Уроки немужества

- Тетя Ира, я хочу взять у вас уроки…  – Верка запнулась.
- Мужества? – Ирина Васильевна удивилась. – Это не ко мне.
- Нет…
- Музыки? – Ирина Васильевна представила себя за фортепиано. – Увы…
- Тетя Ира, почему вы не даете мне слова сказать?
- Разве? Не замечала. Впрочем, говорите.
- Уроки…
- Я буду молчать.
- Нет.
- Нет?
- То есть, да.
- Да?
- Не да, а нет.
- Деточка, вы меня запутали. Мне надо присесть. – Ирина Васильевна присела. – Если что-то хочешь сказать – не спрашивай разрешения, не жди подходящего момента, не обращай внимания на объект и всегда считай себя правой, но изображай скромность и смирение.
- Тетя Ира, я в монастырь не собираюсь. Научите меня всему, что знаете и умеете, – скороговоркой выпалила Верка.
- Зачем тебе? Как-то Экклезиаст сказал: знания…
- Его тоже научите, но после меня. Сокровенным знаниям.
- С чего начнем? – Ирина Васильевна надела пенсне.
- А я им говорю: он хороший, ну и что, что в холодильнике, с кем не бывает, – Верка умоляюще поглядела на Ирину Васильевну.
- Не судите, да не судимы будете, – когда Ирина Васильевна не знала, что ответить, она прибегала к слову божьему.
- Ну и что, что год пролежал. Если бы нашли раньше, то раньше и съели бы. Верно, тетя Ира?
- В-верно, – Ирина Васильевна была не уверена, что съела бы.
- Попались! – Верка расхохоталась. – Это я про пирожок, который у нас с прошлого Нового года под лавку закатился.
- Футы-нуты! – Ирина Васильевна выплюнула не то, о чем Верка подумала.
- И дядя Евпатий говорит, что вы могли бы горы свернуть, если бы не были шибко умной, – Верка вздохнула. – Хочется, чтобы и к нам аеропланы с унитазами летали. Тетя Ира, а вы могли бы немножко поглупеть? Для народа?
- Какого народа? – Ирина Васильевна огляделась. – Где?
Верка достала смятые тетрадные листочки и стала их разглаживать:
- А вот они за народ страдают.
- То есть, не шибко умные? – Ирине Васильевне стало интересно. – Снова новый царь объявился? Из народа? В плавнях скрывался?
- Из города передали. Переписывают ютуб от руки и пересылают к нам. Когда неделю идет, когда две, – Верка не обращала внимания на реплики Ирины Васильевны. – Их два брата. В чинах. Профессор и генерал. Кличут народ под ружо, обещают бояр призвать к ответу, и жизнь как в сказке…
- Как в сказке не надо – там леший бродит, – Ирина Васильевна сморщила носик. – Слыхали, как же. Воеводы славные, гутарят складно, но…
- Если сидеть на печи и не помогать – вообще ничего с места не сдвинется, – Верка видимо начиталась запрещенной литературы. – Мы наш, мы новый мир построим! Вот! Тетя Ира, лучше не мешайте!
- Деточка, я двумя руками "за". Но, позволь спросить: ты-то, что с этого будешь иметь?
- Вас все устраивает? Война? Бандитская власть? Смирились? Запугались? Народ гибнет! Русь-матушка под иноземным каблуком стонет! – тут Верка вся в мать.
- Разве человека можно заставить делать то, что он не хочет? Разве миллионы можно запугать, обмануть, послать на смерть? Заставить убивать женщин и детей? – Ирина Васильевна завелась. – Все это делается исключительно добровольно, по желанию, по убеждению. Власть тут ни при чем. Она пашет как муха на рогах быка. Человек – это скотина. Первостатейная, второсортная, тупорылая, но всегда скотина. Ты ее хочешь осчастливить? Она сама себя осчастливит, найдет помойную яму, способы гадить, убивать, насильничать…
- Тетя Ира, позвольте!
- Не позволю, деточка! Будь милостива выслушать все до конца! – "Зачем, я это делаю? – подумала про себя Ирина Васильевна. – Задолбали!" – На чем я остановилась? – Ирина Васильевна на секунду отвлеклась.
- Что вы или вас задолбали, – Верка уселась в позу лотоса и подумала: "Вот они сокровенные знания пошли!"
- Хочешь знать, почему мы молчим? Почему ховаемся на хуторе, а не геройствуем в застенках?
- Да!
- Свиньям мораль не нужна, свиньям нужна ботвинья и хорошая грязная лужа. Людей нельзя изменить. Все эти морали, нравственности – туфта. Они нужны как музыкальное сопровождение дрессировки. Да! Человека можно только дрессировать! Для конкретных задач. Например, тебе нужны работники для строительства дома по твоим чертежам – ты дрессируешь людишек так, чтобы они научились делать то, что тебе нужно – пилить строгать, колоть, а все, что мешает подвергать остракизму и обязательно музыкальное сопровождение – коварный Запад, все делается для вас…
 
Думаешь, генерал с профессором в твоих листочках сами сядут за комбайн? Сами пойдут в ученые, в электрики, доярками? Какую свободу они тебе дадут? Будешь весело петь на ферме? Зарабатывать столько, чтобы купить яхту? Чем твое рабство сейчас будет отличаться от твоего рабства после? Новой верой? Новыми сказками?
- Но ведь идет война? Людей убивают! – Верка еще на что-то надеялась.
- Жизнь убивает всех. Способы люди выбирают сами.
- Вам их не жалко? Себя не жалко? Как вы можете жить с такими мыслями? Панночка и то добрее вас! – Все внутри Верки запротестовало. – "Нет! Это не сокровенные знания! – подумала Верка. – Маманя была права!"
- Поживи с мое, – Ирина Васильевна горько усмехнулась, чтобы Верка смогла представить, сколько это будет много. – Никогда не думала, почему ты родилась здесь, в селе, а не в царских покоях? Почему вершиной счастья будет переехать в район и жить в мазанке с колодцем и супругом дегенератом?
- Почему?
- Борьба видов. Ты лишена, как и все люди свободы выбора. Все места заняты. Попробуй пробиться, и препятствием окажутся обычные людишки, которых ты очеловечила, милые и добрые. Мораль нужна, чтобы раб оставался рабом, а господин господином. Так что, война немного расчистила твою дорогу по жизни, но недостаточно. Раз в десять или сто побольше и было бы на твой век достаточно. Все жертвы войны заслужили свою юдоль по справедливости.
Откажись от морали, если хочешь чего-то достигнуть или хотя бы иметь больше шансов, чем вообще ничего.
- А вы, почему не откажетесь? – Верка приняла окончательное решение: "Нет, это не сокровенные знания, это вообще не знания, а обиженность на всё и вся".
- Что можно надеть – можно снять. Но ничего нельзя сделать с тем, что является частью тебя…
- Как жало змеи подколодной? – Верка стала огрызаться.
- Панночка добрее? А ты знаешь, что она сделала с теми, кого увела на болото? Вы стали подругами, потому что вместе по ночам летаете на простынях? – Ирина Васильевна понимающе улыбнулась.
- Откуда вы знаете? Она добрая, а они сами виноваты.
- Молодец, эту мораль ты усвоила.