Ужасный день мистера Мюррея

Регистратор отеля вытер капли пота, проступившие на его лбу, и ловким движением выхватил из-под полы табличку «Out of service». Он успел выставить её за секунду до подхода очередного постояльца.

— Простите, миссис, я занят, мой коллега будет искренне рад вам помочь, — протараторил работник и, не обращая внимания на протестующий окрик, юркнул в соседнюю дверь.

Он оказался в небольшой комнате. Посередине стоял диван, на котором сидела девушка в бежевом костюме. Её глаза блестели, а руки теребили небольшой носовой платок. В воздухе стоял ясно различимый запах успокоительного и ещё какого-то компонента — очень резкого и неуловимо знакомого. Рядом с бедняжкой сидели двое мужчин в строгих деловых костюмах.

— Мистер Мюррей, — сказал один из них сухим голосом, — вы заставляете нас ждать.

Работник отеля начал было что-то бормотать про клиентов, уборщиц, полицию и прочие неотложные дела, но мужчина жестом указал ему сесть. Мюррей повиновался.

— Мисс Гласс, давайте начнём, — предложил второй. — У вас есть какие-либо идеи, почему ваш муж, Саймон, сделал это?

Девушка прижала платок к лицу и тихо всхлипнула, но через пару секунд взяла себя в руки.

— Мама была права, он сошёл с ума, просто сошёл с ума… Зря они его выпустили.

— Они? — удивлённо поднял бровь один из мужчин, второй же просто усмехнулся.

— Итак, вы не знаете, почему это произошло на самом деле? — спросил второй.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл толстоватый мужчина лет шестидесяти.

«Точно не американец», — подумал Мюррей, — «восточноевропеец, наверное, чех или, может, поляк».

— Доктор Иван Петров, — произнёс незнакомец с сильным акцентом.

Раздались голоса: «Рик, Майк», — и, после скорого приветствия, Рик похлопал доктора по плечу.

— Иван, дорогой, у нас плохие новости для тебя. Рыбка сорвалась с крючка. Но не надо печалиться — всё оказалось не как у вас. Она далеко не ушла, просто вышибла себе мозги.

При этих словах девушка снова разрыдалась.

— Да как вы смеете! — воскликнул Мюррей.

— Сядьте, — рыкнул Рик.

— Вы доктор Сиветский? — внезапно оживилась девушка.

— Милая, я советский доктор, не Сиветский. Я работник посольства.

— Советский доктор? Что вы здесь делаете? Это так странно.

— Несмотря на все глубокие идеологические разногласия между нашими странами, есть вещи, которые нам нужно доделать… вместе, — вымолвил доктор.

— И ваш муж относился именно к ним, — ухмыльнувшись, заметил Рик.

— Что?! — вскрикнула девушка.

— Как Саймон объяснял своё позднее возвращение с войны и отсутствие писем? — резко спросил Рик.

— Вы с ума сошли, он же был в госпитале для… для душевнобольных!

— Ага, допустим. И его оттуда просто так выпустили, да? — усмехнулся мужчина.

— Да, — тихо ответила девушка, — да, выпустили.

— Что с ним было по возвращении? Рискну предположить, что он вёл себя немного странновато, не так ли?

— Да, Саймон был не в себе, совершенно разбит. Гонял на машине, как сумасшедший, считал, что за ним следят, постоянно хотел куда-то уехать. Мама была права, не нужно им было его отпускать, ничего бы не случилось, — всхлипнула девушка.

При этих словах Рик громко расхохотался.

— О да, моя дорогая. Наш многоуважаемый советский доктор тоже так считает — не надо было им его отпускать.

Девушка не ответила, она смотрела перед собой пустыми глазами.

— Что за книгу он вам подарил?

— Книгу? — девушка помедлила. — Что-то на немецком. Я не знаю. Что-то про поэтов.

— Вам это его увлечение немецким романтизмом не показалось странным?

— Саймон всегда был странным, — вялым голосом ответила она.

— Последний вопрос, — поднял руку Рик. — Опишите его татуировку.

— У него не было никакой татуировки.

— Уверены?

— Это шутка? Я с ним спала каждую ночь, я уверена. Татуировка — это фантазия, бред, он был болен, вы же знаете это.
— А на плече?

— Шрам от ранения. Он пришёл с ним с войны, — пожала плечами девушка.

— Шрам от ранения, — снова усмехнулся Рик. — Допустим, — протянул он.

— Вдова Гласс, получается интересная история. Ваш муж, офицер американской армии, пропадает на несколько лет где-то в воюющей Европе. Ни одного письма вы от него не получаете. Через несколько лет после войны он внезапно объявляется и сообщает, что его якобы выпустили из военного госпиталя. Вы, естественно, никому об этом не сообщаете. Не хочется же предстать перед всем светом супругой не героя войны, а... как бы это сказать-то при даме... эээ... бананувшегося придурка.

Он дарит вам книгу — почему-то на немецком, — и требует от вас... всего лишь выучить немецкий язык. Потом он требует от вас срочно уехать куда-нибудь подальше от знакомых мест. Вы соглашаетесь. Но и это ещё не всё: он кладёт в багаж великолепный немецкий полуавтоматический Ортгиес калибра 7.65 миллиметров. Вы, кстати, знали о его существовании?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Окей. На хайвее ваш супруг давит и давит на газ, пока вы не приезжаете сюда, в эту дыру. Заселяетесь, а он, как истинный бананат, ходит на пляж в халате! В халате! Оглянитесь, вы много людей на пляже в халате видите?

— Я же вам уже сказала, — холодно ответила девушка. — У него были проблемы.

— Проблемы с чем? Со шрамом чуть пониже колена? Могу вас заверить, у него действительно могли быть проблемы из-за этого шрама.

— С головой! — почти выкрикнула девушка. — Он считал, что все глазеют на его татуировку, которой на самом деле не было.

В ответ на это в руке у Рика появилась фотография. На ней была изображена мужская рука, поднятая вверх, оголяя подмышку. Чуть выше локтя находилась небольшая татуировка в виде буквы «О».

— Что это значит? Это его фотография? Он сделал это в армии?

— Сущий пустяк — группа крови «О».

— Тогда я не понимаю, почему это так важно. Могли сделать в армейском госпитале, когда он лечился от ранения.

— Вы поразительно догадливы, мисс Гласс. Ему эту татуировку сделали в армии. Весь вопрос только в какой именно армии?

— Я вас не понимаю. На что вы намекаете?! — девушка резко вскочила с дивана, её голос перешёл на крик.

— Сядьте, успокойтесь. Всё вы прекрасно понимаете, только лжёте — и себе, и нам. Ваш муж, Саймон Гласс, проникся идеями национал-социализма, дезертировал из армии США и присоединился к иностранным легионам СС. Там он сделал себе эту татуировку, которую затем свёл, рассказав вам небылицу про шрам. Хитрый гадёныш бежал из советского фильтрационного лагеря и умудрился даже перебраться через океан, чтобы вернуться домой. Представляете, как он разозлил Советы, что они обратились за помощью к ФБР для его поимки? Теперь вы понимаете, кто он такой и почему вы оказались здесь?

После слов Рика девушка закрыла лицо руками и с глухим воплем рухнула на диван.

Все попытки привести её в чувство были напрасны. Ни охи-вздохи мистера Мюррея, ни тряска Майка, ни нашатырный спирт советского доктора не помогли.

Амбулатория приехала быстро, и два человека погрузили мягкое, податливое тело девушки на носилки. Рик, убедившись, что дело сделано, деловито пожал руку доктору, обменялся с ним парой фраз и вышел из комнаты.

Майк нашёл Рика с сигарой на пляже отеля. Подошёл и жестом попросил прикурить.

Около минуты оба курили молча.

— Как думаешь, он прикончил себя потому, что мы на хвосте висели? Непохоже как-то на него, — первым тишину нарушил Майк.

— Знаешь, это меня не колышет. Взяли бы живым — премия была бы сотка, вот это дело бы было, — мрачно произнёс Рик.

В этот момент Майк заметил идущего по пляжу мужчину средних лет, ведущего за руку девочку. Рик свистнул, мужчина обернулся, выпустил руку ребёнка и подошёл к курильщикам.

Рик неторопливым жестом достал из кармана бумажник, отслюнявил пятьдесят долларов и передал ему. Тот с возмущённым воплем развёл руками, но Рик хлопнул его по плечу и что-то тихо прошептал.

Мужчина бросил презрительный взгляд, развернулся и пошёл назад к ребёнку.

— Кто это? — задал вопрос Майк.

— О, легендарная личность, позывной «Столяр». Ещё до Рузвельта он основал общество любителей немецкой поэзии в США. Но, к нашему счастью, помимо немецкой поэзии, он ещё очень любит американских президентов, — подмигнул Рик. — Да так, что родную дочь за них готов продать.

— Редкостный мерзавец.

— Мерзавец, сынок? Ты работаешь в ФБР. Привыкай. Для нас каждый такой типчик — просто подарок небес… Сто баксов. Вот ведь сволочь, не мог, что ли, денёк подождать! Ладно, бывай.

С этими словами Рик размашисто хлопнул Майка по плечу, сплюнул на песок, развернулся и пошёл к отелю неторопливой, вальяжной походкой.

Оставшись один, Майк бросил взгляд на океан. За его спиной заходило солнце, и его отблески играли на гребнях волн. Он нагнулся, поднял с песка плоский, зализанный волнами камень, размахнулся и кинул его в воду. Камень сделал два уверенных прыжка, завис на секунду прямо у подножия зарождающейся волны и, с лёгким всплеском, исчез из виду.