Женское священство Размышления о феменизме

Недавно я стал свидетелем интересного разговора. За столиком в кафе, с видом на мокрую мостовую, две дамы в больших шляпах обсуждали нечто серьезное. Одна из них, старшая, с лицом важным и уверенным, громко заявляла:

— Женщины тоже имеют право быть священниками! Почему только мужчины? Ведь женщины ничуть не хуже!

Вторая, помоложе, кивала, но, кажется, понимала суть разговора лишь наполовину, поглядывая то на окна, то на подошедший чай.

Слушая этот диалог, я невольно задумался. Впервые за долгое время мне стало искренне жаль слово "равноправие". Какое чудесное слово — тёплое, человечное, полное надежды. И как часто его превращают в оружие для борьбы с самой природой вещей.

Вот, к примеру, женщина в Церкви. Разве её роль мала? Кто стоял у креста, когда апостолы разбежались в страхе? Кто пришёл ко гробу с миром, когда все прочие скрывались за запертыми дверями? Женщины всегда были в центре христианской жизни — но не ради власти или почестей, а ради любви и верности.

Теперь же предлагают "исправить" апостолов. Сделать их женскими персонажами. И в этой мысли что-то странное, если не сказать болезненное. Как будто за всей этой борьбой за "равенство" скрывается обида — не на порядок вещей, а на саму Истину.

Но ведь если начинать менять апостолов, почему бы не пойти дальше? Почему бы не представить Иуду Искариота в женском обличье? Или Ирода, или, прости Господи, антихриста? Странно, что феминистки об этом не говорят. Может быть, потому, что в глубине души они понимают абсурдность таких переделок?

Христианство — это не свод правил и не клуб по интересам. Это живая вера, передаваемая через века, через кровь мучеников и слёзы святых. В этой вере есть место для всех — мужчин и женщин, стариков и детей. Но роли у всех разные, и в этом — не недостаток, а мудрость.

Мне кажется, что проблема не в правах, не в женщинах и даже не в священстве. Проблема в том, что людям всегда хочется быть в центре внимания, даже там, где нужно смирение.

Дамы за соседним столиком ещё долго обсуждали "борьбу за равенство". Я молча допил свой кофе, расплатился и ушёл. На улице шёл дождь, пахло свежестью, и весь этот спор казался чем-то мелким, ненужным, словно неуместная шутка в старинной церкви.