевича Осипова к православным пастырям, архипастырям, монашествующим, ко всем верным чадам Русской Православной Церкви, и ко  всем русским людям[1].
    Будучи целиком согласным с ратующими за Всенародное Покаяние пастырями и архипастырями, полностью поддерживая указанное Обращение В.Н. Осипова, автор (тем не менее) не абсолютизирует саму Клятву 1613 года, поскольку (как ни странным может показаться) некоторые положения Соборного Обета 1613 года, без всяких натяжек можно считать теми самыми закладными, которые и привели спустя века к падению Третьего Рима. 
 
    Считая своим долгом указать на необходимость снятия с народа Соборного Обета 1613 года, о чем неоднократно было сказано в книгах «Время собирать камни», «Как нам возродить монархию» и «Цивилизационный выбор России», автор всю полноту этого решения передает Грядущему Поместному Собору. Решение это не может быть принято группой людей (и, тем более, одним человеком), поскольку, согласно уставам Православной Церкви, только Поместный Собор являет в себе всю полноту церковной власти и церковного управления. Значимость вопроса, о разрешении народа от Соборного Обета 1613 года, требует его рассмотрения (с последующим проведением Чина Всенародного Покаяния) Соборным разумом Церкви. Примером такого решения вопроса является Поместный Собор 1607 года, на котором, после проведения Чина Покаяния в грехах допущения убийства царевича Феодора и его матери царицы Марии, а также крестоцелования Лжедмитрию, народ был разрешен не только от этих грехов, но и от Соборного Обета на верность Династии Годуновых.       
    Вновь поднимая в настоящей статье тему Клятвы 1613 года, необходимо еще раз напомнить о ее прототипе. Согласно исследованиям таких историков, как И.Д. Беляев, С.Ф. Платонов, Н.М. Карамзин, С.А. Белокуров, Герман Замятин, и других, мы знаем, что за основу написания  «Утвержденной Грамоты 1613 года» был взят Соборный Обет 1598 года, на верность Династии Годуновых. Исследования указанных авторов имеют высокую ценность, поскольку благодаря им мы может сегодня с уверенностью говорить: Соборный Обет (она же Клятва верности), может быть с народа снят в случае пресечения Династии. Но, если Династия Годуновых пресеклась явно, то для ответа на вопрос: «случилось ли то же самое с Династией Романовых?», необходимо прибегнуть к рассуждению. Тем не менее, простая аналитика указывает, как минимум, на два случая такого пресечения.
    В отношении подмены царя Петра I, за последние более чем триста лет появилось множество версий. Народная душа не приняла человека, который стал перекраивать Россию по европейскому образу и подобию. Народ назвал вернувшегося из заграничной поездки монарха антихристом. Антихристом Петра называл и поэт Дмитрий Мережковский. Содержит скрытый подтекст и поэма А.С. Пушкина «Медный всадник». В конце 90-х – начале нулевых годов появилось немало книг и видео, в которых вопрос подмены рассматривается, увы, не с научной, а с мифологической точки зрения. Наиболее концептуальной, а значит, более всего соответствующей истине, является книга В. Куковенко «Как подменили Петра I». Ибо, в этом своем труде автор опирается на факты, применяя очень осторожные экстраполяции, всячески отмежевываясь от домыслов и расхожих мнений.
    Но, даже, если предположить, что поднявший Россию на дыбы правитель является истинным сыном царя Алексея Михайловича (при полном физиономическом и антропоморфном несходстве), то родословная по мужской линии, так или иначе, прекратилась на императоре Петре III. Ибо, если по материнской линии Петр III Федорович (Карл Петер Ульрих) является внуком Петра I, то, по линии отца, герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского, принадлежит к младшей ветви Ольденбургской династии. Как известно, род у большинства народов передается строго по мужской линии (!), что подтверждают и современные исследования генетиков, которые могут отследить родословную только по мужской Y-хромосоме. Этот подтверждаемый генетиками факт вновь свидетельствует о пресечении рода Династии Романовых, поскольку в «Утвержденной Грамоте» от 1613 года прямо сказано: «и да незабвенно будет писанное в ней в роды и роды и во веки». Речь здесь идет не только о тех, кто подписал Грамоту, но и о тех, ради кого ее подписали.
    Также, среди историков не утихают споры в отношении тайны рождения императора Павла I. В отношении отцовства, большинство голосов сходятся на личности первого фаворита Екатерины II Сергее Васильевиче Салтыкове. Основания для приписывания ему отцовства состоят в том, что Наследник родился только на девятый год брака Екатерины и Петра III. Тот факт, что Наследник родился уже через год после знакомства Екатерины II с графом Сергеем Салтыковым, когда императора Петра III не было в столице, заставляет задуматься. Но, даже, если император Павел I является законным сыном Петра III, то, по роду он принадлежит все-таки к династии Гольштейн-Готторпов, а по материнской линии к династии Ангальт-Цербстской.
    Принадлежность же императора Павла к двум немецким династиям, несмотря на глубокое почитание автором его личности, не может не вызвать аберраций в отношении Клятвы 1613 года. Тому причиной служит текст «Утвержденной Грамоты», в которой сказано следующее: «и иного Государя, мимо Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича, Всея Русии Самодержца, и их Царских Детей, которых им, Великим Государем, вперед Бог даст, из иных государств, и из Московских иноземцев и родов (выделено – авт.), и Маринки с сыном не искати и не хотети». Как видим, получается странная нестыковка у самих представителей Царствующего Дома с «Утвержденной Грамотой 1613 года», поскольку, и Петр III и Екатерина II прибыли в Россию из иных государств.
     Несмотря на то, что праведный Товит предупреждает: «тайну цареву прилично хранить» (Тов. 12; 7), мы должны рассуждать об этих непростых вопросах. Оправданность такого рассуждения заключается в том, что среди части монархистов утвердилось мнение о непогрешимости Обета 1613 года. Для этого крыла монархистов Клятва верности Дому Романовых фактически является «Догматом Царства». Согласиться же с такой позицией можно лишь в одном случае, если сам Соборный Обет не нарушает правил Святых Апостолов и Вселенских Соборов. Как ни печально, но такие нарушения в нем присутствуют. Примером здесь может послужить 20-е Апостольское правило, которое гласит: «Кто из клира даст себя порукою за кого-либо, да будет извержен». Как знаем, все епископы Русской Церкви и игумены первоклассных монастырей (кроме прп. Дионисия Радонежского) поставили подписи под «Утвержденной Грамотой 1613 года». А вслед за ними поручились (вопреки 20 правилу Св. Апостолов) за своих будущих потомков и Царских Детей, и все русские священники.
    Ко всему, участвовавшими в Земском Соборе епископами и священниками были также нарушены 6-е и 81-е правила Св. Апостолов, которые запрещают, под страхом извержения из сана, заниматься мирскими попечениями и народными управлениями. А поскольку Земский Собор это классическое народное управление, то все участвовавшие в нем епископы и священники стали повинными в нарушении указанных канонов. В связи с чем возникает закономерный вопрос: «Неужели Русские епископы и ученые монахи были настолько необразованны, что не знали элементарных истин по разграничению церковных и государственных властей. Неужели они ничего не знали о 131-й новелле Юстиниана Великого, которая гласит: «Мы посему повелеваем, что каноны Святой Церкви… имеют силу закона. Мы принимаем догматы вышеупомянутых соборов как Божественное Писание и утверждаем их каноны как закон». Следовательно, согласно Кодексу Юстиниана, в случае нарушения государственными законами канонов Церкви, они являются по факту утратившими силу.
    В реальности же видим, что самим делом принятия Соборного Обета 1613 года было нарушено сразу три (!) канона Святых Апостолов, что автоматически снимает вопрос о присвоении этому Обету статуса «Догмата Царства». К сожалению, в последнее десятилетие, среди Русских монархистов и патриотов утвердились две крайние позиции, среди которых, одна сторона абсолютизирует Соборный Обет 1613 года, а другая полностью отмежевывается от него. Истина же, как говорят о том св. отцы, находится посередине.   
    В отношении кандидатуры Михаила Федоровича Романова на Царский Престол, крайние точки зрения также не могут являться истинными. Ибо, несмотря на имеющиеся минусы, его кандидатура являлась для того исторического периода наиболее оптимальной. По большому счету, после избрания Михаила Федоровичем на Царство, разногласия среди правящих кругов полностью сошли на нет. Но, самое важное здесь заключалось в другом – все здоровые силы общества стали консолидироваться вокруг Начальника Новой Династии. С этих позиций, в деле призвания на Царство Михаила Романова, несмотря на ряд спорных аспектов, необходимо согласиться с фактом Божьего благоизволения в отношении личности Царя Михаила Федоровича. Принятие этой позиции является не только желательным, но и необходимым делом, поскольку именно она дает моральное право говорить о необходимости Всенародного Покаяния за нарушение Соборного Обета 1613 года, с последующим его снятием, чему примером Покаянный Чин 1607 года.
    О самом же Земско-Поместном Соборе 1612-1613 годов, мы, благодарные потомки, должны говорить только в положительном ключе, поскольку благодаря ему было положено верное основание в деле прекращения Смутного времени. Более того, этот Собор представляет для нас уникальное явление, поскольку был созван не царским повелением, но волей самого народа. Того народа, который добился не только восстановления национальной власти, но и восстановления царства, со своим Русским Царем во главе. И хотя победа была впоследствии у народа украдена, теми же устроившими Смуту князьями и боярами, но, благодаря этому Собору Россия смогла воскреснуть, в буквальном смысле восстав из гроба, яко Четверодневный Лазарь.

    Для более полного рассмотрения вопроса, с целью расстановок всех точек над – i, необходимо также разобраться в истоках происхождения клятв личной верности. Ибо, изучение одного только Пятикнижия Моисея позволяет обратить внимание на распространенный, как среди евреев, так и всех народов Востока, обычай клятвенных заверений. Давать друг другу клятвенные обещания в ветхозаветные времена было не только желательным, но и обязательным делом. А потому, слова Спасителя: «А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом… ни землею… ни Иерусалимом… ни головою твоею не клянись» (Мф. 5; 34), являлись прямо противоречащими восточной традиции. Для ветхого Израиля эти слова Христа могли даже показаться кощунственными, поскольку в древние времена не только народ клятвенно обещал Богу соблюдать Его Закон, но клялся и Сам Господь. Именно это Он говорил Моисею в книге Исход: «Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: потомству твоему дам ее; и пошлю пред тобою Ангела [Моего], и прогоню Хананеев, Аморреев, Хетеев, Ферезеев…» (Ис. 33; 1,2). Многие тысячи лет народ находился под Клятвой, доколе не пришел Спаситель, но, с приходом Его, когда появились Таинства крещения и покаяния, ветхозаветный обычай клятв был упразднен.
    Тем не менее, на исламском Востоке этот обычай не получил альтернативы. А потому, в шиитском исламе, особенно в экстремистских сектах талибов, ассасинов и исмаилитов-низаритов, значимость клятв личной верности достигла абсолютной степени. Есть основания полагать, что принцип подобного рода клятв не родился в исламе сам по себе, но был заимствован из иудейских орденов ессеев и фарисеев. Именно в секте ессеев (Евангелие называет их иродианами) клятвенная традиция абсолютизировалась до божественной степени. А потому, всякий дерзнувший нарушить орденскую клятву должен был умереть. С появлением же шиитского (родословного) ислама, именно этот принцип онтологически перешел в секты талибов, ассасинов и низаритов-исмаилитов. Еще раньше этот принцип утвердился в тоталитарных сектах манихейского толка, став основой для таких течений как павликиане, катары и богумилы. После взятия католиками Иерусалима, этот же принцип стал главенствующим (по всей очевидности, в результате контактов с манихеями), сначала в рыцарских орденах тамплиеров, иоаннитов и госпитальеров, а затем и во всех рыцарских орденах Европы. Онтологическим образом этот же обычай был усвоен в масонской среде, а также в монашеских орденах католической Европы. Наиболее яркими примерами, в числе практикующих подобный обычай, являются инквизиторский орден доминиканцев и полувоенный орден иезуитов. Клятва, это всегда заклинание. Это всегда несвобода. Человек, связанный клятвой, не принадлежит самому себе. Создатели клятв личной верности хорошо об этом знают.
    На заклинательный аспект некоторых положений в Клятве верности Царю Михаилу Федоровичу Романову и Его Потомкам, также указывает историк Леонид Евгеньевич Болотин, в своем исследовании «Апокриф Утвержденной Грамоты Собора 1613 года». В этом исследовании он пишет следующее: «В современном околоцерковном обыденном сознании существует ложное представление, что любые заклинания могут относиться только к различным магическим практикам и грубому суеверию. На самом деле множество заклинательных формул содержатся в Псалтыри, оттуда они совершенно естественно вошли в церковные молитвословия и чины, например в Чины Великого Освящения Воды, Оглашения, Крещения и Миропомазания, в Чин Соборования, Чин Торжества Православия с его анафематизмами еретикам. Заклинательная молитва «Да Воскреснет Бог...» входит в вечернее правило. Совершенно естественны заклинательные формулы в различных официальных православных присягах и клятвах, как церковных – Архиерейских и Священнических, так и в государственных – чиновных, судейских, воинских. Поэтому сам факт, что формула в кратком тексте Соборной Клятвы имеет заклинательный характер, ни на что предосудительное не указывает»[2].   
    Можно согласиться с авторитетным мнением уважаемого историка, который вслед за С.В. Фоминым и М.В. Назаровым выступил с разоблачением подложной Клятвы 1613 года, но, тем не менее, его слова позволяют сделать такой логический вывод: «Все народы России, даже если это дело не являлось предосудительным, все же согласились принять на себя заклятие Обета 1613 года, скрепив его подписями прибывших на Собор делегатов!»
    Как видим, даже в случае соблюдения народом Обета верности Династии Романовых, он в любом случае (как это и было в ветхозаветные времена) находился бы под заклятием. Рассуждая же более ригористично: «с мая 1613 года (а именно тогда был составлен полный текст «Утвержденной Грамоты») мы стали, ни много ни мало, зАклятым народом». Как видим, не только отречение от Обета, но и само его принятие, явилось если не греховным делом, то, как минимум, делом носящим апостасийный характер. Построение же новой государственности на ветхозаветных традициях, априори, не может не послужить основанием для возврата к ветхозаветным же рабству и деспотии.
    Поэтому, и законодательное утверждение крепостного права Соборным Уложением 1649 года, и церковный раскол второй половины XVII века, и осуществляемые тираническими методами реформы Петра I, и упразднение патриаршества и соборности в Церкви, и развитие масонства и (далее) революционных движений, а также, приведшей к гибели Самодержавия революции 1917 года, а затем и разрушение Советского Союза, а в наши дни – победное шествие глобализации и сатанинской цифровизации, есть ни что иное как следствие того страшного заклятия, которое мы согласились добровольно принять, скрепив его своими же подписями.
   
    О том, что понятия клятва, заклятие и проклятие, имеют между собой онтологическую связь, свидетельствуют толкования святых отцов и экзегетов Церкви на 108 псалом, и на 34-й стих 5-й главы Евангелия от Матфея.
    Например, прп. Исидор Пелусиот так говорит по этому поводу: «Если нашего ты стада и признаешь себя состоящим под добрым Пастырем, то отрекись от естества зверей и от подобия им и последуй слову Пастыря, повелевающего не клятися всяко. А не клясться — значит и не требовать клятвы. Ибо, если не хочешь сам клясться, то и от других не потребуешь клятвы по следующим двум причинам: вопрошаемый или стоит во истине, или, напротив того, – лжет. Если человеку обычно стоять во истине, то, без сомнения, и до клятвы говорит он истину. А если он лжец, то лжет и поклявшись. Итак, по той и по другой причине не надлежит требовать клятвы»[3].
    Ему вторит блаж. Феофилакт Болгарский: «Так как иудеи слышали Бога, говорящего: небо престол Мой, земля же подножие ног Моих (Ис. 66;;1), то и клялись этими предметами. Но Господь, запрещая им это, не говорит: так как небо прекрасно и огромно, а земля полезна, поэтому не клянитесь, но не клянитесь этими предметам потому, что небо – трон Божий, земля же подножие, чтобы не дать повода к идолопоклонству. Ибо стихии со стороны клянущихся ими признавались за божества, что прежде и было»[4].
    Подтверждает эту мысль и церковный экзегет Евфимий Зигабен: «Чтобы не подумали, что Он запрещал клясться только Богом, т.е. говорить: «клянусь Богом», присоединяет и другие виды клятвы, которыми клялись иногда иудеи. Кто клянется этим, все-таки клянется Богом, Который все это наполняет и всем господствует. От Бога эти предметы получили честь, а не от самих себя. Чрез пророка Бог говорит: небо престол Мой, земля же подножие ног Моих (Ис.;66;;1), показывая, что Он все наполняет, как и говорит: еда небо и землю не Аз наполняю (Иер.;23; 24). А Давид сказал: град Царя великаго (Пс.;47;;3)»[5].
    Толковая Библия А.П. Лопухина о клятве высказывается таким образом: «Иустин муч. Apol 1: 16: “Он (Иисус Христос) заповедал нам не клясться вовсе, но говорить всегда истину, в словах: не клянитесь вовсе и проч”. (…)    
     Евсевий (Церк. Ист. 6: 5) рассказывает о мученике Василиде, что его товарищи, по какому-то случаю, требовали с него клятвы; но он утверждал, что клясться ему никак не позволено, потому что он христианин – и открыто исповедовал это. Исповедание Василида сперва принимали за шутку, но когда он твердо стоял на своем, то, наконец, отвели его к судье, который, выслушав то же самое, заключил его в темницу. Через несколько времени Василид был обезглавлен. (…)
    Иоанн Златоуст также решительно вооружается против всякой клятвы, говоря, что она позволительна была только для древних, подобно тому, как сосцы позволительны только для детей, а не для взрослых. То, что прилично отроку, неприлично мужу. Одень отрока в одежду человека возрастного, – будет и смешно и опасно для него ходить, потому что он часто будет запутываться. Поручи ему производство гражданских дел, поручи торговлю, заставь сеять и жать, – опять будет смешно. “Но как же быть, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы, и даже принуждает к тому? Страх к Богу да будет сильнее всякого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди”»[6]. 
    Также, свт. Иоанн Златоуст, в Толковании на 17-19-й стихи 108-го псалма, о клятве – «Да будет ему яко риза, в нюже облачится, и яко пояс, имже выну опоясуется», высказывается таким образом: «Говорит так (псалмопевец царь Давид – прим. авт.) чтобы показать неизреченный гнев Божий, который постигнет таких людей. Смысл этих слов следующий: бедствия так охватят их, что не будет никакой перемены, но прильнут к ним и останутся при них постоянно»[7].
    Аналогичным образом говорит о клятве и «Библейская энциклопедия Брокгауза»: «Облечься в клятву – быть проклинаемым всеми, всегда и отовсюду: И облечеся в клятву, яко в ризу, и вниде яко вода в утробу его, и яко елей в кости его (Пс. 108: 18). Иуда своим предательством Спасителя навлек на себя проклятье, точно одежда окружившее его со всех сторон, ибо ему было сказано: «Горе тому человеку, которым Сын человеческий предается; лучше бы не родиться тому человеку»[8].
    Как видим из приведенных высказываний, еще не само проклятие, но – клятва, является подобием меча обоюдоострого. Клятва, это всегда «Дамоклов меч», который нависает над давшим ее, как перед Богом, так и перед людьми. Именно эта причина являлась главным поводом для отказа от клятвы у древних святых (см. – мч. Василид), даже если за этот отказ их могли лишить жизни. Святые подвижники соглашались пойти на смерть, но при этом не давать клятв, ни людям, ни Богу. Не в этом ли причина отказа от поставления подписи под «Утвержденной Грамотой» игумена Троице-Сергиева мон-ря прп. Дионисия Радонежского? И не в этом ли причина отказа от подписания соборной Клятвы каждым вторым делегатом Земского Собора 1613 года?

    В связи с указанными фактами, было бы интересным провести анализ клятв личной верности ессеев, ассасинов, латинских рыцарей, масонов, и проч., с Клятвой 1613 года. Дадим возможность конспирологам над этим поработать. Но, даже не проводя детального сравнения, мы можем с уверенностью указать на  отклонения в этих обетах от клятвенных формул Ветхого Завета. Первое отклонение заключается в том, что всякий дающий такую клятву, подчиняет свою волю не Богу, но человеку (например – начальнику ордена), а также, связанных узами обета членам этой организации. Второе отклонение состоит в поставлении во главу угла носящего подчас животный характер страха, с целью порабощения свободной воли человека, и избавления его от такого рудимента, как совесть.    
    Технологический же аспект клятвы личной верности заключается в добровольном самозакабалении и самозаколдовывании человека. Последствия такого закабаления во всех случаях бывают печальными. Другими они быть не могут потому, что самим фактом принятия клятвы личной верности человек отрекается от своего совестного и личностного начала. Как уже было сказано, причиной отречения от личностного начала становится внушаемый при принятии клятвы страх. Тот страх, который и делает человека добровольным, утратившим личностное начало рабом. И если в первом поколении сознание раба только подавляется страхом, то в последующих поколениях оно трансформируется и мутирует. Став нравственным обскурантом, человек, в случае получения подачек с барского стола, начинает искренне славить своих поработителей. С этим феноменом столкнулись в XII-XIII веках латинские рыцари, когда вели борьбу с ересью альбигойцев. Простой народ до последней капли крови сражался с рыцарями, и даже дети брали в руки оружие, чтобы защищать своих господ. Тоталитарное общество создается именно мутировавшими потомками рабов. 
    Россия здесь не явилась исключением. Внедрение в народное сознание ветхозаветных принципов создало тому базовые предпосылки. А поскольку начало этому внедрению положил сам (загнавший себя в кабалу Клятвы) народ, то, в связи с этим возникает невольный вопрос: «Не с этого ли момента началось постепенное, шаг за шагом, Отступление к печати антихриста, (поскольку соборяне добровольно подписались и печати привесили), о которой сказано – "волею беру, а не насилием"».
    Третьим отрицательным аспектом добровольного рабства Клятве явился «бунт раба» революций 1905 и 1917 годов. Народ, от высших сословий до низших, словно находясь в колдовском мороке, с легкостью преступил данный его пращурами Обет. Цареубийство здесь явилось высшей стадией этого бунта и этого самозаколдования. Поэтому, трезвое осмысление четырехвековых апостасийных процессов, не может не привести к такому печальному выводу: «Клятва это вовсе не безобидная вещь. Клятва, это аналог магического колдовского действия. Клятва постепенно умерщвляет в человеке личностное совестное начало, и тем создает предпосылки для построения тоталитарного общества». Тоталитаризм не рождается сразу и вдруг, но тогда становится главенствующей парадигмой общества, когда в нем появляется достаточное количество способных погасить в себе голос совести людей.

    После двукратного принятия (в 1598 и 1613 гг.) ветхозаветных по духу Обетов, развитие в России исторических процессов получило характер обратной перспективы – от Евангельского «не клянись», к ветхозаветному – «облечься в клятву», и далее, к апостасийно-апокалиптическому – «попранию Обета и отречения от Клятвы».
    Итогом такого попрания стало построение тоталитарного общества. Как уже было сказано, тоталитаризм в России вырос не на пустом месте, так как его закладные находятся в тексте самой «Утвержденной Грамоты». Прямым подтверждением тому служат следующие слова: «А кто убо и не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог благоизволи, и начнет глаголати ина и молву в людех чинити, и таковые, аще от священных чину, и от бояр царских сигклит и воинственных, или ин кто от простых людей и в каком чину ни буди, по священным правилам святых Апостол, и Вселенских Седми Соборов, святых отец и Поместных, и по Соборному Уложению всего Освященнаго Собора, чину своего извержен будет, и от Церкви Божии отлучен и святых Христовых Таин приобщения, яко раскольник Церкви Божия и всего Православного хрестьянства мятежник, и разоритель Закону Божию, а по Царским законом месть воспримет, и нашего смирения и всего Освященнаго Собора не буди на нем благословения отныне и до века». 
    Согласитесь, от прочитанного, в буквальном смысле, кровь в жилах стынет, и разум цепенеет. Что дает повод для законного в этом случае вопроса: «Почему, если в случае присяги родословным Царям и Великим князьям было достаточно одного крестоцелования, без применения каких либо запугиваний и устрашений, то в случае с выборными монархами эти запугивания (как всегда бывает при оккупационных режимах) стали необходимы со всей обязательностью?» И – «Почему, если в первом случае совершалось Таинство любви (Помазание на Царство является Восьмым Таинством Церкви – прим. авт.), то в случае восшествия на Престол выборных Государей, стали необходимы дополнительные устрашения?» А также: «Почему, в православном мире до Бориса Годунова не существовало такого рода практик, то, при восшествии на Престол Государей избираемых, этой практике было присвоено главенствующее значение?» 
    Сказано Царем псалмопевцем Давидом: «Страх Господень чист, пребывает вовек… заповедь Господня светла, просвещающая очи» (Пс. 18; 10, 9). Именно эти, чистый страх, и светлая заповедь, позволяют нам обрести трезвый взгляд в отношении событий четырехвековой давности. Клятва со всей необходимостью должна быть с народа снята, ибо, не напрасно Господь сказал всем Своим последователям: «А Я говорю вам: не клянись вовсе». Внимательно прочитаем эти слова Евангелия: «Не клянись вовсе!» Потому что всякий кто связал себя клятвой, уже не может быть свободным. Господь же даровал нам свободу, поведав накануне Крестных страданий: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедаю вам. Я уже не называю вас рабами… но Я называю вас друзьями» (Ин. 15; 14, 15).
    Пожалуй, именно эти слова Спасителя и должны стать главным аргументом для снятия, после совершения Чина Соборного Покаяния, Клятвы верности Дому Романовых. Ибо, если мы желаем, чтобы в народе русском начал действовать ведущий к преображению Дух Святой, чтобы стало возрождаться Самодержавное Царство, если мы желаем чтобы возродилась церковная соборность, и возродилась жизнь общества, народ должен освободиться от навязанного ему лукавыми людьми Обета. Принятие Клятвы с неизбежностью привело к самозаклятию, а в итоге, к самопроклятию. Мы закляли сами себя. И не потому ли, мы, зАклятые нашими пращурами, попали в рабство, сначала боярам-землевладельцам, потом онемеченной и офранцузившейся аристократии, затем в рабство марксистско-ленинского коммунизма, а теперь западноевропейского либерализма и цифрового глобализма. Не пора ли нам остановиться, и с покаянием осознав причины нашего жалкого состояния, стать наконец свободными.
    Да, разумеется, для полного решения накопившихся за многие столетия проблем, необходим созыв Поместного Собора, который должен совершаться в Духе Свободы и Истины. Но, начинать движение к этому Собору надо уже сейчас. Ибо, если такое движение начнется, то Бог обязательно придет на помощь. Придет, чтобы в нас, свободных, «роде избранном, царственном священстве», начал наконец-то действовать ведущий к преображению Дух Святой.

    +  +  +

ИСТОЧНИКИ:

1) «Русская народная линия» - 24 июля 2020 года: 

2) «Русская народная линия» - 15 декабря 2012 года:

3) «Толкование на Евангелие от Матфея – 5; 34»: https://azbyka.ru/biblia/in/?Mt.5:34&r

4) Там же – «Толкование на Мф. 5; 34» ;

5) Там же – «Толкование на Мф. 5; 34» ;

6) Там же – «Толкование на Мф. 5; 34» ;

7) «Толкование на Псалтирь – 108; 19»: https://azbyka.ru/biblia/in/?Ps.108:19

8) «Библейская энциклопедия Брокгауза»: