Senex. Книга 1. Глава 8

Глава 8. Первоапрельская шутка

Вы не представляете, матушка, как я
ругаю себя, что позволила ей переступить
порог нашего дома!
Д. Остен. Леди Сьюзен

          1 апреля Пешкин вышел на работу, и сразу началась суета вокруг компьютера. Королёва встретила в коридоре Рогуленко и сказала ей:
          - Эмма Остаповна, Гайдамака приказал взять в бюро МСЧ компьютер для Пешкина.
          - Мы не отдадим вам компьютер, потому что в наше бюро устраивается племянница Главного Бухгалтера! - раздражённо ответила ей Рогуленко, и она произнесла это так, будто для неё будет большой честью, если рядом с ней будет работать – подумать только! - племянница Главного Бухгалтера.
          Королёва передала Василию Порфирьевичу ответ Рогуленко, и Василий Порфирьевич вынужден был спросить у Дениса:
          -Правда ли, что в ваше бюро устраивается новая сотрудница?
          - Да, это так! – ответил Денис, и Василий Порфирьевич решил, что вопрос закрыт.
          Но Королёва решила иначе:
          - У меня срочная работа! – заявила она, побежала к Гайдамаке жаловаться, и от него вернулась с подтверждением своей правоты: - Владимир Александрович сказал, что компьютер наш!
          Едва она это произнесла, как прибежал разъярённый Денис, он задыхался от гнева, на его лице было написано презрение к бездельникам, которые к тому же отбирают у него компьютер, и он не говорил, а кричал на Василия Порфирьевича:
          - Кто нажаловался начальнику, что я не даю компьютер? Разве я сказал, что не даю компьютер? Почему у меня никто не спросил?
          Василия Порфирьевича возмутило хамское поведение молодого Начальника бюро МСЧ, который позволил себе кричать на другого Начальника бюро, который, к тому же, был гораздо старше него, да ещё в присутствии его подчинённых, поэтому он не сдержался и тоже накричал на Дениса. Василий Порфирьевич прекрасно понимал, что безобразное поведение Дениса – это прямое следствие ежедневных обсуждений сослуживцами «никчемной работы», которой занимался БАП, это материальное воплощение зависти и презрения к нему и его подчинённым, и его возмутило то, что сослуживцы взяли на себя наглость решать за Начальника ПДО, какая работа нужная, а какая ненужная. На его состояние повлияли и настойчивые попытки Булыгина убедить Василия Порфирьевича и Королёву в том, что они занимаются ерундой. Поведение сослуживцев было самым настоящим хамством по отношению к Василию Порфирьевичу и выполняемой им работе, поэтому он не сдержался.
          Денис обиженно замолчал и вышел… А Королёва пошла его успокаивать... Как будто это не она наябедничала Гайдамаке на Дениса.
          Василий Порфирьевич тоже успокоился, ему стало жалко Дениса, и он пошёл извиняться перед ним - при всех сотрудниках бюро МСЧ - за то, что не сдержался: он и в самом деле мог бы отреагировать более достойно.
          Пока Василий Порфирьевич извинялся перед Денисом, Рогуленко высокомерно заявила:
          - Я очень недовольна вашим бюро! Раньше таких случае у нас не было!
Василий Порфирьевич гневно посмотрел на Рогуленко, чтобы достойно ответить на очередное хамство в свой адрес… И в этот момент он по-новому оценил её внешность, как будто увидел эту женщину впервые. У неё было красивое моложавое лицо, гладкая кожа и чёрные волосы без седины – и это несмотря на её шестьдесят два года. Но её фигура напоминала Василию Порфирьевичу тушу бегемота: огромная грудь, огромный живот, свисающий между ног, когда она сидела, толстые ноги, которые она с трудом передвигала, и когда она шла по дощатым полам, которые были во всех комнатах отдела, то доски прогибались под её тяжестью и жалобно скрипели… «Разве может женщина с такой безобразной фигурой вести себя как-то иначе? – спросил сам себя Василий Порфирьевич. - Надо ли её наказывать за хамскую выходку, если фигура этой женщины уже является для неё самым худшим наказанием?» В этот момент Василий Порфирьевич почему-то вспомнил диалог Шурика и Феди из фильма «Операция Ы»: «Послушай, у вас несчастные случаи на стройке были?» - «Нет, пока ещё ни одного!» - «Будут!»
          Вспомнив этот смешной эпизод и едва не засмеявшись, Василий Порфирьевич понял скрытый смысл слов Рогуленко. До его появления в ПДО сотрудники отдела старались сохранять видимость былого благополучия, и даже такие происшествия, как отказ мужчин отдела поздравлять женщин с Международным женским днём, все дружно старались не замечать. Когда появился Василий Порфирьевич, у его сослуживцев возникла неприязнь к нему, но эту неприязнь они тоже старались не замечать, чтобы не нарушать видимость благополучия. Но когда в отделе появилась Королёва со своей неконтролируемой энергией и притащила с собой Пешкина, то всё резко изменилось. У сотрудников ПДО возникла сильная зависть к Василию Порфирьевичу, с которой они уже не могли справиться, и они стали открыто выражать свою неприязнь к нему и его подчинённым. Василий Порфирьевич очень хотел бы, чтобы страсти улеглись, и все успокоились… Но сегодняшние злобные выходки Дениса и Рогуленко заставили его сделать неутешительный вывод, что отношения между членами коллектива ПДО уже никогда не вернутся в прежнее состояние. Василий Порфирьевич ничего не ответил Рогуленко и вышел в коридор.
          Оказавшись на колоннаде, Василий Порфирьевич успокоился и постарался понять, что с ним произошло на самом деле. Ему было жаль, что он не сдержался и нагрубил Денису…Но в то же время у него было ощущение, что его вспышка гнева, видимо, была предопределена самой ситуацией, что его согласия никто не спросил, и что его гнев — это спонтанный протест против ставшего уже привычным для него ощущения, что он – жертва, то есть человек второго сорта. Это была мысль, поразившая его до глубины души: «Дожить до 56 лет и всё ещё считать себя жертвой! Удивительно!» Но сегодня Василий Порфирьевич дал понять самому себе, что он - вовсе не жертва, которую могут безнаказанно клевать все, кому этого захочется.
          Но это было не всё, что осознал Василий Порфирьевич. Сегодня он получил такой же урок, как и на Новогоднем корпоративе 30 декабря 2010 года, когда понял, что утратил контроль над собой, поэтому в дальнейшем решил пить только вино. В его жизнь сегодня вошло нечто новое, что ему обязательно надо осознать, и он принял это новое, поэтому терять контроль над собой больше не должен. Сейчас для Василия Порфирьевича самое главное — не допускать мысли, что он чем-то хуже Дениса или других сослуживцев, которые считали себя более работящими, не теряться перед ними и не заискивать.
          Василий Порфирьевич ещё постоял на колоннаде… И понял, что на самом деле он разозлился не на Дениса, а на самого себя - за то, что растерялся перед этим мальчишкой, который пришёл к нему в полной уверенности в том, что Начальник бюро МСЧ – это настоящий Начальник бюро, а Начальник БАП – это ненастоящий Начальник бюро, что Василий Порфирьевич и его подчинённые — полные ничтожества, поэтому он имеет моральное право орать на них.Василий Порфирьевич, к своему стыду, признал,что растерялся перед орущим на него Денисом точно так же, как это произошло в январе, когда на него орала Королёва, поэтому своим гневом попытался скрыть свою растерянность. Да, ему удалось скрыть свою растерянность… Но лучше, конечно, никогда не терять уверенность в себе и в своих силах… Даже в тех случаях, когда к нему относятся по-хамски. А с подобным отношением к нему сослуживцев теперь, как он понял, придётся сталкиваться постоянно. Ведь слова Королёвой о её желании запретить Морякову и Гайдамаке вносить изменения в программу DRAKAR без её разрешения — это такое же хамство, как и слова Булыгина о бесполезности труда сотрудников БАП, и,выслушивая бред пижона в кожаных брюках, он уже начал учиться спокойно и достойно реагировать на хамство.
          Но больше всего хамских выходок Василий Порфирьевич, конечно, терпел от Королёвой… Он почему-то вдруг вспомнил короткое замыкание гирлянды на ели в парке возле метро, которое наблюдал в начале января… И после этого «огня с небес» появилась Королёва:«Как с неба свалилась… Может, Королёва — это и есть та энергия, которая выведет меня из оцепенения и поднимет на высоту, достойную Начальника БАП?.. Как знать».

* * *
          Василий Порфирьевич собрался на обеденную прогулку и пригласил с собой Пешкина.
          - Я спрошу разрешения у «мамы», - пошутил Пешкин.
          Королёва гулять отказалась, и Пешкин пошёл с Василием Порфирьевичем. Сначала они шли рядом, но постепенно Пешкин стал обгонять Василия Порфирьевича. У него была очень необычная походка. Любой нормальный человек при ходьбе ступает всей ступнёй, например, правой ноги на землю, переносит на неё всю тяжесть тела, потом заносит вперёд левую ногу, ступает ею на землю, переносит тяжесть тела на неё, и только потом отрывает от земли правую ногу — сначала пятку, а потом уже и всю ступню — и заносит её вперёд. Пешкин же, как только его правая нога ступала на землю, тут же отрывал пятку этой ноги от земли и переносил вес тела на носок правой ноги. В этом положении он заносил левую ногу вперёд, ступал ею на землю, и как только она опиралась на землю, тут же отрывал пятку и переносил вес всего тела на носок левой ноги. Эта особенность делала его походку прыгающей, и когда Василий Порфирьевич смотрел на Пешкина со стороны, то казалось, будто он скачет на коне. Обогнав Василия Порфирьевича, он, словно забыв о его существовании, стал постепенно смещаться в его сторону — и вскоре оказался впереди своего спутника. Василию Порфирьевичу пришлось смещаться то влево, то вправо, потому что Пешкин, обогнав его и забежав вперёд, уже не ускорял шаг, а шёл впереди на одинаковом расстоянии.
          Василий Порфирьевич пришёл к выводу, что походка Пешкина — это походка очень амбициозного человека. В психологии есть довольно точное описание людей с «птичьими» ногами: у них высокий свод стопы, который вынуждает их постоянно держаться над землёй. И вывод психологов был неутешительный: подобные люди обычно воспитывались неприступными или недружелюбными матерями.
          Василий Порфирьевич смотрел на своего новоиспечённого подчинённого со стороны, и его не покидало ощущение, что явление Пешкина именно 1 апреля — это самая настоящая первоапрельская шутка.
          Но для Королёвой появление «её Мишки» стало мощным стимулом, она развила бурную деятельность, и Василию Порфирьевичу стало казаться, что Королёва - это джинн, которого Гайдамака выпустил из бутылки. Она сломила сопротивление снабженцев, получила от них необходимые данные, обработала файлы — конечно же, посредством Пешкина – и торжественно объявила сотрудникам БОП, что теперь она разрешает им работать с программой DRAKAR. Они в ответ подняли истеричный крик, и Королёва, вернувшись в комнату 220, доверительно сообщила Василию Порфирьевичу:
          - Теперь я буду гнобить БОП! А Кожемякина теперь мой главный враг, потому что кричала громче всех.
          Поведение Королёвой, без всякого сомнения, было очень высокомерным по отношению к профессионалам БОП… Но Василий Порфирьевич, поразмыслив, решил, что всё происходящее вполне закономерно: «Если люди не хотят сотрудничать добровольно, то к ним обязательно придёт человек, который силой заставит их сотрудничать». 

* * *
          Гайдамака вызвал Василия Порфирьевича, своего заместителя по МСЧ Чухнова и начальника бюро МСЧ Дениса и поручил Василию Порфирьевичу подготовить для бюро МСЧ список изделий насыщения, которые сборочно-сварочный цех должен был установить при сборке секций, но они не были к тому времени изготовлены, поэтому их надо изготовить и передать стапельному цеху для установки. Василий Порфирьевич добросовестно выполнил порученную работу и в прекрасном настроении пошёл докладывать Чухнову... А тот вдруг начал глумиться над ним.
          - А что означает цифра в скобках в названии технологического наряда? – спросил Чухнов.
          - Не знаю, - простодушно ответил Василий Порфирьевич, потому что эти цифры в скобках имели отношение к изделиям МСЧ, а он, корпусник, с ними никогда не сталкивался.
          - Я считаю так: если Вы что-то делаете, то должны понимать, что Вы делаете, иначе непонятно, для кого Вы это делаете! - назидательным тоном сказал Чухнов. - А просто копировать данные из программы DRAKAR и вставлять в файл большого ума не надо.
          Василий Порфирьевич онемел от удивления, потому что Чухнов, по сути дела, обвинил его в недалёком уме… Да ещё в присутствии Жеребцова, который вообще ни во что не вникал, ни в чём толком не разбирался, поэтому было затруднительно судить, как далеко простирается его ум.
          Чухнов, видя растерянность Василия Порфирьевича, смилостивился:
          - Ладно, скопируйте Ваш файл в мою папку в Проводнике, а я сам разберусь, что к чему.
          Василий Порфирьевич скопировал... Но Чухнов снова отчитал его:
          - Вы отправили мне файл в текстовом формате, но меня это не устроит, мне надо сортировать содержимое по номерам технологических нарядов, чтобы Эмме Остаповне Рогуленко было удобно работать! - заявил он. - А для этого мне нужна электронная таблица, потому что сортировать в текстовом файле я не могу.
          Василий Порфирьевич не ожидал от Чухнова такого агрессивного отношения, он до сегодняшнего дня относился с уважением к этому профессионалу… Но теперь с уважительным отношением к Чухнову было покончено навсегда. Василий Порфирьевич почувствовал себя униженным, и это ощущение усилилось, когда он попытался скопировать номера технологических нарядов из текстового файла в электронную таблицу, но потерпел неудачу.
          Василий Порфирьевич поделился с Денисом по поводу строгих требований Чухнова, но того лишь рассмешил каприз начальника:
          - Что это с Сан Санычем случилось? - удивлённо произнёс он. - Но делать нечего, если он требует электронную таблицу, то придётся её сделать.
          Василий Порфирьевич обратился за помощью к Пешкину, он подсказал, как преобразовать текст в таблицу, и Василий Порфирьевич за несколько минут всё сделал. 
          - Спасибо, Миша, ты мне очень помог, - поблагодарил Василий Порфирьевич «своего подчинённого». - Хорошо, что ты знаешь офисные программы.
          - Мы с «Алмаза», а там дураков не держат! - пошутил Пешкин.
          Выполнив задание Чухнова, Василий Порфирьевич понял, что каприз этого профессионала вынудил его научиться преобразовывать текстовый файл в электронную таблицу, то есть он только что повысил свой профессионализм… А профессионал Чухнов не воспользовался этой возможностью, наоборот, он как будто похвастался тем, что не умеет сортировать данные в текстовом файле. Чухнов решил, что ему больше не надо повышать свой профессионализм.
          Василий Порфирьевич вышел на колоннаду и успокоился. Он уже заметил, что, выходя на колоннаду и наблюдая за людьми, хаотично перемещавшимися на первом этаже, подобно частицам в броуновском движении, он всегда успокаивался, потому что в это время он поднимался и над хаосом, который творился в его мыслях и в его душе. Агрессивная выходка Чухнова тоже вызвала у него хаос и панику, и теперь, возвышаясь над хаотичным движением людей на первом этаже заводоуправления, он одновременно поднимался и над хаосом и паникой в его мыслях и в его душе, вызванными недоброжелательным отношением к нему Чухнова.
Постояв на колоннаде и успокоившись, Василий Порфирьевич понял причину агрессивного поведения Чухнова: этот профессионал тоже почуял в нём угрозу и сам испугался. А это уже была хорошая новость! И в этом не было ничего странного: ведь Королёва, которая, как каток, всех подминала под себя, по роду выполняемой работы являлась подчинённой Василия Порфирьевича, поэтому все считали, что она действует в рамках компетенции БАП, которым он руководит. Никто не знал, что Королёва выполняет только персональные задания Гайдамаки, и для неё Василий Порфирьевич — пустое место. Подчинённые Василия Порфирьевича своим поведением раздражали всех не только в работе, но и в бытовых условиях, потому что,не имея своей микроволновки, Королёва и Пешкин свои обеды разогревали в других комнатах, доставляя сослуживцам неудобства и вызывая их жуткое недовольство: Королёва - в диспетчерской, Пешкин — в бюро МСЧ. При таком вольном поведении сотрудников БАП у сослуживцев наверняка создалось ощущение, что это настоящее нашествие, и что этим нашествием руководит именно Начальник БАПВасилий Порфирьевич. И доля истины в этом, несомненно,присутствовала. Ведь Королёва смогла так быстро освоиться в ПДО именно с помощью Василия Порфирьевича, потому что он не утаивал от неё своих профессиональных знаний. Окажись Королёва в БОП или в бюро МСЧ, там никто не стал бы открывать ей свои профессиональные секреты и оказывать моральную поддержку, потому что она вела себя очень агрессивно.  У Василия Порфирьевича даже возникла крамольная мысль: «Может быть, Королёва и дана мне по той причине, что мне самому неприятно совершать насилие над людьми - заставлять Отдел снабжения и БОП прорабатывать обеспечение работ материалами и оборудованием… Но…Если насилие назрело, то оно неизбежно, и неважно, кто его совершит!» И Королёва совершала насилие, которое должно быть совершено, её за это не любили, и такое отношение к ней было вполне адекватным. Но ведь Василий Порфирьевич не совершал насилия, а его так же не любили, как и Королёву, и такое отношение к нему сослуживцев уже не было адекватным. Василию Порфирьевичу это не нравилось, он считал, что это несправедливо... Но ведь именно такое несправедливое отношение увеличивало его энергетический и духовный потенциал и наделяло силой, которой он пока не обладал, поэтому временно был вынужден пользоваться энергией Королёвой.
          Сделанный вывод удивил самого Василия Порфирьевича: «Интересное дело, с появлением Королёвой и Пешкина я стал работать всё меньше и меньше, а меня всё больше и больше стали бояться сослуживцы - меня уже начали бояться заместители Гайдамаки! Наверное, Гайдамака, приглашая к себе Королёву, рассчитывална то, чтобы его, Гайдамаку, боялись все на заводе». 
          Королёва и в самом деле знала, что делала. Гайдамака вызвал к себе Кожемякину и Королёву, дал соответствующие указания, и Кожемякина, как миленькая, стала корректировать план достроечного цеха в соответствии с ведомостью дефицита материалов и оборудования, которую Пешкин, под руководством Королёвой, выгружал из программы DRAKAR и преобразовывал в электронные таблицы, и в которой сотрудники Отдела снабжения, как миленькие, ставили сроки поставки материалов и оборудования. А сама Королёва, наведя порядок в снабжении, пошла наводить порядок в трубомедницком и достроечном цехах.Вернувшись из цехов, она сказала Пешкину:
          - Всё идёт, как надо: сначала мы ходим за всеми, а потом все будут ходить за нами!
          - А потом мы останемся без работы, как на «Алмазе»!  - мрачно пошутил Пешкин.

* * *
          Королёва стала каждое утро приходить в 8.20, и Василия Порфирьевича это в какой-то мере устраивало: когда Королёвой не было, в комнате воцарялась мёртвая тишина, и все отдыхали от её бурной энергии.
          Войдя в комнату и увидев Василия Порфирьевича и Пешкина на рабочих местах, Королёва сказала:
          - БАП на месте, а иноверцев нет.
          - Вы имеете в виду Ильюшина? - спросил Василий Порфирьевич. - Он сегодня у стоматолога.
          - Нет, - ответила Королёва. - Василий Порфирьевич - это БАП, Миша — это тоже БАП, а я - не БАП! Я – иноверец!
          Василию Порфирьевичу было понятно, почему Королёва стала приходить на работу позже. Ей очень хотелось быть начальницей, и она своими утренними опозданиями и задержками после работы пыталась – хотя бы в своём воображении - имитировать ненормированный рабочий день, как у начальников... Вот только за свои ежедневные опоздания и задержки после работы она была вынуждена каждый раз оправдываться. А поскольку ей приходилось постоянно оправдываться за опоздания, то и настроение у неё не всегда было хорошее: она чаще стала выражать недовольство Пешкиным, она начала кричать на него, она стала называть Пешкина начальником... Возможно, из-за того, что у него разряд был выше. Ей не давала покоя мысль, что у Пешкина, который безропотно выполнял все её задания, разряд был выше, чем у неё, которая им руководила. Поскольку Королёва, называя Пешкина начальником, делала это явно издевательски, то это означало, что и Василия Порфирьевича она называла «мой начальник» тоже издевательски... А он, наивный, принимал её слова за чистую монету... Потому что ему было приятно это слышать. Но с некоторых пор подобные иллюзии навсегда покинули Василия Порфирьевича.
Королёва собралась ехать на кладбище, чтобы помянуть покойного бывшего Генерального директора завода «Алмаз», и Пешкин периодически стал напоминать ей, сколько времени у неё осталось. «Такая услужливость не может не нравиться!» - отметил Василий Порфирьевич.
          Королёва и Пешкин сделали своей привычкой переговариваться между собой, не обращая внимания на Василия Порфирьевича и Ильюшина, и переговаривались они очень громкими голосами, хотя расстояние между ними было не больше двух метров. Василий Порфирьевич попытался понять мотив вызывающего поведения соседей по комнате:«Королёва таким способом старается контролировать свою территорию, борясь со страхом перед неопределённостью, царящей на заводе. Это функция подавления окружающих людей и их интересов. Такое поведение неизбежно ведёт к изоляции от окружающих людей и от нормального общения с ними. Когда человек выбирает контроль над людьми, это означает одно — изоляцию. Человек потому и выбирает изоляцию, чтобы осуществлять полный контроль. Отказ от контроля над людьми означает выход из изоляции. Для человека, находящегося в изоляции, характерно чувство вины».
          Ильюшину, вернувшемуся от стоматолога,тоже не понравилось слишком громкое общение Королёвой и Пешкина, и он включил индийскую музыку:«Чтобы заглушить голоса Королёвой и Пешкина и самому контролировать свою территорию, - сделал вывод Василий Порфирьевич и, наблюдая это негласное соревнование, он удивлялся: - Вокруг меня - сплошь контролёры! Вот только есть одна проблема: территория одна, она очень маленькая, а контролёров слишком много!»
          Сделав это открытие, Василий Порфирьевич обнаружил, что одним из способов Королёвой контролировать окружающих людей были эксклюзивные чаи, которыми она поила Ильюшина и Пешкина. И если она опаздывала на работу, они покорно ждали её. А Королёва теперь опаздывала каждый день, она была очень недовольна, если кто-то начинал пить чай, не дождавшись её, и бурно выражала своё недовольство. А Василий Порфирьевич, зная истинные мотивы этой «чайной церемонии», никогда не ждал,что Королёва соизволит напоить его чаем,он сам заваривал себе чай, демонстративно игнорируя её недовольство по поводу чая в пакетиках:
          - Василий Порфирьевич опять пьёт ядохимикаты!
          Василий Порфирьевич отметил закономерность: если он делал какое-то открытие, то это означало, что он нападал на некий след, который вёл его к другим открытиям. Обнаружив несколько способов Королёвой манипулировать людьми, Василий Порфирьевич уже не мог остановиться и обнаружил ещё один способ осуществления Королёвой контроля над окружающими людьми, и это была та самая стеклянная миска, в которой всегда лежали либо сушки, либо орешки, либо какое-то другое угощение. Гайдамака, приходя к ним, всегда брал в рот угощение из этой миски и жевал с самодовольным видом, Пешкин тоже постоянно угощался из неё, потом постепенно пристрастился Ильюшин, но Василий Порфирьевич ни разу не воспользовался этой «халявой», потому что его не покидало ощущение, что каждый человек, беря в рот угощение от Королёвой, словно заглатывал наживку. И в самом деле, если человек положил в рот что-то вкусное от её щедрот, то в комнате 220 он уже терял моральное право перечить Королёвой. Василию Порфирьевичу было очевидно, что Королёва манипулирует и Начальником ПДО, и сослуживцами, и сильнее всего её манипуляциям подвержен Пешкин.
          Слово «манипулирование» имеет негативный оттенок… Но ведь на самом деле все люди бессознательно манипулируют друг другом, просто у одних это получается лучше, у других - хуже. И навыки манипулирования человек обретает с самого детства: дети манипулируют родителями, чтобы облегчить своё трудное детство, родители манипулируют детьми, чтобы сделать их послушными. Манипулирование друг другом в кругу семьи – это обычное дело, а поскольку оно не затрагивает посторонних людей, то можно сказать, что члены семьи имеют «законное право» манипулировать друг другом.
          Но манипулирование на работе – это совсем другая история, поэтому, устраиваясь на работу, человек обязан отказаться от идеи манипулирования своими коллегами и начальниками, хотя бы потому, что намерение человека доминировать над другими людьми довольно легко считывается их бессознательным и становится непреодолимым препятствием для осуществления желанной власти над ними. Василий Порфирьевич считал, что желание человека подчинять своей власти других людей выдаёт в нём слабую, ущербную личность, психическое равновесие которой очень зависит от демонстрации свой власти над другими людьми. Поскольку навык манипулирования родителями человек обретает в раннем детстве, в кругу семьи, то его стремление к власти как таковой, власти ради власти, свойственно инфантильным людям, которые ставят телегу впереди лошади, то есть воображают власть источником почёта, в то время как на самом деле в любом здоровом обществе именно почёт является источником власти. Но ещё сильнее к власти стремятся люди, которые не нашли себя в этой жизни, не стали профессионалами, не умеют либо что-то делать своими руками, либо думать своей головой, либо хотя бы дрыгать ногами, то есть люди, для которых власть — это, во-первых, способ доказать всем, «не оценившим» их, свою состоятельность, во-вторых, источник благополучия, которого им не удалось достичь по причине несостоятельности на профессиональном поприще. Любая системная работа, выливающаяся в скучное администрирование, для подобных людей – настоящая каторга.
          Люди на самом деле готовы подчиняться, но только настоящим лидерам. более того, они хотят им подчиняться, потому что видят в этом и свой выигрыш.
Ещё одним способом Королёвой контролировать свою территорию, как обнаружил Василий Порфирьевич, были её эмоции. И как только он это понял, ему представился случай убедиться в этом воочию. Гайдамака вызвал Василия Порфирьевича, Королёву и Пешкина, стал обсуждать с ними проблему обеспечения цехов материалами, и Королёва стала с ним спорить. Гайдамака вызвал заместителя начальника Отдела снабжения Цымбалюка, программиста DRAKAR Филиппова, и обсуждение продолжилось. Королёва вела себя очень эмоционально: она горячилась, перебивала всех, в том числе и самого Гайдамаку, она была полностью поглощена тем, в чём хотела всех убедить, говорила образно и напыщенно, часто произнося фразу:
          - Наша священная цель — обеспечение цехов материалами! - в её глазах при этих словах даже появлялись слезы, и Василий Порфирьевич решил, что в этот момент она утратила контроль над собой.
          А Гайдамака, наоборот, был спокоен и полностью контролировал себя, несмотря на то, что его подчинённая постоянно перебивала его при посторонних. Королёва, почувствовавшая сладкий вкус власти на заводе «Алмаз», и здесь тоже стремилась к вершине властной иерархии. Но человек, который стремится попасть на вершину властной структуры, должен владеть своими эмоциями, ибо слишком эмоциональное восприятие происходящего лишает человека способности контролировать ситуацию, поэтому не даёт нужного результата. Василий Порфирьевич понял это, внимательно наблюдая за Королёвой и Гайдамакой… И если он, Василий Порфирьевич, оказался способным отметить такие подробности в пылу бушевавших на совещании эмоций, то это означало, что он тоже может контролировать себя. Умение владеть своими эмоциями – это контроль над самим собой. Человек, хорошо владеющий собой - это не тот, кто никогда не теряет психического равновесия, это тот, кто умеет его быстро восстанавливать. В критической ситуации человек, который умеет восстанавливать утраченное психическое равновесие, становится потенциальным лидером, потому что остальные люди начинают чувствовать в нём опору. Это, в свою очередь, означает, что члены коллектива имеют возможность делиться своим ресурсом воли, и лидер может поддерживать своей волей тех, кому не хватает собственной воли.
          Если человек способен контролировать самого себя, то он лишает окружающих его людей возможности манипулировать им. Эта способность дорогого стоит.
          Эмоциональное возбуждение Королёвой было так велико, что после совещания она заподозрила Василия Порфирьевича в том, что он хочет добиться результата без её ведома, и устроила ему настоящий допрос:
          - Василий Порфирьевич, я требую отчитаться передо мной, чем это Вы занимаетесь тайком от меня?
          - Никакими тайными делами я не занимаюсь, просто выполняю задания начальника, - успокоил её Василий Порфирьевич.
          - Надеюсь, Вы меня не обманываете, - с недоверием сказала Королёва. - Пока я не наведу порядок в базе данных, никто без моего ведома ничего не должен менять в программе DRAKAR! Я намерена отказаться от любых печатных форм, потому что они выдают искажённую информацию.
          Василий Порфирьевич спокойно ответил на все вопросы Королёвой, хотя она почти кричала над его ухом, и только после этого она стала успокаиваться.
Королёва всё, вроде бы, говорила правильно, в этом к ней у Василия Порфирьевича не было больших претензий, потому что она утверждала, что больше других переживает за производство. Она хотела очистить программу DRAKAR от ошибок, чтобы она выдавала только правильную информацию, потому что без программы DRAKAR производство просто остановится… Это хорошее желание… Но при этом она запретила всем пользоваться программой DRAKAR неопределённое время, то есть просто заблокировала его работу. И самое удивительное было в том, что блокировка программы DRAKAR никак не отразилась на самом производстве, потому что производство на самом деле остановилось от дефицита металла, других материалов и оборудования. В каждом цехе уже давно были готовы длинные списки необходимых материалов, написанные от руки и переписанные много раз, потому что им эти материалы обещали снабженцы, но не привозили из-за банального отсутствия денег. Как только в кладовые цехов поступит металл, он без помощи программы DRAKAR будет мгновенно распределён на самые важные работы. Получалось так, что Королёва заблокировала работу программы DRAKAR только лишь для того, чтобы назначить саму себя самой главной в этом вопросе. Другого способа добраться до вершины заводской власти у неё пока не было. У неё это получилось, потому что, во-первых, никто на всём заводе не был способен противостоять силе её характера и бешеной энергии, которая опрокидывала противника и заставляла его забыть о собственных интересах, во-вторых, все понимали, что борьба Королёвой за контроль над программой DRAKAR никакого реального ущерба производству не может нанести.
          Василий Порфирьевич прекрасно понимал не только скрытый смысл всех усилий Королёвой, но также и то, что её старания ни к чему не приведут… Но при этом у него всё равно возникло неприятное ощущение, словно он был здесь чужой. Королёва во всё лезла, хватала за руки всех, включая самого Гайдамаку, всем запрещала что-либо делать, пока она не наведёт порядок. Везде была Королёва - и только Королёва, а Василию Порфирьевичу уже не было места в процессе под названием «DRAKAR». Теперь ему было понятно, почему Королёва не ужилась на заводе «Алмаз».

* * *
          Главной целью Королёвой было обретение власти над Генеральным директором завода, но для этого ей нужно было, в первую очередь, установить контроль над Гайдамакой… Но это ей удавалось довольно плохо, несмотря на огромные усилия и сильные эмоции, потому что он вёл себя как человек, который уже поднялся на вершину власти, ощутил пьянящий вкус власти, прекрасно понимал, что такое власть, поэтому всегда старался поступать так, чтобы другие люди зависели от него, а он ни от кого не зависел. Когда Королёва стала очень настойчиво уговаривать его взять на работу Пешкина, Гайдамака почуял нутром, что Пешкин — это Ахиллесова пята Королёвой, что без него она бессильна, поэтому затратил значительные усилия (а открытие новой штатной единицы при полном отсутствии денег у завода — это значительные усилия!), чтобы приобрести инструмент, с помощью которого он сможет управлять необузданной энергией Королёвой. Он дал Пешкину должность и зарплату больше, чем у самой Королёвой, и когда она, обиженная, потребовала повысить ей зарплату, Гайдамака не отказал ей, а пообещал удовлетворить её требование… Когда будет такая возможность. И теперь неуправляемая Королёва зависела от начальника. Но можно было сказать и так: Королёва теперь зависела от Пешкина, с которым она в последнее время стала обращаться, как со своим рабом.
          Поскольку Королёва сделала своей целью обрести власть над всеми, кто входит в её окружение, то Василий Порфирьевич старался никогда не забывать о том, что она очень хочет установить свой контроль и над ним, поэтому всегда был начеку с этой хищницей, имеющей внешность милой, улыбчивой женщины.
          Однажды Королёва, видя, как Василий Порфирьевич вручную, долго и мучительно, при этом сильно напрягая глаза, копировал из программы DRAKAR информацию по обеспечению секций изделиями МСЧ, неожиданно предложила ему свои услуги по выгрузке этой информации в электронную таблицу. Василий Порфирьевич согласился, потому что его это устраивало:он никогда не просил Королёву открыть ему секреты по выгрузке информации из программы DRAKAR в электронную таблицу, чтобы не попасть под её влияние, он проявил выдержку, и теперь она сама предложила ему свои услуги. Василий Порфирьевич был доволен собой… Но очень скоро его эйфория от победы над Королёвой исчезла: «А что если она осознанно пошла на «сотрудничество», потому что поняла, что я знаю то, чего она не знает и не понимает? Она испугалась, что может утратить даже тот мизерный контроль надо мной, который она пока ещё имеет, и дала мне приманку, чтобы не отпускать далеко от себя, держать на коротком поводке, как она это делала с Пешкиным. Неужели она и в самом деле решила заманить меняв ловушку? Но в чём тогда заключается её ловушка?» Этого он пока не знал, но, поскольку такая вероятность всегда существовала, он решил, что должен всегда иметь это в виду.
          Василий Порфирьевич стал более пристрастно оценивать поведение Королёвой и понял, что такая вероятность очень велика.Например, он заметил, что Королёва во время разговора обязательно кладёт что-нибудь в рот и жуёт: говорит и жуёт, говорит и жуёт. У Василия Порфирьевича это всегда вызывало не только недоумение, но и раздражение, поэтому он поискал в Интернете объяснение такого поведения и выяснил, что «жевание во время разговора — это психологическая атака на собеседника». У мусульман жевание во время разговора — это признак самого дурного тона и неуважения к собеседнику. Значит, Королёва это знала и использовала для осуществления контроля над собеседником, а именно над Василием Порфирьевичем. И механизм этот очень простой. Если при общении с Королёвой Василий Порфирьевич испытывал раздражение, то это означало, что между ними образовалась эмоциональная связь, и этой связью управляла именно Королёва, а не Василий Порфирьевич. Эта эмоциональная связь не только лишала его контроля над собственными эмоциями, она ещё и позволяла Королёвой присваивать его энергию.
          Королёва всегда вела себя очень эмоционально, и окружающие её люди, в том числе и сам Василий Порфирьевич, не понимали, зачем она тратит так много эмоций и энергии на решение простых вопросов… А секрет поведения Королёвой был прост: она своей мощной энергией создавала вокруг себя водоворот, который затягивал в свою воронку всех окружающих.
          Когда Королёва сказала Василию Порфирьевичу: «Вы очень спокойный...» - он расценил её слова, как похвалу… Но теперь он понял, что её очень раздражало его спокойствие. Её цель — лишить равновесия всех, кто её окружает, чтобы полностью подчинить себе. Когда Королёва впервые накричала на Василия Порфирьевича в присутствии Жеребцова, она знала, что делает.
          И теперь, когда Василию Порфирьевичу стало больше известно об истинной сущности Королёвой, он даже осмелился предположить, что причиной преждевременной смерти Генерального директора завода «Алмаз» стала именно Королёва, которая своей бешеной энергии смогла подчинить его своей воле. Это значит, что любой, кто проявит слабость характера и поддастся эмоциям Королёвой, обязательно будет чувствовать себя плохо.
          Василий Порфирьевич, начав внимательно изучать природу Королёвой, стал кое-что понимать и про её покровителя: Слизкин знал, что делал, когда предлагал её кандидатуру Гайдамаке, потому что он люто ненавидел этого карьериста – как и других «менеджеров успеха». Правда, и самому Слизкину теперь приходилось нелегко: он получил от Генерального директора Фомина выговор с занесением в личное дело - за то, что распространял в заводской сети файлы о собственнике завода олигархе Пугачёве. Фомин был очень зол на Слизкина, он устроил разнос Главному инженеру Ларионову, тот, в свою очередь, устроил разнос Слизкину, а потом Слизкина даже вызывал на собеседование Директор по безопасности Карлов.
          Сопоставив все эти факты, Василий Порфирьевич для себя решил: «Жалость к таким людям, как Королёва, опасна для жизни. За этой женщиной нужен глаз да глаз!»
          Мог ли Василий Порфирьевич, как Начальник БАП, рассчитывать на Королёву и Пешкина? Ни в коем случае! Однажды Гайдамака поручил ему и Королёвой совместно разобраться с вопросом, который подбросил ему Чухнов: как в план завода попал технологический нарядна установку изделия МСЧ в секцию, если технологический наряд на изготовление этого изделия МСЧ ещё не был запланирован? Василий Порфирьевич и Королёва бросились вместе выяснять, как такое могло произойти, они работали, как одна команда, и Василий Порфирьевич был очень удивлён тем, что Королёва способна работать в команде… Но вскоре его удивление прошло, потому что Королёва, разговаривая по телефону со Слизкиным, заявила:
          - Мне нужен собственный отдел и эксклюзивные права, чтобы справляться с такими задачами!
          Иллюзия команды мгновенно улетучилась у Василия Порфирьевича: Королёва была неисправима, ей нужна только неограниченная власть на заводе! Но своим неуёмным желанием она всячески нарушала законы природы, один из которых гласил: «Власть требует самодисциплины!» А Королёва полностью игнорироваланеобходимость соблюдения равновесия прав и обязанностей. Ведь сотрудник, не признающий над собой власть руководителя, должен взять на себя и заботу о собственной безопасности. Тот, кто признаёт власть руководителя, делегирует ему заботу о своей безопасности.
          Василий Порфирьевич считал, что сильному духом человеку не нужна власть над другими людьми, ему и так хорошо. Власть над другими нужна только слабому духом человеку. Лично ему, Василию Порфирьевичу, не нужна была власть ни над Гайдамакой, ни над Королёвой, ни над Пешкиным, ни над Ильюшиным. Он предпочитал сохранять власть над самим собой и не позволять другим людям обрести власть над ним.
          Эти размышления привели Василия Порфирьевича к выводу, что Королёва и «её Мишка» - это тупиковая ветвь, созданная Гайдамакой для своего собственного спасения, и она неизбежно отомрёт, потому что не имеет никакого отношения к самому производству. Пешкин – фанат программы DRAKAR и компьютера, он мечтает стать программистом, и реальное производство его не интересует. Королёву производство тоже не интересует, она о нём толком ничего не знает. Её интересует только безграничная личная власть. Уйдёт Королёва - уйдёт и её преданный раб Пешкин.Гайдамака возвысил Пешкина, чтобы уравновесить неуёмные амбиции Королёвой. Морякова Гайдамака при этом тоже возвысил, резко увеличив состав его бюро, и это он сделал для того, чтобы уравновесить БОП, который перешёл к открытому саботажу власти Начальника ПДО.