Харизма хардкора. Каллиграфия

 Каллиграфия


Я каллиграфией создаю тебя, вселенные, сновидения… Я создаю ею взгляд на твою обнажённую грудь… на закат… на сумеречное море… пурпурной тушью тонкой кисточкой я наношу едва уловимые узоры на нижней части твоей груди (кто-то шепчет мне, что это молоко ангелов, которое всегда бывает мягким, но никогда не бывает жидким), другой кисточкой, но уже золотым соком абрикоса я создаю арабеску-розетку вокруг твоего соска, на ареолах кристаллизуются тени крыльев евдаймониев, почему-то мой онерический двойник хочет, чтобы кончик кисточки совпадал с кончиком моего языка; однажды он шепнул мне на ухо цитату из фильма Рауля Руиса «Ночь напротив»: «лица людей похожи на пейзажи после землетрясения», наверное эти пейзажи похожи на лунные пейзажи; я люблю смотреть фильмы Руиса, особенно отдельными эпизодами; капли спермы на твоей ягодице похожи на перламутрового варана, притаившегося на гребне бархана; кончиком своего соска я нарисовал на твоей пятке невидимую луну… может это её обратная сторона?.. каллиграфия – это как геология – она раскрывает пласты прекрасного; моя каллиграфия делает твою одежду прозрачной – акварелевые прозрачные кисточки… твоя одежда превращается в дождь… странно, что всё это я рассказываю тебе, ведь сновидение невозможно пересказать адекватно и даже приблизительно; звёзды превращаются в скрипичные ключи и нотные знаки, а лунные дорожки в нотные тетради… ты слышишь музыку?.. нужно опуститься на дно озера… между подводных скал есть точка равновесия… на ней нужно удержаться… на краю отвесной стены… стена слишком узкая и высокая… мы стоим на краю…

Голландец открыл глаза и первое, что он увидел нежную открытую грудь Сибиллы.

За утренним кофе он сказал, как всегда, без предупреждения и без предисловия:
- Мне надоел Шекспир. Во всех драмах Шекспира победителем выходит Её Величество Смерть. Я теперь понимаю, почему Вольтер не любил Шекспира. Да и вообще весь изящный, в белых париках восемнадцатый век, его не принимал. Этот век слушал Вивальди, Гайдна, Моцарта, Карла Эмануэля Баха… а тут Шекспир со своими смертельными ядами, отсекающими головы мечами и топорами… У него же сплошные трупы, горы трупов… А во французской поэзии господствовала пастораль… нежные чувства… беззаботная эротика на лоне природы… конечно, немного банальная и наивная и во многом ирреальная… но это и хорошо… зачем изображать всю нашу земную мерзость?.. можно выйти на улицу и посмотреть – насмотришься до отрыжки… художник должен изображать что-то сказочное, волшебное, нежное, чарующее, приятное для души, а не терзать её всяким железным ржавым металлоломом… почему такой декадент как Фёдор Сологуб, который всю жизнь изображал социальное дно и всяческие придонные течения, на старости стал писать исключительно пасторали? да потому что понял, что тратить свои душевные силы на всякую подножную гадость, это просто губить свою душу… окинув взором всё своё творчество, он не увидел ни одного светлого образа… а если вообще глянуть на всё искусство… уже у Гомера много светлых образов, не смотря на всю первобытную свирепость его поэм… древнеэллинские мифы, наверное, самые жестокие среди всех мифов и вместе с тем эллинская поэзия настолько светлая, также как и скульптура и архитектура… это же гимны свету!.. душа радуется!.. конечно, греки придумали и трагедию… но вместе с тем, они придумали и комедию… комедии Менандра очень светлы… они стали основой для римских комедиографов… и через них этот радостный дух пришёл к нам… а что сделало средневековье? – всё омрачило! душа, видите-ли, не жительница земная, её надо возвысить, а земное принизить… вот и допринижались до того, что разучились и картины писать, и стихи писать, и статуи ваять, единственное, что хоть в архитектуре не деградировали, хоть и утеряли в ней много света и вложили в неё много воли… и вот эпоха Возрождения наконец явила свет! картины Рафаэля – это же просто чудо! душа не просто просветляется от их созерцания – душа просто напросто саму себя в них видит… вот где было начало подлинного романтизма – средневековый богословский рационализм сменился чистым иррационализмом, не ведающим что такое душа и как там она связана с телом и так далее… этот возрожденческий иррационализм просто выражал нечто невыразимое при помощи высочайшей техники исполнения… а потом, во второй половине девятнадцатого века, вновь скатились к рационализму и примитивизму… началось всё с прерафаэлитов, а дальше пошло-поехало… хотелось чего-то новенького, а пришли снова к старенькому – к духу средневековья… а почему? – не знаю… духу не хватило творить как Рафаэль или Леонардо… кишка тонка… нет, конечно и в средневековье были гиганты… Андрей Рублёв, Джотто… хотя… это уже первые лучи Возрождения, потому что у них уже светлые образы…
- Ты у меня такой умный… - Сибилла поцеловала Голландца в щечку, - но…
- Да какой я умный! Дай какому-нибудь умнику почитать всё, что я тебе сейчас сказал, так он же меня в пух и прах раскритикует, разопнёт, гвоздями пудовыми руки-ноги к кресту приколотит и сорок ударов плетью!.. таких умников сейчас хоть пруд пруди…
- но… как всегда не дал мне договорить… но сам-то ты пишешь очень мрачные образы…
- А я, может, как Сологуб, на старости лет начну писать светлые… а вот возьму и сейчас же начну… и первым светлым образом будешь ты… а, собственно, ты всегда была светлым образом…
- Не смотря на то, что я брюнетка, -  подколола Сибилла.
- И даже благодаря этому!
- Я так полагаю, чтобы получился светлый образ, мне надо раздеться, - лукаво улыбнулась Сибилла.
- Ты снова меня хотела зацепить иронией… не удастся… я всегда восхищался белизной твоей кожи и считаю, что для создания светлого образа она подходит как нельзя лучше.