Старая Гирта

"Старая Гирта"

Доподлинно точно неизвестно, правдив ли этот анекдот или нет, также как и многие другие, зачастую мрачные и печальные рассказы и слухи, что ходили о давно, много десятилетий назад, умершем страшной смертью герцоге Конраде. Но факт остается в том, что именно он вкратце записан на грамоте, висящей в рамке в холле известной мастерской, славящейся своим самогоном, который, как говорят некоторые, можно приобрести не только в самой Гирте и ее окрестностях, но даже и в отдельных магазинах для ценителей напитков ручного изготовления, в самой Столице славного Северного Королевства, в состав которого и входит герцогство Гирта. Отдаленный, малонаселенный, таежный и скалистый край на берегу холодного северного моря в двух тысячах километрах к западу от нее.
В те неспокойные времена большой войны на юге, когда по праведному призыву Короля, воинства, дружины и бригады всех христианских монархов, баронов, графов и герцогов объединили свои силы под знаменами конфедеративной армии и двинули их на юг, чтобы стереть с лица земли, выжечь огнем, высечь острой сталью под корень нечестивые народы жестоких и вероломных иноверцев в белых чалмах, что испокон веков нападали на южные регионы королевства и беспощадно грабили, разоряли их, дружина герцога Конрада также принимала участие в тех славных боевых действиях. Сражаясь не менее храбро, чем отважные рыцари Ордена, бесстрашные ополченцы из новообращенных христианских восточных земель и непреклонные добровольцы дивизии Черного Креста, что, занимая города и селения, вначале предлагали язычникам отринуть своих давно умерших и сожранных могильными червями лжепророков и принять Христово Крещение, а после, тем, кто отказывался с первого раза, рубили головы, отважные христианские рыцари Гирты заслужили на этой войне почет, уважение, славу. А также немало наград, подкрепленных множеством дарованных им Короной привилегий, земель и титулов. И, наравне с другими, даже намного более сильными и обеспеченными дружинами и армиями, участвовавшими в этом великом воинском паломничестве, испытав на себе все лишения и невзгоды войны, они стойко прошли от самой южной границы Королевства через степи и пустыни до побережья южного моря, к чужеземных торговым городам, и даже захватили некоторые из них. Но об этом гораздо лучше написано в учебниках по истории и летописях и этот рассказ совсем о другом.
Так вот, среди людей славного герцога Конрада был один, никому незаметный аптекарь-провизор, из тех, кто помогал лейб-доктору с поставками лекарств. И, когда подошло к концу крепленое вино, что запасли с собой в дорогу отважные рыцари Гирты, чтобы в редкие моменты затишья или привала было не так тоскливо на чужбине вспоминать о покинутой родной земле. Об оставленных семьях и погибших товарищах, брезгуя местными нечестивыми пойлами из перебродившего кумыса и прочей подобной омерзительной языческой дряни, славные герои, изрядно устав от войны, начали роптать, выказывать открытое желание наконец оставить этот поход и поскорее вернуться на родину. И именно после одного из таких собраний, где уже открыто озвучивались призывы сложить с себя это служение и возвращаться, тот самый Провизор и вошел в шатер к опечаленному таким положением дел Герцогу и вручил ему бутылку с самодельным оранжевым питьем. В ней был разбавленный местным чаем, настоянный на шиповнике и сушеном винограде спирт: напиток, который он приготовил, лично перебирая разные доступные ингредиенты, так чтобы он мог бы поднять боевой дух уставшего от длительного похода и лишений воинства. Мрачный Герцог не стал спорить и упираться, вздохнул и попробовал. И, как говорится в той самой басне, лицо его в этот момент переменилось. Ведь, как только, почувствовав знакомый горький, вкус крепкого, сушащего язык горького питья, что использовался для медицинских целей докторами, смягченный домашним сладким чаем, который он любил пить со своими друзьями и вассалами в гостиной в герцогском дворце, крепко заваренного с родным его сердцу, растущим почти в каждом дворе и огороде Гирты шиповником, он вспомнил и, как будто увидел наяву, свою давно покинутую землю. Черные каменные мостовые, холодную реку и темные, выветренные фасады многоэтажных домов. Их темные башенки, мансарды и разноцветные витражи. Купола и шпили многочисленных соборов и церквей. И даже, как будто наяву услышал давно забытый им за воем ветра и шелестом песка и сухих степных трав, в этих чужих, жарких и засушливых землях вечный, неутихающий плеск, бьющихся о сложенные из гранитных блоков причалы Гирты, холодных северных волн. Крики чаек кружащих над крышами под холодным вечно пасмурным небом, и бесконечный, льющийся над Гиртой, перезвон бесчисленных колоколов, оглашающих улицы его родного города.
- Да, это то, что нужно! – сказал он Провизору, на следующий день, как следует распробовав и оценив напиток – сделайте так, чтобы хватило на всех до самого конца пути и на дорогу домой!
Так тот и поступил. И, как говорили те, кто видел эту сцену, даже в тот миг, когда последние неприступные города-крепости жестоких и вероломных иноверцев в белых чалмах сгорели в ярких вспышках ударов, нанесенных по ним стратегическим расщепительным оружием, что навсегда завершили полной и безоговорочной победой эту идущую уже не одно столетие войну, Герцог Конрад, стоя на возвышенности рядом с другими командирами и лордами того великого христианского воинства наблюдал это действо, презрев опасность радиационного поражения, он снял с головы шлем и дыхательную маску и, перекрестившись, поднял к лицу флягу и, отсалютовав ей горящему багровым огнем, затянутому черным дымом, страшенному и величественному, как сам Страшный Суд, небу, сделал из нее глоток.
С тех пор прошел не один десяток лет. Рыцари и их сержанты и дружинники, кто остался в живых после всех этих суровых, выпавших на их долю испытаний и не пожелал остаться на чужой земле, приняв ее в дар в качестве личных владений, благополучно вернулись домой. С годами зажили раны. За радостью победы и суетой возвращения, за делами и государственными заботами, за сиюминутными делами и суетой стерлись тревоги и ужасы былых переживаний, страхов и потерь. Обратились рассказами многочисленным детям и внукам на ночь. Сплетнями и веселыми анекдотами, по типу этой истории, за чашкой чая в кругу семьи и друзей. Забылся и тот самый подвиг того никому неизвестного Провизора, тоже сделавшего свой вклад в этот славный триумф.  Но однажды, в одной из своих административных поездок по окрестностям Гирты, Герцог Конрад, остановившись в одной из таежных гостиниц, внезапно для себя, испробовав один из напитков, который поднесли ему и его сопровождающим к ужину, с каким-то неясным ему волнением, ощутил в нем какой-то одновременно немного непривычный, и при этом отчего-то очень знакомый, поразивший его до самой глубины души, вкус.
- А это наш аптекарь готовит – сообщил ему хозяин гостиницы с вежливым поклоном.
- Ко мне его немедленно! – грозно приказал Герцог. И когда тот привел к его столу уже изрядно потрепанного невзгодами и жизнью старика, он без ошибки угадал в нем того самого Провизора, что в трудную минуту военных лишений так выручил его воинство, искусно, как умеют только настоящие мастера, составленным рецептом, вернув его людям волю к дальнейшему продвижению и подняв его боевой дух.
- Было много всего! – приветствовал старого знакомого, сказал ему Герцог – но я ценю истинные боевые заслуги, даже если добыты не оружием и храбростью на поле боя. За твои дела, назначаю тебя управляющем мастерской, чтобы ты готовил этот напиток, с целью восславить нашу победу и то, что лично ты, многократно преувеличив нашу славу, сделал для нее!
Напиток, в память о своих давних переживаниях на войне, он приказал назвать «Старая Гирта», а на этикетке приказал изобразить чайный лист, россыпь сушеного чая и плод шиповника. Тот самый, вкус который в те суровые времена так воодушевил его и его рыцарей, напомнив им об оставленной ими родиной земле, где этот колючий, неприветливый куст с лохматыми розовыми цветами растет в каждом огороде и дворе. И над серыми черепичными крышами, мансардами и башенками летают, кружат у вонзающихся в серое пасмурное небо колоколен многочисленных христианских храмов и церквей, чайки, и разносится, гулко отдается от черных стен домов и холодных, обрамляющих серую таежную реку, в устье которой стоит Гирта, скал, возвещающий о начале Священной Литургии, колокольный звон.
 
Доктор Эф.