Повесть мутного времени. Глава вторая

  Глава вторая.
Только через три дня после нашего переезда выяснилось, что Ника соврала мне, сказав, что она взяла академический отпуск.
- Надо же мне было затащить тебя в этот чёртов ЗАГС, вот я придумала, - призналась она.
- Но тебя же могут отчислить за непосещение, - напомнил ей я.
- А для чего существует Дима Терёхин? – беззаботно рассмеялась она. – Мой одноклассник сейчас проходит практику в Первой Градской и выписал мне бюллетень аж на целую неделю. Он, бедняга, и не знает, для чего мне понадобилась эта неделя.
Теперь утренней электричкой мы отправлялись с ней в Москву, она – в институт, я – на поиски работы. Но во всех учреждениях, где требовались программисты, мне отказывали, так как образование у меня было незаконченное высшее, а по поводу того, почему оно незаконченное, я честно признавался: отчислили из института за хулиганский поступок. Недоученный программист – хулиган был никому не нужен, и тогда-то баба Фрося посоветовала мне устроиться охранником в дачном кооперативе.
Я дежурил на КПП у въезда в посёлок, совсем рядом с нашим домом, в режиме «сутки через трое», поэтому у меня была уйма свободного времени. Я употреблял его для заготовки дров, перекапывания огорода и ремонта обветшалой избы. А вскоре я смог заняться и умственным трудом. Дело в том, что мои напарники, узнав о моем незаконченном высшем образовании, попросили меня, как они выразились, «подтянуть их детей – оболтусов по математике», то есть, стать репетитором за весьма солидное вознаграждение. Когда я попытался отказаться от оплаты моих уроков, наш бригадир Никита Мохов, отец двух сыновей м дочери, резонно возразил:
- Даром брать хорошо, а отдавать худо. Это я к тому, чтобы ты ответственность за знания наших детей чувствовал.
Теперь один раз в неделю в нашей просторной гостиной собиралась веселая компания в составе четырех мальчиков и двух девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет, по школьной привычке называвшие меня Кириллом Ивановичем. А мне пришлось тщательно изучить учебники по арифметике со второго по шестой класс, после чего я понял, почему уже в начальной школе детям потребовался репетитор.
Видимо, академики, составлявшие эти учебники либо забыли свои школьные годы, либо впали в маразм. Я не буду приводить здесь примеров их творчества, ибо уверен, что мои читатели сами имели возможность ознакомиться с дурацкими задачками, которые, якобы, должны были развить у детей креативное мышление, а, на самом деле, просто ставили их в тупик. Поэтому я сначала научил своих учеников элементарным четырем действиям арифметики, а затем мы сообща одолели заковыристые ребусы академиков.
Ника постоянно порывалась помочь мне в моей педагогической деятельности, но я быстро отвадил её от благих намерений, напомнив ей, что у неё на носу защита диплома.
А ранней весной ушла из жизни баба Фрося, легко и неожиданно. Посмотрев по телевизору программу «Время», легла спать, а утром не проснулась.
Ника тут же позвонила родителям, чтобы сообщить им эту горестную весть, но ответила ей домработница Люся, сказав, что Владимир Сергеевич и Фаина Анатольевна отдыхают на Кипре, а где точно, она не знает. Так что на кладбище бабу Фросю провожали только три ее старенькие подруги да мы с Никой.
Теперь забот у нас прибавилось. Я должен был кормить кур, но, как ни странно, это занятие оказалось очень приятным для меня. Сначала эти глупые, по общему мнению, создания не воспринимали меня как их хозяина и кормильца. Они наблюдали за мной издалека, не отзываясь на мои ласковые «цып - цып», и начинали клевать разбросанные мною зёрна только после того, как я уходил с крыльца. Но потом они полюбили меня и неотступно ходили следом за мной по двору. Сначала я думал, что они не наелись и, снова созвав их к крыльцу, сыпал им добавку, но они не обращали на неё никакого внимания, потому что были сыты. Они просто любили меня, бескорыстной и верной любовью, какая бывает только у животных.
Пользоваться пылесосом я мог с детства, так как мою маму, ударницу швейной фабрики «Большевичка», наградили однажды этим чудесным аппаратом под названием «Вихрь», дорогим и дефицитным, и с тех пор полы в нашей маленькой квартирке пылесосил только я. Так что для меня не составило большого труда делать то же самое в избе бабы Фроси.
А вот со стиральной машиной мне пришлось повозиться. Ника сразу призналась, что ни разу за всю свою жизнь не стирала бельё, ни вручную, ни на машинке, так как за нее это делала сначала домработница Люся, а затем баба Фрося. Никто из моих напарников по работе тоже не прикасался к этому сложному прибору, и мне пришлось осваивать его с помощью инструкции, чудом сохранившейся в чулане.



За это время у нас скопилось огромное количество грязного белья, и именно в тот момент, когда, выстирав его, я развешивал по всему двору огромные простыни, свои рубашки и платья моей жены, приехала из Москвы Ника. Она долго стояла у калитки, наблюдая за этим процессом, потом подошла ко мне и грустно сказала:
- Представляю, о чем сейчас судачат наши соседки. Мужик, мол, бельё стирает, а его жена – вертихвостка в городе с любовниками по ресторанам шастает. Но ты, Акимов, так ведь не думаешь? Скажи честно…
Я улыбнулся и поцеловал её в щёчку.
- Думаю, Николь, думаю, - печально ответил я. – И как только ты получишь диплом, подам на развод. А пока считаю своим долгом помочь своей любимой супруге окончить институт и стать ведущим специалистом в сфере компьютерных технологий.
- А я в свою очередь торжественно обещаю не давать тебе развода, так как сразу же после окончания института сама займусь стиркой, уборкой и приготовлением пищи, а ты, Акимов, засядешь за учебники, чтобы сдать экстерном экзамены за последний курс института и тоже получить диплом.
То, о чем она говорила, было для меня совершенно не реально, потому что я думал только о делах насущных: надо было повесить оставшееся белье, накормить Нику ужином и подготовиться к занятиям с детьми, которые должны были прийти завтра, в воскресенье. А в понедельник мне надо было заступить на суточное дежурство.
Но Ника сообщила мне о своих планах так уверенно, что я в поверил то, что они сбудутся…
В июне она успешно защитила диплом и была приглашена на работу в одну из ведущих фирм, занимавшуюся продажей нефти за границу. Естественно, вся документация там велась в электронном виде, и создание программ по заключению контрактов, объёмам продаж, ценам и логистике осуществлялось под чутким руководством ведущего специалиста Николь Владимировны Волынской, отказавшейся после замужества взять мою фамилию.
- А вдруг мы не сойдемся характерами, - почти серьёзно сказала она. – Представляешь, сколько мороки будет, чтобы снова сменить фамилию.
С работы она приходила настолько усталой, что сразу, даже не поужинав, падала на кровать и просила меня снять с неё сапоги. Но ночью она иногда неожиданно просыпалась, будила меня и шептала мне на ухо:
- Ты знаешь, Акимов, у меня, кажется, родилась идея, как ускорить погрузку танкеров в Порт-Кавказе. Ты спи, а я поработаю на кухне, хорошо?
Возражать ей было бесполезно, и она почти до утра сидела на кухне за своим ноутбуком, решая свои бесконечные проблемы.
А утром не успевала на свою электричку и получала выговор от начальства за опоздание на работу.
И, несмотря на все эти старания, зарплату она почти не получала. Это было время, когда ее почти вовремя никто не получал: ни учителя, ни врачи, ни даже милиционеры, выживая кто как сможет.
Мы выживали за счет моего репетиторства и наших добрых курочек, снабжавших нас десятком яиц каждую неделю.
Ясно, что в такой обстановке вопрос о моем высшем образовании больше не возникал.
Особенно после того, как Нику уволили с её престижной работы.
                (продолжение следует)