Командировка на тот свет

Брянцев очнулся от толчка. Жена трясла его  за плечо:
         - Проснись, Дима, проснись!
         - А? Что? – Он рывком сел на постели. Прохладная женская ладонь легким прикосновением остудила пылающий лоб.
         Дим, что с тобой? Орал опять во сне, вон взмок весь! Ну ты чего, а? Водички принести?
         С трудом разлепив склеившиеся ресницы, он приобнял ее за плечо.
         - Ага, принеси. Привиделась чертовщина какая-то. Да не волнуйся – ерунда это все, пройдет.
         Накинув халат, женщина вышла из комнаты. Прикрыв веки, Брянцев откинулся на подушку: перед глазами еще рябили резкие, колючие сполохи. Скомканная простыня, словно болотная жижа облепила тело, засасывая в горячее вязкое марево сна.
                ___________________________

               
      Может ли какой-то один день изменить жизнь человека?  Легко. Примеров сколько угодно: один развелся, другой женился, третий открытие научное сделал, кто-то клад нашел… Конечно, и так бывает, все верно, но здесь другой случай. Однажды, в какой-то обычный, ничем непримечательный день человек  вдруг, сталкивается с чем-то, и… Он сам об этом еще – ни сном, ни духом, а где-то далеко-далеко вдруг изменился знак семафора, и «клац!» - стрелка переведена на другой путь. И все! Судьба предрешена.
               
               
        До девяти лет у Мити Брянцева все было хорошо. Даже, можно сказать, замечательно: большая, дружная семья, любящие родители, друзья-товарищи, прогулки, игры. Словом, живи да радуйся, чего еще желать? Наверное, это и было счастье. А потом начались сложности. Ну, не то, чтобы очень, а так – вообще… Жизнь-то, ведь она - полосами.
        В семьдесят втором умерла бабушка. От лейкемии. Приехали все родственники – ближние и дальние. Митя сначала подумал, что собрались гости, но никто не радовался, разговаривали в полголоса, а у некоторых были заплаканные глаза. Чудно. Раньше Митя считал, что гости собираются на праздники, чтобы разделить друг с другом общую радость. Оказалось, что и горе тоже. Хоронили блеклым, морозным днем на загородном кладбище. Женщины в черном, голые черные ветки кладбищенских деревьев, белый снег и низкое, выбеленное небо. И ветер… Ледяной ветер, пронизывающий до костей. Когда стали прощаться, Митя тоже подошел к гробу и поцеловал бабушку в ледяной, будто мраморный лоб. И этот каменный неживой холод поразил его до глубины души.  С тех пор он так и запомнил: у смерти два цвета – черный и белый.
       И еще - холод.
     Сколько раз Брянцев ни задавал себе вопрос, когда это случилось с ним - память упорно отсылала его в холодный февральский вечер двадцатилетней давности.               
               
   … - Спирометрия – шесть двести, замечательно! Теперь измерим кистевую силу, - грудастая военкоматовская врачиха кивнула на хромированный эллипс эспандера.
        Молодой человек, сутуло примостившийся на краешке стула, отвел взгляд от  глубокого выреза ее белого халата и озабоченно пробасил:
      - А не сломается?
Женщина ободряюще улыбнулась:
      - Не сломается. Жми!
      Эспандер жалобно скрипнул. Врачиха ойкнула. Разбитной санитар, привлеченный неуставными звуками старшего медперсонала, шустро нарисовался рядом.
      - Что там у вас? Ну-ка, дайте сюда.
       Парень смущенно протянул блестящий обруч. Санитар коротко глянул и обескуражено крякнул:
      - Эк вы его, голубчик!
Он передал прибор врачихе. Она недоверчиво хмыкнула и посмотрела на парня внимательнее:
      - Надо же, сто двадцать килограммов! Левой. А по виду и не скажешь, что такой медведь…
Хотела еще что-то добавить, но расторопный санитар перехватил инициативу:
      - Так, молодой человек, на этом пока все. Одевайтесь и подождите в коридоре.
      Дверь за испытуемым закрылась. Санитар, скрипя половицами, подошел к окну, приоткрыл хлипкую форточку и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он отщелкнул окурок на улицу, повернулся к врачихе, и словно продолжая прерванный разговор, выдохнул вместе с мутным облачком табачного дыма:
      - Вот, то-то и оно, что «по виду и не скажешь»… А еще у него этот… Тьфу, черт! Все время забываю - этот, как его? Коэффициент интеллекта…                А, вспомнил: «Ай Кью»! Сто шестьдесят, да? А обычно в его возрасте сколько?           - Правильно, девяносто. Кстати, для справки: у Эйнштейна, говорят, сто восемьдесят было.  Так что - звони, Леднева.
Миловидное лицо женщины потускнело. Санитар нехорошо прищурился:
       - Звони, звони. Наше дело маленькое. Инструкцию знаешь…      
Она коротко кивнула и подняла телефонную трубку:
       - Товарищ военком, это Леднева. Кажется, объявился тут один добрый молодец.
               
                *  *  *

       … - Брянцев Дмитрий Николаевич, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, русский, член ВЛКСМ, образование неполное среднее, проживает совместно с родителями в Москве. На призывную комиссию назначен для предварительного освидетельствования и определения годности к службе в вооруженных силах Советской Армии и Военно-морского флота.
     Пожилой военком закончил читать, и сняв очки, повернулся к стоящему у окна невысокому плотному мужчине в темно-коричневом костюме-«тройке».
      - Звать?
      - Брянцев, Брянцев… - Словно не слыша вопроса, мужчина задумчиво потер переносицу,– ну-ка, дайте мне его дело, майор.
      Военком потянулся к тонкой картонной папке, но его опередил другой посетитель, до сих пор державшийся в стороне. Он ловко подхватил папку, и быстро раскрыв, передал старшему. Тот сосредоточенно пролистал страницы и уткнул короткий палец в абзац раздела «Автобиография». На рубленом лице мелькнуло подобие самодовольной улыбки.
      -То-то я смотрю фамилия, вроде знакомая, - прогудел он неприятным прокуренным голосом в сторону расторопного помощника, - так и есть: папаша-то у него – ого-го!  - Он многозначительно ткнул указательным пальцем куда-то вверх, – тут поаккуратней надо, учти.
      Помощник, деликатно кашлянув, сделал неуловимое движение бровями в сторону военкома. Оборвав себя на полуслове, мужчина в «тройке» захлопнул картонную обложку и уставился на хозяина кабинета тяжелым, немигающим взглядом. Тот непроизвольно отвел глаза.
      - Значит так, майор. Парня этого – сюда. Мы с ним побеседуем, а вы пока распорядитесь, чтоб ему приписное оформили, как полагается. И пусть нас не беспокоят. Все, действуйте.
      Военком поспешно ретировался, и «старший» по-хозяйски расположился за его столом.
      - Зови, - коротко скомандовал он своему спутнику.

                *  *  *

      В шестом классе Брянцев влюбился. И это была полная катастрофа, потому что его избранница училась в девятом. Двенадцать и пятнадцать лет для школьной поры – пропасть! Хуже расового, социального и религиозного неравенства, вместе взятых, абсолютная безнадега - без вариантов. Как его угораздило, Митя не понял, но девочка была так хороша, что видно, по-другому и быть не могло: высокая, стройная, с волнующе очерченной грудью и темными шелковыми волосами, перехваченными сзади в модный «конский хвост». Про себя он называл ее Испанкой, так как поначалу даже не знал ее имени, но однажды видел, что она покупала в киоске «Союзпечати» газету на испанском языке.   А еще у нее был классический профиль с прямым латинским носиком и гордо вскинутым подбородком, нежный овал лица и замечательные темно-ореховые глаза в обрамлении длинных ресниц. Понятное дело, гордая Испанка Митю в упор не замечала, и даже не догадывалась о своем тайном воздыхателе.  Ах, если бы она только знала,  какие нешуточные страсти пробудила ее красота в юном влюбленном сердце! Да, именно тогда Митя впервые испытал беспощадную несправедливость судьбы и свою полную беззащитность перед силами бытия. Он ощущал себя то рабом, недостойным взгляда гордой патрицианки, то бесправным плебеем, издалека лицезреющим триумф ослепительной Клеопатры, то презренным изгоем, отлученным от Божества… Ну, что тут скажешь? Ежу понятно: безответная любовь всегда неудачная. Конечно, все это так, все правильно, но… Вместе со страданьем в сердце мальчика вошли и другие незнакомые чувства: удивительная нежность, светлая тоска и какое-то неясное душевное и физическое томление…
      Но и это было еще не все. По ночам Мите снился один и тот же удивительный сон: он – уже взрослый молодой мужчина небрежно, одной рукой держит руль шикарного открытого авто, рядом с ним – прекрасная Испанка. Ее легкая, нежная рука доверчиво покоится на его крепком плече, и набегающий встречный ветер ласкает их волосы. А впереди, сквозь лобовое стекло лишь темная лента пустынного шоссе и светло-розовый рассвет у далекого, низкого горизонта. Другая реальность, другой мир…  Мечта, одним словом. 
        И что было с этим делать? Правильно, ничего. Но ведь, первая любовь, как- никак! Пусть – неудачная, безответная. Зато – первая, незабываемая. Такая, что при одном воспоминанье о ней – мурашки по коже… 
       Долго ли - коротко ли, историю эту Митя все-таки пережил. А выводы сделал такие: ни рабом, ни плебеем или изгоем он ни при каких обстоятельствах чувствовать себя больше не должен. Недостойно это, не по-мужски. И если не получается пока с судьбой управляться, то с силами бытия – самое время научиться. Результатом таких умозаключений стало то, что Митя принялся строить себя как личность. Начал с малого: пошел и записался в секцию борьбы САМБО – самообороны без оружия. От кого обороняться собрался, спросите? Да так - от разных там врагов-неприятелей. Да и от судьбы тоже. В общем - «на всякий пожарный», как говорится…               

      Да, кстати! О совпаденьях… Знаете, что оказалось? - О! Тут как в романе Шишкова «Угрюм-Река», помните: «… А шаманку-то, тунгуску-то… и впрямь, Синильгой звали!».  Так вот, «Испанку»-то Митину… Любовью звали. Честное слово! А сон тот снился ему еще целый год. Да и сейчас еще снится иногда.

                _____________________________

   
  Угловатая юношеская фигура нерешительно замерла в дверном проеме.
      - Вызывали, товарищ военком? Я - Брянцев.
      - Брянцева вызывали, только я не военком, - мужчина, расположившийся на месте хозяина кабинета, благодушно улыбнулся, - да вы проходите, Дмитрий Николаевич. Заодно и познакомимся. 
     Юноша продолжал нерешительно топтаться у порога, и «старшему» пришлось встать из-за стола и сделать два шага ему навстречу. Он энергично протянул молодому человеку руку:
      - Сергей Борисович.
Затем коротко кивнул в сторону своего помощника:
      - Мой коллега – Александр Евгеньевич. Консультируем членов призывной комиссии по вопросам профотбора будущих защитников Родины.  Так, что устраивайтесь, молодой человек, поудобнее, -  указал он на стул прямо перед собой, - побеседуем «тет-а-тет», так сказать.
Александр Евгеньевич, неизвестно как оказавшийся за спиной у Брянцева, дружески подтолкнул его под локоть:
      - Располагайтесь, -  указал он на глубокое кожаное кресло посреди комнаты.
Но молодой человек, шагнув чуть левее, скромно опустился на стул у стены.
      - Я лучше здесь, ладно? С детства не люблю кресел, - смущенно пояснил он,   - да и «тет-а-тет», боюсь, уже не получится – какой разговор «с глазу-на-глаз», когда кто-то третий за спиной маячит?
Мужчины молча переглянулись.
      - Здорово вы, Дмитрий Николаевич, про «тет-а-тет» подметили. В самый цвет, - хохотнул «старший». - Языками владеете?
      - Да нет, просто выраженье известное.
      - Понятно. А почему кресел не любите, если не секрет?
Молодой человек замялся:
      - Так, была одна история…
      - Что за история? Да вы не стесняйтесь - здесь все свои, проверенные, - ободряюще кивнул Сергей Борисович.
Он, вообще, старался держаться этаким бодрячком-боровичком, и Мите это как-то не нравилось. Почему-то ему казалось, что этот добродушный с виду человек в  темно-коричневой «тройке», изо всех сил старающийся выглядеть любезным и приветливым, притворяется. И уж, если на то пошло, то на самом деле он больше походил на огромного жука - скарабея. Не сказать, что  это сильно напрягало, но тем не менее, подсознательно он ощущал за простецкой манерой спрашивающего умело замаскированную систему манипулирования собеседником. Вернее, его сознанием. Внутренняя система безопасности включилась автоматически: помните правило из школьного курса физики: похоже, молодой человек  начал догадываться с кем имеет дело, но решил, что будет лучше, если оппонент не почувствует его тревоги. Отведя взгляд в сторону, юноша с натугой выдавил:   
      - Ну, если вам интересно…
     … - Митя! Митя! Мальчика маленького, кудрявого такого, в синем костюмчике не видали? – Молодая женщина, взволнованно комкая в холеной руке кружевной платочек, вопросительно заглядывала в глаза дежурной смотрительнице зала.
      - Спокойно, гражданочка, разберемся! Здесь все-таки музей, а не рынок – Оружейная Палата Московского Кремля, как-никак! – Смотрительница уверенно удерживалась в рамках социалистического официоза. Пока.
      - … Да как же так можно?! Вы представляете,  что теперь будет!
      - А что будет? Ну, устал ребенок – ему всего-то четыре года…
      - Следить за детьми надо! Вы родители, или кто?
      - Вот-вот! Вам бы только следить… Митя! Сынок! Слезай оттуда сейчас же!

                ___________________________      

            … - Ну, кресло и кресло - подумаешь невидаль! Залез в него, свернулся калачиком. Отдохнуть, значит.  Что дальше было дословно передать не берусь, но в общем и целом – «караул!». И разные эпитеты…
      Брянцев перевел дух и мельком глянул на собеседников: оба ждали продолжения.
      - Отчего ж столько шороху-то? – заинтересовано подал голос младший.
Молодой человек досадливо поморщился.
      - Кресло это злосчастное царским троном оказалось. Как выяснилось. Самого Ивана Грозного – ни больше, ни меньше.  Короче, с тех пор к этой мебели у меня аллергия. Хотя, если честно: чего так причитать было, не пойму? «Ах, трон, трон!.." - и что с того? Сидеть совсем даже и неудобно - жестко и нафталином пахнет.
      - Лихо! И рассказываете занятно, - отсмеявшись, Сергей Борисович пододвинул к себе «дело», и сосредоточенно прищурившись, пробежал взглядом несколько листков. Затем, уперев короткий палец в какой-то абзац, вновь перевел испытующий взгляд на юношу.
      - Кстати, в вашей школьной характеристике сказано, что вы  больше к гуманитарным предметам интерес проявляете, чем к естественным наукам. Способности к иностранным языкам, опять же. Плюс ко всему -  спортсмен-разрядник.
Отложив папку в сторону, он с интересом уставился на парня:
      - Не очень частый расклад для нашего «технотронного» века, не находите, Брянцев? Расскажите-ка о ваших увлечениях подробнее.
Митя с недоумением воззрился на странного собеседника:
      - Простите, э-э… Сергей Борисович.  Я не совсем понимаю, причем здесь…
Протестующим движеньем руки  мужчина остановил его на полуслове:
      - Конечно, конечно, молодой человек. Военкомат, комиссия, армия… И причем тут иностранные языки, гуманитарные науки? – «Старший» деланно вскинул руки. – Сейчас мы с коллегой вам все объясним: что, зачем, почему… Не так ли, Александр Евгеньевич? – Он энергично развернул корпус в сторону помощника.
      «Коллега» до этого момента не проронивший ни слова, с готовностью отозвался.
      - Конечно, объясним! - С воодушевлением подхватил он, - и зачем, и почему… Только, знаете что? – Александр Евгеньевич доверительно понизил голос, - давайте, чтоб все было чинно-благородно, по порядку и без суеты, – он вдруг как-то весь подобрался, - сейчас сделаем небольшой перерыв – нам с коллегой надо посовещаться «тет-а-тет».  Вы пока отдохните в коридоре, вас позовут, а потом расставим точки над «и», хорошо? 
Юноша заинтригованно кивнул.
      - Вот и отлично! – улыбнулся «младший».
               
               
               
                *  *  *

      - Значица так, капитан: похоже, мы с тобой на самородок натолкнулись.          Не простой паренек! Видал, как он тебя за своей спиной в два счета «срисовал»? И сел умело, и отговорку насчет кресла тут же соорудил…
      - Да и вас, товарищ полковник, он тоже «покоцал»: «тет-а-те-е-ет», понимаешь. Да и вообще, толком не сказал ничего дельного, о чем его спрашивали - как будто под простого играет, а сам о-ох, как настороже! Но виду не подает.
        - Ага, точно. Плюс способности разные, о чем военком здешний рассказывал. И я уверен, что это – далеко не все. Короче, если бы не его юный возраст, я бы мог подумать, что мальчик-то уже обученный – «закрытая система».
      - Ну, уж прямо и «обученный»! Ему до этого еще – о-о-ох!..
      - Вот ты все сам и сказал… Если честно, я того же мнения – парня надо брать любой ценой!
      - Вы говорили – отец у него…
      - Да, большая шишка – ответработник в Совмине. А что делать? Все равно надо брать,  говорю же – самородок! Из него знаешь кого сделать смогут?
      - «Крота»?
      - Молодец, слету сечешь. Может, и «крота», а может, еще чего… покруче. Если мы с тобой все правильно сделаем. Тогда и нам зачтется по полной – и дети и внуки сыты-обуты будут. Такой шанс, братец, один раз дается – никак упускать нельзя. Так, что служи, капитан – майором станешь. Зови мальчишку, а дальше… В общем, как ты умеешь – аккуратненько, чтоб комар носа не подточил.  Действуй!

                _________________________

      …– А вот такой вопрос: через четыре месяца вы заканчиваете среднюю школу, так? – Спрашивающий слегка прищелкнул пальцами, будто отсчитывая какой-то скрытый внутренний ритм. -  Собираетесь учиться дальше или как?       – Дружелюбно поинтересовался мужчина.
      -  Собираюсь, - нехотя ответил Митя. - А вообще, как получится, - добавил он. Настроение почему-то стало стремительно падать. Словно какая-то невидимая угроза присутствовала в воздухе - как запах озона перед грозой. И она исходила от сидящего напротив. Митя напрягся – с чего бы это?
       - Как-то у вас это пессимистично прозвучало, - ухмыльнулся собеседник.
      -  И куда хотите поступать, если не секрет?
      -  В МГУ, на исторический, - еще более меланхолично промямлил юноша.
Почему-то ему казалось, что этот добродушный с виду человек в темно-коричневой «тройке», изо всех сил старающийся выглядеть любезным и приветливым, притворяется. И вообще, если уж на то пошло, то походил на огромного жука-скарабея.
      - Историей интересуетесь, или…- Александр Евгеньевич снова прищелкнул пальцами, - гх-м, потенциальными возможностями?
      Митя изо всех сил старался сохранять спокойствие, но по его ощущению невидимый источник опасности объявился уже где-то совсем рядом. Но что это могло быть он совершенно не представлял – так, знобкое дуновение из чуждого мира.
      - Историей – да, интересуюсь. А возможностями… - Он на секунду смешался. Непонятное тревожное чувство нарастало: будто что-то должно было вот-вот случиться. Митя искоса глянул на «коллег»: их лица излучали дружеское взаимопонимание. Ладно, показалось, наверное. Он перевел дух и ответил с некоторым даже вызовом:
      - Если вы имеете в виду возможность после окончания этого факультета жить и работать за рубежом, то – да, и этим тоже.
      - Спасибо за честный ответ. Полагаю, ваша целеустремленность хорошо подкреплена, чтобы воплотиться в жизнь, - Александр Евгеньевич как-то нехорошо ухмыльнулся, но тут же, деловито продолжил:
       - В жизни ведь, всякое бывает - вдруг что-то не сложится? Конкурс слишком большой или не повезет с первого раза. – Он снова щелкнул пальцами. - Тогда как - в армию? С вашим-то интеллектом… Обидно будет, наверное.
      Вопрос – ответ. Обыденное, занудное дело - как в телепередаче «Спрашивайте – отвечаем». Скукота. И вдруг, что-то пошло не так. Ни с того, ни с сего – на ровном месте. Внезапно перед Митиным внутренним взором мелькнула какая-то картинка. Что-то знакомое… Нет, не разобрать! Эх, рассмотреть бы картинку получше, ну же! Ага, есть «двадцать пятый кадр»! - Муха в паутине. Что еще за лабудень? Какой в этом смысл? Непонятно. Тогда,
как говорила школьная математичка: «Включаем голову!». Включаем. Итак: ключевое понятие – смысл. Ладно, вспомним, какой он там бывает, смысл этот? - Здравый, двойной, определенный, скрытый… О! Скрытый смысл – вот это пожалуй, подходит. Ну-ка, ну-ка: «Если муха в паутине, значит рядом есть паук!». Вот так-так! И где же он?
     И тут его осенило: «младший коллега» - Александр Евгеньевич! А что? Он и впрямь, похож: так ловко плетет словесные кружева, что скоро совсем запутает в них свою жертву, и уж тогда… Что будет тогда Митя не додумал, но чтобы освободиться уже от этой гнетущей тревоги решил пойти ва-банк:
      -  Тогда – в армию!
      Получилось резковато - воцарилась неловкая пауза.
      Ну, и слава богу! Пусть отвяжутся уже, - подумал Митя, и его сразу отпустило.
      Костяной щелчок пальцев остановил скрытый ритм движения невидимого челнока, послав в чуткие рецепторы ткача закодированный импульс: паутина соткана, можно сворачивать кокон…
      - У нас к вам другое предложение, - с нажимом прогудел «Скарабей».

                *  *  *

          Брянцев  Старший чекистов не жаловал. Не любил иметь с ними дела, скажем так. Скорее всего, были на это какие-то причины, но он на эту тему никогда не распространялся. Тем не менее, по роду деятельности общаться с «бойцами невидимого фронта» время от времени приходилось.
      Вот и сегодня, вспоминая вчерашний разговор с сыном, он мусолил уже третью папиросу натощак. Ну, и «куда деваться с подводной лодки» - придвинув «кремлевскую вертушку», набрал короткий номер. В ухе настырно заныл негромкий зуммер вызова.
После третьего гудка трубка отозвалась бодрым голосом дежурного офицера:
      - Аппарат генерал-лейтенанта Капитонова.
      -  Здравствуйте, Брянцев из Совмина беспокоит.  Сергей Петрович на месте?
      - Так точно, на месте. Соединяю.
      Брянцев поморщился: «так точно», «никак нет» - тьфу! Однако, уверенный начальственный басок развеял неуклюжий солдафонский речитатив:
      - Капитонов. Здоров Николай Степанович – сто лет, сто зим.
      - Петрович, давай без формальностей, а? Есть серьезный разговор, надо бы повидаться.
      -  Срочно тебе?
      - Срочно.  Я к вам на Лубянку подскочу через часок, ладно?
      - Без проблем. Пропуск выписать?
      - Нет, лучше сам выйди. Прокатимся до какой-нибудь нейтральной территории там и поговорим. Кстати, запиши номер моей машины.
       Голос старого товарища  быстро, но уверенно прервал его.
      - Не нужно, я знаю.
 Брянцев озадаченно хмыкнул.
      - Ты серьезно?
Трубка отозвалась коротким смешком:
      - А то! Контора пишет… Ладно приезжай, жду.
               
                ____________________

      Со стороны казалось, что двое пожилых мужчин неспешно беседуют о житье-бытье в уютном кафе на верхнем этаже гостиницы «Москва». Да, собственно, так оно и было, только и разница, что - о «житие» и «бытие».           В прямом смысле. Иными словами, речь шла о дальнейшей судьбе Димы Брянцева. Вот так, ни больше – ни меньше. И вот как они сейчас решат,  так и будет. Во всяком случае, они так думали…
      - Це-це-це… Значит, говоришь сперва про жизнь разговаривали, затем анкеты двадцатистраничные Дмитрию твоему вручили, а потом и рандеву в нашем заведении назначили.
      - Угу.
      Генерал глубоко затянулся сигаретой и закашлялся. Тычком затушив тлеющий окурок в пепельнице, он покосился на Брянцева-старшего.
      - Ну, и чего ты от меня хочешь?
Тот пристально глянул ему в глаза и произнес вполголоса:
      - Слушай, Петрович! Ты ведь в курсе, как и почему я к Конторе отношусь, следовательно, понимать должен, что для сына своего я этой стези совершенно не желаю – ни при каких обстоятельствах. Короче, поломать эту затею надо, пока не поздно.
      Мужественное лицо собеседника помрачнело.
       - Эх, Коля! Да ты знаешь, в какую хрень меня сейчас втравливаешь?  Тут одного моего влияния не хватит – похоже, весьма борзые ребятки за дело взялись. Поверь, я этих шакалов повидал. Судя по всему, у них на твоего отпрыска виды. Наверняка уж и начальству доложились, и если получили «добро», то уж своего ни за что не упустят. И действовать они станут под эгидой «в интересах государственной безопасности». А я им – палки в колеса…
Он осекся и потянулся за новой сигаретой. 
      - Мне тоже дай, - попросил Брянцев.
      Минут пять они курили не глядя друг на друга. Наконец, Брянцев нарушил неустойчивое равновесие замалчивания.
      - Я все понимаю, Серж. Действительно дело муторное и небезопасное, но тем не менее, я вынужден обратиться к тебе – у меня просто нет другого выхода. Помоги, как друга прошу! А уж за мной не заржавеет, ты знаешь.
      Через витринное стекло ресторана донесся бой часов на Спасской башне Кремля. Брянцев кивком подозвал официантку и попросил счет. Проводив ее, как в замедленном кино удаляющуюся фигуру задумчивым взглядом, генерал  обернулся к приятелю, и набычившись, уперся в него тяжелым испытующим взглядом. Зрачки собеседника не дрогнули, и старый чекист оценил эту искреннюю твердость.
      - Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Обещаю, сделаю все, что смогу. А теперь – разбежались. Давай, по крабам!
Брянцев крепко стиснул протянутую руку.
      Кремлевские куранты  начали отзванивать полдень.
               
                *  *  *

    - Так куда подевался ваш кандидат, про которого вы мне все уши прожужжали? На каком этапе вы его потеряли? – Требовательный дискант перешел в свистящий полушепот, - и вообще, что происходит – почему такая свистопляска с этим Брянцевым?
      - Простите, товарищ генерал! Какая-то неувязка вышла: медкомиссия его забраковала! Хотя, и не должны были – парень здоров как бык! Сам удивляюсь, как такое могло случиться.
      - Нет, дражайший Сергей Борисович, так не пойдет! Эти сказки вы в другом месте будете рассказывать, а мне-то вы все как есть выложите, ведь на пацана этого оттуда, - собеседник округлил глаза и многозначительно поднял указательный палец к потолку, - «добро» получено, и что теперь мне с этим прикажете делать?
       «Скарабей» скорбно потупился.
      - Не могу знать, товарищ генерал.
Но такой ответ явно не устроил сановного оппонента.
      - Ишь ты: «Не могу знать!», - раздраженно передразнил он.
Возникла томительная пауза – напряжение, сопровождаемое бесстрастным цокающим звуком механизма больших настенных часов, возрастало с каждой минутой. Наконец, хозяин кабинета решил прервать ее неожиданным вопросом:
      - Вы ведь учились в академии, полковник?
      - Так точно!
      - Замечательно! - Начальственный голос обрел вкрадчивые нотки, - тогда  вспомните-ка из «Римского права»: «Imperitia  pro culpa habetur»? - негромкий задушевный говорок, взорвался гневным фальцетом: «Незнание вменяется в вину»!
      Лицо подчиненного залила синюшная бледность.
      - Виноват, товарищ генерал! – Он вытянулся по стойке «смирно».
Тот досадливо осадил его взмахом руки:
      - Отставить!
Генерал нервно побарабанил согнутыми пальцами по краю стола, затянутому зеленым сукном, и нехорошо прищурился:
      - Не верю я во всякие неувязки-случайности – в нашем деле их никак не должно быть. А может, его у вас просто «отмазали», а полковник? – Он  жестко прихлопнул сухопарой ладонью по зеленому сукну, показывая, что аудиенция закончена:
      - В общем, так: выяснить и доложить!
                ______________________________________               
               
    Выдержки из анкеты кандидата:
 
    - Способны ли вы хранить государственную тайну?
    - Изучали ли иностранные языки помимо общеобразовательной программы? Какие, где и в каком объеме?
    - Разделяете ли вы какие-либо религиозные убеждения?
    - Приходилось ли вам когда-либо испытывать на себе действие психотропных веществ (лекарств, наркотиков, грибных спор и т.п.)?
    - Можете ли сознательно отказаться от личного первенства ради достижения командного результата?
    - Ваше отношение к длительным командировками - на год и более?
    - Считаете ли себя способным на выполнение служебных обязанностей в неблагоприятных климатических зонах  (например, в условиях Крайнего Севера или  тропиков)?
    - Полагаете для себя возможным изменение фамилии, имени, отчества, места жительства и рода деятельности, если того будет требовать служебная необходимость?
    - Согласны ли вы на дополнительное обучение в специальном учебном заведении в течение 2-3 лет?

                *  *  *

      … - А ведь, я предупреждал, тебя капитан, что папаша у него – у-ух! Что поаккуратней надо, помнишь? Как в воду глядел! Видал, как все повернулось? Наш-то спуску не даст – раскатает по полной, а мне бы до пенсии хоть дотрубить… Да и тебе теперь майорских погон, как своих ушей не видать! И что теперь делать будем? – «Скарабей» зло сверлил взглядом молодого напарника.
      - Да ладно вам пугать, Сергей Борисович!
«Младший коллега»  отчего-то  не выглядел  смущенным.
      - Давайте лучше прикинем, кто парню помог «откосить». Если найдем - да еще, не дай бог, в наших недрах… Короче, сами понимаете: компромат - доложенный, куда следует и в нужный момент – дорогого стоит. А нам с вами, товарищ полковник, и терять вроде как, теперь уже нечего…      
      «Старший» озадаченно уставился на  напарника.
      - А ты прыткий малый, я гляжу, - с удивлением протянул он, - ну, и что дальше?
      - Ну, если даете «добро», - Александр Евгеньевич протянул шефу тонкую картонную папку, завязанную темно-синими тесемками, – милости просим, я тут слегка подсуетился - кое-какой любопытный материал нарисовался.
      Заинтригованный «Скарабей» с опаской потянул за тесемки, и водрузив на нос очки, принялся изучать «материал». Его проняло уже со второй страницы:    
       - Ах, черт возьми, это ж надо! А это кто – Брянцев-старший? И наш-то с ним, глянь!  Где ж это ты их вместе щелкнуть-то исхитрился?  А мамашу-то этого старшего в тридцать девятом – по 58-1а… В расход, значит. Надо же, такие люди, кто б мог подумать?! Ведь в анкетах-то он об этом наверняка – ни гу-гу. Ладно, проверим. Но наш-то, а! Вишь, как они издалека-то скорешились, оказывается. То-то я смотрю он по службе семимильными шагами – «ать-два, ать-два»! Ну, дела…
      Закончив читать, он сдвинул очки на лоб и ободряюще подмигнул напарнику:
      - Гарно зроблено, сынку… Голова!
Александр Евгеньевич довольно осклабился:
      - Стараемся, товарищ полковник! А насчет парня этого – Димы Брянцева, вы не переживайте так-то уж. Конечно, плетью обуха не перешибешь, однако, сдается мне, что никуда он от нас не денется. Всему свой срок.

                _________________________________________ 
               

                Информационное Агентство «Интер-факс» 17.12.1996.

     «Боевики из «Революционного движения имени «Тупак Амару»  захватили   здание  японского  посольства в Лиме».               


                *  *  *
 
          
      - Присядьте, Хозяин примет вас через четверть часа, - голос помощника бесстрастен, как у робота.
      Худощавый безликий человек в темно-сером костюме осторожно опустился в глубокое кожаное кресло в углу огромной приемной, и упершись взглядом в холодный мраморный пол, замер в анабиозе напряженного ожиданья. Сквозь бронированные стекла панорамного окна огромного серого здания на Старой Площади не доносилось ни звука. Через пятнадцать минут требовательно заверещал зуммер внутренней связи. Помощник сноровисто подхватил трубку и  коротко кивнул:
      - Пожалуйста, проходите. 
      Невзрачный посетитель торопливо скользнул в приоткрывшуюся высокую дверь.

      Человек, чье лицо еще несколько лет назад постоянно мелькало в телевизионных политических репортажах, встретил его неприязненным колючим взглядом.
      - Докладывай по существу, генерал. Что случилось такого экстра-ординарного, что мне лично необходимо давать тебе указания?
      В сипловатом фальцете Хозяина отчетливо слышались недовольные сварливые нотки.  Получив разрешение начать разговор, вошедший почтительно замерший в центре небольшого овального кабинета, негромко, но отчетливо произнес:
      - Наш резидент в США  докладывает, что по неустановленному каналу  связи
в агентурный «почтовый ящик» поступило шифрованное сообщение из захваченного террористами Японского посольства в Перу. Неизвестный Источник применил код, использовавшийся советской военной разведкой  восемь лет назад. В сообщении содержатся сведения о том, что оперативным путем Источнику удалось получить материалы специальной информации категории «А+».
      - Черт возьми, генерал! Что это еще за «А+»? – Нетерпеливо прервал его неприветливый собеседник, - война, всемирный потоп, вторжение инопланетян?
      -  По степени важности – вроде того, - подтвердил докладчик, - категория «А» - «информация для высших лиц государства». 
      - Ну, если для «высших», тогда им и докладывай, - брюзгливо вставил Хозяин.
      - Но сообщение пришло за литерой «А+», а это, - генерал на мгновенье запнулся, но быстро справился с собой, - г-хм… еще выше, потому я и докладываю Вам, -  уже невозмутимо продолжил он.
       - Х-ха, - коротко хохотнул Хозяин, - ладно, уговорил.
      Проворно поднявшись со своего места и заметно сутулясь на правую сторону, он вперевалку приблизился к докладчику.
      - Не стой, как истукан – иди, садись поближе, в ногах правды нет, - собеседник едва доставал генералу до подбородка.
      «Пингвин, - почему-то подумал генерал, - право слово – пингвин»! От напряжения у него взмок затылок.
      - Выкладывай, что там у тебя. - Надавив визитеру на плечи, сановный старец  усадил его в глубокое кресло.
      - Вот так, и ладно, а теперь рассказывай, что там твоя контора нарыла.
      Преодолев противную дрожь под ложечкой, посетитель наконец-то перевел дух - голос Хозяина явно потеплел.
            
                __________________________________   
               

                Справка


        17.12.1996 г. отряд из двадцати вооруженных боевиков проник в японское посольство из соседнего здания через подземный ход. Захвачено 490 человек (40 дипломатов из 26 стран, многие министры, в том числе родной брат президента Перу и др.), находившихся в посольстве по случаю празднования Дня рождения японского императора Акихито. Террористы потребовали освобождения руководителей организации и 400 заключенных соратников,  а так же выдвинули требования политико-экономического характера.
       По заявлению террористов здание посольства заминировано и может быть взорвано со всеми заложниками. Попытка штурма посольства перуанской полицией закончилась неудачей. Имеются человеческие жертвы.
                Аналитический отдел

               
                *  *  * 
   
        С первого взгляда Эдгар Вилкастс выглядел, как самый заурядный человек. Среднего роста, русоволосый, всегда в темном неброского цвета костюме и старомодных круглых очках на сером худощавом лице,  он больше напоминал зачуханного ученого или бухгалтера из безымянного захолустья, нежели человека, имеющего какое-либо отношение к разведке. Впрочем, и со второго взгляда он выглядел точно также. В любой компании, где случалось ему находиться, он был последним человеком, на которого хотелось бы обратить внимание. По-видимому, даже многие из сослуживцев считали его неудачником, нудной кацелярской крысой, постоянно копающейся в ворохе бесполезных документов. К тому же, иноземные имя-фамилия трудно воспринимались коллегами на слух, и за глаза его называли «латышским стрелком».
      Руководство время от времени менялось. Новые начальники с помпой появлялись, приводили своих людей – «команду», и понеслось: назначения, выдвижения, перемещения. Но, знаете, судьба так переменчива  - сегодня ты в фаворе, завтра в опале. Уходили тихо,  не прощаясь. По-английски. На их место приходили другие, и все повторялось. А «латышский стрелок» оставался на своем посту - надо же кому-то и делом заниматься. Тем паче, что начальник разведотдела полковник Эдгар Вилкастс  руководил тем, что даже в святая святых Организации во все времена «тайна великая есьмь» - нелегальной разведкой.

                _______________________________


        В течение всего совещания шеф дымил, как паровоз – похоже, поездка на Старую Площадь далась ему нелегко.
     - Потрудитесь объяснить, полковник, что у вас там за история с шифром  восьмилетней давности, а?
Судя по агрессивной интонации, он явно был не в духе. 
      Начальник разведотдела  не выносил табачного дыма – об этом знали все, к тому же у него были слабые легкие. Неверным движеньем он поправил допотопные очки в тонкой круглой оправе, и натужно кашлянув в скомканный носовой платок,  отдышливо выдавил:
      - Мы выяснили, кто это сделал, товарищ генерал.               
Шеф вальяжно откинулся в кресле и манерно изогнул бровь.
      - Неужели? И кто же это?
      - «Рамзес». Помните такого?
      - Еще бы! Но ведь, его же… - генерал конвульсивно дернул щекой, но быстро взял себя в руки, - продолжайте, полковник. - Он прикурил новую сигарету.
      На бледных щеках докладчика маковым цветом расцвели чахоточные пятна.
      - Так точно, числился «двухсотым» в ходе выполнения операции «Авария» в восемьдесят шестом. Там всех тогда… Г-хм, да… Короче,  каким-то образом он тогда уцелел. Единственный, кстати. Когда понял что к чему, вышел из дела - свидетелей-то нет. Ну и залег на дно.
       - Что значит «на дно»? – взорвался генерал, - у вас, что – частная лавочка:  «залег», «вышел»? Где были проверяющие? Чистильщики, наконец?!
      - Виноват, товарищ генерал, накладка вышла! Я же говорю: никаких свидетелей - полная зачистка.  Зачищали с обеих сторон – и наши, и ихние.
      На скулах шефа рельефно обозначились желваки.  Он коротко пристукнул ладонью по столу:
      - Так, хватит!  Хватит мне этих ваших «аварий», «зачисток», «накладок»  и прочих чудес в решете! Не хочу этого больше слушать! Сколько лет прошло – восемь? И где все это время «Рамзес» отлеживался, скажите на милость? А может, он все-таки работал?  И если так, тогда на кого, спрашивается? А вдруг  он, того… – «крот»? А мы должны ему сейчас довериться, да?
       Эдгар Вилкастс понимал: шеф бесится потому, что уже доложил наверх про литер «А+» и наверняка получил руководящие указания. Так что пока он – крайний. В любом случае, конечный результат будет ясен после выполнения задания. Но само задание еще надо сформулировать: тоже проблема. Полковник незаметно положил руки на колени и стиснул ладони так, что хрустнули запястья – старый буддистский прием для концентрации и сосредоточения. Мысли завертелись вокруг какой-то расплывчатой субстанции поднимавшейся из глубин подсознания: «сформулировать, сформулировать… Четко, понятно, доходчиво… - нет, не то! Ясно, наглядно, логически грамотно»… Вот! Гра-мо-т-но. Есть контакт! Он неторопливо снял очки в старомодной оправе, и бережно сложив дужки, отправил их во внутренний карман. Близорукий взгляд напоролся на настороженные глаза шефа, как на колючую проволоку. Уф!
      - Разрешите версию, товарищ генерал…

               
                *  *  *

       Окончательно они заполучили его в девяносто первом. Помните, как в Священном Писании сказано: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни». Так и вышло: от прежнего строя камня на камне не осталось - кругом разруха, страна на пороге гражданской войны: государство по одну сторону, население – по другую. Кто?! Что?! С кем?! Куда?!.. – Ничего не разобрать, тьма кромешная, и люди на грани отчаяния. В общем, «Империя Зла» рухнула, а само Зло, словно джин из бутылки, в очередной раз вырвалось на свободу. И, как уж у нас повелось, снова наступило Смутное Время… Самая пора собирать.
       По роду служебной деятельности Дмитрию Брянцеву кроме размеренного бытия повседневной жизни были ведомы и другие ее ипостаси. Иногда это весьма напрягало, особенно в семейном кругу – все-таки хотелось, чтоб «как у людей». Куда там! Размечтался…
       Ему нередко приходилось действовать в неожиданных обстоятельствах, непривычных условиях, в местах с незнакомым, а иногда и откровенно чуждым жизненным укладом. И при этом следовало играть заранее определенную, придуманную именно для него роль – «легенду», если пользоваться кадровым сленгом. И от того насколько убедительно он сумеет вжиться в необходимый образ, порой зависела жизнь, и не всегда одного лишь его. Но не будучи профессиональным актером, единственным способом, позволявшим исполнять предписанное действо убедительно, было полное погружение в чужую судьбу: язык, образ мыслей, стереотипы поведения, иногда внешность…
      Так и получалось, что во время пребывания в образах других людей, существуя по законам иной среды обитания, он и сам становился другим человеком. Всплывая из глубин «легенды», Брянцев все чаще мысленно ловил себя на том, что эти «путешествия» действуют на него пагубно: сознание не в состоянии полностью отрешиться от освоенного чужого бытия и даже порой противится реалиям собственной жизни. Да это и не удивительно, ведь тамошняя жизнь тоже была настоящая. Только – не его. Потому что там он был нелегалом.
      Для всех уровней служебной деятельности, разумеется, применялся режим абсолютной секретности. И еще требовалось соблюдать некоторые правила.

                Правила (извлечения)

1)  «Погруженье» происходит только по служебной необходимости. 
2) Существование – нелегальное, контакты и маршруты согласовываются заранее - отступления не допускаются.
3) Поддержка выполнения миссии осуществляется до момента ее завершения, в случае провала – возвращение не обеспечивается.
4) Повторные «ходки» и контакты с объектами по собственной инициативе запрещены.
5) «Объекты» в повседневной жизни не пересекаются, взаимодействие не поддерживается.
6) В случае нарушения любого из правил – полная зачистка.

                *  *  *

        По версии, принятой с подачи начальника разведотдела, бывший агент  «Рамзес», пропавший из виду в ходе операции «Авария», решил воспользоваться тем, что после «полной зачистки» он уже, как говорится, «в списках не значился» и вышел из дела. И как ни странно, у него получилось.
      Где и сколько времени он скрывался, уничтожая старые связи, проверяя «хвосты» и блокируя возможные подступы, избавляясь от прежних документов, привычек, привязанностей к каким-то памятным местам и людям, которые могли бы быть ему дороги, но так и не стал - никому не ведомо. Для опытного разведчика грамотно обрубить концы - первое дело. А тут еще и «перестройка» закончилась. От великой страны даже названья не осталось. Тут уж точно не до него стало: никто не спохватился. Так что ушел по-английски, не прощаясь. Как в воду канул. И никто бы его больше никогда не нашел. А что там на самом деле произошло – одному Господу ведомо. И может, все бы так и обошлось…
       Нет, недаром в Священном Писании сказано: неисповедимы пути Господни. Так и вышло: в какой-то момент очутился бывший «Рамзес» в ненужном месте в неподходящий момент.
               

       «Рамзес» - Центру
       Оперативным путем получена информация категории «А+». Срочно прошу связного для передачи…

               
                *  *  *

       «Латышский стрелок» снял очки и устало потер переносицу. Черт! Как ноет затылок! И вообще, который час? Не поворачивая затекшую шею, скосил глаза: часы на стене кабинета показывали два. О, как! Встал, потянулся, разминая онемевшие чресла. Сделав несколько неверных шагов, подошел к окну. С высоты седьмого этажа пустынные ночные улицы, подсвеченные мертвенным светом люминесцентных фонарей, выглядели, словно пересохшие марсианские каналы.
      «Рамзес», литер А+», провал операции «Авария»… А было ли все это так на самом деле или это вражеская дезинформация? А если и «деза», но не вражеская? А вдруг спонтанно разворачивается какой-то неизвестный сценарий, даже если и в силу случайного стечения обстоятельств?  И если допустить такой поворот событий, то что еще вместе с исчезнувшим агентом может воскреснуть из небытия? Вопросы, вопросы…
      Полковник досадливо тряхнул головой и тут же сморщился от резкой боли  в затылке. «Черт, как все это не во время – до пенсии полтора шага, а тут»…
      Итак, что же такое должно было попасть «Рамзесу» в руки, чтобы заставить его отчаянно рисковать своей жизнью? Мысли судорожно забегали, словно мурашки по коже от ледяного сквознячка догадок. Ради чего? Или… кого? Вот именно это и предстоит выяснить. И доставить эту самую «А+», если таковая в действительности имеется. Незамедлительно! Любой ценой.

               
                *  *  *

      - Кого пошлем, коллеги? - Генерал нетерпеливо постукивал кончиками пальцев по крышке стола.
      Совещающиеся вполголоса принялись шушукаться друг с другом, опасливо поглядывая на насупленного шефа.   
      Начальник разведотдела непроизвольно напрягся – он ждал этого вопроса с самого начала совещания – во избежание худшего настала пора взять инициативу в свои руки. Коротко выдохнув, он поднялся:
      - Разрешите, товарищ генерал! Есть одна заковыка…
Шеф неприязненно поджал губы – он терпеть не мог неуставных, «штатских» формулировок.
      - Вечно у вас какие-то «заковыки»! Ну, что там еще? Говорите, полковник.
      - «Рамзес» просит связного, которого он знает лично, так как проверять друг друга возможности не будет. Это его условие – без вариантов.
Генерал раздраженно дернул головой:
      - Так пошлите ему кого-нибудь.
      - Невозможно, товарищ генерал. «Рамзес» был стопроцентным нелегалом, постоянно находился за рубежом, в конторе никогда не появлялся, а из команды с которой он работал никого не осталось.
               
      На шефа было страшно смотреть. Его разудалые подчиненные – еще пять минут назад бравые офицеры, наперебой заверявшие начальника в своей преданности, в растерянности умолкли, смущенно опустив глаза и нервно перебирая страницы с теперь уже ненужными сточками бодрых докладов.
      Неужто это провал? Для многих из присутствующих такой исход мог закончиться полным карьерным крахом, а то и еще чем похуже.
      Стресс обрушившегося на их ведомство цейтнота состоял в том, что кандидатура связника должна быть утверждена не позднее восьми утра следующего дня – в девять генерал докладывает ее Хозяину. Весь фокус в том, что требовалось послать сотрудника, которому «Рамзес» сможет довериться. А вот таких-то, как раз, и не было!
       Эдгар Вилкастс сдвинул очки на лоб, и близоруко сощурившись, установил ручной хронометр на обратный отсчет – до означенного срока осталось девять часов: время пошло! Ему вспомнились белые глаза генерала с булавочными головками колючих от страха зрачков. Он досадливо поморщился.
         Начальник разведотдела хоть и не был в фаворе у начальства, но давно и прочно сидел в своем кресле, благодаря своей уникальной интуиции и способности к восприятию действительности под углом зрения, отличном от общепринятого.
         Кого посылать будем? Вот в чем вопрос! Гамлетовская фраза зудила в мозгу, как сверчок за печкой. Хочешь – не хочешь, а решать придется, никуда не денешься. Вздохнув, полковник придвинул блокнот и задумчиво почеркал в нем остро отточенным карандашом.
         А почему, собственно, - «тех, кому он сможет довериться»? С какой стати «Рамзес» станет кому-то с бухты-барахты доверяться? Объясняться-проверяться некогда. Тогда что? Покусывая кончик карандаша, «латышский стрелок» записал в блокноте: «Найти того, кого «Рамзес» знает лично». Последнее слово подчеркнул дважды. Чуть поколебался и дописал: «… и не обязательно по службе». Отложил карандаш и потянулся, разминая затекшую спину. «Однако, начать следует с сотрудников». И добавил вслух, копируя мягковатый выговор: «Главное – нАчать, товарищи!». Затем, поднял телефонную трубку аппарата спецсвязи и не торопясь набрал номер начальника отдела кадров.
     - Петр Федорыч, ты сегодня сам все слышал, есть какие-нибудь соображения, нет? Знаешь, как говорят: «Двум смертям не бывать,  а одной не миновать». Не в дружбу, а в службу прошу: дай команду подготовить все учетные данные по «Рамзесу» и его группе. Особо интересуют материалы, его биографии до момента вербовки. Также потребуются личные дела наших действующих агентов и оперативников запаса. Да, и не забудем про «негласный состав»: есть вероятность из их сигнальных донесений чем-нибудь поживиться. Ну, и еще с ментами сразу договорись, чтоб паспортный стол через свою центральную картотеку нам в полном формате открыли. Потому как, если в ближайшем окружении нашего объекта - «родители-друзья-родственники» ничего не проклюнется, могут дополнительно понадобиться досье на общих знакомых, детей знакомых, соседей, сватьев-братьев, деверей-шуринов, седьмой воды на киселе… Должна, должна быть зацепка! Нутром чую. Сделаешь? Вот и отлично! Жду.
                __________________________
 
     В восемь часов утра кандидатура, предложенная начальником разведотдела, была утверждена.


                *  *  *

  Заходясь в режиме «вибро», пейджер по ломанной кривой сползал к краю подоконника. Пришлось ловить его уже налету. За спиной резко щелкнул дверной замок, рука непроизвольно сжалась и пейджер заверещал во весь голос. Брянцев придушил его подушкой, одновременно скосив глаза на дверь. Нет, ничего, просто жена заперлась в ванной. Пристроив вороненую коробочку на раскрытой ладони, нажал клавишу «читать сообщение». На дисплее высветилось: «31». Мозг автоматически переключил сознание на «вторую программу», бездушные символы цифрового кода послушно сложились в короткие строки приказа: «командировка - трое суток,  подготовка – одни сутки, прибытие на инструктаж – немедленно».
      Дима коротко выдохнул – началось…

               

                Справка

          Американская контр-террористическая группа «First SFOD-D», более известная как "Дельта," совместно с британским Си-Эй-Си готовит перуанских коммандос к  штурму посольства. В целях пресечения беспорядков на улицах города введен режим ЧП и комендантский час. В прилегающих районах действует контрольно-пропускной режим. Начата эвакуация сотрудников иностранных посольств и их семей, а также представителей СМИ и прикомандированных иностранных специалистов. С террористами ведутся переговоры. 
          Докладывается в порядке информации.   
                Аналитический отдел

                _______________________________
               

        - Слушайте меня очень внимательно, капитан. – «Латышский стрелок» пробуравил его взглядом, усиленным толстыми линзами круглых очков.
      – Что вам там наговорил генерал - не знаю, но задание почти простое – приехал, нашел объект, забрал посылку, уехал.  Ясно?
      - Пока да. Вроде, как голубь почтовый: улетел – вернулся, принес.                Полустертое лицо «стрелка» пошло красными пятнами, костлявые плечи затряслись от беззвучного смеха. Брянцев изумленно уставился него:
        - Что?
       - Так, ничего, - плечи снова предательски дрогнули, - не обращайте внимания, капитан. Просто вы сходу попали в точку! Дело в том, что первоначально ваш оперативный псевдоним для этого задания должен был быть «Турман», что и означает, как вы изволили выразиться – «почтовый голубь». Однако, не исключено, что дело может оказаться несколько сложнее.
        - Что вы имеете в виду?
        - Ну, мало ли… «Посылка» должна быть получена и доставлена адресату. Любой ценой. Подчеркиваю – любой! Между прочим, ввиду исключительности ситуации - впервые, можно сказать, действуем с привлечением сил противника. Через нашу резидентуру получено согласие правительства США на боевую поддержку операции группой «Дельта».
       -_Это как же понимать?
      - Понимать тут ничего не надо. Надо действовать, причем, наверняка.  Случай экстраординарный, сразу говорю. «Объект» - в прошлом наш сотрудник. Оперативный псевдоним - «Рамзес». Числился выбывшим по списку «груз 200». Через восемь лет полного забвения, вдруг объявился сам. Находится в «горячей зоне» - среди заложников. Сообщил, что располагает информацией чрезвычайной важности. Что – никто не знает. Предполагается, что попала к нему в руки случайно во время паники при захвате заложников. Просит прислать связного для передачи. Вот, собственно, и все. Вопросы?
      - Всего один. Почему я?
      Брянцев «мозжечком» почувствовал, что шеф напрягся: перестал буравить его своим «змеиным» взглядом, руки как-то суетливо начали тасовать документы на столе... Или показалось?  Нет, врасплох его не возьмешь – уже успел сконцентрироваться.
      - А вы молодец, не разочаровали меня. Вероятность, что спросите – пятьдесят на пятьдесят. Ладно…
      Не вставая, он отомкнул ключом дверцу сейфа, и вытянув из него тонкую картонную папку старорежимного образца, пронзил Брянцева острым взглядом.
      - Боюсь, я разочарую вас. Обстоятельства складываются таким образом, что развернутый ответ на ваш вопрос исключается. По крайней мере, теперь. Прошу извинить. Но, - он снял очки и рассеяно помассировал переносицу, - все будет зависеть от вашей реакции.
      Брянцев вдруг почувствовал пронизывающий холодок под ложечкой - верный признак опасности. Но какой и откуда ее ждать, черт подери?!
       Между тем, «латышский стрелок» распустил тесемки тонкой картонной папки, и перевернув несколько страниц, вытянул оттуда небольшой черный конверт. Двумя пальцами выудил из него несколько фотографий и близоруко прищурившись, стал рассматривать, чуть ли не водя по ним носом.
    Дима понял, что сейчас будет заход с козыря, и не ошибся.
Фото, сложенные веером, словно игральные карты легли на середину стола.
      - Знаете кого-нибудь? – Шеф впился взглядом в его лицо. Брянцев неспешно перетасовал веер.
      -  Нет.
      - Уверены?
      - Абсолютно.
      - Ладно.
     Шеф собрал фотографии в стопку, подравнял, постучав торцом о край стола, сунул все в черный конверт, и еще целую минуту возился  с  тесемками папки, слишком короткими, чтобы завязать их бантиком. Все это он проделал, не поднимая головы. По уровню подготовки фраза, сорвавшаяся, наконец, с его узких губ, вполне могла бы претендовать на «эффект Хичкока».
      - А теперь я отвечу на ваш вопрос, капитан. «Рамзес» отдаст посылку тому, кого знает лично.
       Брянцев молча ждал.
       - Без комментариев, - добавил шеф.
       Дима поднялся.
       - Разрешите идти?
       Но «стрелок» неожиданно придержал его за локоть.
      - Кстати, насчет псевдонима. Хочу предложить вам вариант – «Странник». Нравится?
       - Все лучше, чем «почтовый голубь».
      - Я тоже так считаю. Но, одно условие: знать об этом будем только мы с вами. Если все идет по плану, вы  – «Турман».  А «Странник» - запасной позывной, «на всякий пожарный», как говорится. Если случится что-то непредвиденное, я пойму. И постараюсь помочь. Все ясно?
      - Так точно!
      - Удачи, «Турман».

                *  *  *

  … - Ваше имя?
Жесткий, белый свет слепит глаза, оставляя собеседника «за кадром».
      - Даниэль Райс.
      - Год и место рождения?
      - 1965, Гданьск, Польша.
Голос бесстрастен, как у робота:
      - Национальность?
      - Поляк.
      - Постоянное место жительства?
      - Грейс Холл, 17. Колорадо-Спрингс, США.
      - Вы гражданин США?
      - Да, с 1985 года.
      - Чем занимаетесь?
      - Менеджер по маркетингу в «Катерпиллер Инкорпорейтед».
      - Семейное положение?
      - Женат. Супруга – Мэг Райс, урожденная американка, работает в той же компании, что и я.
      - Вы взяли фамилию жены?
      - Да.
      - Почему?
      - С польской фамилией сложнее получить хорошее место.
      - Ясно… Родители, дети, родственники?
      - Нет.
               
       Пауза. В обволакивающей тишине кабинета слышно лишь жесткое шкрябанье перьев самописца, подключенного к полиграфу. Свет прожектора тысячекратно преломляется в ячейках, экранированных листовым металлом стен. Можно прикрыть глаза. Не помогает – действует «эффект послесвечения»: нить накаливания электролампы раскаленным железом выжигает свой абрис на обратной стороне век. Надо перетерпеть, уж больно печет.
      … - Повнимательнее, повнимательнее с нашими американскими партнерами, - инструктор «жал», как кузнечный пресс, - так называемая «консолидация усилий» - вынужденная мера на время проведения операции. Их задача – обеспечение вашего подхода к объекту и мероприятий прикрытия для эвакуации на стадии завершения. Области взаимодействия определены на правительственном уровне, так что можно не церемониться: если надо отряд «Дельта» вытащит вас хоть с того света. С «посылкой», разумеется. Другой расклад не устроит, ясно?
     - Так точно.
    - Тогда – к делу, Турман. Итак, для подхода к объекту вам в помощь придается специальный агент – гражданка США. Документы подлинные. По паспорту и легенде – ваша жена. Играете семейную пару: проводили отпуск в тамошних краях и случайно угодили в их передрягу. Типа, нервные туристы ищут убежища в посольстве США в Перу. Оттуда вас уже под видом сотрудников Международного «Красного креста» переправят в осажденное посольство Японии. В составе парламентерской делегации или что-то вроде того. Дальнейшие действия «в тылу врага»: находите «объект», забираете «посылку» и на выход. Здесь вам помощников не будет. «Дельта» страхует за пределами территории. В крайнем случае поддержат огнем на подходе – у них приказ забрать вас живыми или… В общем, живыми. Про «посылку» они не в курсе – считается, что вы выполняете специальную миссию Агентства Национальной Безопасности США по переговорам об эвакуации американских дипломатов, угодивших в заложники. Для прикрытия можете прихватить кого-нибудь, если их застрелят во время отхода – скажете, что террористы вас обманули. Главное выбраться оттуда, дальше наши люди переправят вас в Канаду – оттуда проще обрубить концы для возвращения домой. Кстати, заход на «объект» тоже не прямой. Вылет «Москва – Лос - Анджелес, Калифорния», затем два часа на автобусе до Сан Диего – это уже граница с Мексикой. Наш человек, можете звать его Кристиан, встретит на автовокзале. Он же проведет с вами необходимую ориентировку на местности и представит напарницу. После этого вас обоих переправят в Мексику. Там получите транзитные визы в Боливию. Дальше местным авиарейсом в Ла-Пас и оттуда «самоходом» через границу - в Перу. Пограничный переход  охраняется символически, виза не нужна, только штемпельнут паспорт. Да и само получение штампа в паспорт, по большому счету, является чисто добровольным мероприятием. Никто больше этой печатью до выезда из страны не заинтересуется.
        -  Зачем такие сложности?
      - В Лиме введен режим «Чрезвычайное положение». На всех углах патрули коммандос, комендантский час и так далее. Чужие все на виду, особенно те, которым почему-то именно сейчас понадобилось - туда, когда все нормальные норовят – оттуда. Я доходчиво? Светиться вам никак нельзя. Категорически. Впечатление должно быть, что вы как все, хотели - оттуда и поскорее, а вас затерли и никак! Поэтому вы ищете защиты у соотечественников – в посольстве США. Тут важно не переиграть: пережмете – местные заметут в каталажку, операция насмарку! Все ясно?
         - Яснее некуда.
         - Есть еще кое-что… «Рамзес» к чужим попасть не должен.
         - Не понял. Он что, возвращается?
         - Г-хм, не совсем. В списках личного состава организации он больше не значится. Воскрешение не предусмотрено, как говорится… штатным расписанием. Так что, на этот раз, придется довести дело до конца.
         - Вы в своем уме?!
         - Спокойно, капитан! Эмоции - побоку, вопрос не ко мне.
         - Я не чистильщик, если вы не в курсе!
        - Знаю, но…. Таковы правила в нашем заведении - ничего личного.                И вообще, не нашего ума это дело: приказы не обсуждаются. Все на этом, работаем! И поторапливайтесь – всего сутки на подготовку.

                __________________________________               

           Голос «за кадром» включается снова, теперь откуда-то сверху:
           - Еще раз: родители, дети, родственники?
           - Нет.
          - Ответ неверный.
          Брянцев непроизвольно дернулся:
          - Что?!
          Жесткий, изнуряющий свет переключается на мягкую интимную подсветку. В расслабляюще-обволакивающей полутьме короткими дрожащими рывками материализуется расплывчатая человеческая фигура. В противном роботизированном голосе неожиданно проскальзывают вполне человеческие сочувственные нотки:
      - Не что, а кто! Совсем без родственников – не пойдет! Подозрительно. Давайте прогоним все еще раз - с самого начала. Готовы? Поехали:
       - Ваше имя?

            *  *  *

        - С вами все в порядке, мистер Райс? – невзрачное лицо собеседника сложилось в озабоченную гримасу.
       - Простите, завис! Да, со мной все нормально, не беспокойтесь. Просто перелет тяжелый – двенадцать часов, да с пересадкой. Устал немного – голова гудит.
     - Бывает, конечно, - Кристиан растянул губы в пресную улыбку, - искренне вам сочувствую. Но – к делу. Как вам уже известно, семнадцатого декабря вооруженный отряд боевиков – несколько десятков человек, проник в японское посольство из соседнего здания через подземный ход. Захвачено 490 человек находившихся в посольстве по случаю празднования Дня рождения императора Акихито. В том числе 40 дипломатов из 26 стран, многие министры и даже брат президента Перу. Вместе с ними находятся  женщины и дети. Террористы требуют  освобождения руководителей организации и 400 заключенных соратников, плюс тридцать миллионов долларов, ну и еще выдвинули кое-какие условия политико-экономического характера. В случае невыполнения их требований угрожают перестрелять заложников.
     - Есть реальные жертвы? 
     - К сожалению, да. Местные «коммандос» хотели отбить заложников слезо-точивым газом, но нарвались на шквал огня. Наиболее решительные из осажденных пытались прорваться, но их подстрелили. То ли свои, то ли чужие – не разберешь. Но похоже, эти ребята не шутят.
    -  И что же дальше?
   - Трудно сказать. Пока что, президент запретил какие-либо силовые воздействия. Пытаются договориться, но это вряд ли. Среди заложников паника, международное сообщество жмет со всех  сторон – шутка ли, многие весьма влиятельные люди попали в смертельный капкан. С другой стороны, как только запахло жареным, всколыхнулись «родственные» экстремистские и религиозные группировки, всякие ультра–мега-исты всех мастей и направлений – от маоизма  до Хизбаллы. Как всегда, в таких случаях активизировались спецслужбы, и в страну хлынул мутный поток: агенты, коммандос, диверсанты под видом путешествующих искателей приключений, авантюристы всех сортов. В городе введено чрезвычайное положение, военные патрули, комендантский час. Не забывайте – это Латинская Америка: одно неверное действие с любой стороны, и локальный инцидент может молниеносно перерасти  в большой террор. Я не шучу – вспомните Чили 1973 года. К тому же, есть мнение, что сам теракт в посольстве Японии, не что иное, как провокация – дебют  в куда как более серьезной игре.
        - По-моему вы несколько сгущаете краски.
        - Нисколько, мистер Райс.
        - Что вы имеете в виду?
        - Положим, не я, а… Кое-кто, - собеседник неопределенно пошевелил пальцами, - из… сфер, скажем так.
        - Вы меня интригуете, Кристиан. Не поделитесь соображениями?
        - Обязательно. Сигарету?
        - Спасибо, не курю.
        - А я – с вашего позволения… - Он щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
        Некоторое время мужчина сосредоточенно курил, заворожено глядя на  трепещущие струйки табачного дыма, плавно сплетающиеся в легкие сизо-голубые слоистые облака. С некоторым недоумением  Брянцев отметил, что кажется, у этого обесцвеченного альбиноса проскальзывают замашки сибарита. Неужели «засветка» - не наш человек? Но будто почувствовав его настороженность, тот  вдруг затушил сигарету и обезоруживающе улыбнулся:
      - Врачи давно запретили, а я все никак… Маленькая слабость - плохая привычка, знаете ли. Однако, продолжим, - от его восторженной расслабленности не осталось и следа.
       - Так вот, не секрет, что президент Перу Альберто Фухимори – этнический японец с серьезными родственными связями в Токио. Как  известно, дипломатические представительства пользуются правом экс-территориальности - то есть, на их территорию запрещено проникать без разрешения. А по действующим в дипломатической практике канонам Римского права атака на посольство может считаться "казусом белли" -  то есть, формальным поводом для начала войны.
       - Кого с кем – Японии с Перу?  Я вас умоляю!
       - Может, и не с Перу…
       - С кем же тогда?
       - С Америкой, например. Попранная честь самураев уже более полувека взывает о реванше.
       - Но это же абсурд!
     - Ах, не скажите. Первая Мировая тоже началась из-за выстрела в Сараево. Так что возможны варианты: международный скандал, военный переворот, народная революция… Кому что нравится, как говорится.
       - …Или Третья Мировая.
     - Вы быстро схватываете. Однако, мы несколько отвлеклись, оставим спасение человечества агенту 007. Ваша задача гораздо более скромная, Даниэль, но… - он многозначительно приподнял белесые брови, - … сами-понимаете-какие-люди  на вас рассчитывают. Но хватит о грустном! – он коротко взглянул на часы, -  одиннадцать - у англичан сейчас «файф о’клок», расслабляются: чай – святое дело! А вам тоже  не помешает переключиться. Кстати, и познакомиться кое с кем. Ага, вот и она!
     Высокая блондинка спортивного телосложения, как раз миновала створ входных  дверей и, поймав приглашающий взгляд Кристиана, направилась в их сторону, грациозно лавируя между столиками. Мужчины встали. Кристиан церемонно склонил голову и сдал на пол шага назад, освобождая место для незнакомки.
      - Познакомьтесь – миссис Райс, ваша жена.
      Девушка непринужденно улыбнулась и протянула руку:
      - Мэгги. Приятно познакомиться.
      Твердое, почти мужское рукопожатие. За версту видать – американка: все по делу, без лишних антимоний. А пальцы нежные, женственные. Не отпуская, он ласково накрыл ее руку своей ладонью.
      - Привет, Мэг. Я – Даниэль, твой супруг.
      - Привет, Дэнни. У тебя такие сильные руки.
      Напряглась. Это ничего, они здесь такие – к европейскому обхождению   не приучены. Ладно, развеем - главное, чтобы с юмором у нее был порядок.
      - Это, чтобы крепче обнять тебя, девонька! Только не спрашивай, зачем у меня такие зубы!
     Улыбнулась, в серых глазах вспыхнули золотые искорки. Порядок, классная девочка.
      - Ты забавный!   - Она чмокнула его в щеку. Потом положила руку ему на плечо. - Пойдем?

                ______________________________


       Боливийскую месячную визу сделали за десять минут в посольстве Боливии, в Мехико. Стоимость - тридцать долларов с человека. Никаких фото, никаких анкет, никаких броней и справок. Виза красивая: марка и рельефная печать с мордой ламы.  Через три часа авиалайнер компании «Мексикана Эйрланз» уже заходил на посадку в международном аэропорту «Эль Альто», стремительно пикируя в горловину высокогорного кратера самого большого города Боливии Ла Пас.   
       На Авенида Марискаль хлестал проливной дождь. Потоки мутной воды, стремительно несущиеся по истертой брусчатке мостовой, объеденившись в мини-Ниагару на Обелиско Плаза, не оставляли прохожим никаких шансов - всем предстояло вымокнуть до нитки. Бесплатным дополнением к разверзнувшимся небесным хлябям был стойкий запах мочи: в бедных кварталах города канализация, сооруженная во времена Конкисты, до сих пор выводилась по-старинке - открытым способом. Всю эту благодать завершал пронизывающий шквалистый ветер. Впрочем, совсем не холодный.

                _______________________

   Супружеская пара гринго рассеяно пережидала непогоду в небольшой кофейне, куда они весьма удачно успели заскочить за полминуты до начала светопреставления. Уютные столики, негромко звучит музыка. Прямо в зале мирно горит старинная дровяная печка. Иногда в ней даже жарят мясо. Мужчина, в течение четверти часа внимательно изучавший местный путеводитель, отложил, наконец, красочный буклет в сторону и ласково тронул свою спутницу за плечо:
       - Дорогая, нам пора. В связи с непогодой придется слегка изменить маршрут. Как-то нет доверия к местным расписаниям поездов, учитывая, что ходят они раз в сутки и, к тому же, не слишком заботясь о соблюдении графика движения: мне говорили, что восемь часов пути здесь запросто могут превратиться в двадцать.
       Женщина встрепенулась.
       -  Что ты предлагаешь? – В ее голосе прорезались тревожные нотки.
      - Все под контролем, бэби, не напрягайся, - Дэн успокаивающе сжал ее пальцы. - Небольшие изменения в сценарии, не более. Сейчас возьмем такси и переедем в соседний городишко. Вечером перейдем границу. По территории Перу двинем на автобусе – не самый удобный вариант, зато никаких заморочек с регистрацией документов, так что придется потерпеть. Если все будет нормально, к утру как раз будем в Лиме.

                _______________________

      Пограничный переход с покосившейся вывеской “Иммиграсьон” выглядел более чем уныло. Полуразрушенные постройки, неулыбчвые аборигены, предлагающие самодельные сувениры, такие же грустные и мокрые от дождя собачки, безразлично наблюдающие за вновь приехавшими туристами и пограничники - двое. Один невозмутимо пил чичу,  другой так же невозмутимо бренчал на гитаре.
        Возникшие сложности, типа: «Виза в паспорте не является достаточным резоном для пересечения границы – нужна еще ксерокопия нескольких страниц паспорта, включая ту, где стоит штамп о выезде из Боливии, и что копира для этих целей на КПП нет, да и граница на сегодня уже закрыта»,  удалось решить с помощью пятидесятидолларовой купюры. После чего было включено радио, и под бравурную мелодию «официальные лица» наперегонки заполнили необходимые бумажки.
               
         Тряский старенький автобус наматывал на лысые скаты километры расхлябанной горной дороги, упорно пробиваясь к  границе сквозь слоистые облака пыли и клочья едкого, сырого тумана «гаруа». Высота – три тысячи пятьсот над уровнем моря, кислород – шестьдесят процентов от привычного пайка. Маловато будет.
        Голова Мэг склоняется к плечу Дэна:
        - Я вздремну, ладно?
        - Конечно, милая. У нас в запасе еще четыре часа, расслабься.

                *  *  *

       - Послушайте, полковник! Как вообще смог воскреснуть этот ваш «Рамзес»?
       Генерал нервно затушил сигарету и тут же потянулся за другой - «латышский стрелок» проглотил подступивший к горлу ком.
      - По сведениям, полученным из достоверных источников, присутствие нашего бывшего агента в группе заложников в Лиме подтверждено. Причина его нахождения там не установлена. Скорее всего, он попал туда в числе приглашенных гостей, возможно, как представитель прессы или дипломатического контингента. К какой именно миссии относится тоже пока не ясно, вероятнее всего – США или Великобритании. Правда, некоторые наблюдатели не исключают и МОССАД.
       Генерал подался вперед и понизил голос до свистящего шепота:
       - А как он сумел выйти на связь к нашим?
     Начальник разведотдела чуть отстранился – табачный перегар исходивший от начальника был ему неприятен. Маскируя антипатию, он плавным движением снял очки и протер стекла носовым платком.
      - О, это отдельная история! Здесь уместно вспомнить старую истину: в нашем заведении «бывших» не бывает. Шпион, как бы ни повернулась его судьба – остается им навсегда.
      - А конкретнее? – В голосе шефа сквозила плохо скрытая тревога.
     - Можно и конкретнее. Правительства стран, чьи граждане были захвачены, начали оказывать сильное давление на президента Перу Фухимори и  требовать, чтобы безопасность их граждан стала приоритетной целью. При этом, они настаивали: ни о каком штурме посольства либо других силовых мерах освобождения заложников речь идти не должна. А Фухимори уперся: никаких переговоров с террористами. В результате мировое сообщество его прессануло: в Лиму направили уполномоченных эмиссаров, которые выступили посредниками а переговорах между террористами и президентом.
       - Ну и где здесь наш герой? – Шеф явно терял терпение.
      -  Сейчас проявится, - невозмутимо парировал полковник Вилкастс. - Суть дела в следующем: среди заложников оказался некто Луис Джамп. Товарищи по несчастью старались держаться от него подальше - он подолгу беседовал с лампами, цветами в саду и даже с унитазом. Судачили, что «бедняга от шока тронулся умом». Но мистер Джамп на пересуды внимания не обращал - по-видимому, он прекрасно знал, что делает. Не мне вам рассказывать, что в посольстве, естественно, установлены подслушивающие устройства. Вот с их-то помощью он и надеялся связаться с внешним миром. Усилия «тихопомешанного» не пропали даром. «Прослушка»  засекла кодовые группы слов и цифр, в которых наша резидентура опознала личный шифр «Рамзеса». А дальше вы знаете.
       - Черт! – Генерал с силой саданул кулаком в ладонь. – Выходит, все-таки «крот»! И фамилию-то подобрал - Джамп. Это по-английски «прыжок» значит. Издевается шельмец: «джамп, джамп» - прямиком в МИ6. А уж те-то его - с дорогой душой, будьте уверенны! Им пальца в рот не клади, хрен теперь кого они туда впустят-выпустят, если пронюхают хоть что-то. Тут уж, как говорится: кто успел, тот и съел. Чуешь, чем дело пахнет, полковник?  Шибко торопиться нам надо! Как думаешь, успеет «Турман»?
      Ни одна жилка не дрогнула на непроницаемом лице «латышского стрелка», глаза за толстыми стеклами очков словно остекленели:
      - Так точно, товарищ генерал! Обязательно. Разрешите идти?

                ______________________________


      Зуммер аппарата правительственной связи приглушенно гу-гукнул.      
      - Есть новости по нашему делу? – Голос Хозяина был так невыразителен, что у генерала по спине побежали противные мурашки.
      - Курьер отправлен вчера утром.
      - Есть контакт?
      - Пока не установлен. Ждем.
     На той стороне повисла томительная пауза. Жилка на генеральском виске билась в унисон с секундной стрелкой часов на стене кабинета, вдруг непонятно отчего озвучившей свои передвижения резкими щелчками, похожими на лязганье ружейного затвора: т-тах…т-тах…т-тах…
      Наконец лишенный эмоционального окраса голос прорезался вновь:
       - Ждем-с, значит. Ну-ну…. Между прочим, еще неизвестно, что важнее – раскрыть секрет или суметь сохранить его, прикинь? А в «Аквариуме»* какая-то возня началась. С чего бы это? Может, та щука только и ждет, чтобы карась задремал?.. Добрых снов!
       В трубке заныли гудки отбоя. Холеную начальственную кисть свело так, что на лбу проступила испарина.
     - Черт! Черт! Черт!  – Генерал, болезненно сморщившись, надавил на рычаг и непослушными пальцами набрал четырехзначный номер. Вызываемый абонент поднял трубку и слушал, не произнося ни слова.
       - Буду через тридцать минут. Литер «А».
       Собеседник проявился в эфире лишь на мгновенье, глухо бормотнув: «Жду!»
       - Сволочь! – скрежетнул зубами генерал. Вытряхнул из пачки сигарету, половину просыпал на стол. Щелкнул зажигалкой – осечка, еще раз - снова мимо!
      - А, чтоб тебя! - Выкрутил регулятор подачи газа до упора, нетерпеливо клацнул, прикурил и, жадно затянувшись,  уставился на длинный язык гудящего пламени. Выпуская длинную струю сизого дыма, губы сами выдохнули слово, единственно необходимое сейчас для того, чтобы просто уцелеть:
      - Контакт!
   Да! Только это сейчас имеет значение, дальше пока можно даже не заглядывать. Он прицелился в клавишу селектора длинным сухощавым пальцем. Затянулся еще раз и вдавил ту, на которой была изрядно уже подзатертая надпись «Помощник».
      Молодцеватый, подтянутый майор появился мгновенно, как из-под земли.
     - Машину к подъезду, срочно! На Хорошовку, с обычными номерами и без мигалок. Да, и предупредите полковника Вилкастса, чтобы через два часа был в приемной. Все, я уехал!
     - Будет исполнено! – Помощник вытянулся по стойке «смирно», провожая шефа преданным взглядом. В сужающемся створе затворяющейся массивной двери можно было видеть, как ретивый офицер по внутренней связи старательно передает начальственные распоряжения в гараж.
      Негромкий щелчок возвестил, что дверь наконец затворилась. Подтянутый майор закончил фразу рубленным «выполняйте!» и аккуратно положил телефонную трубку на рычаг. Подошел к окну, провожая внимательным взглядом отчалившую от подъезда черную «Волгу». – Отъехали, порядок.
       Отвернувшись от окна, бравый майор вытянул из внутреннего кармана кителя сотовый телефон. Поиграл длинным вороненым корпусом “Nokia”, словно взвешивая, затем сдвинул заднюю крышку, быстро извлек микро- плату сим-карты и вставил на ее место другую. Собрав аппарат, несколько секунд повозился с кнопками, набирая SMS. Проверил отправку, удалил запись и, снова заменив сим-карту родной, сунул  аппарат обратно в карман. Длиной канцелярской скрепкой как пинцетом зажал использованную «симку», и держа ее на весу, спалил в пламени зажигалки. Затем, коротко выдохнув, глянул в зеркало рядом с рогатой вешалкой в углу приемной, и поправив и без того идеально ровный узел форменного галстука, сосредоточенно занял место за своим рабочим столом.

                ________________________


     Золоченый “Benefon” трижды коротко пискнул. Ухоженные мужские пальцы легко коснулись клавиш. На экране высветилось: «Цербер идет к Охотнику. Бес».


                *  *  *


       … -  Surco, Avenida La Encalada, - Мэг назвала адрес, старательно копируя энергичный испанский выговор.
       Небритый таксист перекинул замусоленную сигарету в угол рта:
       - Si, senora!
      Грязно-желтый «Датсун» резво отвалил от тротуара и сходу вклинился в разномастный автомобильный поток. Однако, на ближайшем перекрестке пришлось сбавить ход – военные патрули перекрыли проезд, сгоняя бурную автомобильную Ниагару в узкий ручеек колонны, рассеченной ограждениями и пандусами для досмотра.
       - Ну, попали! – Дмитрий досадливо сморщился. Водитель прикурил новую. Еще пара рывков, и встали, казалось намертво. Заглушая уличный гвалт пулеметными очередями новостных скороговорок, вовсю орало радио, сигаретный дым табака “Negro” ел глаза. Прошло десять минут. Никаких изменений. Пятнадцать. Двадцать пять… Сорок…
         - Хватит! Брянцев взялся за ручку двери.
         Мэгги остановила его взглядом в последний момент. Порывшись в сумочке, выудила двадцатидолларовую купюру, протянула водителю:
- Prontamente, amigo! (Побыстрее, приятель!)
      Через несколько минут за окнами машины уже вовсю мелькали серые бока длинных приземистых зданий, похожих на ангары какой-то промзоны. Временами авто встряхивало при переезде через рельсы подъездных путей, иногда сквозь открытые настежь окна врывался резкий смерч химического происхождения, по сравнению с которым табачная вонь “Negro” казалась амброзией. Довольный таксист уверенно крутил баранку, завывающий речитатив радионовостей сменился бравурной мелодией какого-то опереточного марша – жизнь явно налаживалась.
          Брянцев благодарно сжал руку партнерши, в ответ она прикрыла глаза и потерлась щекой о его плечо.  Еще пара кварталов и пейзаж за окном сменился, словно картинка в калейдоскопе: теперь они катили по ухоженным улицам Surco – респектабельного района с зелеными островами тенистых скверов, за которыми угадывались очертания дорогих особняков. А вот и цель вояжа - белая громада посольства США на фоне выбеленных вершин Анд.
      Низкий рев клаксона над самым ухом водителя заставил его резко дернуть машину вправо.  Из «слепой зоны» сзади стремительно выросла могучая махина армейского «Хаммера». Он сходу обошел такси и заблокировал проезд, развернувшись поперек дороги. Из горбатого кузова споро выскочили  коммандос в бронежилетах и без промедления взяли «Датсун» на мушку. Один из них – видимо, старший, что-то выкрикнул по-испански. Водитель такси тут же поднял руки и, положив сцепленные ладони на затылок, выпрямился, кивком показав пассажирам следовать его примеру.
      - Черт! Только этого нам не хватало, - сквозь зубы пробормотал Брянцев.  - Надеюсь документы у нас правильные - а, Мэг?
       - Сейчас узнаем.
      Дюжий амбал в краповом берете сунул голову в водительское окно и бесцеремонно уставился на  округлые колени девушки.  Его напарник продолжал держать машину на прицеле.
       - Мы граждане США, направляемся в посольство, вот наши паспорта, - Брянцев старался говорить размеренно, четко выговаривая слова.
      «Краповый берет» не отреагировал, продолжая раздевать глазами Мэг. У Димы закралось сомнение – а патруль ли это вообще? Может, бандиты. Или террористы, что впрочем, одно и тоже. Он незаметно опустил правую руку, взявшись за ручку двери. Напарник здоровяка что-то угрожающе выкрикнул и передернул затвор автомата. Дело принимало дурной оборот, но тут ни с того,  ни с сего прорезался голос у водителя такси. Он что-то громко запричитал, обращаясь к дюжему вояке, который стоял ближе. Из слезливого речитатива Дима разобрал только «испоса» - жена, «ниньос» - дети  и «ходидо гринго» - чертовы американцы. Из незатейливого набора выходило, что несчастный день и ночь вкалывает в поте лица, чтобы прокормить жену и детей, а проклятые гринго свалились ему на голову в самый неподходящий момент, чтобы окончательно погубить его и без того нелегкую жизнь.  После такой страстной исповеди последовала довольно бурная перепалка между  командиром коммандос и водителем. Причем слова «гринго»  и «американо» явно доминировали над остальными, не считая повторяющихся через слово «карамба» и «ходэр» - которое, как пояснила умница Мэг  соответствовало американскому «fack!», что само по себе уже вселяло некоторую надежду на лучшее.
      Долго ли, коротко ли, но дело кончилось тем, что к месту «разборок» подкатил отделившийся от КПП посольства белый «Рэнглер», из которого  очень кстати явился долгожданный мессия в образе белобрысого сержанта в форме морской пехоты США.
       Недоразумение было улажено за пару минут: проверив паспорта, сержант  достал рацию «уоки-токи» и, пробубнив в нее что-то по-испански, передал старшему коммандос. Тот молча выслушал ЦУ из скрежещущего эфирными помехами динамика, и вернув рацию сержанту, жестом дал своим парням команду «отставить». «Ходидо гринго» погрузились в посольский «Рэнглер»  и через минуту были доставлены к кубическому зданию КПП  под звездно-полосатым флагом.
                __________________

        Старый знакомец Кристиан приветствовал их традиционным «Welcome Home!». - Располагайтесь, господа. Ваши апартаменты на третьем этаже – консьерж проводит вас. Отдохните с дороги, ланч – в три по полудни. Составьте компанию - буду ждать вас в ресторане. Приятного отдыха!
         - Дэнни, мне что-то не по себе, - Мэг взяла Брянцева под руку.
         Он шутливо прижался к ней:
         - Что не так, дорогая?
         - Не нравится мне этот Кристиан. Двуличный какой-то. И вообще…У меня плохое предчувствие.
         Дмитрий зажмурился и, не отпуская ее руки, быстро поплевал через плечо. Девушка удивленно отстранилась.
         - Не валяй дурака, я серьезно!
         - И я серьезно, - он обнял ее крепче. – У нас так принято: чтоб не сглазить… Тьфу, черт! Как тебе это правильнее сказать-то? Примета такая – сплюнешь через левое плечо три раза, чтоб предчувствие не сбылось, поняла?
      Она положила ладонь ему на затылок, притянула так, чтобы глаза в глаза, и медленно, растягивая слова, произнесла едва слышно:
          - Дэн, все будет хорошо?
          И такое пронзительное выражение было в ее взгляде, что у Брянцева  захолонуло сердце. Он нежно провел ладонью по ее щеке:
         - Не переживай, бэби. На все воля божья…


                *  *  *

  … - Уже в здании? Хорошо, я сам встречу. Меня ни с кем не соединять, никого не впускать, все свободны, пока не позову. Отбой!
      «Цербер» поднимался по безлюдой лестнице «Аквариума»  пешком на третий этаж. Место это он не переваривал физически: после замкнутых пространств Лубянки, где все двери всегда - наглухо и никаких табличек - только номера, здешние открытые просторы, стеклянные перегородки и прозрачные переходы между корпусами вселяли в него чувство, что он постоянно «на мушке». До мурашек меж лопаток.  Да, и то сказать, фантомные эти ощущения имели некоторое вполне овеществленное основание, если вспомнить, что хозяин сих раздольных угодий носил вполне недвусмысленный псевдоним – «Охотник».  Нелюбовь к заведению в полной мере касалась и хозяина. Впрочем, она была обоюдной.  Слава тебе господи, встречаться приходилось не часто. Только если уж дело – край, тогда. Вот и сейчас, похоже, они оба на краю – «смертельный баланс», как говорят канатоходцы. Ладно, еще не вечер…
        - Какие гости! Милости прошу к нашему шалашу! – «Охотник» белозубо осклабился.
        Генерал сжал челюсти: «Клоун! Фраер дешевый! Мне бы твои сорок семь, а не мои – пятьдесят восемь, еще не известно, кто к кому бы на брюхе ползал!»
        - Здравия желаю…
        Хозяин кабинета и ухом не повел, продолжая ерничать:
        - К чему такие церемонии? Свои же люди!
        «Цербер» заносчиво приподнял бровь: какие, мол «свои»? Свои – дома сидят!
        Игра взглядов закончилась так же внезапно, как началась: «Охотник», не переставая балагурить, открыл дверцу стенного шкафа, и твердо прихватив локоть «Цербера» железной пятерней, шагнул внутрь. Оказалось – лифт. Слегка опешивший генерал даже не успел ничего сказать – «Охотник» приложил палец к губам. Он больше не улыбался…
        Лифт доставил их на цокольный этаж – в помещение подземной парковки. «Охотник» подошел к обшарпанному белому «Жигуленку», открыл ключом дверцу и уселся за руль, гостеприимно  кивнув  спутнику на пассажирское место.
          Минут двадцать они колесили по каким-то закоулкам, пока автомобиль не остановился на заброшенном пустыре  вблизи железнодорожного полотна. Водитель заглушил мотор и повернул угрюмое лицо к пассажиру:
         - Ну? Давай с самого начала.
         Генерал перевел дух и процедил сквозь зубы едва слышно:
         - Инфа, литер «А+». Из перу. Наш бывший воскрес. Что – никто не знает.
        «Охотник» не отрываясь, смотрел ему в лицо, читая по губам.
        - Хозяин распорядился доставить любой ценой. Послали гонца. Работаем совместно с америкосами, - генерал кивнул, обозначая конец реплики.
        - Ясно, что ничего не ясно. Какой вопрос-то?
        - Простой: что это может быть?
        - Вопрос, конечно, интересный! Раньше «А+» добывали?
        - При мне - нет. А вы?
        - По космосу заставили, когда американцы обратную сторону Луны сфотографировали. Но, по-моему, это чушь собачья. Здесь что-то более грандиозное просвечивает – носом чую. Давай, так прикинем: по инструкции «А+» - это: вселенская война, инопланетяне, катастрофы - конец света; супер-открытия и ноу-хау типа «вечный двигатель – бессмертие – абсолютное оружие». А также артефакты с паранормальными свойствами  и компромат на сильных мира сего. Я ничего не упустил?
         - Нет, все правильно.
         - Продолжаем разговор. Судя по тому, что процессом руководит Сам, наибольшая вероятность прослеживается по последним двум пунктам. Насчет артефактов гадать – дело заведомо бесполезное, а вот с «компрой» можно пофантазировать.
      - Мои аналитики уже пытались. В подробности, правда, я их не посвящал.
      - И что?
      - Ничего интересного. Президенты, цари-папы-короли - все на местах, переворотов, чтоб прямо завтра - не предвидится, война – где идет, там и продолжается, наука - как всегда на пороге великих открытий.
      - Понятно. Значит, надо брать круче.
      - Да куда уж круче-то? Круче некуда!
      - Есть.
      - Ты имеешь в виду те байки про…
      «Охотник», похоже умел читать мысли:
      - … Комитет 300. 
      - Не дай бог, если это окажется.
      - Да уж. Хотя… Что мы знаем про них? Твои чего говорят?
      - Толком ничего. Поверить в  вероятность существования Комитета мешает невероятная секретность вокруг него. Ни одно из средств массовой информации никогда даже не упоминало об этой иерархии. Поэтому, вполне естественно, люди сомневаются в его существовании.
 «Охотник» придвинулся еще ближе, и генералу на мгновенье подумалось, что у того с собой скрытый микрофон, но он тут же отбросил эту мысль – сейчас им необходимо держаться сообща. «Охотник» прикрыл глаза. В знак согласия, что ли? Черт его разберет, а вдруг и вправду мысли читать умеет?
      - А сам-то ты веришь в это? Может, разводилово высшей пробы, а?
      - Помнишь старую поговорку: «Хочешь спрятать получше – положи на видное место». Наша оперативная версия выглядит следующим образом:  Комитет 300 или, как они еще называются, Единое мировое правительство - единственная организованная властная иерархия в мире, превосходящая все правительства и личности, какими бы  сильными и защищенными они ни были. Охватывает финансы, оборону, а также политические партии всех цветов и типов. Нет такой организации, над которой Комитет не мог бы установить контроль, причем это относится и к основным мировым религиям. Следовательно, это всемогущая группа мировой закулисной элиты, самостоятельно устанавливающая правила жизни на планете Земля, исходя из своих собственных представлений и интересов. Решения Комитета  обязательны для выполнения официальными правительствами всех стран мира, хотят они того или нет. Число «300» в названии, скорее всего – количественный состав иерархов. Кто эти люди, как туда попали, кто ими руководит – тайна великая за семью печатями.
        «Охотник» повернул ключ зажигания и включил передачу:
      - Ну, вот мы и придумали отгадку. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят. А дальше уж, как кривая вывезет: или грудь в крестах, или голова в кустах!

               
               
                *  *  *

    …- Самое главное – войти на территорию. Тут мы для вас постарались – завтра террористы пропустят делегацию «Международного Красного Креста» - пять человек по согласованному списку. Вы оба в числе делегатов. - Кристиан самодовольно ухмыльнулся, - а настоящих мы временно изолировали.
      Вальяжно перебросив ногу на ногу, он вытащил пачку «Кэмел» с верблюдом на этикетке. Вскинул глаза на Мэг:
         - Вы позволите?
      Девушка кивнула. Велеречивый собеседник несколько минут курил, отрешенно  глядя в сторону. Дима слегка улыбнулся партнерше левым уголком рта, чтобы не было видно Кристиану. Но она не прореагировала – похоже,  не в духе. Что ж, ладно. Он перевел взгляд поверх голов своих спутников на панорамное окно. Цвет неба был в точности, как на картинах Диего Ривера – бирюзово-лазурный. Брянцев снова ободряюще глянул на Мэгги – мол, порядок, детка. Все схвачено, держи хвост пистолетом, прорвемся! Она лишь вымученно улыбнулась в ответ. А Кристиан уже снова разливался соловьем:
          - …Срок пребывания делегации на территории посольства - с десяти до тринадцати часов по местному времени и ни секундой больше. Не выходите в тринадцать ноль-ноль с остальной делегацией – группа «Дельта» идет на прорыв вам навстречу через главный вход. Фактически мы помогаем вам лишь в режиме «вход-выход», все остальное – ваша личная импровизация.
      Подошедший официант прервал его излияния.  Неожиданно выяснилось, что ланч был заказан только на две персоны. Кристиан, сославшись на экстренный регламент, принес свои извинения и пожелал паре хорошенько отдохнуть и собраться с силами для завтрашнего задания. Дмитрий и Мэг, вздохнули с облегчением, когда он  наконец встал, чтобы откланяться.
      - Да, вот еще что… Самое важное, чуть не забыл! - Кристиан шутливо шлепнул себя по лбу.
       – Это ваш объект, знакомьтесь. - Он выложил на стол несколько глянцевых фотографий. 
       Брянцев пробежался взглядом: импозантный мужчина средних лет в дорогом светлом костюме выходит из ресторана под руку с молодой красивой женщиной; играет в гольф с двумя явно небедными джентльменами преклонного возраста; в спортивном авто английской фирмы «Моррис» в кепке и кожаных крагах, стилизованных под начало века. Темные, слегка вьющиеся волосы с легкой проседью красиво зачесаны назад, интеллигентное, мужественное лицо с резко очерченным подбородком и выразительными, немного грустными темными глазами. Красивые картинки.  Как из журнала «Лайф».
        - Никого не напоминает?
        Ровный голос собеседника, казалось, совсем не акцентировал какой-то особый интерес. Так, для проформы, вроде.  Вроде? Дима подобрался – внутреннее чутье сигнализировало об обратном. Брянцев вгляделся.
       - Кажется, нет. Вот только глаза…
       - Что – глаза?
       - Глаза, как у голливудского актера Омара Шарифа, не находите?
       Кристиан досадливо мотнул головой:
       - Возможно. Больше ничего?
       - Нет.
       - А вы, Мэг?
       - Действительно, похож на Шарифа. Красавчик!
    Кристиан невнятно кивнул, сосредоточенно глядя в сторону. Диме показалось, что их собеседник разочарован.  Брянцев злорадно усмехнулся про себя: похоже, вы ждали другой реакции, господин хороший?
      - Что ж, ладно, - ровный голос с каким-то даже сожалением вернул его на землю, - эти фото сделаны лет десять - двенадцать назад. По крайней мере, будете иметь представление. Но есть еще одно. Правда, там он гораздо моложе. Не знаю, в чем тут дело, руководство велело просто показать и все.  Сказали, что вы поймете. Заодно, это будет паролем, по которому «Рамзес» вас опознает. Вот, полюбопытствуйте. А мне к сожаленью, пора. Удачи вам!
        Черно-белый прямоугольник лег поверх веера цветных фото, как козырный туз на прикуп.      
        Улыбка сползла с побелевшего лица Брянцева, будто с него смыли грим. Из сведенного спазмой горла вырвался  лишь нечленораздельный хрип.
         - Не может быть! Господи, почему?!
         Мэгги встревоженно склонилась к нему: «Что?!»
               
     В сходящемся створе дверного проема серой тенью мелькнула удаляющаяся спина Кристиана. На фоне чистого безоблачного  неба. 

               
                *  *  *   

    Их первая встреча произошла у покосившегося забора, окрашенного пожелтевшими, растрескавшимися от времени белилами. В тот прохладный майский вечер именно там они сошлись в схватке за место на трофейном мотоцикле «Zundapp», принадлежавшего дяде Володе - соседу Брянцевых по даче. Бойцов было четверо: старшему – восемь, младшему – шесть. Дрались недолго - одному расквасили нос, другому оторвали рукав новенькой красно-синей «ковбойки». Но, как говорится, нет худа без добра – из «Сельмага» напротив вышел дядя Володя с бутылкой и оглядев орлиным взором побоище, потушил конфликт богатырским посвистом в два пальца. Затем оседлал своего железного коня, и глянув на взъерошенных мальчишек, широко улыбнулся:
      - Эй, пацаны! Залезайте, всех прокачу!
 Так что - как водится, победила дружба.  Компания получилась «неразлей-вода»: Грек, Костик, Юран и Димыч. Прятки-салки, футбол, рыбалка, лес, речка, вело-фото, танцы-обниманцы. Детство, отрочество, юность – как у Льва Толстого, они прошли вместе.  А дальше… Дальше тоже, как у Толстого, только Алексея – «Хождение по мукам», помните? Но это еще когда-а будет! А пока о том они еще ни сном, ни духом...
      Весной восемьдесят первого родители Грека подали документы на выезд из СССР в Израиль. Пока оформлялись - парня исключили из комсомола и вытурили из института. Московские друзья-приятели перестали звонить. Любимая девушка перестала приходить на свидания. Как говорится: «куда ни кинь – всюду клин». Что ж, все правильно – пария.   
      Помыкавшись «по инстанциям», Грек скрылся от всех  на даче и тихо маялся от безнадеги: как-никак, последнее лето на Родине, а впереди – неизвестно что. Димыч утешал друга, как мог, но кошки на сердце скребли у обоих. Прощальный вечер пришелся, аккурат, на конец августа -  были родители Грека, бабушка с дедушкой, да несколько дальних родственников. Из друзей никто не приехал. То есть, из друзей родителей Грека - никого. Не было у них теперь друзей, как оказалось. А у него были. Трое. Но чувствуете нюанс: «были» – это, как ни крути, уже в прошедшем времени.
      Прощаясь с ребятами, Грек еще бодрился:
      - Где наша не пропадала! Даст Бог, еще свидимся!
И только флегматичный Костик, как самый старший из четверки, вдруг, как-то мудро, по-взрослому оглядев друзей, потеряно изрек:
      - Нет, ребята, больше мы Грека никогда не увидим.
И все оторопели. Ситуацию разрядил дед Грека – дядя Изя. Он всегда такой степенный, солидный, но вместе с тем, заядлый балагур и весельчак, неспешно,  чуть вразвалку подошел, оглядел притихших ребят, шутливо взъерошил волосы Костику, легонько дернул за нос Димыча, и неожиданно пересчитал всех  легкими тычками ладони в плечи:
      - На златом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич… как там дальше?
      - …Сапожник, портной – кто ты будешь такой? -  подсказал Юран.
      - Точно, - дядя Изя промокнул носовым платком испарину на лбу. – Кстати, мой отец был сапожником. До войны мы жили на Украине в Гайсине. Городок небольшой, провинциальный. Для нашей семьи другой работы там не было. Вернее, для моего отца. У него просто не было выбора, - добавил он. Но жизнь, ребятки, такая сложная штука, что часто не разберешь, кто кого выбирает – она за нас или мы сами. Лично я искренне желаю, чтоб свой выбор вам довелось делать самостоятельно. Но…, - он на мгновенье задумался, - знаете, как в народе говорят: «не зарекайся». А если по-современному, - дядя Изя плутовато прищурился, - кажется, так будет: «никогда не говори никогда».
        Мудрый был человек. Через две недели Грек с семьей уехал.

                *  *  *               

        - Дэнни, проснись!  Ну же! Да что с тобой, черт подери?! Подъем, Дэн!!
        - А-аах… Мэг? Что?! Который час? Пять утра? Проклятье! Слушай, а почему мы в одной постели? Ох, прости! Мэг, честное слово, мне жаль… Я точно – дурак!
         Девушка подтянула простыню к подбородку.
        - Бедный Дэнни! Ты так кричал во сне…
        - Это всего лишь сон. Давай лучше спать, что ли. Или…
        - Заснешь с тобой, как же! Уж лучше «или».
       - Какая же же ты умница! Давай обнимемся…

                ____________________________

       Телефон на прикроватной тумбочке предупредительно тренькнул: консьерж сообщал, что машина подана к служебному выходу.
       Дмитрий поймал запястье Мэгги, нервно сновавшей по комнате.
       - Присядем на дорожку.
       Она удивленно  вскинула глаза:
       - Зачем?
       - Такая традиция у… Старая, в общем. На удачу.
       Секунд сорок они тихо сидели рядом, легонько соприкасаясь плечами, и Дима еще подумал, что через какие-нибудь четыре часа (двести сорок минут) все должно закончиться. Он прикрыл глаза и попытался представить этот короткий отрезок времени – как кусок кинопленки, на котором запечатлены кадры того, с чем им предстояло столкнуться…


                *  *  *         

         По прямому, как стрела шоссе «Панамерикана Сур» машина неслась без остановок – все светофоры были выключены. И лишь на Дефенсорес дель  Морро пришлось притормозить,  чтобы пропустить колонну военных грузовиков с наглухо зачехленными в брезент кузовами. Впрочем, под одним из этих камуфляжей Брянцев без особых усилий опознал обводы  стодвадцати-миллиметрового армейского миномета «Мортар».
       Когда их автомобиль поравнялся с головной машиной колонны, Мэгги легко коснулась Диминого предплечья, быстро начертив на нем ромб. Он проследил за ее взглядом – в кабине грузовика рядом со смуглокожим водителем непринужденно покуривал белобрысый сержант в полевой пятнистой форме с зеленым ромбом на рукаве, обрамляющим изображение меча и молнии.
        «Вот и «Дельта» объявилась», -  подумал Брянцев, - не обманул, выходит, Кристиан: ребятушки из спецназа армии США тут как тут – под видом инструкторов местных коммандос. Учтем. Автоматически глянул на часы: девять тридцать. До пункта назначения еще пять километров – это минут пятнадцать езды. Четверть часа в запасе, вполне достаточно, чтобы влиться в группу парламентеров Международного Комитета Красного Креста. Документы перехваченных членов миссии - после соответствующей коррекции, разумеется, - они получили от Кристиана час назад. Кстати, надо глянуть еще раз, чтоб ничего не напутать. Он достал синие паспорта на имя Питера Уоррена и Элизабет Дин. В каждый был вложен именной сертификат с логотипом «ICRC» и печатью головного женевского офиса. Документы – подлинные, люди – нет. Все, как полагается в этой профессии…
          За окном потянулись скучные пейзажи пустырей Сан Фелипе, еще двести метров – и авто остановилось перед армейским блок-постом, наскоро сооруженным из останков строительных лесов, мешков с песком и двух покореженных легковушек. Построчно сверяясь с записями в планшете, патрульный несколько минут изучал документы водителя и пассажиров, затем взмахом желтого сигнального флажка отправил их к полукруглому парусиновому навесу с изображением красного креста – там уже собрались остальные участники миссии. До осажденного посольства Японии, обнесенного высокой бетонной изгородью, оставалось всего ничего - рукой подать, метров сто пятьдесят пересеченной местности. Брянцев про себя усмехнулся: самая «минометная» дистанция.
           Руководитель делегации французский аббат по имени Бернард Анж представил друг другу участников.  Всего вместе с мистером Уорреном и мисс Дин получилось 7 делегатов из 5 стран, причем трое – женщины. Учитывая, что месье Анж и еще один миротворец из Сан-Марино достигли уже весьма почтенного возраста, такой состав, по-видимому, не вызвал у террористов подозрения в провокации.  Согласованный регламент пребывания без затей: в десять – проход на территорию, общение с заложниками под присмотром захватчиков, в двенадцать сорок пять сбор всей группы на первом этаже главного корпуса, в тринадцать ровно – общий досмотр и организованно на выход. Вопросы есть? – Вопросов нет. Вперед, волонтеры!
                ______________________

      Пройдя процедуру личного досмотра, устроенного террористами в комнате дежурной охраны посольства, мистер Питер Уоррен демонстративно посмотрел на часы – вороненый циферблат «Омеги» высветил: «10.07 a.m». Опуская манжет сорочки, легко тронул кнопочку «set», запуская хронометр на обратный отсчет: «02.53», «02.52»… До срока окончания операции оставалось меньше трех часов.

                _____________________

     На дисплее аппарата шифровальной службы разведотдела полковника Вилкастса замигал сигнал окончания дешифровки. Старший лейтенант с прокуренными усами затушил окурок седьмой с утра сигареты, и оторвав ленту шифротелеграммы, аккуратно вклеил ее в блокнот с пометкой: «Сов. Секретно».
        Всего две строчки. И что тут секретного? Но порядок есть порядок. Служба!

         «Турман» - Центру
         
Группа: 2.  Вход: «10.07 a.m » - зачет.  Лимит: «13.00 p.m». Время пошло.


                *  *  *

      Внутренний периметр территории напоминал английский газон после американского «мальчишника». На гладких, как бильярдный стол, изумрудных лужайках безобразными кляксами в хаотическом беспорядке застыли кучи мусора, битого стекла, искореженной садовой мебели и разбросанной там и сям одежды. Парадный фасад двухэтажного здания в центре изуродован следами пожара и грязными потеками от его тушения. Стекла в окнах почти повсеместно выбиты, подъезд и главный вход разрушены полностью. В дальней части территории провалившиеся купола праздничных ресторанных шатров, предназначенных для размещения четырех сотен сановных гостей, собравшихся на торжественной обеденной церемонии в честь дня рождения императора…
         Мистер Уоррен и мисс Дин – волонтеры из американского отделения Креста – самые молодые и похоже, самые впечатлительные. Они то и дело крутили головами по сторонам, отпуская взволнованные реплики из серии: «Ай!-Ах!-Ох!.. Бог мой, как здесь горело! Наверняка лупанули из стингера!», «Ой, гляньте – там у них сторожевая вышка! Я такую же видела в Форт-Нокс». «Не может быть! Где? А-а, вижу. И во-он еще одна – у гаражей! Надо же, сколько здесь их народу набежало – человек пятьдесят, наверное»…
        Сопровождающие делегацию «повстанцы», как они себя называли, лишь ухмылялись: гринго! Что с них возьмешь? Давайте уже, топайте к своим богатеньким соплеменникам, а то они все уже на мыло изошли: когда их освободят. А вдруг, нет? А что, тогда – убьют?! Может, пугают?
      Заложники, оповещенные о прибытии делегации, собрались в большом холле первого этажа - человек двести точно было. Да-а, важные господа! Апломб, порода, манеры… И страх. Он здесь витал в  воздухе, как говорится. Выглядывал неожиданно из темных углов, продирался сквозь разбитые дверные проемы, заглядывал в разверстые слепые окна... Как справедливо заметил мистер Уоррен «здесь даже случайные солнечные блики заставляют людей пригибать головы». А мисс Дин рассказала, что однажды тоже испытала такое чувство на Кипре, в покинутом жителями городе-призраке Фамагусте. По такому поводу святой отец Бернард Анж собрал вокруг себя католиков и воззвал к Господу о милосердии к страждущим, попавшим в беду. Часы на руке мистера Уоррена показывали «1.57».
    …Внимательный взгляд сквозь дымчатые стекла широких солнцезащитных очков вот уже битый час невесомо скользил по лицам волонтеров – оценивая, прикидывая, сравнивая. Взвешивая «за» и «против» на весах опыта и интуиции, сравнивая впечатления и подвергая их сомнению.
         Вся эта невидимая работа происходила в голове скромно притулившегося на ступеньке служебной лестницы человека с одной единственной целью: определить – кто? - Луис Джамп хотел знать, кто из них приехал по его душу. И вполне резонно он допускал, что и его пытаются вычислить схожим способом. И в этом он не ошибся - его игра в «гляделки» не осталась незамеченной.
               
                _________________________________

       Очаровательная мисс Дин и пожилая кармелитка из Руана приступили к раздаче Рождественских подарков заложникам, благо мероприятие было официально согласовано с захватчиками в рамках благотворительной программы миссии. Поравнявшись с благообразным джентльменом в темных очках, неудобно пристроившимся на ступеньках, Элизабет протянула ему красивую открытку-раскладушку с игривой надписью «Веселого Рождества».   
         Джентльмен признательно кивнул:
         - Благодарю вас, мисс…
         - Элизабет. Хотя, друзья зовут меня Лиз, - на щеках девушки обозначились соблазнительные ямочки.
         - Но, мэм…
         - Лиз! – Замешательство на лице собеседника было развеяно игривой улыбкой.  – В конце концов, соотечественники на чужбине могут называться друзьями, не правда ли?
         - Конечно… Лиз. – Мужчина поднялся, одернув пиджак. – Луис Джамп – к вашим услугам, - церемонно представился он.
          - Рада знакомству, мистер Джамп.
          - Взаимно, Лиз. Кстати, можно нескромный вопрос?
          Девушка загадочно улыбнулась:
          - Попробуйте.
          - Почему вы решили, что мы с вами соотечественники? Не обижайтесь, просто любопытно.
          - Какие обиды! Позвольте, я отвечу вам вопросом на вопрос. А с чего вы взяли, что я имела в виду вас и меня?
          - Простите?
          - Мы ведь говорим о друзьях-соотечественниках, правда? Откройте открытку! 
          Раскрыв поздравительную «раскладушку», мужчина переменился в лице: со старого черно-белого фото, вложенного внутрь, ему радостно улыбались два пацана лет десяти-двенадцати в выгоревших футболках с номерами «7» и «11».
               
          -  Здравствуй, Грек. Я там справа – номер семь, - негромко произнес невесть как оказавшийся рядом мистер Уоррен.

                __________________________

     … - Просто подставили! Ты же знаешь эти их штучки – сначала смешать с дерьмом, а потом «протянуть руку помощи».
      Разговор происходил уже в цокольном «техническом» этаже, куда Грек незаметно перетащил своих новых «друзей-соотечественников». Часы на запястье Брянцева показывали «1.12», так что времени на воспоминания  особо не было. Поэтому, не вдаваясь в детали, он ввел Грека в курс дела: как он тут оказался, кто такая Мэг и относительно регламента операции. Но основные моменты биографии Грека он знал, с него спросят. И поэтому  хотел быть готовым к тому, чтобы грамотно вывести из-под удара и себя, и друга. А Грек о себе рассказал, следующее.
         - В семьдесят девятом меня призвали  на действительную в ЦАХАЛ. Прослужил пять месяцев в разведке на границе с Иорданией. Там же каким-то образом оказался совковый «ограниченный контингент». Думаю, готовили спецназ для переброски в Афган. Короче, однажды ночью они захватили нас - повязали как кутят. Сказали, перестреляют по одному на глазах друг у друга. У нас, кстати, там две девушки были. Сказали, с них и начнут…
        Дело свое ребятушки те знали туго. Чтоб передрягу ту разрулить мне, как «бывшему» предложили постараться хорошенько для Родины, потому как «Родина бывшей не бывает». Резонно, в общем. Особенно под дулами «калашей». Вот так и появился «Рамзес».
         - Как же ты вывернулся, Грек? Знаешь, они до сих пор поверить не могут.   
      - Ну как… Из ЦАХАЛа когда дембельнулся, родители в Канаду перебрались, а я в США. Там меня уже плотно в оборот взяли - в «нелегалку», естественно. Восемь лет назад крупная деза прошла - руководство купилось. В результате – провал и полная зачистка. Дело во Франции было. Зачищали во время студенческой забастовки. Потом всех «двухсотых» списали под видом жертв массовых студенческих беспорядков. В запарке парня одного грохнули – студента. Я потом в газете портрет увидел - на меня сильно похож был… Такие дела. А все-таки суки они! Никогда не думал, что вот так нам свидеться доведется.
         - Это точно! – кивнул Брянцев. Ты еще главного не знаешь, что мне эти сволочи поручили.
      - Отчего ж, не знаю? Догадываюсь. Довершить зачистку, верно?
      - Мне не сказали, кто такой «Рамзес». Фотку нашу выдали только вчера. Ты был моим другом, а я – твоим. Надеюсь, друзьями мы и остались. А друзья своих не бросают. Ты веришь мне?
      - Да. Тебе – да, хотя жизнь все время учила меня обратному. Правда, один аспект ты, кажется, упустил из виду. Не приходило в голову, что твоя напарница может иметь соответствующие указания, если ты вдруг передумаешь?  Поверь, такое случается сплошь и рядом: в самый ответственный момент выяснится, что она не «ассистентка», а «контролер». Кстати, при таком раскладе и тебе может не поздоровится.
       - Да приходило мне все это в голову, не дурак. И этот вариант мы с ней обсудили вчера. Без свидетелей…
       - Переспали что ли? Бывает! Правда, это еще не повод для знакомства, как сейчас говорят.
       - Слушай, Грек! Мы уйдем отсюда вместе: ты, я и Мэг. Обещаю!
      - Ладно, не кипятись. А насчет «вместе», это - навряд ли. Не получится.
      - Брось, старик, прорвемся!  Отряд «Дельта» нас прикрывает – америкосы, чуешь?
      Грек вскинул голову.
      - Да ладно!
      Брянцев шутливо перекрестил лицо – век воли не видать! Мэгги прыснула.
      Грек задумчиво покачал головой:
      - Ишь, как их разобрало!
      Несколько минут он что-то напряженно обдумывал, затем пристально глядя в глаза другу, медленно, с расстановкой произнес:
      - Ты не представляешь, во что мы с тобой вляпались, Димон! – И спросил неожиданно:  - У тебя семья есть? Родители, дети… Ждет тебя кто-нибудь?
      - Родителей нет, детей тоже. Жена есть. Но она не знает этого ничего,  вообще...
      - Понятно. Ладно, уговорил. Сейчас покажу тебе, из-за чего весь этот сыр-бор затевать пришлось. Посидите тут. Я мигом.
      Брянцев придвинулся к Мэг. С Греком они говорили по-русски и она, конечно, ни слова не поняла. Коротко пересказал ей разговор. Девушка слушала молча, лишь под конец поинтересовалась - доверится ли им Грек? Дима ответил, что мол, сейчас увидим.
       Сверху послышались шаги – кто-то спускался по лестнице в их подвал. Судя по поступи - двое. Брянцев напрягся и на всякий случай загородил девушку плечом.
       Первым появился Грек. За ним - девочка-подросток лет двенадцати. Она шла, глядя под ноги, опустив голову с ровным пробором, разделяющим надвое темную Ниагару волос, ниспадающую на хрупкие плечи.   
      - Вот, знакомьтесь, - Грек перешел на английский, - моя дочь Джессика. Джесс, это мои друзья – Питер и Лиз, поздоровайся.
      Девочка грациозно кивнула обеим – по очереди:
      - Здравствуйте, мэм. Рада знакомству, сэр.
      Обняв дочь за плечи, Грек цепко глянул на  товарищей по несчастью.
    - Минуту внимания, господа! Учитывая ваш плотный траффик, буду краток.
      Он поднял правую руку. Между средним и указательным пальцем была зажата компьютерная дискета.
    - То, зачем вас послали, находится здесь. Поверьте, сие очень дорогого стоит. Но не для меня. И не для вас.  Я отдам это с одним условием. Если угодно, можете назвать его меморандумом.
      Грек сделал паузу, внимательно наблюдая за другом и его помощницей. Они смотрели на него во все глаза. Он слегка подтолкнул дочь вперед.
      - Вы должны взять с собой Джесс! Выведите ее отсюда, и я помогу вам, ясно? По-другому – никак. Ответ мне нужен немедленно. Сколько там на твоих фирменных, Питер? Кстати, сюда уже идут, слышите?
     Он взял девочку за руку и открыл неприметную дверь в стене, замаскированную под распределительный электрощит. Обернулся вполоборота:
         - Так каким будет ваш ответ?
Тяжелые шаги грохотали уже совсем рядом. Брянцев и Мэгги, не сговариваясь, кивнули.
         - Уходим! – Грек нырнул в полутемный дверной проем, увлекая за собой дочь. Дима втолкнул Мэг следом за ними,  едва успев бесшумно прикрыть маскировочную дверь. На его «фирменных» пульсировало красным: «00.00».

                ______________________

    «Турман» - Центру
      Посылка – зачет; статус: «А+». Группа: 2+2. Выход: «Дельта». Лимит – 0.

                *  *  *
          
      - Скажи, что на дискете? – Брянцев требовательно взглянул на друга.
      Грек неохотно процедил сквозь зубы:
      - Зачем тебе?
      - Хочу знать, ради чего такие приключения. А вдруг, оно того не стоит?
      - Стоит. У-ух, как стоит! Но повторяю: не для нас с тобой. Вообще, не для таких, как мы – обычных  нормальных людей.
      - Не томи, Грек!
      Они лежали на дне недостроенного кабельного коллектора в сорока метрах от здания, из которого чудом выбрались полчаса назад. Террористы прозевали исчезновение двух «волонтеров» и теперь наверстывали упущенное: посты на вышках и у ворот приведены в боевую готовность, «периметр» территории прочесывался парными патрулями,  а окрестности огласились леденящими душу  звуками тревожной сирены.
      - Хватились! – с горечью бросил Грек, не отрывая взгляда от суетящихся в противоположном конце двора людей. Вон, кстати, вашего пастора поволокли.
      - Аббата, - машинально поправил Брянцев. – Что!? Месье Анжа? Точно, не ошибся? У него же дипломатический иммунитет - неприкосновенность!
      - Точнее некуда! – Покосившись на Мэг, успокаивающе поглаживающую нервно вздрагивающие плечи Джессики, Грек вновь перешел на русский.
      – А на иммунитет здесь проверяют просто: сейчас поставят вашего аббата  к стенке, а по матюгальнику объявят, что если мы на «раз-два-три» не сделаем «руки в гору»,  то при всем честном народе пустят его в расход. Кстати, шуток они не понимают – точно таким образом уже угомонили четверых неврастеников, которые на их автоматы со своей «неприкосновен-ностью» полезли.
      - Шутишь? – Дима недоверчиво отстранился.
      - Вон за тем ангарчиком их и закопали, болезных. А чтоб другим больше неповадно было, сказали, что здание и территория заминированы и если что-нибудь пойдет не так – взорвут все к чертовой матери!
      - Врут. Сейчас не сорок первый год, - убежденно отчеканил Брянцев.
      Грек глянул на него с прищуром:
      - А ты как думаешь, почему они только вдоль стен патрулей нас искать пустили? Через двор напрямки  куда, как сподручней было бы… Минное поле там.
      - Черт! Но ведь их за такое самих в винегрет покрошат – это ж они должны понимать!
      - Они понимают. Но им наплевать – крейзи, фанатики!  Короче, друг, попали мы основательно. Извини, я к дочке на пару слов.
      Пригнувшись, он довольно ловко преодолел полтора десятка метров вдоль бетонного русла коллектора,  где прижавшись друг к дружке,  затаились девушки.
      Брянцев видел, как он что-то ласково втолковывал девочке,  а она  кивала в ответ.  Через пару минут Грек вернулся. Чувствовалось, что он взволнован.
      - Димыч! Слушай сюда. Ситуация хреновая. Как ты сам видишь, вас ищут. Они еще не знают, что я с вами. А про Джесс и подавно! Я ее прятал все это время, поэтому она «в списках не значится». Короче они ищут и найдут! И тогда нам кранты! Всем. Точно говорю. Я-то рассчитывал, что вы выведете Джесс официально, думал миссию вашу не тронут: иммунитет-авторитет, и так далее. Но если они пастора взяли - тогда все. Чтоб ты понял: несколько лет назад я принимал участие в судебном процессе над их организацией «Тупак Амару». Многих тогда закрыли надолго, некоторым впаяли пожизненное. Но это другая история. Только я у них с той поры в «черных списках». Под другим именем, правда. Меня тогда спрятали по Программе защиты свидетелей.  Со мной еще один фигурант проходил. Так вот, нас вместе и отправили «на сохраненье». Странный был тип: кто, что – понять невозможно, да я и не расспрашивал особо. Два года мы с ним бок о бок отирались, а потом его неожиданно кондратий хватил. Тайничок у него был – я случайно обнаружил. Там эту штуковину и нашел. Когда понял, на что попал, пришлось делать ноги. А тут еще моя бывшая, вдруг ни с того - ни с сего в психушку загремела: наркодепрессия, сказали. Джессике восемь было, ее к бабушке с дедушкой под опекунство - я-то «без вести» числился. Три недели назад с меня срок давности сошел. Я Джесс под «честное пионерское» у стариков получил.  А в посольство мы по дурости попали: познакомились тут с одним, он атташе по культуре у них оказался. Нас на церемонию, как близких друзей – без приглашения провел, ну и все. Вот его-то, как раз первого эти ребятушки к стенке и поставили… Одному не прорваться, а Джесс надо вывести. По любому! На местных надеги нету. Поэтому пришлось мне с козыря зайти: «А+». Не шутка, сам понимаешь. Но мне дочь спасать нужно. Здесь всех прикончат в ближайшее время, ждут только команды. Я своими ушами это слышал. Так что выручай, друг!
      Брянцев зачарованно смотрел на старого товарища – фактически тот выложил перед ним всю свою жизнь и доверил самое дорогое…
      - Что на дискете, Грек?
      - Список – триста имен. Комитет 300 называется, слыхал?
      - Нет.
      - И слава богу! Про него неизвестно почти ничего, а те кто что-то слышал, уверены, что это выдумки, вранье. На самом деле Комитет существует. Мировое правительство это. Те, которые по своему усмотрению расставляют знаки препинания во фразе: «казнить нельзя помиловать». Засекречено все наглухо, подступов нет. А уж про персоналии – вообще, одни легенды. Вот на этой дискеточке они, голубчики, и поименованы все - в алфавитном порядке. Чуешь, чем пахнет? Кстати, число «300» - величина постоянная. Комитет пополняется новыми членами только по причине «естественной убыли» - в соотношении один к одному. Если б мы с Джесс в эту ловушку не угодили, отправился бы этот «золотой ключик» обратно на дно пруда черепахи Тортилы. Навечно… Все, хватит об этом! Давай решать, как выбираться отсюда будем. Где там ваша хваленая «Дельта»? Пора дать им знать!
      Посовещавшись несколько минут, решили, что Мэг и Джессика могут попробовать обмануть боевиков, прикинувшись парламентерами с белым флагом в руках, спасающимися бегством от преследователя, которого должен изобразить Брянцев. Главное – пересечь открытое пространство и оказаться у въездных ворот.  Дальше по ситуации. Грек, как «местный старожил» воспроизвел привязку к местности. Чтобы у дочки не возникло ненужных вопросов, к соратникам он обращался так, как представил их девочке: Питер и Лиз.
               
                ______________________

   …- Значит так, сейчас все ползем к тому ангару, где застрелили диплома-тов. Это, считай, метров шестьдесят отсюда. Затем Лиз берет Джессику и дует к воротам метров сто пятьдесят.  Питер – за ними. Дистанция двадцать метров. Я прикрываю. Гляньте вон туда: правее и наискосок служебный вход, видите? Там калитка на соплях держится, можно проскочить. Направление держать четко на газонокосилку брошенную, вон она. Там никаких мин нет - проверено.
      Грек вытянул из кармана семнадцатизарядный «Глок»:
      - У Джесс на шее жетон с адресом дедушки и бабушки. Это в Фила-дельфии. В случае чего, они о ней позаботятся. Вопросы? Если все ясно, вперед!

                *  *  *

      Дерзкий рывок девушек и «преследователя» через минное поле застал боевиков врасплох. Результат спурта обнадеживал: половину пути они преодолели без потерь. Казалось, что все получится, но…
      В воздухе раздался вибрирующий гул, переходящий в оглушительный свист, тяжелые разрывы сотрясли землю, с неба, как камнепад в горах посыпались деревянные  и металлические обломки. Это заработал «Мортар», который Брянцев еще утром приметил под брезентом встретившихся им военных грузовиков. Отряд  «Дельта» подал весточку. Чуть-чуть не вовремя только…
      Наверное, у террористов случился шок: они явно не ожидали, что беглецов прикроют огоньком. Но довольно скоро они оклемались, открыв беспорядочную ответную стрельбу. И похоже, решили драться до конца:  автоматные пули, словно свинцовые осы зло цвиркали совсем рядом.
       «Это с вышки лупят», - подумал Дима. В «вилку» взяли, гады - следующая очередь нас достанет»! Но тут заговорил «Глок» Грека: четыре выстрела подряд навсегда угомонили стрелка. 
       - Класс, приятель!
      Джесс и Мэгги, взявшись за руки,  бежали в десяти метрах впереди, когда Брянцев почувствовал нагоняющий сзади горячий  порыв ветра и сухой, харкающий звук выстрела, который ни с чем невозможно спутать  – «Стингер»!  Рванувшись вперед изо всех сил,  чтобы прикрыть беглянок, он заорал им в спину: «Гет даун!» - Ложись! Но было поздно…
      Словно в замедленной киносъемке Дима увидел, как раскололся затылок Мэг, заливая темными потоками крови распущенные летящие волосы и «парламентерский флаг» - белый атласный шарфик в отставленной на отлете руке.
      Она упала ничком, увлекая за собой девочку, чью ладонь продолжали стискивать ее уже мертвые пальцы. Джессика, еще не поняв, что произошло, попыталась подняться, но Брянцев в отчаянном прыжке прижал ее к земле, накрыв своим телом.
      «Стингер» снова харкнул справа и Брянцев увидел, как ангар, где была позиция Грека, вздыбился от взрыва, разлетаясь на куски. В мозгу Дмитрия отпечаталось, как последний кадр: среди груды осыпающихся на горящую землю обломков растворяющаяся в дрожащем огненном мареве тень друга…
       Джессика рванулась в его руках, но он прижал ее к груди и, развернув на сто восемьдесят градусов, подтолкнул: «Run!» - «Беги!».
       Возможно, ей удастся укрыться от огня у стены, до которой рукой подать – шагов пятьдесят.
       - Давай, милая, вперед! Только добеги!
       Нет, поздно! Из-за здания КПП вырулил армейский «Рэнглер» набитый боевиками и, набирая скорость, помчался наперерез.
      «Ни за что!», - не разбирая дороги, Дима бросился следом за Джесс, но плотный, обжигающий смерч прижал его к земле. Он упал одновременно со взрывом, споткнувшись о какую-то железяку.
      - Твою мать!..
      Тяжелая «М16» с подствольным гранатометом. Откуда?! Да какая разница! Скорее всего, вывалилась у стрелка на вышке, когда его срезал Грек.   
      Он протянул руку – цевье легло как влитое, но сразу стало липким, окрашиваясь красным. Правый бок наливался горячей пульсирующей тяжестью, в горле саднило. Тело пробила испарина.
     Джип тормознул, перестраиваясь, чтобы отсечь Джесс от стены.
     Брянцев поднял винтовку к плечу и откинул крышку со ствола гранатомета, ловя машину в перекрестье прицела.
      - Хрен вам, а не девчонку! Я обещал.
      Нажав гашетку,  увидел, как  огненный смерч подкинул в воздух «Рэнглер».   Джесс тенью скользила вдоль стены. Брянцев осклабился в полуулыбке, цепенеющие губы шевельнулись:
      - Все… бу… дет  хор… хорошо.
      Свет стремительно мерк, унося прочь яркие краски мира, пока не осталось их всего две: черная и белая… И еще – холод.

                __________________________________

      «Турман»  – Центру
      Выход: – зачет; Группа: 1+1; Груз «200» - 2.
      «Странник» возвращается. 
 
               
               
                *  *  *

         - Так, как говоришь, «Рамзес» твой сказал: «300» - величина постоянная? Ишь ты… Ну-ну! - Хозяин возбужденно потер ладони.
          Генерал незаметно скрестил пальцы на левой руке: «Нравится!». Интересно, расщедрится ему за это Хозяин на сенатский мандат? Или может, еще что-нибудь покруче?.. Он на мгновенье прикрыл глаза: «Господи, если ты нас видишь, отвернись на минуту!».
         Документ, лежавший на столе у Хозяина, с легкой руки кого-то из допущенных к делу аналитиков, получил название «Папирус Рамзеса». Метко подмечено. При дешифровке дискеты оказалось, что на ней находятся копии  микрофиш  с фотографиями, сделанными в каком-то помпезно оформленном помещении.  Возможно, в парадном зале средневекового замка. В готических стрельчатых нишах, обрамленных массивными дубовыми колоннами, на белых мраморных досках были выбиты имена. В алфавитном порядке, некоторые с указанием титулов. Общим числом – триста. Вот, собственно, и все.
      Генерал вдруг подумал, какая титаническая работа проводится сейчас десятками  НИИ, агентств, фондов, редакций; вообразил всех этих аналитиков, политологов, журналистов, консультантов и обозревателей всех мастей, денно и нощно корпящих над «архисрочным» заданием руководства с единственной целью: детального выяснения личности каждого из этих небожителей. Порознь, естественно. Дабы, упаси бог, кому-либо из этих трудяг не пришло в голову какое-нибудь «объединяющее» объекты исследования слово. Типа «комитет», например… Правда, некоторые имена ни в каких представлениях не нуждались. Их знали все – от мала до велика. Но… в другой ипостаси.  Генерал с вожделением предвкушал предстоящий триумф, когда послезавтра он положит на стол Хозяина исчерпывающую сводку. Это будет грандиозно!
      Надтреснутый старческий голос прервал его сладкие грезы:
      - Слышь, касатик! А как там тот «рыцарь без страха и упрека», что «папирус» привез?
      - Нормально.
      - Так давай его сюда! Хочу с ним о делах наших скорбных покалякать.
      Генерал замялся.
      - Он это… Ранен немного. В госпитале сейчас.
      - Ах, ты… - Хозяин завернул такое, что у генерала побелели уши. – Говори, как фамилия и где он! Я сам к нему завтра подъеду. И смотри у меня, если что!..
      Он быстро записал адрес в перекидном календаре.
      - Послезавтра в девять ноль-ноль ко мне. С докладом!
      - Слушаюсь!
      - Свободен.
               
      Генерал вышел из кабинета строевым шагом. Уши были сизо-малиновые.

                _______________________________


                Справка
                (по материалам зарубежной печати)

       Пресс-секретарь правительства Перу сообщил, что заложники, захваченные ранее боевиками «Революционного движения имени Тупак Амару» (РДТА) в посольстве Японии, освобождены в результате штурмовой операции, проведенной  группой перуанского  спецназа GOЕ. Все террористы уничтожены. Потери коммандос - двое убитых и семеро раненых. Среди заложников жертв нет. В числе освобожденных  девятнадцать крупных бизнесменов, два иностранных посла, два министра, пять высших офицеров вооруженных сил и брат президента Перу Альберто Фухимори. Операция по освобождению заложников, несмотря на возмущение немногочисленных правозащитников по поводу беспощадных действий коммандос, мировым сообществом признана успешной. Как заявил один из командиров спецназа, руководивший штурмом посольства: «Во время таких операций пленных не берут».
   Докладывается в порядке информации.               
                Аналитический отдел

                __________________________________


      … Родс Сесил Джон, Рокфеллер Дэвид, лорд Роул Эрик Ипсден, Эдмон де Ротшильд…
      - Ишь ты! – Хозяин отложил очки и задумчиво прикрыл глаза. – Изрядно получилось, что и говорить. Какие люди! А возможности – уму не постижимо!   И все под носом, а никто – ни сном, ни духом. Вернее, догадки кое-какие были, конечно, но чтобы такое! – Он снова нацепил очки и уткнулся носом в страницы.
      … Шилоах Рубин, сэр Силитоу Перси, Слоун Альфред П.
      Так, с этими понятно. А что там в начале? Ну-ка…
      … Альба, герцог; Алсоп, представитель семьи; Аллихоун Т.Е., профессор; Беатриса Савойская, принцесса…
            - Це-це, це-це… Герцоги, лорды, прынцессы.  Очень и очень, как говорится. Тэ-экс, а что у нас на «К»? Ага, вот:
      Лорд Коболд; Коффин, преподобный Уильям Слоун; Константи, дом Оранских; Купер Джон, представитель семьи…
      - Это ж надо! – Хозяин откинулся в кресле, сцепив руки на затылке.  – Пилигриммы! Гуру! Великие Инквизиторы! Фюреры! Дуче! Каудильо! Кормчие! Микадо! Отцы народов!.. – Все, все в кулаке этой горстки избранных, Олимпийцев презрительно взирающих с заоблачных высот на возню «сильных мира сего». От их желаний зависит все на этой планете, вплоть до самого факта существования рода людского… - Он бережно огладил «папирус».
      - Нет, ну ты подумай! Любой из этих трех сотен – полубог! И ни деньги, ни власть, в расхожем понимании, не в состоянии обеспечить место среди сонма избранных… Главный должен быть. Как же без главного-то? Даже на Олимпе, вон – Зевс. Без главного – никак, непорядок это. И вот еще, что…
Чего там «Рамзес» этот про постоянный состав, или нет – «постоянную величину» сказывал? Ну-ка, как там в отчете написано? Ага, вот: «…Комитет пополняется новыми членами только путем естественной убыли: один к одному». - Вон оно как! «Естественной», говоришь… Ладно.
      Старческие пальцы нетерпеливо нащупали кнопку на пульте вызова.
      Дверь бесшумно приоткрылась, пропуская серую угловатую тень: помощник замер в ожидании распоряжений Хозяина.
      - «Охотника» сюда, быстро!
Помощник исчез так же, как и появился. Хозяин нервно потер висок.
      - «…Один к одному» - эт-то хорошо!  Эт-то мы запросто! А главный…
- Шевеля губами, он быстро водил пальцем по строчкам «папируса»: - Ах, какие имена!.. Стоп!  - Чуть подрагивающий палец замер – одно имя было выбито золотом.
      Хозяин пожевал губами, словно пробуя на вкус.
      – Да, правду говорят: «Если хочешь спрятать что-нибудь как следует – положи на самом видном месте». Он поднял телефонную трубку и нетерпеливо бросил несколько отрывистых фраз.
      - …Немедленно, я сказал! Откуда мне знать какой? Портрет, он и есть портрет, - самый лучший, вот какой! Где угодно возьмите, хоть у президента!
               
                _________________________________


      Помощник бесшумно растворил двери, еще двое внесли деревянный треножник и водрузили на него небольшую картину в золоченой раме. Хозяин взмахнул ладонью: «Свободны!». Двери бесшумно закрылись. Он подошел к картине. Что ж, прекрасный портрет – постарались! Придвинул стул и устроился напротив.

      Тонкий профиль, благородные черты миловидного лица, гордый поворот головы и маленькая золотая корона на челе…
      Старческие ладони ревностно огладили золотой оклад картины. - Золото. Оно всегда шло ей. Вернее: к ней. Сопровождало всю жизнь, с детской колыбели. Как и отца, и деда, и всех теряющихся в глубине веков предков…
Да, золото ей идет. Очень. Он еще раз нашел  строчку в «папирусе».
      Золотые буквы чеканно провозглашали: «Her Majesty Queen Elizbeth II».
 Ее Величество королева Елизавета Вторая.


               
                *  *  *

      Надсадный рев военного «Хаммера» забивает все звуки извне, мешая удостовериться, что тело и душа еще вместе.
      - На златом крыльце сидели… Грек, тебя мама зовет!..
      Латексные медицинские трубки нещадно царапают горло и режущий свет колет закатывающиеся под обожженные веки глаза…
      - …Царь, царевич, король, королевич…  Я же обещал, Грек!
      Маленькая, испуганная девочка, сжавшаяся между двумя солдатами, прикрывающими ее своими телами.
      - Все будет… хоро… хорошо, Джесс!
      А Мэгги уже ничем не помочь – ее безжизненное тело, уложенное на полу трясучего джипа, плавает в луже крови, сочащейся из пробитой навылет головы…
      - … Царь, царевич, король, королевич… Царь, царевич, король…

                *  *  *   

     … Вспышка сменяется ласковым, рассеянным светом больничной палаты подмосковного санатория. И журчащий, умиротворяющий голос пожилой сиделки откуда-то издалека:
      - Потерпи, миленький. Контузило тебя малек, на ученьях-то ваших. Ах, ты господи, прости грехи наши тяжкие…
               
     ... -  Проникающее, в область печени, калибр 5,56 стандартный «натовский», возможно, из автомата «узи»; второе – в брюшную полость навылет…
               
     … - Да нет, что вы! У нас условия хорошие, заштопаем. Родным? А, ну да, сообщили… В общих чертах. Спасибо, спасибо. Обязательно!..
      ... - Ну-с, больной, как мы себя чувствуем? Замечательно! А вот так не болит? Нет, голубчик, завтра еще нельзя.  Вот еще сеансик психотерапии –тогда и поглядим.
               
     ... - Так, внимание! Смотрим сюда. Если закружится голова, скажите. Начинаю отсчет: один, два, три… Как самочувствие? Четыре, пять… Положите руки на стол. - Шесть, семь… Не отводите взгляд!  …Тридцать четыре. Вас зовут «Турман»? Тридцать шесть, тридцать семь… Кто такой «Странник»? ... Сорк один. - Не было никакого «Рамзеса» - это сон. Повторите: «сон». – Сорк пять - сон. Хорошо. …Пятьдесят два. Кто такой «Странник»? Отвечайте! …пятьдесят восемь, пятьдесят девять… Брянцев, встать! Осторожно, держитесь за меня! Вот так, хорошо. Да нет, обморок у вас приключился, бывает после контузии. Пройдет, не волнуйтесь! Давайте-ка вот эту таблеточку, и спать, спать. Время-то уже  отбой. Вот так, ага. Послезавтра на выписку и будете здоровы, а сейчас спать! А то, ишь как вы тут после учений своих завалялись… Спокойной ночи!

                ______________________________

      
      А под утро ему приснилась Испанка.
      … Руль открытого авто слегка вибрирует в такт шуму мотора,  легкая нежная рука доверчиво покоится у него на плече и встречный ветер ласкает им волосы.  А сквозь лобовое стекло - лишь темная лента набегающей дороги и светло-розовый рассвет у далекого горизонта. И больше ничего. Только Она и Он.  И ветер над головами…

                *  *  *