Фольклорная арт-терапия

Фольклорная арт-терапия. «Речь», СПб, 2002 г. – 240 с.

Книга представляет русский песенный фольклор как естественную систему интегративной арт-терапии, включающую в себя излечение звуком, музыкой, движением, драмой, рисунком, цветом и несущую в себе скрытые инструкции по сохранению целостности человеческой личности. Наряду с теоретическими обоснованиями отличается нетрадиционным подходом к проблеме, новым видением места песенного фольклора в системе образования и воспитания, а также авторскими разработками методических приемов (представлено более 70 упражнений), способствующих не только обучению, но и обеспечивающих терапевтический и психотерапевтический эффект.

Книга рассчитана на преподавателей и студентов соответствующих специальностей (народное хоровое пение, арт-терапия), а также всех, заинтересованных в сохранении здоровья будущих поколений.

СОДЕРЖАНИЕ

ФОЛЬКЛОР И АРТ-ТЕРАПИЯ
Диагностика
Развитие коммуникативной сферы (поддержка в группе)
Коррекция нежелательных черт личности
Дыхательные практики и здоровье
Лечение звуком
Лечение вокалом
Эмоциональные сбросы
Танцевально-двигательная терапия
Телесная терапия
Драматерапия
Цветотерапия и костюмотерапия
Лечение познанием тайны

ВВЕДЕНИЕ В ПЕСЕННЫЙ ФОЛЬКЛОР
Цели курса
Психология доверия
Диалог как путь взаимодействия
 Общая организация
Развитие образного мышления
Направления работы в начальных классах
Направления работы в среднем звене
Развитие слуха
Работа с ритмом
Работа с созвучиями
Свободное владение
Вхождение в песню
Путь к творчеству
Проведение урока детьми
Виды уроков
Эффект первого урока
Интерпретация текстов фольклорных песен
Тексты фольклорных песен как источник информации
Уроки объемного видения
Фольклорные спектакли
Фольклорная композиция «У Настасьи, у Ивана…»
Зачет по фольклору
Достижение конечной цели
ЛИТЕРАТУРА
ПРИЛОЖЕНИЯ

ФОЛЬКЛОР И АРТ-ТЕРАПИЯ

Жизнь целиком, во всех ее аспектах, есть одна единая музыка; и реальным духовным достижением является настройка самого себя на гармонию этой совершенной музыки.
                Хазрат Инайят Хан

Не уметь петь также стыдно, как и не уметь читать.
                Фома Аквинский

Сегодня мир нуждается в песне, как никогда. Не в песне внешней, но в песне внутренней, а внутри все поет только при условии, что мы счастливы. Человек хочет счастья, стремится к нему, часто сокрушая преграды, а оно, подобно миражу, ускользает от него. Может быть, это происходит именно потому, что человек что-то сокрушает, а не созидает? А, сокрушая в мире, ломает нечто важное и невосполнимое и в себе самом?

Вот он, этот человек, стоит, сильный и уверенный, или слабый, нерешительный, и задает один вопрос: а как достичь цели (счастья) без разрушений? Дайте ему инструкцию, и он будет следовать ей с педантичностью одержимого – мир уже знал такие примеры. Когда бразды правления берет разум, наше рациональное начало, счастье имеет привычку испаряться. Может, прислушаться к тому, что говорят древние китайцы, рекомендуя отступить и отказаться, если желаешь чего-либо достигнуть?

Существует система, которая позволяет гармонизировать отношения человеческой личности с окружающим миром, причем, не ставя разум в сильную позицию, а ориентируясь на сердечное восприятие. Такой системой может быть назван традиционный песенный фольклор (мы будем говорить о фольклоре русском).
Надеюсь, нам удастся найти в его содержании все программные компоненты, способствующие  формированию счастливой и свободной личности. А когда это произойдет, не возникнет ли у нас желание поделиться этим с другими, приобщить к смысловому полю счастья и таинственным инструкциям, заключенным в песнях, в первую очередь наших детей? Несомненно. И мы пойдем в школы.

Сегодня немного школ отважатся ввести фольклор в число обязательных дисциплин. Связано это не столько с отсутствием специалистов, сколько с их ориентацией на механистическое разучивание песен и последующие выступления. Конечно, преподаватели стараются внести элемент эмоциональности, особенно, в работе с детьми, у которых вся информация о мире должна соприкасаться с эмоциональной сферой, что является, по утверждению известных психологов, залогом ее глубокого усвоения.

И в специальных хоровых школах, и в музыкальных училищах, в институтах культуры – везде – вас встретит один и тот же подход: разучивать песни, достигая высокого технического уровня исполнения, выступать с концертами и, наконец, если талант имеет место, использовать приобретения в профессиональной деятельности. Заметьте, в профессиональной. О быте речи не идет.

Для него остались обрывка и обрезки колыбельных, пестушек, прибауток, которые именно в быту активно действуют в определенный период воспитания человека – в его младенчестве. В эту пору ребенок живет внутри фольклора, а тот постоянно пробуждает его к жизни (см. главу об интерпретации текстов). А потом?

Нам представляется, что фольклору нельзя научить, к нему можно лишь приобщить, то есть ввести в его пространство, сделав его общим для каждого входящего, а каждого вошедшего – не гостем, но его естественным продолжением, частью. Части в единстве, ритмизированные и созвучные, являют собой гармоничное существование вселенной. Тот вариант, когда не важно, в чем первопричина и кто главный.

Важно то, что этноисторический процесс и этнопсихологические данные конкретного народа, в данном случае – русского, создают такие условия, при которых фольклор постоянно демонстрирует единство музыкальной, вокальной, танцевально-двигательной, изобразительной и драматической составляющих. На примере песенного фольклора мы имеем уникальный пример целостного мировоззрения и мироощущения, которое, будучи принятым душою человека, оказывает на нее самое благотворное влияние, обеспечивая, сохраняя или выстраивая ее целостность.

Попытайтесь серьезно отнестись к ситуации потери физического и психического здоровья нашими детьми уже в раннем возрасте (наследственность, проблемы в семье, травмирующая система образования, напряжение в обществе, экология и другие причины); попытайтесь осознать, на чьи плечи ложится будущее не только страны, но и планеты. Зная, что сегодня по данным Института возрастной физиологии в первые классы приходит только 14% здоровых детей, а среди выпускников эта цифра опускается до 2%, каждый невольно захочет найти выход из создавшейся катастрофической ситуации.

Весьма вероятно, мы, с одной стороны, увидим созданную обществом искусственную систему коррекции нарушений, а, с другой стороны, доставшуюся нам от предков естественную систему, обеспечивающую здоровое взаимодействие человека с окружающим миром, людьми и самим собой.

Идея о взаимосвязи факта живучести старинных народных песен и их терапевтирующего воздействия высказывались давно и неоднократно. Но следует заметить, что речь идет не только о терапии телесной, избавления от соматических болезней, которые со времен Аристотеля и в Древнем Китае лечили музыкой и вокалом, специальными вибрационными упражнениями. Речь идет об использовании различных аспектов искусства, благодатно сливающихся в одну живительную струю песенного фольклора, с целью излечения недугов душевных или для расширения границ самопознания. Этим напрямую вот уже почти сорок лет занимается такое направление как арт-терапия (излечение искусством).

В последнее время в арт-терапевтической среде стал особенно популярным так называемый интегративный подход в терапии, когда для саморазвития и познания секретов собственной личности или во имя достижения конкретно поставленных психотерапевтических целей используются изобразительное искусство, театр, танец и музыка вкупе.

В данной сфере имеет место поиск путей интеграции и приемов, соединяющих все направления, в то время как в русском песенном фольклоре эта интеграция присутствует изначально. В песнях все это настолько органично переплелось, что смысл слова интегративный представляется неким внешним вектором, в то время как сама суть фольклора уже представлена единством изнутри. Остается нам только проникнуть внутрь.

Диагностика

Когда в одном конце деревни Ванька снаряжался с дружками погулять, а с другого конца женка его это заприметила, то, наверное, не успевая добежать, она вероятнее всего попыталась бы остановить его хотя бы голосом:

– Ва-а-а-ань! Ванька! Куды пошел-то, а? А ну, подь ко мне, кому говорю!
Вообразите, какой должен быть голос, пронизывающий, преодолевающий пространства и сопротивление дорогой половины! Пронзительный, звонкий, открытый, чистый, убедительный!

Или на поле во время жатвы, или в лесу заблудившись… Никак не может быть такой голос робким, тихим, неуверенным, дрожащим.

Если по голосу как по сигналам личности мы способны сразу же «прочитать» характер и настроение человека, то, признавая их реальную взаимосвязь, нетрудно предположить и взаимозависимость. Если А = В, то перемена одной величины повлечет за собой и перемену другой. Приобретя в своей жизни даже незначительный опыт, мы быстро понимаем, что голос есть функция личности, а личность может быть зависима от голоса.

На этом основаны подходы в терапевтировании, на этом же стоит и диагностика.
В деревне все на виду, как на ладони, не соврешь ни словами, ни голосом. А соврешь – быстро на чистую воду выведут. Поэтому и в песнях голосом не лгут, пытаясь сделать его красивее, чем он есть: поют открыто. Но как раз эта открытость и делает любой голос красивым. Кстати, прикрытый голос академической манеры исполнения в отличие от народной звучит так, словно вибрации направлены вверх, в нёбо, а для усиления звука используется так называемый «задний резонатор», то есть дальняя часть ротовой полости. Для «народного» звука характерно использование «переднего резонатора», звук направлен не вверх, а вперед, к тому, кому предназначен.

Таким образом, уже при элементарном звукоизвлечении мы включаем своего реального или предполагаемого собеседника в процесс «проживания» звука. Этот человек оказывается важным для нас, а мы – для него, поскольку находимся в вибрационном поле его речи или пения, воспринимаем эти вибрации и волей-неволей резонируем с ними. Если быть более точным, нам предлагают быть в резонансе, у нас еще остается выбор (для тех, кто его осознает). Вспомните, как заразителен бывает крик или смех, рыдания о потере или восторг приобретения. Порою, не отдавая себе отчета, мы, даже проходя мимо в прямом и переносном смысле, еще долго несем на себе состояние тех, кто звучал в определенном настрое.

Вопрос о том, как мы звучим, лег в основу диагностических упражнений, которые в группах, как правило, оказываются весьма наглядными, что позволяет не только педагогу, но и самим участникам обнаружить собственные проблемы. Одна из них заключается в том, что мы не умеем кричать так, чтобы крик стал песней. Простое «А-у!» оказывается камнем преткновения для многих.

Но что же в этом такого, прокричать, как в лесу, отчаянное или веселое «А-у!»? Дело в том, что любой издаваемый нами звук – признание, сигнал личности. Вас вдруг просят снять платье, обнажиться… Вас вдруг просят признаться перед всеми: «Господи, как мне страшно! Куда все пропали, а меня бросили одного? Здесь есть волки!!! Помогите!!! Я один!!!». И вот слушает группа то робкое, то громогласное, но театральное, то игривое, то задушенное «А-у!», но никак не открытое и искреннее…

Но уже буквально через несколько минут тренинга, когда снимается флер игры и внутренний запрет на крик, начинают звучать голоса именно так, как им положено звучать от природы, – вольно, легко, звонко и непритворно. Можно с уверенностью сказать, что даже в процессе диагностики полным ходом идет терапевтирование.
Кроме диагностирования самозвучания мы проводим и диагностику взаимодействия, которая позволяет определить готовность группы к совместной работе и продемонстрировать проблемы каждого в отношении умения самовыразиться и услышать другого.

В ходе диагностики взаимодействия выполняется следующая задача: требуется пересечь круг и, подойдя к избранному партнеру, пропеть ему короткую распевку из 3-4 нот и звуков. Он должен повторить ее с точностью, а затем выбрать своего визави и пропеть ему свою распевку, и так далее.

Речь не идет о талантах, наличии или отсутствии музыкального слуха. Главное заключается в том, чтобы суметь услышать другого и проинтонировать сходно с ним. Вот когда приходит пора открытий: мы не слышим, мы не можем повторить, нам трудно придумать свое.

И начинается настоящий труд по снятию запретов, по раскрыванию возможностей, по выстраиванию внимания друг к другу с соответствующей гарантией, что тебе тоже готовы внимать.

Развитие коммуникативной сферы (поддержка в группе)

Изначальная идея соборности на Руси, воспитание единения со всеми находит свое отражение и в работе с песенным фольклором. Соединены ли мы танцем или общей мелодией, раскладом на голоса или сюжетом песни, прикосновениями в хороводе или только взглядами – мы составляем одно, движущееся и развивающееся тело. На какой-то отрезок времени теряются, растворяются (в смысле – раскрываются) границы каждого отдельного государства – человеческой души – и происходит устремление навстречу.

Справа и слева тебя поддержат голосом, рукою, вовлечением в движение, не дадут выпасть из общего ритма или оценят выпадение из него новыми ходами и звуковыми красками, которые тебе захочется привнести в общий узор.

К тому же в работе группы присутствует важный фактор, создающий чувство безопасности, – это отказ от выполнения упражнения и возможность прервать его в любой момент. Последнее обусловлено чаще всего разным уровнем готовности; однако отказа пока встречать не приходилось в силу позитивного не только физиологического, но и психологического эффекта упражнений.

В реальной жизни у нас постоянно происходит миграция сознания от «хочу» к «не хочу» и обратно. Но подсознательно мы чувствуем, что требуется нашему телу, душе, духу, что для них хорошо, и порой, сказав «нет» на физическом плане, мысленно все равно присутствуем в месте отказа.

Взаимодействие и взаимоподдержка в постоянной или временной группе позволяют выработать уверенность в себе за счет негласных позитивных оценок деятельности члена  самой группой, принимающей то, что мы делаем. Постепенно эти приобретения закрепляются и на физическом плане.

Таким образом, важность физических привычек определяется тем результатом, по которому мы впоследствии может проводить диагностику. Она, в свою очередь, демонстрирует и качественное продвижение в освоении песенного фольклора, и приобретение (на фоне свободных «дыхательно-звуко-личностных» отношений) новых умений социального плана: дети уже 12-14 лет не видят проблем в том, чтобы учить других, будь то их гипотетические дети или вполне взрослые люди. Так, и участники эксперимента школы «Ключик» (15 лет), и школы № 13 (ансамбль «Заряница», 15 лет) неоднократно выступали с обучающими семинарами в педагогическом университете, в институте искусств и культуры, на арт-терапевтических тренингах.

Взаимная поддержка, приобретение уверенности в себе, самораскрытие и возрастающая адекватная самооценка – все психотерапевтические элементы органично вписываются в структуру песенной культуры русского народа. Впрочем, сказать «вписываются» – значит привнести нечто извне. Более точным будет сказать «имеют место», «присущи».

Коррекция нежелательных черт личности

Сказать, что пение само по себе преображает человека, – значит, ничего не сказать. Нам песня представляется некой лабораторией, в стенах которой имеется все необходимое для каждого из нас. Проблемы со свободой телесного самовыражения? Взгляните, это для вас. Не умеете слушать людей? Сюда, пожалуйста. Сил нет сдерживаться, так хочется плакать? Имеете право.
Наряду с проработкой отдельных состояний мы утверждаем, что при работе с песенным фольклором происходит и коррекция отдельных черт личности человека, сопряженных с нежелательными для социума явлениями.

Замкнутость, стеснительность, агрессивность постепенно нивелируются и переходят в свою противоположность. Скандал и злоба потому разрушительны, потому что неритмичны в нашем подчиненном различным ритмам мире. Они ломают установленную гармонию, размеренность, красоту переплетающихся мелодий. К тому же на физиологическом плане все негативные эмоции, являющиеся следствием нежелательных черт личности, вызывают задержку дыхания, ломают его ритм тоже, что не может сказываться положительно и на всем самочувствии человека. Сюда же вовлекается и тот, кого втягивают в скандал. Скажите, а вы не пробовали ругаться нараспев?
Таким образом, поскольку индивидуальные задачи становятся общегрупповыми, тогда и движение всей группы к поставленной цели явится необходимым условием развития индивидуальности каждого ее члена.

В ансамбле «Заряница» Юля Н. среди других девочек отличалась излишней эмоциональностью, с одной стороны, и агрессивностью, с другой. Занятия фольклором привели к тому, что в нашем коллективе вскоре в ее лице оказался талантливый с удивительным голосом человек, который к тому же забыл, как скандалить, драться, стал более адекватен в реакциях и перестал стесняться своего высокого роста.

Другой пример: сестры-близнецы, оставшиеся на воспитание своей тете, были зажаты до такой степени, что не могли поднять руки вверх, не смотрели в глаза человеку, выйти на сцену для них было мучительным испытанием. Сегодня это две редких красавицы, которые своим взглядом и голосом очаруют кого угодно. Они свободно дают интервью, общаются с людьми любого возраста, солируют в ансамбле, раскованы в движениях, проявляют большую активность в отношениях со сверстниками.

Дыхательные практики и здоровье

Если бы пришлось искать чисто физиологическую формулировку того, что есть счастье, то мы осмелились бы предложить следующую: счастье – это выдох. Работая над удлинением выдоха с целью качественного исполнения фольклорных песен, мы не только создаем условия для увеличения объема легких и их качественной вентиляции, но и усиливаем релаксационный момент, напрямую связанный с выдохом (расслабление) как антонимом вдоха (напряжение).

Шушарджан С. (1994 г.) приводит данные о том, что, по данным научного исследования, проводимого методом пневмометрии, практически во всех возрастных группах, как у мужчин, так и у женщин, после занятий вокалотерапией «возрастает жизненная емкость легких, резервные объемы вдоха и выдоха». Кроме того, дыхание становится более экономным (в сутки сберегается до 1000 ккал), а от этого напрямую, по утверждениям ученых, зависит работоспособность человека.

Правильный подбор дыхательных и голосовых упражнений обеспечивает и более качественное функционирование сердечно-сосудистой системы, поскольку большая нагрузка приходится на диафрагму, межреберные мышцы, мышцы брюшного пресса, за счет которых происходит массаж внутренних органов. «Повышение резервных возможностей кардиореспираторной системы, – утверждает Шушарджан С., – за счет оптимальной экономизации дыхания является критерием гармоничного развития организма, достижения уровня физического совершенства».

Наверное, без всяких научных выкладок наши предки обо всем этом были осведомлены. Просто знали. Цепное дыхание, которое практикуется при занятии фольклором, учит не только непрерывности звука, но и увеличивает длительность выдоха, глубину и полноту вдоха, возрастающих в зависимости от использования нижнего (брюшного) типа дыхания.

В ходе освоения цепного дыхания в работу включается тот тонкий слух, которым мы до сего момента практически не пользовались: умение слышать дыхание другого и почувствовать, когда ему предстоит сделать вдох, чтобы это не произошло одновременно с тобой и не прервало звучание.

Так мы открываем в себе все новые резервы и излечиваемся от недоверия и сомнений, что реально уменьшает избыточное психоэмоциональное напряжение. Кстати, последний факт также оказывается научно подтвержденным результатами лабораторных исследований Сергея Шушарджана. Им было установлено, что при проведении вокалотерапии происходило снижение доминирующей частоты альфа-ритма (замедление альфа-ритма наблюдалось у 73% испытуемых). Со снижением частоты альфа-ритма испытуемые связывали субъективное ощущение успокоенности, комфортности .

Долгая практика занятий песенным фольклором подтверждает уникальность воздействия, оказываемого им на весь организм человека. Если человек не дышит глубоко, он тем самым не обеспечивает ткани своего организма достаточным количеством кислорода, что замедляет метаболизм в клетках органов. По сути, человек не живет полной жизнью, если не дышит полной грудью, и не только грудью, но и животом. Заставляя диафрагму быть более активной в дыхательных движениях, мы тем самым раскрепощаем себя, снимая блок зажатости на уровне талии. Такое освобождение обеспечивает большее число степеней свободы, а, значит, позволяет человеку самовыражаться с большей полнотой.

Восстановление свободного дыхания, заблокированного различными страхами и ограничениями в проявлении чувств, при занятии фольклорным пением происходит неосознанно и проявляется не только в показателях свободы дыхания, но и улучшении самочувствия, в изменении взгляда на проблемы, прежде выглядевшие в представлении человека угрожающими и опасными.

Лечение звуком

Не только работа с дыханием дает нам возможность наблюдать терапевтический и психотерапевтический эффект воздействия на человека фольклорного пения. Сам звук, различные вибрационные характеристики испокон века использовались различными культурами для лечения физических и душевных недугов. Известно, что только около 20% производимого человеком звука направлено во внешнее пространство, остальная часть вибраций охватывает пространство внутреннее, вызывая резонирование органов, тканей и более тонких структур человеческого организма. Если немного потренироваться, что можно ощутить вибрацию от произносимых или пропеваемых нами звуков, прикладывая кончики пальцев к различным частям головы (головной резонатор).

Все – кости рук, ног, мышцы, кровь – все до самой последней клетки вступает во взаимодействие, когда человек говорит, кричит, поет. Соответственно от характера и эмоциональной окрашенности звука будет зависеть, что мы дарим самим себе – здоровье или хвори, страхи или радость, напряжение или свободу полета.
Хотим мы того или нет, но звуки обращаются к нашим органам в обход нашего сознания и совершают определенную работу над ними. Так, в китайской системе излечения с помощью звуков («Нэй Цзин»)  утверждается, что для селезенки подходит сочетание звуков «гон», для сердца – «чэн», для легких – «шэн», для почек – «ю», а для печени – «гуо».  Причем замечено, что разные болезни требуют различной интенсивности произнесения звуков.

Вибра-йога рекомендует специальные мантры, регулирующие работу тех или иных органов; специальные лечебные звуки используются и в учении суфиев, и так далее.
На Руси славяне считали, что поет в человека Душа, и пение есть ее естественное состояние. «Душа поет, и ее нельзя научить петь» . Поэтому работа со звуком (силой, долготой, высотой), ритмом, дыханием, интервалами приближает не только к качественному и техничному исполнению песен, но в большей степени обеспечивает кропотливую работу над коррекцией и формированием личности человека.
Работа «духовного пения» над нашим сознанием, медитация на звуке, замена нежелательных структур светлыми и позитивными издревле осуществлялась в русской культуре  на разных уровнях. В психологии подобную замену называют коррекцией.

Самые различные упражнения, используемые в ходе занятий русским песенным фольклором, позволяют наблюдать реальные результаты такой коррекции. Так, например, «разведение звука» – достижение максимума и минимума по громкости, длительности, высоте – создает физическое и психическое напряжение и осуществляет последующий сброс . Обозначение максимума и минимума позволят осознать и конкретизировать пространство поиска оптимума, что сказывается не только на освоении песенного материала, овладении резервами собственного голоса и организма в целом, но и на поиске своего места в общей схеме жизни.

Так, Надя Р., имевшая высокий уровень тревожности, неуверенность в себе, пряталась за спины  одноклассников в прямом и переносном смысле, не проявляла активности, не могла звучать самостоятельно, но при этом в составе ансамбля отличалась на редкость красивой манерой звукоизвлечения. Решение ее проблем осуществлялось и с помощью индивидуального подхода, и в ходе коллективных занятий. Вскоре  Надя стала запевать и играть не последние роли в коллективе ансамбля и класса в целом. Момент выхода на сцену, связанный в некотором роде с противопоставлением себя остальным, с другой стороны, позволяет осознать собственную отделенность, цельность, наполненность и свыкнуться с мыслью о возможности твердо стоять на собственных ногах.

Большую роль в позитивной ориентации личности во время занятий фольклорным пением, как нам представляется, играет оригинальная манера звукоизвлечения (занятно, что в этом слове содержится слово лечение!). В каждой местности она имеет свои особенности, мы будем отталкиваться от манеры пения Центральной России (Орловская область) по той причине, что, находясь на перекресте всех дорог, она вобрала в себя, вероятно, многое из присущего другим областям.
Но есть одна черта, которая свойственна манере звукоизвлечения любого уголка России: когда звук посылается в пространство, губы растягиваются в улыбке, придвигая его к зубам, заставляя использовать передний резонатор, то есть переднюю половину ротовой полости. Понимаете? Вы поете и улыбаетесь, а за счет этого звук становится светлым, чистым и свободным. Постепенно его качества переходят и на личность человека в результате постоянной тренировки улыбки. Вскоре улыбка внешняя становится улыбкой внутренней, и мы сквозь нее смотрим на мир и на людей.

Звуковой массаж органов, производимый в ходе занятий пением как таковым и фольклором в особенности (чистым звуком), дает представление о реальности результатов. По наши наблюдениям, за пять лет занятий члены коллективов, постоянно занимавшихся фольклором два раза в неделю, болели респираторными заболеваниями значительно реже своих ровесников (до 1 раза в год), тот же факт относится и к взрослым членам коллектива.

Лечение вокалом

Мелодика старинных русских песен, порой построенная на двух-трех нотах, поражает разнообразием и красотой. Она предлагает пройти путь от унисона до созвучий, учит гармонизации внешнего и внутреннего, настраивая организм и душу в соответствии с объективными законами.

В русском песенном фольклоре существует большое количество «неровных» песен, смена темпа которых может возрастать от минимума до максимума или снижаться от максимума до минимума (напряжение – расслабление – сброс). Хроническое мышечное напряжение, «броня характера» по Райху (Reich, 1942), не способствующее качественному проживанию ситуаций, за счет таких перепадов постепенно снимается. Понятно, что зажатое гордо и мышцы шеи блокируют не только дыхание и звукоизвлечение, но и выражение тех или иных чувств человека. Именно по окраске, тембру, интонациям голоса мы считываем состояние души человека, воспринимаем сигналы личности на том едином языке, которым для всего мира является вибрация.
«Глупый человек, – утверждает глубочайший знаток музыки Хазрат Инайят Хан, –  является негибкой нотой, в то время как умный человек является гибким. Первый липнет к своим идеям, пристрастиям, неприязням и убеждениям, хорошим или плохим, тогда как второй делает их диезными или бемольными, повышая или понижая тон и высоту, гармонизируясь с другими по требованию ситуации». 

Слово вокал имеет началом латинское vox, что означает голос. Обозначив главу, как лечение вокалом, автор хотел напомнить читателю, что в его распоряжении имеется уникальное средство оздоровления самого себя – собственный голос. С постановкой голоса, его четким, уверенным звучанием, с наличием обогащающих его обертонов, с подключением к этому процессу сердца связана, в конечном счете, и постановка самого человека в обществе. Он имеет голом, он звучит в общем хоре, с его голосом считаются, он занимает в связи с этим определенное положение в обществе.

Не перечислить весь спектр оттенков, которыми может оперировать человек, сознательно пользующийся свои голосом. Он по своим качествам бывает: бархатный, блеклый, визгливый, воркующий, гробовой, густой, жидкий, истошный, ломкий, надтреснутый,, писклявый, придушенный, рыкающий, сиплый, стеклянный, стальной, текучий, хрустальный, яркий и так далее. 

Голос говорит о наших душевных переживаниях, о чертах характера и сиюминутном настроении. И тогда он становится: ангельским, беспечным, благожелательным, величавым, виноватым, восторженным, грозным, деликатным, елейным, жалобным, задорным, заспанным, исступленным, капризным, ледяным, льстивым, масляным, могильным, нервным, обиженным,  победным, подавленным, раздраженным, робким, сладострастным, смиренным...  Долго можно перечислять наши ипостаси, которые тонко и точно наш голос воплощает в звук.

Мы уже говорили выше о терапевтическом эффекте вокалотерапии. На Руси с ее помощью издревле осуществлялось лечение больных: больного сажали в круг и водили вокруг него хороводы. Помимо этого просто усаживались вокруг человека так, чтобы он оказался в центре максимального звукового воздействия, в той точке, где «тело звука»  реально вырастает ввысь и вширь, захватывая своими вибрациями пространство и его компоненты.

Вибрационное единение и растворение в звуке, расширение сознания до беспредельности, медитационный аспект звучания в унисон – все это сопутствует освобождению от навязчивых программ, стереотипических реакций, способствует снятию напряжений и подготавливает почву для осознания направления поиска. Поиска свободного существования и решения приходящих проблем.

Отставив  в сторону научную терминологию, мы с вами можем вспомнить неписанный закон: если плохо – спой, и станет легче. Если болезнь или несчастье – это и в самом деле сбой нормального ритма, то песня в этом случае – главный лекарь. Ритмы шаманских барабанов в данном случае оказывают неоценимую услугу по изменению и коррекция ритма недуга, преобразованию его ритма в ритм здорового организма.

Кстати, перспективы применения вокалотерапии в клинике внутренних болезней, таких, например, как бронхиальная астма, рассматривались на научном уровне  и показали, что под действием пения облегчалось и отхождение мокроты, и позитивные изменения в структуре дыхания больных.

К тому же было доказано, что вокалотерапия является «методом активации неспецифической резистентности (устойчивости) организма» , что можно отследить даже по изменениям, происходящим в составе крови. Резистентность (устойчивость, сопротивляемость) обеспечивает способность организма адаптироваться к тому или иному фактору постоянно изменяющейся окружающей среды, что предоставляет больше шансов для благополучного исхода.

Рассматривая природу звука с точки зрения физики, мы не можем не заметить, что звук и цвет (свет) суть электромагнитные волны, различающиеся частотой колебаний. Таким образом, производя гармонизированные звуковые вибрации, разве мы не приводим в гармонию звучание света, не делаем так, чтобы светлой стороны (добра) стало больше? Проявление сокрытого пения нашей Души позволяет свету внутреннему соприкасаться со светом внешним, тем самым приводя нас к единению с миром, к ощущению целостности.

Это положение совсем по-иному представляет нам коррекционный потенциал свободного пения открытым звуком. Коррекция состоит в том, что, сумев прозвучать чисто и открыто, закрепив этот навык в ходе многочисленных упражнений, мы научаемся жить в новом состоянии. Меняется тональность жизни, тональность взглядов на  внутренние и внешние трудности, и меняется она в сторону мажорного строя. Это совсем не означает, что минор отвергается. Минор есть составная часть мира, младший брат мажора (minor переводится как меньший, а major – больший).
В процессе освоение голоса, мы лечим сами себя, не отрицая или отвергая, но умея в данной ситуации созвучать тому, что есть вокруг нас или внутри с наименьшим травматизмом.

Эмоциональные сбросы

Блокировка эмоциональных каналов, приводящая к формированию «брони характера», торможение чувств заставляет человека бояться их любых проявлений. Если мы вынуждены что-то скрывать, мы постоянно помним об этом и тревожимся из-за того, чтобы тайное не стало явным. Вскоре тревога перерастает в настоящий страх, который приводит к нарушениям дыхания, а значит и сердечной деятельности, к гиперактивности надпочечников, к разладу всех систем организма.

Поскольку нервная система занимает ведущую роль в приспособлении и регулировании организма, и 80% всей работы нервной системы приходится на те или иные движения, то понятно, почему многочисленные и длительные стрессы в первую очередь обеспечивают человеку мышечные зажимы или спазмы внутренних органов.

 В качестве примера можно привести путь возникновения такой распространенной болезни как гипертония. Из-за длительного возбуждения (эмоциональные перегрузки как негативного, так и позитивного характера) возникает чрезмерное психическое напряжение. Постоянные доминанты в коре головного мозга приводят к расстройству ее деятельности, что, в свою очередь, вызывает нарушение двигательного центра кровеносных сосудов. Из-за спазма сосудов постепенно развивается склероз артерий, нарушается работа почек и развивается гипертония. Таким образом, бич нашего времени (гипертония часто встречается уже у школьников) связана с перенагрузками нервной системы и неумением или нежеланием расслабляться.

Когда мы ожидаем нападения или другой неприятности, мы реально или виртуально сжимаемся в комок, стараясь занять как можно меньше места в пространстве, чтобы не так сильно пострадать. Защитные реакции, если такое ожидание затягивается, начинают работать против нас.

«Страх есть ожидание зла», – утверждает древнегреческий философ Зенон. А известно: чего мы ждет, то и получаем. «Неожидание» – это внутренне согласие с тем, что может совершиться в любое мгновение нашей жизни, это смирение. Это признание права несчастья или неудачи быть. Согласие есть совмещенные голоса, то есть унисон, единение.

Через такое единение в русском фольклоре предлагается нам пройти в процессе некоторых упражнений, подсказанных самой жизнью. Эффективные эмоциональные сбросы, которые происходят в процессе освобождения энергии прежнего несогласия, оказывают самое качественное действие на тело и душу, которое только можно представить. Покричать вволю, поплакать, высказаться, чтобы отболело…
По утверждениям биоэнергетиков (В. Райх, А. Лоуэн), «подавленный плач – уничтожающая сила, которая травмирует наши внутренние органы, особенно кишечник» . «Плач – наш главный механизм, освобождающий напряжение, – говорит А. Лоуэн .
Во время плача активно меняется дыхание человека, сопровождающееся глубокими вдохами, в которых, в первую очередь, принимает участие наш живот. Глубокое дыхание обеспечивает глубину чувствования, оживляя кровоприток ко всем внутренним органам. В соединении со слезами, которые часто сопровождают плачи, происходит открытие сердечного канала и очищение сердца.

Плач на Руси – особая позиция. Плакали на погосте, плакали и на свадьбе, плакали в радости и в печали. Существуют плачи по лесу, по одиночеству, по разлуке – по любому поводу, когда требуется не носить с собой груз, проговорить его, пропеть, прокричать, проплакать и – избавиться от него. Не то чтобы совсем избавиться, но изменить к нему свое отношение, снять тяжесть с души.

В лечении эмоциональными сбросами мы неоднократно наблюдали терапевтический эффект уже сразу же по окончании упражнения. Для его проведения человек садился на стул в центре круга, его голова покрывалась платком так, чтобы не было видно лица (традиция взята из свадебного обряда плача невесты). Стоящие в кругу члены группы пели в унисон или в терцию какой-либо избранный ими звук, а сидящий «выплакивал» свою проблему в полную силу.

Помимо индивидуального терапевтирования происходило и вовлечение в эмоциональный поток окружающих, что не могло не сказываться и на их состоянии.
Но кроме всего прочего всегда наблюдался эстетический момент: плач становился похожим на песню, приобретал рисунок, размер, какие-то характерные черты. Он приобретал как бы разрешенные формы, принятые обществом, а не отторгаемые им, следовательно, само его явление переставало быть травмирующим, а становилось естественным и незапретным.

Не один раз мы убеждались в предпочтении, отдаваемом членами группы этому упражнению, не придуманному, а всего лишь введенному в канву занятий напрямую из свадебного обряда повивания невесты.

Эмоциональные сбросы возможно также осуществлять в ходе различных упражнений, когда поется звук по нарастающей, с усилением до максимума громкости или высоты. В процессе занятий ведущий наблюдал эффект сброса именно за счет того, что напряжение, достигнув апогея, не могло уже быть удержанным на данной точке. Таким образом, работая с голосом, мы учились позволять себе делать сбросы и расслабляться в реальной жизни, совершая на нее перенос.

С другой стороны, поскольку крик есть изначально присущий способ общения младенцев (по-польски младенец niemowle, что переводится как неговорящий), открывая в себе резервы звучания на максимуме, мы дает право своему «ребенку» быть, заявлять о себе, самовыражаться. Эрик Берн утверждал, что ребенок в человеке является источником гениальности и творчества. Может, потому мы и позволяем себе порой жаловаться на неинтересную жизнь, что забываем о нем?

Танцевально-двигательная терапия

Что же касается танцевально-двигательной терапии, то непрестанная смена ритмов, различные по характеру рисунка танцы, аутентичные движения, сопровождающие практически каждую песню, несут в себе освобождающий и терапевтирующий заряд такой огромной силы, что лишают нас сомнений относительно их уместности в концепции интегративной арт-терапии.

Общеизвестно, что движения связаны с нервной системой, она в основном занимается ими, будь то движения мышц, органов, тонкие движения неподконтрольных сознанию структур – это все движения. Качественным грациозным движениям соответствует качественная жизнь.

Ни для кого не секрет, что танцевальные терапевты относятся к телу и разуму как к единому целому, определяя их взаимное воздействие как залог здоровой психики. Удивительно, что в русских танцах и танцевальных движениях многих других этносов, помимо движений-сигналов личности, движений-символов, движений ролевого направления, существуют уникальные по своей психофизиологической связи детали.
Например, внутренне зажатый, имеющий проблемы психологического плана человек, войдя в круг и подражая раскованным движениям танцующих, всегда выдаст себя тем, что руки его не будут подниматься на ту высоту, при которой открывается доступ к подмышкам. Большое скопление лимфатических узлов в подмышечных впадинах, представляют собой центры «защиты» не только на клеточном, тканевом, но и общеорганизменном уровне и при высокой позиции рук оказываются «доступными», что свидетельствует об уровне доверия танцующих друг к другу.

«Полное вытягивание рук, – утверждает А. Лоуэн, – выражает полные чувства. Если плечи связаны подавленным гневом, растягивание рук укорачивается, а чувства ослабляются» . Значит, посредством работы со свободными движениями рук во время танцевальных движений при исполнении фольклорной песни мы снимаем зажатость плечевого пояса, так избавляясь от гнева.

Характерная для  русских танцев релаксация рук, особенно кистей, предназначенных для производства тонких дифференцированных движений, позволяет производить сбросы зажимов, накапливающихся в предшествующем периоде.  Мелкая моторика наших пальцев обеспечивает весьма тонкие движения, но также следует сказать о накапливании в мышцах кислей усталость, об их зажимании. Но ведь наши руки – это наша речь, наше мышление. Становится понятным, какую сферу личности мы пытаемся привести в порядок, осваивая танцевальные движения.

Такое широко известное упражнение как «зеркало» в русских танцах довольно часто выступает в роли коммуникатора. Солист или солистка во время плясовой песни оказывается лицом к лицу с другим членом группы, характерными движениями рук и пересеками вызывая его на ответный ход. Иногда можно наблюдать выведение избранника призывными движениями в центр круга с последующим возвращением его на место. Осуществление свободы выбора вкупе с раскованностью движений и свободным звукоизвлечением дают шанс любому участнику ощутить себя в иной, лучшей ипостаси и закрепить это ощущение.

Сильный эффект оказывают характерные для русских танцев движения ног: исполнители танцуют со слегка согнутыми коленями, все стопой активно взаимодействуя с землею. Стопа почти не отрывается от земли, а во время притопываний, которые словно вбивают ногу в землю, осуществляется столь необходимое заземление. Человек, твердо стоящий на земле, имеет не только уверенную осанку, но и соответствующий характер.

Когда в русском танце мы наблюдаем пересеки (иногда их называют «дроби», но это название не является точным), то порою, глядя на солирующего, под которым пол вот-вот проломится, мы понимаем, что такой человек будет стоять на своем, сумеет доказать при необходимости свою правоту и отстоять свои интересы. И эта форма заявления о себе тоже в каком-то смысле является сбросом. Если уж пошла пляска, то погромче, посильнее, побыстрее! Так, чтобы, дойдя до предела, упасть бездыханным! И начать дышать заново, иначе – глубже и чище, ощущая каждый глоток воздуха, проникающего в легкие.

Телесная терапия

Бесспорно, что разделить танцевальную и телесную терапию не представляется возможным. При «вхождении» человека в аутентичные движения русских песен в меньшей степени акцент делается на дисциплине танца, на некоем клише, жесткой схеме и в большей – на импровизационных характерных моментах, позволяющих через движение высвобождать аффективные переживания. Во время тренинга, идущего со сменой ролей, такое высвобождение, как правило, проходят все участники группы, приходя после сброса с определенной готовностью к следующему этапу.

Развитие готовности человека взаимодействовать с помощью телесных контактов – это процесс, обусловленный разными категориями. Потребность в его стимулировании оказывается налицо, когда педагог сталкивается в работе с различными препонами, вызванными внутренними комплексами членов группы. Таким стимулом может служить как позитивная, так и негативная установка.

В качестве позитивной установки реальна личная симпатия. Именно она реализуется и подчеркивается в момент осуществления выбора партнера при организации того или иного упражнения по телесной терапии. В том случае, когда в терапии участвует вся группа, стимулом является наличие доверительных отношений внутри группы. Выстраивание доверия – задача, которую решает ведущий группу вне зависимости от возраста и личных притязаний членов группы. Эта задача универсальна, она обеспечивает успех всех запланированных и спонтанно возникающих упражнений.

Негативная установка по отношению к конкретной личности дает шанс для работы по ее преодолению и открыванию в партнере или в самом себе тех черт, которые скрыты от внешнего взора. Бесспорно, негативная установка создает большее напряжение, которое на первых порах воспринимается тем, кто его испытывает, как неприятие. Но общеизвестно, чем больше напряжение, тем активнее действие по его разрешению. Возможно, эта мысль поможет нам избегать резких отторжений, но позволять неприятной ситуации работать над качественными переменами в нашей личности.

Так, использование различных упражнений по телесной терапии порой демонстрируют группе и, в первую очередь, ведущему не только диагностируемые проблемы, но и попытки участников противодействовать собственной неприязни. Это и есть работа.
Во время выполнения движений в ходе русской пляски или хоровода часто встречается необходимость высоко поднимать руки, что представляется весьма затруднительным для многих людей.

Внутренняя свобода переходит во внешнюю, и наоборот, – этот процесс сходен с движениями маятника. Именно по этой причине, осваивая телесную свободу, «разворачивая» себя в пространстве телесно, мы сможем постепенно добиться ощущений и внутренней свободы действий и самовыражения. Однако, если руки у человека не поднимаются в стороны и выше головы, он продолжает занимать минимальный объем в пространстве. Серия упражнений, призванных помочь каждому сделать свободное и радостное «распространение» себя, на занятиях представлены в различной форме. Вот только некоторые из них:

1. для установления доверительности: члены группы образуют круг, внутри которого находится человек; все по очереди поднимают руки этого человека вверх, а он их опускает;
2. то же самое, но только теперь человек, стоящий в кругу, поднимает руки тем, кто образует круг;
3. для усиления активности: человек, стоящий в кругу, поднимает руки, а все окружающие его пытаются их опустить ему, он оказывает сопротивление; после этого пробует поднять руки сам, пытаясь ощутить разницу;
4. для отработки чувства защищенности: все разбиваются на пары; у одного руки подняты, другой сзади поддерживает их под мышкой; осуществляется передвижение по залу; затем меняются ролями;
5. для отработки спонтанности подъема рук: человека толкают в спину, он совершает прыжок на двух полусогнутых ногах вперед со всплеском рук над головой;
6. демонстрация готовности открыться: человек внутри круга с поднятыми руками подходит к каждому, и те поднимают руки, сближаются до соприкосновения друг с другом.

Прекрасным образом введены элементы телесной терапии в таких общеизвестных детских хороводах как «Каравай» и Колпачок». Помните их?
Как на Ванины именины
Испекли мы каравай
Вот такой вышины,
Вот такой нижины,
Вот такой ужины,
Вот такой ширины!
Каравай, каравай!
Кого хочешь, выбирай!

Кроме того, что во время хоровода происходит обозначение пространственных величин (высота, ширина), которые показаны в динамике изменения (уже-шире, выше-ниже), так еще стоящий в кругу получает и прикосновения сразу всех участников в момент, когда круг сжимается. Ту же историю мы наблюдаем и в «Колпачке», когда его «на ноги поставили, танцевать заставили».

В различных хороводах или играх часто приходится осуществлять действия со сменой партнеров таким образом, что один человек по кругу оказывается в контакте с каждым из группы. Таким образом, ему нетрудно будет почувствовать, кому при телесном контакте он отдает предпочтение. В этом случае на работу затрачивается минимальная энергия.

Партнер, вызывающий антипатию, предоставляет возможность для роста и развития. Он является той стартовой площадкой для нашего сознания, с которой, оттолкнувшись, мы или отправимся в полет, или упадем в пропасть.

Предпочтительное направление вектора каждый выберет для себя. Стоит вспомнить только одно: без напряжения не взлетишь, без напряжения можно только падать.
А. Лоуэн подтверждает: «Если наша реакция позитивна – стимул вызывает в теле расширяющее движение – мы почувствуем удовольствие и возбуждение. Если реакция негативна – стимул провоцирует сжатие тела – мы почувствуем страх или боль». Следовательно, работая над вариантом негативной реакции за счет телесного «расширения, как уже было сказано выше, мы постепенно избавляемся от страха и боли, этих вечных монстров.

Надо сказать, что еще не доводилось наблюдать реакцию страха или боли после занятий фольклором. Скорее это радость в единстве с ощущением прилива энергии, это легкие и грациозные движения, свидетельствующие о снятии напряжения мышц и освобождающие протекание возбуждения в теле.

Энергия течет свободно, дыхание нормализована, энергетика организма повышена. Результатом всего этого является более глубокое чувствование и, несомненно, более чуткое отношение к происходящему.

Фольклор постоянно совершает какие-то шаги в направлении телесной терапии. Достаточно пронаблюдать, как реагируют впервые пришедшие в группу на прикосновение к ним, как через некоторое время они сами начинают приветствовать эти прикосновения и совершать их: доступ к телу разрешен. Можем ли мы говорить о сокращении интимной зоны, личного пространства? Не знаю. Скорее, напротив, о расширении его до размеров группы, улицы, города, страны, мира. Ощущение причастности ко всем и ко всему в соединении с корректностью телесных взаимоотношений позволит и в этом плане найти тональность созвучия «моего» с «чужим». Да и есть теперь «мое», «чужое»?

Поскольку танцевальная терапия как средство невербальной коммуникации предполагает решение как личных, так и внутригрупповых проблем, то, развивая эмоциональные переживания в танце, члены группы, очевидно, помогают друг другу. Часто приходилось наблюдать, как во время затруднений один человек из группы призывал к активности другого, помогал ему выйти на уровень взаимодействия со всей группой.

Драматерапия

Каждая песня есть спектакль, если исходить из смысла этого слова: spectaculum в переводе с латинского означает вид, зрелище, то, что смотрят. А драма с греческого языка переводится как действие.

Получается, что действие, на которое смотрят, должно излечивать, терапевтировать. Наверное, это так. В ходе созданного действия в соотнесении с канвой сюжета выражаются определенные эмоции, наблюдаемые зрителем. Но зритель приходит на спектакль, заплатив за билет, не так ли? Плату получают актеры, и плата эта состоит в реакции на наши эмоциональные всплески. Драматизирование событий, лежащее в основе чрезмерных эмоций, преследует, таким образом, целью получение определенной мзды. Это не совсем честно, зато дает возможность увидеть себя в зеркале сцены.

Заранее известно, что эмоции, которые разыгрываются в ходе представления песен или народного театра, понарошку. Они – или репетиция, или пародия на то, что может иметь место в жизни.

Построение психодраматических сцен, как правило, обусловлено ходом развития текстового сюжета песни или игры. В этих сценах и осуществляется выход внутригрупповых отношений. Выстраивание спектакля внутри одной песни является неизбежным, а соединение нескольких песен в единое композиционное целое, уже предполагающее и наличие диалоговых структур, переносит акцент с вокало- и музыкотерапии, а также танцевально-двигательной на драму.

В ходе спектакля происходит идентификация себя с образом (психодинамические медитации), встречаются элементы трансперсонализации, трансляции и модифицирования образа. Разброс неоднозначности восприятия происходящего исподволь, а часто и очевидно подготавливает будущий коррекционный момент, который проявится в тех или иных поведенческих реакциях членов группы.
Так, всегда существовавшая в группе на вторых ролях Лиза С. (экстраверт) в силу обстоятельств (соответствие тембра голоса роли) дала согласие на выступление в роли, совершенно ей не свойственной. Она должна была исполнять причет (плач) невесты на девичнике в то время, пока девушки пели песню на расплетание косы. Смущаясь и отказываясь на пробах, Лиза, по всей видимости, внутренне готовилась, поскольку в один из дней она запричитала так, что у слушателей проступили слезы. Явную  терапевтическую ценность здесь представляют артистические переживания, стимулирующие «активное воображение» (Юнг, 1961).

Самостоятельный выбор песен для составления композиции, умение выстроить их логическую последовательность, внутри которой уже существует сюжет, позволяет творчески развиваться всем, кто соприкасается с русским фольклором, драматичным как по построению, так и по разнообразию внутрипесенных ситуаций.

Очень высоким уровнем владения своим «я», гармоническим сочетанием внутреннего и внешнего является импровизационный потенциал commedia dell’arte, когда во время представления члены группы не знают, кто в следующий момент скажет слова, какую песню предложит запеть и как будет развиваться действие далее. Морено называл именно спонтанность катализатором творчества, способствующим выводу на поверхность прежде таившихся потенциалов личности, способов ее самовыражения. Две переменных – адекватный ответ и новизна – ведут участников группы по пути свободного владения не только песенными формами, но и общением.

Драматизация, присущая каждой народной песне, своими корнями уходит к поэтическому восприятию природы нашими предками. Соединение неба и земли в дожде, чтобы сделать ее плодной, и другие природные явления накладывали свои отпечатки на вселенскую драму возникновения жизни и ее затухания, ухода в небытие.
Постановка песни, умение ее сыграть, может быть осуществлена и без глубоких погружений в философию народа, но насколько же ближе она станет, когда окажется, что во все века нас волнуют одни и те же вопросы.

Цветотерапия и костюмотерапия

Значительную роль в освоении песенного фольклора играет также терапия русским костюмом и его цветовыми сочетаниями, характером узора. В ходе занятий у участников неизбежно повышается художественная компетенция, но помимо этого совершенно неоспоримым фактом психотерапевтической направленности становится надевание самого костюма и пребывание в нем.

Работа над собственным имиджем сводится, как и любая другая психотерапевтическая работа, к смене стереотипов, к попытке увидеть привычное иным взглядом.
Если прав М. Фельденкрайз, что  «образ себя состоит из четырех компонентов… Это движение, ощущение, чувство и мышление» , то при осознанной или неосознанной работе с костюмом мы включаем в действие все четыре компонента: мы начинаем иначе двигаться, ощущаем себя другим человеком, чувствуем, насколько сильны перемены в самооценке, меняем направленность наших мыслей на позитивную. Основную работу при этом осуществляет красота.

Помимо работы с личным образом через освоение разнохарактерных танцевальных движений, мелодий и текстов, у каждого из участников происходит активное развитие и усиление внимания к чувствам, осознание и согласие с собственной непохожестью, выделением из толпы. Следует признать, что многие с весьма большим трудом осваивают мысль, что, являясь частью всех, ты еще одновременно и неповторим. И ценен в этой неповторимости!
Все это есть визуальная трансформация личности в лучшую яркую сторону, и она обрекает нас на то, что даже дети с признаками дисморфофобии начинают относиться к своей внешности иначе. Метаморфизм концертного образа обязывает любить себя, поскольку ты постоянно видишь восхищение в глазах зрителей. Это именно тот случай, когда невербальные средство выступает инструментом, производящим наглядную коррекцию.

Негативные чувства и агрессия на время сублимируются, с каждым разом эта сублимация в творчество замещает их все на более длительный срок, пока коррекционный эффект не станет явным. Мы можем сколько угодно рассуждать, убеждать, приводить доводы, но стоит молча надеть русский костюм, особенно его свадебный вариант, как все внешнее и внутреннее преобразование произойдет в обход наставлений, само собой. 

Поющие красные цвета, сияющие белые, конкретный черный – три главных цвета мира обращают нас к силе и страсти, к энергетике, к чистоте и покою, к всепоглощению и отрицанию покоя – дуализму нашего мира. Оказываясь в центре этих стихий, человек начинает осознавать свою собственную уникальность, признавая за собой право быть непохожим и – что наиболее важно! – радуясь этой непохожести. Ты оказываешься нужным и важным для мира. А ведь известно, что «самосовершенствование связано с признанием собственной ценности» . С уверенностью в себе мы движемся по трудному пути совершенствования духа, что, пожалуй, является единственно важным в этой жизни.

Но не только цветовая основа костюма производит терапевтирующее действие. Вышивка со знаками оберегов, бисерные украшения, неповторимые головные уборы, которые своей красотой взывают к нашим чувствам, играют более чем значимую роль в преобразовании имиджа. Как сказала однажды одна моя ученица, «это просто какое-то другое существование, когда мы в костюмах, иная жизнь».

Снимая маски и делая наши чувства явными, мы позволяем окружающим определиться относительно нас: как себя вести, чего ждать и так далее. Благодаря искренности наших чувств мы даем шанс людям составить конкретную программу поведения, которая своей определенностью обеспечивает безопасность отношений. Безопасность – это снятие страха. Отсутствие страха – это одно из условий проявления любви. Мы понимаем, что любить себя и мир безопасно. Может, это и есть свобода?

Лечение познанием тайны

Множество тайн погребено под тяжестью веков, сокрыто в памяти поколений и поколений наших предков. Сегодня нам часто непонятно, почему та или иная песня, сочетание звуков или часть текста передавались из уст в уста неизменными. Разве не меняется природа? Разве не меняется человек, условия его жизни? Безусловно, это так. Приходит новая музыка, иные ритмы подчиняют себе, но вдруг открывается, что тот, единственный, неизменный со времен прапрабабушек, мотив и нехитрые слова западают в душу сильнее всех прочих.

Известнейший исследователь фольклора А. Афанасьев утверждает, что со временем утрачивается первоначальный смысл языковых форм, порой подменяется новым, оставляя неизменным внешнее. Как постичь изначальное? Как осознать безграничную наполненность древних слов, песен, традиций, обычаев? Возможно, они наполнены важной информацией, сокрытой до времени; возможно, время раскрытия тайны еще не пришло.

Люди в соответствии с традицией продолжают из года в год совершать некоторые обрядовые действия, не вдумываясь в первопричины того или иного акта представления. Тем не менее, каждый из них несет в себе огромный заряд мысли, задача которого не просто обратиться к истории народа и страны, но обратить человека к самому себе.

Каждый не однажды испытывал то мистическое состояние, которое дарит нам открытие нового или известное, но увиденное иначе, с другой стороны. Мы долго носим с собой эти ощущения не потому, что недоумеваем, почему не видели этого прежде, а потому, что восхищаемся заново осознанным, раскрашенным иными цветами миром. Каждое открытие одновременно является и личным, и всеобщим, поэтому, наверное, понять, как такие прозрения происходят в фольклоре можно, только рассмотрев совершенно конкретный случай.

Вот небольшая зарисовка того, что открылось автору, стоило лишь задуматься. А происходило это 8 июня 2000 года в селе Ильинское Хотынецкого района Орловской области.

Уже давно этот край славится своими песнями и ансамблем «Калиновый садок» (под управлением Любови Нелюдиновой); здесь же создан прекрасный фольклорный музей, куда не прекращается поток гостей и туристов, знатоков и просто любопытствующих.
Многие календарные праздники проводятся в Ильинском с особым настроем, с неизменным подъемом – Рождество и Праздник капусты, Масленица и Троица, Крещение и Похороны кукушки… Вот об этом обряде и пойдет речь.

По сути, Похороны кукушки – это обряд инициации. Инициация  характерна практически для всех этносов. В содержательном плане инициация может быть построена различным образом, но, в общем, это есть посвящение (от лат. initiare – начинать). Она представляет собой акт, символизирующий вступление подростка в мир взрослой жизни. В селе Никольское это приняло форму обряда, который называется Похороны кукушки.

Но для нас более важным является не сам ход обряда, а те сокровенные моменты, которые за тканью сюжета первоначально не видны, которые сокрыты в глубинах под покровом тайны.

Для современного человека не характерно безоговорочно верить и следовать уже готовым рекомендациям. Чаще всего чужие инструкции порождают у нас множество вопросов, сопряженных с личностным восприятием каждого. Если вопросы не разрешаются, действие человека приобретает два вектора: или – или. Или отвергнуть и создать собственное на основе личного опыта, или найти ответы на вопросы и тем самым, скорее всего, принять предложенное. Именно во втором случае нам предстоит снять покров с тайны и увидеть серьезный взгляд за шутливой улыбкой, глубокую мысль за, казалось бы, праздной болтовней.

Перед Троицей на Руси обычно проходило посвящение двенадцатилетних девочек в девушки. Состоял обряд в следующем: девочки брали с собой все необходимое, а затем уединялись в лес так, чтобы никто за ними не последовал. Они водили хороводы, пели троицкие песни, кумились. В песнях можно проследить все этапы обряда – приглашение к завиванию венков, кумление, присутствие кукушки.
Пойдемте, девушки, во лужки, во лужочки,
Ой, люли, люли! Во лужки, во лужочки!
И во лужки, во лужочки завивать веночки,
Ой, люли, люли! Завивать веночки!
И мы завьем веночки на все круглы годочки,
Ой, люли, люли! На все круглы годочки!
И кто венки завивает, тому Бог помогает,
Ой, люли, люли! Тому Бог помогает!
А кто не завивает, тому не помогает,
Ой, люли, люли! Тому не помогает!

После хороводов девки украшали лентами молодую березку, завязывая их на ветвях таким образом, чтобы получилось оконце – венок. В качестве подтверждения того, что две подружки на год становились кумами, они обменивались венками и подарками – бусами, платками, а часто – специально сделанными для этой цели куклами.

Известно, что лица куклам не рисовали сознательно, чтобы не вселить в нее душу, соответствующую нарисованному выражению лица. Это было очень важно. Считалось, что такая душа может серьезно навредить владельцу. Однако куклы, сделанные без прикосновения иглы, сами по себе являлись неким отражением хозяина, частичка души автора все-таки была в них вложена.

Ну-тка, кума!
Ну-тка, кума, покумимся, ну-тка, кума!
Покумимся,
Покумимся, поголубимся, покумимся!
На подарки,
На подарки поменяемся, на подарки!
Ты мне – платок,
Ты мне – платок, а я тебе – вянок, ты мне – платок!
Ты мне – кума,
Ты мне – кума, а я тебе – кумка, ты мне – кума!

Кукол держат одна напротив другой, прижимая их друг к другу, и говорят определенную формулу:
– Ну что, подруженька любимая, покумимся, поцелуемся?
– Чтобы век нам не ругаться, не ссориться!

Ой, да ладо, кукушечка!
Ой, да ладо, рябушечка!
Покумися, кума!
Не бранися, кума!
Год до году,
Век до веку!

После троекратного целования сквозь переплетенные ветви березы девочки обменивались подарками, куклами и считались кумами. Впрочем, по прошествии определенного времени и при желании можно было раскумиться обратно, сняв с себя обязательства доброжелательного отношения друг к другу.

Тайна первая. Заметили ли вы, что происходит при обмене куклами? Я смотрела на куклу, дышала на нее, думала о ней, прилагала старание, вкладывала душу в эту работу, и вот она отдана другому человеку! Часть моей души! Ну, как после этого можно сердиться на куму, если ей теперь доверена ваша собственная душа! Пусть хотя бы ее крохотная часть!

У меня в жизни был период увлечения этими куклами-оберегами, когда за неделю я раздарила друзьям и добрым знакомым по меньшей мере двадцать-двадцать пять кукол. И все они были разными, не смотря на отсутствие лиц. И все они были мною. Это не самопожертвование, а скорее самообнажение: я вам доверяю настолько, что не страшусь обнаружить даже изъяны собственной души, я ценю высокую степень вашей порядочности.

Тайна сокрылась, остался обмен подарками – и это важно, потому что сознаем мы или нет, а между нами творится нечто тонкое, хрупкое, но теплое и светлое.
Кукушечка, рябушечка!

Пойдем у лес,
Сплетем венец,
Покумимся,
Поцелуемся,
Помилуемся.

После кумления и обмена подарками девочки наряжали в лоскутки и тряпочки специально сделанную для этого случая куклу. Изготавливали ее из высушенной травы, которая называется кукушкины слезки. В некоторых селах в этой роли предстает не кукла, а фигура птички, сделанная из той же травы.

Казалось бы, мы легко можем ответить на вопрос: почему все-таки – кукушка? Лето, птицы в лесу поют с утренней зари до вечерней и даже в ночную пору. Часто в канву витиеватых распевов пеночек, дроздов, свист синиц и трели соловья вплетается краткое и конкретное «ку-ку». Но такой ответ был бы слишком очевидным.

Давайте вспомним нечто отличающее кукушку от других птиц, и мы вплотную приблизимся ко второй тайне обряда.

Тайна вторая. Девочки хоронят кукушку. Хоронят – не обязательно закапывают, хоронят можно понимать и в смысле прячут. Но в обоих смыслах – избавляются. От чего? От тех качеств, которые присущи кукушке, а она, как известно, подбрасывает яйца в гнезда других птиц и не заботится о дальнейшей судьбе потомства. Нужно ли это девочке, которая считается после обряда девушкой, и уже смотрит вперед, в будущее, где она – мать и жена?

Обряд, таким образом, демонстрирует отказ от «кукушества», провозглашение материнства в лучшем его проявлении. Девочки прощаются со своим детством, принимая на себя обязательства «не быть кукушкой»!

Кстати, одним из сильных приемов воспитания может быть назван прием решения задачи (как и в математике, логике) «от обратного»: без всяких наставлений на путь истинный наглядно дается понять, каким не надо быть. Вряд ли это осознается детьми, но они твердо знают одно – теперь они взрослые. А уж институт семьи обучит всему остальному, в том числе и умению заботиться о своих детях.
Но есть еще одна тайна, поразительным образом соответствующая назначению ритуала. Внешне это выглядит как завершение обряда в виде трапезы: девочки на костре готовят яичницу и едят ее, угощая друг друга. Но почему именно яичницу? Яйцо – символ жизни, вечного обновления, знак вселенной у индийских народов, чья культура тесно переплетена с культурой Древней Руси.

Но я была потрясена глубиной смысла. Может быть, этому способствовало мое биологическое образование?
Тайна третья. Эта тайна самая существенная. Ради нее все-то и затевалось. Посвящение в девушки (12 лет) напрямую связано с созреванием женских внутренних органов (яичников!) и готовностью зачать ребенка, продолжая свой род.
Девушки разбивают скорлупу и употребляют содержимое яиц в пищу, используют их. Разбитая скорлупа – это раскрытые двери, доступность, возможность воспользоваться прежде недоступным…

Стоит прикоснуться к тайне, как видишь, что она влечет за собой еще и еще одну, а те – следующую, и так далее. Но сколько, сколько еще тайн и сакральных смыслов несут к сознанию современного человека древние обряды и традиции? Что они добавляют, чего лишают? От чего излечивают, если уж мы говорим о терапии познанием?

Каждый ответит для себя сам. Что касается меня, такие находки способствовали тому, что я благополучно прошла курс терапии, избавляясь от власти очевидностей, а также от гордыни, из-за которой мыслительные усилия, отдаленных от нас во времени людей представляются примитивными. Я пришла в восхищение и огляделась в нем. Я поняла, что не так уж плоха, раз для меня был приоткрыт занавес, скрывающий Ее Величество Тайну…

Главное, чему способствуют тайны, – это формирование целостной картины мира, так «талантливо» расчлененной школьными дисциплинами, науками, техническим прогрессом. Эволюция человека, в отличие от эволюции животных, идет в направлении универсализации, а не зауживания взглядов сведением их до «точки зрения». Благодаря старинным обычаям, песням, приговоркам мы учимся ощущать мир во всей полноте его взаимосвязей, единым целым, а себя – частью этого мира, а не надмирным повелителем.

Постоянное сознание присутствия тайн заставляет нас смотреть глубже, слышать четче, сильнее чувствовать, а совершаемые открытия излечивают наш дух от излишней сонливости, лености, придают ему остроту и тонкость, заставляют нас пользоваться им чаще и чаще.

В даосизме для прозрения, для «открывания сердца» используются так называемые коаны – короткие истории-задачи. Для решения некоторых (как звучит хлопок одной ладони?) можно потратить годы и годы, но, говорят, прозрение (просветление) того стоит.

Свет, исходящий от сокровищ русских песен, обрядов, танцевальных движений или театральных представлений, находится к нам ближе Китая. Осталось только согласиться на открытие, потому что, говорят, это всегда не только удивительно, но и больно, потому что обязывает. И еще потому, что «во многом знании премного печали». Не оттого ли русский народ с таким азартом пляшет и веселится, что печаль его велика?
;