Барсучка и соседка

      Пенсионерка Барсученко, известная как бабка Барсучка, много лет назад была женой председателя колхоза.  Хотя она давно овдовела и переехала в город к дочке, председательшей быть не перестала. Старуха была всегда и всем недовольна. Она страдала от того, что дочка с внуком уехала на Север за ненавистным по умолчанию зятем. Её возмущало, что в городе её никто не знал, не боялся, а, значит, и не уважал. Просто взяли и никем поставили! За уважением бабка периодически ездила в родной колхоз, чтобы гонять никчемушних невесток и ставить на место наглых соседок. Там отдыхала под звуки балачки и привычных выражений её природная душа.
 
      Обитала бабка в  старинном доме с печным отоплением, маленьким двором и большими угольными сараями. Квартира была коммунальная, с одной соседкой. Барсучка соседку не любила и ждала, когда та помрёт от страшной болезни, чтобы получить её  комнату. Она даже договорилась с домоуправом и дала ему сто рублей за хлопоты авансом. Про болезнь ей сказала знакомая дочки, медсестра Клавка, которая своими глазами видела карточку и диагноз. 
               
      Неизлечимо больная соседка Матильда Федосеевна, называемая Мотькой, была чуть младше Барсучки и часто отсутствовала по делам своей многочисленной родни. Родня бесконечно болела-женилась-разводилась-размножалась, потому нуждалась в заботе. Соседка, скучавшая по сыну и внукам, проживающим в Подмосковье, всегда была готова помочь родным словом и делом.   Мотька  выглядела неприятно бодро, моложаво и энергично, а на нелюбовь соседки не обращала никакого внимания.

      Не имея сил терпеть такое безобразие, Басучка объявила её жуличихой и ворихой, а затем повесила замки на все дверцы и ящики на общей кухне.   Отбывая к родным пенатам, бабка заклеивала все замочные скважины бумажками, заматывала входную дверь нитками и раскладывала волосинки в незаметных видных местах. Вернувшись, она первым делам проверяла систему безопасности, хваталась за сердце и щедро плескала в маленькую рюмку валерьянки, спрятанной в ящике стола. Чуть подлечившись, Барсучка, вне зависимости от сезона, открывала окно и истошно орала: - Обокрали! Рятуйтэ, люди добри!

       На привычный призывный клич выбегали сухонькие старушки-соседки снизу и толстая повариха Райка-выпивоха из квартиры напротив. Потерпевшая выходила к собранию с объявлением, что ничего не тронуто, ничего не порвано, но в хате точно кто-то был! Собрание качало головами, цокало вставными зубами, приговаривало подходящие к моменту междометия и, наконец, возвещало голосом Райки, по какому именно короткому адресу пошли бы они все.

       Исполнив положенный ритуал, бабка доставала ключи, обрывала нитки и бумажные наклейки, заходила в комнату и начинала жить обычной жизнью, в трудах и заботах. Кто, кроме неё пойдёт на базар с утра пораньше, пока молочница не успела разбавить сметану, и потребует  вершки из открытого бидона? Кто научит никчемушницу Райку уму-разуму? А ещё надо диктовать разоблачающие зятя письма соседке-учительнице, ибо сама Барсучка, окончившая только ликбез, писала с трудом. И дверь сарая сама себя не покрасит, и босяки из соседнего дома сами себя не выругают.

 01.01.2025