Чудо

     В воскресный жаркий летний день московский ипподром был полностью заполнен желающими поиграть в тотализатор и любителями красивых лошадей. Только летом их можно увидеть здесь всех вместе, когда разыгрываются самые престижные призы и отбираются наиболее перспективные жеребцы и кобылы для продолжения лошадиного рода. Сегодня был особенный день – разыгрывался Большой приз (Дерби) среди лучших рысаков четырехлеток. 
     По лестнице на второй этаж самого дорогого для посетителей сектора ипподрома взбирались двое молодых людей. Один, среднего роста, опирался на трость левой рукой, а правой держался за поручень лестницы, и после каждой ступеньки делал недолгую остановку, а высокий широкоплечий парень держал руку на пояснице спутника, страхуя того от опрокидывания, и негромко его подбадривал: – Потерпи, Николаша, еще чуть-чуть осталось. Видишь, наш малыш Мишка рукой машет – он твое место стережет уже больше часа.
     Посетители с интересом посматривали на парня с тростью, на его очки с левым непрозрачным темным стеклом, на свежий шрам во весь лоб, уходящий от левого глаза к макушке коротко стриженой головы.   
     – А ты, Валера, хоть понимаешь как мне сейчас плохо? Дурное дело вы затеяли ребята с этим ипподромом. Слава богу, дошли. – Николай рухнул на скамейку. – Привет, Миша. Надо принять обезболивающее, а запить нечем.
     – Как это нечем? – Миша достал из сумочки бутылку с водой. – Вот тебе, Коля, водичка, а вот еще полотенчико пот вытирать.
     Друзья Коли заговорили наперебой: – Тебе доктор что сказал: больше ходить и заниматься гимнастикой. А ты всю неделю после выхода из больницы только и делаешь, что лежишь на диване. Посмотри, какая красота вокруг. Радуйся жизни! Ты же лошадей целых три месяца не видел. Неужели не соскучился?
     Николай понял бессмысленность жалоб на самочувствие и что сочувствия друзей-инквизиторов ему не дождаться. Выбранное Мишей место было одним из лучших. С него можно было увидеть всю борьбу лошадей на дистанции, табло с результатами заездов, а финишная полоса была просто перед носом.
     – Все, скоро заезд начнется. Вот тебе, Коля, программка бегов – ознакомься на всякий случай. Может, захочешь сыграть. А ты, Мишка, играть сегодня будешь?

     Бега по воскресеньям начинаются всегда в час дня. Заезды проводятся через каждые двадцать минут, в течение двух-трех часов. Лошади бегут по кругу, правильнее сказать по овалу, как на обычном стадионе, только длина его намного больше – 1600 метров. Перед заездом обязательно проводится проминка – по несколько раз рысаки, запряженные в двухколесные «качалки», проезжают мимо трибун, тренируя старт и показывая себя зрителям.
     Николай вяло реагировал на проминку. Даже сидя в тени под большим козырьком крыши ему было очень жарко после преодоления лестницы. Он снял очки, мешающие вытирать пот с лица, и сразу заболела голова. Так было всегда в больнице, когда смотрел одновременно двумя глазами. Коля закрыл полотенцем правую часть лица, и вздрогнул от неожиданности – левым глазом он увидел на табло последовательность цифр: 5–4–7, в которой будто бы лошади уже финишировали: «Что за ерунда? Ведь заезд еще не начался». Закрыл полотенцем левый глаз. Правым глазом никаких цифр на табло он не увидел. Повторил эксперимент – действительно левый глаз видит не то, что видит правый. После первого заезда на табло появились цифры: 5–4–7, которые до этого мог видеть только левый глаз, а сейчас и правый. Теперь уже холодный пот прилепил рубашку к телу Николая. Так, наверное, бывает со всеми, кто встречается с чем-то необъяснимым: «Это что же получается, я вижу будущее, что ли?». Коля не из тех, кто верит в чудеса и минут за пять до начала второго заезда закрыл правый глаз и посмотрел на табло левым. На нем высветилась новая информация, и она опять подтвердилась после окончания заезда. Чтобы не смотреть в глаза ребятам, которые сразу бы почувствовали его состояние, уткнулся в программку бегов, рассматривая участников Дерби: «Получается, что я вижу будущее. Чудо какое-то. Надо успокоиться и подумать».
     А друзья уже давно наблюдали за манипуляциями Николая с полотенцем:
     – Миша, может, он перегрелся? – забеспокоился Валерка. – Может, зря мы его сюда приволокли? Может…
     – Хватит с ним нянчиться как с дитем малым, – строгим голосом оборвал друга Миша. – Если его не шевелить, то к дивану прирасти может – на всю жизнь инвалидом останется. Ты этого хочешь?
     Николай опять закрыл правый глаз и увидел на табло выигрышную комбинацию следующего заезда: 4–3–5, а выдача была настолько большой, что он уже не смог удержаться и попросил Валерку сделать ставку.
     – Ну, я поставлю, только ты, друг Коля, – идиот. Выбрал одних «неходячек».
     – Беги быстрее, а то не успеешь. Да, сыграй еще в «длинном»: 4–2. – «Длинным» называется комбинация из победителей соседних заездов. – Вот тебе деньги. – Это были все деньги, что он решился взять на ипподром.
     С этого момента Коля забыл и о боли, и о жаре. Для него стало главным увидеть, как три «неходячки», на которых он поставил, смогут обойти трех абсолютных лидеров заезда с номерами 1, 2, 6.
     – Народу в кассах до хрена, но я успел поставить, – выпалил запыхавшийся Валерка. – Держи, Коля, документ о потерянных своих деньгах.

     Заезд начался. Все лошади выстроились по ширине дорожки согласно их номерам, начиная от внутреннего ее края, и следовали вплотную за автомобилем с расправленными трубчатыми крыльями, перекрывающими всю беговую дорожку. Перед стартовым столбом автомобиль резко прибавил скорость и скрылся, чтобы не мешать лошадям. Главное на старте для наездников с большими номерами как можно ближе оказаться к внутренней бровке бегового круга перед первым поворотом. Тогда путь до финиша становился короче. Именно здесь в борьбе за лучшее место на дорожке часто «качалки» касаются друг друга, а лошади, подбадриваемые хлыстами наездников, начинают скакать – переходить с рыси на галоп, что запрещено правилами. Так сейчас и произошло. Один из лидеров заезда под номером 6 сделал «проскачку» – совершил больше допустимого правилами скачков и был дисквалифицирован.
     – Нет, вы посмотрите на этого наездника-дебила, – кипел Валерка. – Куда ты торопился? У тебя же лучшее время в заезде. Мог и на «дальней» прямой обогнать всех. Тебе надо козу на веревочке водить, а не лошадью управлять.
     Из поворота первыми вышли два оставшихся фаворита заезда с номерами 1 и 2. Так они и прошли всю дальнюю от зрителей прямую, следуя друг за другом по бровке. Видимо, наездник с номером 2 решил «отсидеться» за спиной лидера во втором повороте, чтобы на финише попытаться его обойти.
     – Идиот, оглянись назад, – закричал Валерка. – Ты же сейчас в «коробочку» попадешь.   
     Колины три «неходячки» на поверку оказались хорошо подготовленными к этому заезду и бежали очень резво и также друг за другом, как и лидеры, но чуть дальше от бровки, а первая из них уже поравнялась с «качалкой» лидера. Валерка оказался прав – второй фаворит заезда под номером 2 попал в «коробочку», из которой ему уже не выбраться.
     После второго поворота до финиша оставалось двести метров вдоль трибун. Лидер заезда под номером 1 и три «неходячки» заняли всю ширину беговой дорожки и боролись между собой за призовые места. Фаворит их опережал на полкорпуса. Ипподром ревел, подбадривая своих лошадей, а громче всех орал почему-то Валерка. Все наездники безжалостно били хлыстами лошадей, но те уже не могли бежать быстрее, и всем стало понятно, что финишную линию они пересекут в последовательности: 1–4–3–5.
     Не тут-то было. По недосмотру организаторов бегов у финишного столба оказался фотокорреспондент. От фотовспышки заскакал лидер заезда под номером 1 и галопом пересек финишную линию, а это считается нарушением правил. Колины «неходячки» пересекли линию финиша в нужном ему порядке: 4–3–5. Ипподром громко ахнул, а Валерка заорал во всю мочь:
     – Йес! – и поднял над собой Мишку. – Мы победили, малыш!
     – Опусти, болван. – Мишка терпеть не мог, когда кто-то словом или действием намекал на его маленький рост.
     Валера уставился на Николая:
     – Ты хоть представляешь, какая сейчас будет выдача? Наволочку готовь. Да что там… если мелкими, то и пододеяльника не хватит.
     Увидев размер выигрыша, ипподром опять громко ахнул.
     – Охренеть! – только и смог сказать Валерка. – Я такой выдачи никогда не видел.
     – А должно быть в два раза больше, – пробормотал Коля.
     – Коль, ты как? – поинтересовался заботливый Мишка. – Почему не радуешься? Почему в два раза больше? Может, домой поедем? Есть предложение отметить выигрыш у тебя дома.
     – Согласен, но хочу посмотреть Дерби, да и ставку я уже сделал.
     – Коля, а ты уверен, что Дерби выиграет номер 2, на которого ты поставил в «длинном»? – чуть заискивающе, поинтересовался Валерка.
     – Да. Дерби выиграет Чародей. А на втором и третьем месте будут вот эти лошади. Вы, ребята, ставьте смело. – Коля уже успел заглянуть в будущее.
     Ребята побежали делать ставки, а Николай, опустив голову и закрыв глаза, пробовал отгородиться от реальности: «Все происходящее настолько необъяснимо, что лучше об этом не думать, чтобы не взорвать мозг. Потом, когда-нибудь, бог даст, разберусь, а сейчас надо просто успокоиться, иначе ко всем моим болячкам добавится психическое расстройство».
     Чародей победил! Но никто из друзей не издал ни звука. Миша и Валера тупо смотрели на Николая, желая задать «написанный» на их лицах вопрос.
     – Я дома вам все объясню, – опередил вопрос Коля.
     Выдача в «длинном» была почти такая же большая, как за «неходячек». Чтобы забрать из кассы выигранные деньги, потребовался Мишкин пакет, и еще один, который Валерка выпросил в буфете. Нести весь выигрыш в одном пакете было опасно.
     – Теперь домой, – скомандовал Коля. – Устал донельзя.
     – Только через магазин, – уточнил Валерка. – В горле пересохло.
     – И побыстрее, – добавил задумчивый Мишка. – Есть много вопросов.

     Как только друзья добрались до дома Николая, началась гроза. Валерка первым ворвался в подъезд: – Вовремя мы слиняли с ипподрома. Вперед, ребята – жрать охота, сил нет. 
     Войдя в квартиру, Коля как мог быстро доковылял до своего любимого кресла и, наконец-то, ощутил комфорт, по которому так долго скучал на ипподроме, сидя на жесткой лавке. Валерка и Миша сервировали журнальный столик и весело болтали, поглядывая на два увесистых пакета с деньгами.
     – Почему-то мне кажется, что Коля нам хочет сказать что-то важное. Я прав? – Миша разливал коньяк по рюмкам.
     – Ты, как всегда, прав. Но сначала давайте выпьем за дружбу. Как хорошо ребята, что вы у меня есть. – Коля подождал, пока друзья дожуют закуску, и быстро выпалил. – Ребята, я могу заглядывать в будущее левым глазом.
     – И как там? – поинтересовался Валерка, освежая рюмки коньяком, но, когда до него дошла суть сказанного, смог только прошептать: – Обалдеть! Коля, в тебе чудо образовалось, что ли? – А дальше, уже громче. – И это справедливо! Должен же ты хоть что-то получить за автомобильный беспредел на дорогах: давят людей, где хотят, даже в запрещенных для этого местах.
     Теперь разговором руководил Михаил – самый рассудительный из друзей:
     – И далеко можешь заглядывать?
     – На десять минут. Я это сегодня проверил, глядя на часы табло, то левым, то правым глазом. Но разглядывать будущее могу минуты две. Голова начинает болеть очень сильно.
     – Почему узнал о чуде только сегодня, ведь полно было времени в больнице?
     – Мишаня, я ведь там только одним левым глазом никогда и не смотрел, а когда обоими, то видел какую-то чушь, и очень болела голова. Офтальмолог после нескольких манипуляций изрек: «Ничего не понимаю – оба глаза нормальные. Нужны исследования. Советую закрыть левый глаз повязкой. Видимо причину надо искать в его мозге. После такого сотрясения…». 
     – Ясно, – прервал его Миша. – А почему ты сказал после победы твоих «неходячек», будто выдача должна быть в два раза больше?
     – Просто я сравнил, что видел левым глазом в будущем, с тем, что увидели все на табло после заезда.
     – Ну, это понятно. Видишь ли, друг мой Коля, в будущем, которое ты видел, твоя ставка не учитывалась – просто ее еще не было, а если выигрыш оказался в два раза меньше после того, как ты сделал ставку, то выигравших было всего двое – ты и неизвестный нам везунчик. Так уж получается – ты украл у него половину денег, а мы с Валеркой тебе способствовали. Он помогал ставку делать, а я будто бы на шухере стоял, охраняя тебя.
     – Да ты офигел что ли, Мишка! – возбудился Валерка. – Слова подбирай. Нашелся тут прокурор. Этот везунчик сейчас рад тому, что получил и никогда не узнает, что получить мог больше.
     – Угомонись, Валерочка. Я хотел сказать, что по закону мы мошенники. Но, слава богу, наказать нас невозможно, пока кто-то не докажет, что можно заглядывать в будущее. А вот скажи мне, Коля, как ты определил победителя Дерби, когда сыграл его в «длинном», если так далеко в будущее заглядывать не можешь?
     – Понимаешь Мишаня, когда рассматривал программку с участниками Дерби, то колыхнулось что-то во мне, увидев кличку Чародей. А ты не находишь, что слова «чудо» и «чародей» фантастически близки по смыслу? Давайте выпьем, ребята, за чудеса. Насколько же интереснее живется, когда они случаются. – Коля уже сильно захмелел.
     – С твоим, Коля, «чудом» мы теперь все озолотимся! – размечтался Валера. – Правда, Миша? 
     – Итак, – подводил итог разговору Михаил. – В нашем тесном кругу появился «чудоносец». Как с этим жить – решим потом, а сейчас я хотел бы всех попросить – никому об этом ни единого слова. – И излишне настойчиво пробовал посмотреть в глаза Валерке.
     – Ну, понял я, понял. И нечего на меня так пялиться. Хочешь сказать, что судить нас могут за мошенничество?
     – Это в лучшем случае, а в худшем – до суда можем не дожить. Не мне вам объяснять, что на ипподром большинство людей приходят не красотой лошадей любоваться, а за азартом, за деньгами. И лихие «тотошники» могут Колю вместе с его «чудом» в рабство взять, а нас с тобой, друг, убрать как ненужных свидетелей. Или ты Валера сомневаешься, что так все и будет, если они о «чуде» узнают?
     – Ну, прав ты, прав. – Ребята уже давно ходили на ипподром и местные нравы им были хорошо известны.

     Тотализатор на ипподроме в те времена был единственным официально разрешенным пристанищем азартных людей. Его неоднократно пытались закрыть власть имущие разных идеологических взглядов, но когда выяснялось, что для содержания ипподрома требуется так много бюджетных денег, то сразу же отменяли свое решение. Тотализатор кормит ипподром благодаря тридцатипроцентной комиссии организаторов бегов со всех сделанных игроками ставок. Из этих денег перепадало даже Большому театру, что всегда бесило Валерку: «Деньги на лошадей – это понятно, но почему мы должны кормить балерин? Пусть, кто смотрит на их пляски, тот их и кормит».
     Как известно, где крутятся большие деньги, там всегда пасутся лихие люди, готовые пойти на все, чтобы их заполучить. Они запугивали и подкупали наездников, чтобы те выполняли их приказы: ехать на выигрыш или придержать лошадь-фаворита. Даже прикармливали перспективных ребят еще в школе наездников.  А если их приказы не выполнялись, то наказывали физически, порой очень жестоко.

     – Так что для нашей безопасности теперь на ипподроме будем делать вид, что мы незнакомы, – лицо Мишки было очень серьезным. – Позже придумаем, как Коля нам с Валеркой будет передавать информацию из будущего, а мы делать ставки, не привлекая внимания.
     – Но ведь Коля сам не сможет добраться до ипподрома, – заметил Валера.
     – Поэтому на ипподроме нам делать нечего, пока он не окрепнет. Вообще-то пора расходиться. Вроде дождь закончился.
     – А деньги, выигранные, когда начнем делить? – Коля выложил на столик, очищенный от закуски и бутылок, два пакета. – Предлагаю поровну.
     – Делить тут нечего, это все твое, – заявил Михаил. – Мы с Валеркой лошадей не выбирали и денег своих не вкладывали.
     – Э, нет! Кто меня на ипподром сегодня затащил? Кто помог сделать ставки?
     – Мы тебя услышали. Думаю, надо сделать так: деньги за трех «неходячек» –твои, а за «длинный» с Чародеем разделим на троих. И не возражай, так будет справедливо. Правильно Валера?
     – Согласен. Да и деньги ему сейчас нужнее – восстанавливаться тебе, Николаша, надо побыстрее, а наша бесплатная медицина – такая недешевая.
     Валерка начал выкладывать деньги на стол: – Никогда так много не видел. Вот именно столько мне и нужно для удовлетворения моих потребностей. Как будто коммунизм наступил раньше обещанного срока на десять лет.
     – Беспросветная ты, Валерка, темнота, хоть бы газеты изредка читал – отменили уже построение коммунизма, решили вместо него устроить Олимпийские игры в Москве.
     – Да мне без разницы, я и на капитализм согласен, лишь бы людям жилось легче. – Валерка упаковывал свои деньги в пакет. – Ты, Коля, хоть понимаешь, какие перспективы перед нами замаячили. Ну, до завтра, мы пошли, а ты выспись хорошенько и «чудо» оберегай. И вот что, Коля, тебе лучше спать на правом боку, чтоб не травмировать нечаянно «чудесный» левый глаз.

     Друзья ушли. Квартиру заполнила тишина, хоть вой: «Могли бы еще посидеть – без вас, ребята, скучно. Но вы правы: слишком необычный день мы пережили, надо отдохнуть». В этот вечер Коля забыл, что он инвалид – в его жизни произошел перелом. Хмельную голову переполняли нетрезвые мысли:
     «Я – носитель чуда! И это не только возвышает меня над всеми людьми, а еще и приносит немалый доход. Какое же полезное чудо во мне образовалось! Даже израненный, внешне неприглядный, а правильнее сказать, уродливый человек, может чувствовать себя наравне с другими людьми при одном условии – если в этом уроде есть то, чего в других нет, а они это иметь очень бы хотели. Я один на земле могу заглядывать в будущее. А это звучит настолько гордо, что голова кружится. Сколько же дел интересных можно натворить с моим чудом».
     Всего-то неделю назад дома после выхода из больницы, посмотрев на себя в зеркало, Коля громко взмолился: «Господи, за что? Почему Ты допустил это сделать со мной? В чем я пред Тобою провинился? Какой грех я совершил? Прошу, пусть будет все как раньше. Сотвори чудо, Господи, – верни мне зрение!  О большем не прошу».
     А сегодня, перед тем же самым зеркалом, говорил почти шепотом: – Боже, спасибо за «чудо». Даже убогим Ты даешь возможность чувствовать себя полноценными. И прости Ты меня, инвалида грешного, за просьбы мои дурацкие – оставь все как есть. А я завтра в храме обязательно свечку поставлю в честь Николая Чудотворца.

     Коля подошел к окну. Дождь уже закончился. По пустынной улице струилась вода – ни людей, ни машин. Только светофор у пешеходного перехода подавал признаки жизни, продолжая регулировать движение. Появилось непреодолимое желание посмотреть на улицу «чудесным» глазом. Снял очки и закрыл ладонью правый глаз: «Все то же самое. Только колонна детей лет семи с двумя взрослыми начали переходить улицу на зеленый сигнал светофора. Наверное, с экскурсии возвращаются». Дети шли по двое, взявшись за руки. И вдруг асфальт перед ними провалился, и они все посыпались в яму, из которой ударил фонтан горячей воды, и пар от нее начал застилать улицу.
     – НЕТ!!! – заорал Коля. – Не допущу! Помоги Господи!
     Надел очки, в прихожей схватил трость, и начал спускаться, как мог быстро, по лестничным ступенькам с третьего этажа, все время, подбадривая себя:
     – Торопись, Коля, торопись. Ты обязан успеть, инвалид гребанный. У тебя только десять минут.
     Коля держался двумя руками за поручень, а ноги переставлял на каждую нижнею ступеньку поочередно – сначала одну, затем другую. Трость очень мешала, но без нее ему будет не обойтись на улице. Пройдя один пролет лестницы, понял, что так он не успеет, и заорал что было мочи на весь подъезд:
     – Помогите!
     Из квартиры на втором этаже вышел мужчина атлетического сложения:
     – Коля, что с тобой?
     – Вадик, помоги спуститься на улицу, только быстро. Прошу.
     Вадик одной рукой обхватил Колю за талию, приподнял, так что у того ноги оторвались от ступенек, и быстро начал спускаться по лестнице. У Коли в глазах потемнело от боли – все недавно залеченные переломы ребер умоляли Вадика ослабить хватку, но Коля молчал. На улице Вадик поинтересовался:
     – Коля, что все-таки происходит?
     – Иди за мной, – Коля выдохнул боль и заковылял к пешеходному переходу. – Слушай и не перебивай. Вот этот переход сейчас провалится под землю. Твоя задача никого на него не пускать. Понял? А я пойду на ту сторону улицы, видишь, там детей ведут к переходу. Их надо остановить.
     – Коля, а ты часом не пьян? От тебя запашок такой знакомый прет.
     – Нет времени объяснять. Я побежал, – и пошел через дорогу, еле передвигая ноги, опираясь на трость.
     На другой стороне улицы Коля схватился за столб светофора, чтобы хоть немного отдохнуть. Болело все тело. «Ну, кажется, успел. Спасибо, Господи. Теперь надо как-то их уговорить, не переходить улицу», – и двинулся навстречу колонне детей. Коля шел из последних сил – боль стала уже нестерпимой и мешала найти нужные слова, которые могли бы остановить детей. Все, что он смог придумать, произнес негромким голосом:
     – Туда нельзя. Сейчас асфальт провалится, и вы все погибнете.
     – Гражданин, не пугайте детей. – Заголосила дама, сопровождающая детей.
     – Уйди с дороги, алкаш, – прошипела другая, видимо учуяв запах алкоголя.
     Времени на уговоры не осталось и Коля, отбросив трость, схватил на руки самую маленькую девочку и попробовал отойти с ней подальше от перехода. Девочка завизжала так громко, что обе сопровождающие мгновенно заорали:
     – Милиция! Помогите! – И, догнав Колю, стали бить его своими увесистыми сумочками по голове.
     Коля упал на колени, выпустив из рук визжащую девочку. Тогда на него налетели все дети и начали дубасить похитителя детей своими маленькими кулачками, а когда им стало больно, решили пинать его ногами. Коля лежал на животе, закрыв голову руками, и шептал: – Пусть бьют – лишь бы не вышли на улицу.
     И в этот момент раздался грохот разорвавшегося асфальта, а из образовавшейся ямы ударил фонтан горячей воды. Теперь уже завизжали все дети и обе сопровождающие, убегая подальше от пешеходного перехода.
     – Удалось, – прошептал Коля и потерял сознание.

     Из соседних домов выходили люди поглазеть на образовавшийся провал. Подъехала милицейская машина и вскоре машина скорой помощи. Начал накрапывать дождь. К лежащему на тротуаре Коле подошел сосед Вадик. Потрогал его за плечо: – Коль, ты как? – Хотел его взять на руки и отнести домой, но подошел милиционер:
– Он обвиняется в попытке похищения ребенка, и теперь он наш клиент. Вижу, вы с ним знакомы. Сообщите его данные.
     Через пять минут, после общения со свидетелями, милиция сказала:
     – К Николаю у нас нет претензий, им сейчас займутся врачи, а пока тело желательно отнести под козырек над входом в аптеку, чтобы не намокло.
     Вадик так и сделал. Из аптеки выскочила молоденькая девушка в белом халате и, не обращая внимания на мокрые грязные ступеньки, села рядом с Николаем, прижав его к себе: – Герой ты мой! Спаситель детей! Я все видела и всем расскажу о тебе. Смотрите люди, вот каким должен быть настоящий мужчина!
     Голова Коли лежала на ее плече, но пока девушка громко голосила, сползла ей на грудь, и Коля, почти очнувшись, прошептал:
     – Я уже в раю? Как здесь хорошо! Тепло, мягко и размер мой любимый.
     Подоспевшим врачам скорой помощи с трудом удалось вырвать Колю из объятий девушки: – Слышишь, миленький, я здесь работаю. Поправишься, заходи.
     Пока Колю засовывали в машину скорой помощи, к нему успели подойти все спасенные им дети, наперебой прося прощение за рукоприкладство.   

     На следующий день в больничную палату к Коле под разными предлогами зашли поочередно все сотрудники хирургического отделения посмотреть на героя. Медсестры, которые последние три месяца смотрели на него с сочувствием, пока он здесь лечился после столкновения с машиной, теперь смотрели с восхищением:
     – Без повязки на глазе он выглядит даже очень симпатичным. А шрамы только украшают мужчину. Правда, девочки?
     Днем в палату зашел доктор, который лечил Колю совсем недавно, точнее воссоздавал его из того, что поступило в больницу три месяца назад:
     – Ну, здравствуйте, Николай. Давно не виделись, аж целую неделю. Удивляюсь я вашему Ангелу-Хранителю. Он что, в запой ушел? То вас машина сбивает, то дети избивают. Хорошо, что они такие маленькие – отделались только синяками, да царапинами. А сознание вы потеряли, голубчик, от нервного переутомления, да и от физического тоже. Понять не могу, как почти не ходячий человек смог такое совершить. Итак, что у вас болит?
     – Сейчас ничего. Наверное, в меня вчера столько вкололи всего, что боли пока не чувствую.
     – Да, наши врачи постарались на славу – вкололи с избытком. А как вы видите без специальных очков обоими глазами вместе? Голова не болит?
     Коля, после того как пришел в себя, ни разу о проблемах с глазами и не вспомнил: – Не болит. Меня скоро выпишут?
     – В любую минуту. Надо бы для порядка понаблюдать вас, ведь вы теперь герой, но думаю, что дома вам будет спокойнее. Слишком много людей хотят с вами увидеться – смотрите, сколько в палате цветов. Так что лучше уйти из больницы вечером. И еще. Поступил приказ о срочном помещении вас в военный реабилитационный центр приблизительно на три-четыре недели. Вот направление. Чудеса, да и только! Сколько раз их просил это сделать – не счесть. Видимо, инвалид должен подвиг совершить, чтобы его признали достойным реабилитации.
     Уже в дверях доктор спросил: – Там к вам рвутся двое ваших друзей, те, что три месяца сюда постоянно ходили. Пустить их?
     – Коля, – заорал Валерка, – тебя нельзя оставить одного даже на одну ночь, чтобы ты в очередное говно не вляпался. Тебя очень покалечили эти «цветочки жизни»? Твой сосед Вадик говорит, что они били ногами. Никакого воспитания!  Разве можно бить ногами незнакомого мужчину? Ты похмелиться хочешь?
     – А почему ты, Коля, без очков? – Миша из друзей был не только самым умным, но и самым наблюдательным.
     – Наверное, потерял. Да вроде они мне уже и не нужны. Обоими глазами вижу одинаково.
     – Это что же получается – наше «чудо» тю-тю, что ли? – заголосил Валерка. – Всего-то побаловались с ним один денек. А с другой стороны, ребята, без «чуда» как-то спокойнее. Правда, Миша?
     В открытое окно ворвались голоса: – Дя-дя Ко-ля! Дя-дя Ко-ля!
     В палату влетел доктор: – Николай угомоните их, а то всю больницу переполошат.
     Друзья помогли Коле подойти к окну. Внизу большая группа детей и взрослых, увидев Колю, как по команде закричали: – Спа-си-бо! Спа-си-бо!
     Коля отошел от окна, вытирая слезы: «Хорошо, что снизу их не видно».
     – Теперь, Колян, ты герой, – начал изливать свои эмоции Валерка. – По телевизору только о тебе и говорят. Будто одноглазый инвалид на костылях, рискуя остатками здоровья, предотвратил человеческие жертвы детского возраста. Все требуют от властей наградить тебя при жизни, чем-нибудь. Даже предлагают медалью «За спасение утопающих». А в газетах пишут, что родители спасенных детей просят городские власти назвать твоим именем эту улицу с дырой в асфальте. Я с ними согласен, но считаю, что ее надо назвать «Улицей дяди Коли». А еще многие интересуются, как инвалид смог догадаться, что на улице появится провал.
     – Знаешь что, Коля, говори всем, что на тебя снизошло видение катастрофы. А, о «чудесном» глазе – молчок.  И неважно, что он уже «не чудесный», – посоветовал Миша. – А в воскресенье мы все вместе пойдем на ипподром смотреть скачки. Будет Дерби для чистокровных лошадей. Тебе же, Коля, они всегда нравились больше рысаков. Все будет как раньше, до появления «чуда». И мы не будем ни от кого скрываться.
     – Не получится, Миша. Вот почитай, – и Коля показал ему направление в центр реабилитации.
     – А родителям своим ты, наверное, так и не сообщил о том происшествии с машиной?
     – Зачем их волновать, Миша? Как они могли бы мне помочь? Когда звонят, говорю, что все нормально. Пусть спокойно работают в своей Африке, им еще два года осталось по контракту.
     – И правильно, Колян! Вот мои предки каждый день переживают за меня. То я поздно пришел или вообще не ночевал дома, то от меня алкоголем пахнет, то табаком, то женскими духами. Не заботимся мы о спокойствии наших родителей. Только и умеем, что нервы им портить. – Валерка готов был расплакаться. – Надо с родителями жить раздельно.
     – Слушайте, ребята. У меня вчера, похоже, действительно видение было, когда сознание потерял. Будто ангел-женщина накрыла меня своим крылом и прижала к груди. И так мне было хорошо, уютно. До сих пор помню, какая у нее мягкая и теплая грудь. Даже размер помню – между первым и вторым.
     Валерка еле дождался окончания описания Колькиного видения и выпалил как всегда, правду-матку: – Ангела твоего зовут Любовью, а работает она в аптеке напротив твоего дома. Очень красивая, как говорит Вадик, а размер у нее первый – твой любимый, так ты ей сам сказал. Ну, ты пиво будешь? А то я все выпью.

     Дома утром Коля впервые в жизни сделал зарядку. Раньше мешала лень, а теперь ее не было, да и быть не могло у такого известного всей округе человека. Неожиданно с улицы донеслись знакомые детские голоса: – Дя-дя Ко-ля, с доб-рым ут-ром! Подошел к окну и помахал рукой.
     – Ура! Ура! Ура! – донеслось снизу.
     Никогда он не чувствовал себя таким счастливым. Никакие деньги не могли заменить ту тихую радость, что поселилась в нем.
     – Ой! Совсем забыл! – и стал быстро одеваться.
     Шел Коля, не торопясь, со многими остановками, отдыхая на каждой встреченной лавочке. Туда, куда он шел, опоздать было невозможно – двери там всегда открыты. Идти было далеко, но ехать на такси посчитал неправильным.
     Войдя в храм, спросил об иконе Николая Чудотворца. Поставил свечку и перекрестился: – Прости тезка, но мне напрямую надо, – извинился Коля перед Чудотворцем. – Спасибо Тебе Господи за все, что Ты сделал со мной. За то, что вовремя дал «чудо» – теперь понимаю для чего. И прости, что я использовал его не всегда во благо. Спасибо, что отобрал «чудо» тоже вовремя, а то я мог бы натворить…
     Слова шевелись внутри, но не вылетали. Постоял немного и вышел из храма. Присел на ближайшую от выхода скамейку отдохнуть перед трудной дорогой домой. Подошел служитель и тоже присел:
     – Что, Николая Чудотворца о здоровье приходил просить?
     – Да, нет. Просто обещал Богу свечку поставить Чудотворцу, а со здоровьем я теперь сам должен разобраться. Нельзя Бога просить о таких мелочах.    
     – Понятно. А вот вчера у этой иконы очередь образовалась свечки поставить. Не только взрослые пришли, а и дети. Только крестятся они как то неумело, будто впервые. Говорят, что какое-то чудо произошло. А ты случаем не знаешь, что за чудо?
     – Не знаю. Да и какие чудеса могут быть в конце двадцатого века?
     К храму подошла женщина с маленькой девочкой, которую Николай сразу узнал и она его тоже. Это ее он взял на руки в тот вечер и пробовал оттащить подальше от пешеходного перехода. Девочка что-то сказала маме, и они подошли к скамейке.
     – Николай, – слезы лились по щекам женщины, – если бы не вы… страшно подумать… я не смогла бы это пережить... век буду помнить, и молить Бога о вашем здоровье, спасибо вам.
     Девочка обняла Колю за шею и поцеловала в щеку: – Спасибо, дядя Коля.
     Теперь и у Николая потекли ручьем слезы, и перехватило горло. Он, молча, встал, поклонился и побрел домой, удивляя встречных прохожих заплаканной улыбкой. Около дома на скамейке Колю поджидали друзья:
     – Говори, где был? – наигранно грозно рявкнул Валерка.
     – «Чудо» хоронил, – совсем тихо ответил Николай и присел на скамейку.
     – Коля, ты видишь? Это ведь она идет! – зашептал Миша.
     – Кто?
     Через улицу от аптеки, огибая заграждения злосчастного провала, к ним шла, да нет – плыла девушка. Яркое солнце шаловливо освещало ее фигуру сзади, делая почти невидимым светлое летнее платьице.
     – Какая же прелесть! Это, Коля, ангел из твоего видения по имени Любовь.


     Картина автора - "Полёт".