Путешествие из России в Париж

    Фото 26.11.2005 19:11

            Это сокращенный и переработанный вариант рассказа «Дорога в Лондон…», предназначенный для англоязычных читателей

     Наша жизнь, иногда, очень к нам не справедлива. А иногда преподносит такие сюрпризы, что словами трудно описать свое удивление.
     Я гражданин Латвии, а по национальности русский. Поэтому, когда в моей стране стало очень плохо с работой, поехал я на заработки в Россию. Однако, очень скоро приличная работа закончилась из-за кризиса в стране. А вскоре закончилась и моя виза в Россию.
     Очень не весело, скажу я вам, оказаться без средств и в статусе нелегального эмигранта, в стране, где у тебя нет ни родственников, ни знакомых, которые могут оказать тебе финансовую помощь.
     При таком статусе, даже официальную работу получить невозможно. Однако, что-то я знаю и умею делать, даже простую работу руками. Пришлось зарабатывать случайными заработками. Конечно, при такой работе много не заработаешь. Мне с трудом удавалось платить за аренду жилья и чуть оставалось, чтобы не умереть с голоду. Не работая полный рабочий день, появилось у меня масса свободного времени и я начал писать. Вскоре выяснилось, что никому в России мои рассказы не нужны, но писать я все равно не бросил.
     Так пролетели почти десять лет и жизнь такая, мне порядком надоела. Нужно уезжать из России! На родине меня никто не ждет. Куда же ехать?
     Всем русским людям, наверное, с начала двадцатого века, известно выражение «Увидеть Париж и умереть». Я, конечно, не оказался исключением, знал это выражение и больше не задумывался, о том, куда мне ехать
     Теперь встал вопрос, где взять деньги на путешествие. Пришлось их усиленно копить. Я устроился на работу, сначала к одному, потом к другому домовладельцу и помогал им со строительными работами. Потом, распродал всю технику, которой обзавелся, за это время. В итоге у меня, на руках, оказалось, сто пятьдесят евро, наличными и билет на поезд, до города Минска. Был конец ноября 2005 года, когда началось мое путешествие. На себя я надел свой единственный светло серый костюм. Светло голубую рубашку, к ней и костюму, вполне подходящий, по тону, галстук. На ноги черного цвета, туфли, дешевые, но почти новые. Сверху надел, купленный в секонд-хенде, светло коричневый плащ с подкладкой. А на голову шляпу, примерно такого же цвета как плащ.
     В сумку, от лаптопа, положил смену нижнего белья, пору чистых рубашек и всякую мелочь из инструментов, которыми пользовался, для работы.

     В Минске не обошлось без приключений. Для начала я потерял стоимость автобусного билета, из-за того, что пришлось выйти, когда автобус выехал из города. Потому, что только к этому времени я узнал, что нужна выездная виза, что бы выехать из Белоруссии.
     Потом пришлось заплатить за выездную визу, с направление на Прибалтику, из-за моего паспорта, и купить билет на поезд, до города Вильнюс..
     - С какой целью вы приезжали в нашу страну? – этот вопрос мне задала женщина лет тридцати, одетая в форму белорусского пограничника. Она говорила, смотрела и всем своим видом демонстрировала собственное превосходство.
     - Да сто лет я не хотел бы приезжать в вашу паршивую страну, где я потерял много денег и нервов. - чуть не сорвалось у меня с языка, но я вовремя сдержался, зачем обострять отношения с представителями таможни - Я был в вашей стране проездом, сегодня утром я приехал из России.
     - И вы можете это доказать? – она ехидно улыбнулась, явно не поверив моим словам.
     - Конечно, могу - я достал из сумки билет и протянул ей.
     Она сверила фамилию на билете с фамилией в паспорте и явно раздосадованная, вернула мне билет, паспорт и все-таки сказала. – Спасибо.   
     Таможенники порылись в моих вещах, но не найдя никакой контрабанды оставили меня в покое. Они забрали бланк выездной визы и не сделали никакой отметки в моем паспорте.  Я фактически, выехал из России и из Белоруссии, но, так как в моем паспорте стоял единственный штамп таможни, о въезде в страну, то я, теоретически, оставался на территории Российской федерации. Это показалось мне несколько занятным, но я не стал настаивать, что бы мне поставили дополнительную печать. 
   
     В Вильнюс я прибыл в одиннадцатом часу вечера. Города я не видел, было уже темно. А расположение автобусной станции и железнодорожного вокзала оказалось очень удобным, они находились рядом, прямо через дорогу. 
Автоматические двери маленького железнодорожного вокзала закрылись за мной и я направился на автобусную станцию. На полпути к автовокзалу я заметил пункт обмена валюты.
     Ближайший автобус до Парижа, за доступную мне цену, можно было ожидать только через три дня.
     Самая интересная особенность вильнюсского автовокзала, по всей видимости, заключается именно в том, что его служащие вспоминают, как говорить по-русски только тогда, когда понимают, что разговаривают с потенциальным клиентом.
     Моложаво выглядевшая женщина, но, как мне показалось, было ей далеко за тридцать пять, не понимала латышский язык, не говорила на английском и отказывалась говорить по-русски. Это происходило до тех пор, пока я не сходил в обменный пункт и не принес литовскую валюту, чтобы купить билет до Варшавы. Автобус отходил через десяток минут. Она, уже по-русски, пыталась уговорить меня остаться в Вильнюсе до завтрашнего утра. Утром должен быть автобус из Латвии и, возможно, если будут билеты, я смогу ехать до Парижа на нем. Но, будет ли билет, для меня, завтра и где ночевать, когда на улице температура около нуля, денег на гостиницу у меня нет и это здание вокзала, закроют через полчаса. Значит единственный вариант, для меня, только двигаться вперед, и именно сейчас.
     Автобус был заполнен пассажирами чуть больше, чем на половину, поэтому я занял свободное место и расположился на двух сиденьях. Сидевший впереди меня худощавый парень, лет двадцати пяти тоже сидел один. Как мы начали разговор, я не помню. Однако мы болтали, по меньшей мере, часа четыре.
Как оказалось, он жил и работал в Литве, а учился в Польше, в городе Гданьске. Сейчас он направлялся на учебу.
     - Я думаю, вы никогда не догадаетесь, на каком факультете я учусь, загадочно произнес Анджей, так звали моего попутчика литовца.
     - По всей видимости, вы гуманитарий.
     - Да, конечно, и даже подскажу, моя специальность связана с философией.
     - Философский факультет? – удивился я.
     - Ну не совсем….
     - Сдаюсь, мне не приходит в голову никаких реально возможных специальностей, в этой области.
     - Я учусь на теологическом факультете -  сказал он как-то очень неуверенно.
     - Вы хотите стать священником? – удивился я.
     - Да…
     - Тогда вы должны быть, очень верующим человеком.
     - Нет, это не так, - он сделал паузу, - я, на данный момент, человек, я бы сказал, сомневающийся…
      - Это плохо, я, например, крещенный, но уже давным-давно не ходил в церковь, однако я верующий. И могу попробовать сделать верующим вас.
     - Правда? – удивился будущий священнослужитель, - очень интересно, попробуйте.
     - Хорошо. Вы, насколько я понимаю, католик.
     - Да, конечно.
     - А я крещен как православный. Однако, вот что интересно: Православная церковь в России, не признает православную церковь в остальном Мире и сама по себе имеет несколько направлений, например, староверы или старообрядцы. Они даже крестятся неодинаково, то есть по-разному складывают пальцы и имеют разную форму креста. А в католической вере, ничего похожего не наблюдается?
     - Есть, конечно, несколько течений...
     - Не несколько, а существует около двух тысяч направлений, которые веруют в Иисуса Христа. И, заметьте, приверженцы каждого направления, считает, что именно их вера самая правильная. Значит, вполне можно сделать простой вывод: Верование в Иисуса Христа самое неправильное верование на земном шаре.
     - Как же так! Как это не правильное?  Какая же вера, тогда правильная!? – возмутился Анджей.
     - Более старые религии, например, буддизм и ислам, не имеют такого количества направлений. И их, в этом случае можно назвать правильными.
     - Но я вовсе не хочу стать буддистом и не желаю принимать ислам. – громко заявил  литовец.
     - А какая вам разница, вы же сомневающийся в своей вере католик?
     - Я… Я…- он возмутился и пытался что-то сказать, но я перебил его.
     - Стоп. Успокойтесь, я вовсе не собираюсь уговаривать вас принимать другую веру. Я просто рассказываю вам действительное положение вещей, в области верований. И даже могу рассказать, как  и почему, возникла вера в Иисуса.
     - Что шутите?
     - Вовсе нет, я совершенно серьезно.
     - Тогда расскажите, мне будет очень интересно, - с насмешкой сказал Анджей и с вызовом  добавил, повысив голос, Я НИГДЕ ТАКОЙ ИНФОРМАЦИИ НЕ НАШЕЛ!
     - Может вы плохо искали, и не там?
     - Да, я, - возмутился он - как человек сомневающийся, читаю в десять раз больше литературы, чем нам задают, но не могу ответить, на этот вопрос.
     - Извините, а ответ, на какой вопрос вы ищите?
     - Подтверждение того, что Иисус, на самом деле существовал. Но вы утверждаете, что можете ответить на еще более важные, для меня, вопросы, КАК и ПОЧЕМУ!
     - Я, честно говоря, даже удивлен, что вы не знаете ответов. Никак не думал, что для священнослужителей эта тема находиться под запретом.
     -   У нас нет никаких запретов и можно пользоваться любой литературой!
По его голосу и выражению лица безошибочно можно было определить, что он возбуждается с каждой фразой и что бы не накалять обстановку я миролюбиво предложил:
     - Давайте-ка вспомним историю. Как вы знаете, на всей территории Европы три, четыре, пять и более тысяч лет назад, люди поклонялись идолам. Их грубо вытесывали из камня или из дерева, а древние греки, делали очень даже неплохие скульптуры. То есть люди верили не в одного бога, а у них, было, скажем так, некоторое количество богов. Обычно, число этих божеств равнялось дюжине.
     - А как же друиды, у них ведь не было идолов?
     - Хорошо, у друидов не было идолов, но у них тоже не было одного бога. Я сейчас говорю вам о том, что количество богов всегда было больше чем один. С этим вы согласны?
     - До, конечно.
     - В принципе, нет ни какой разницы, в какое количество божеств вы верите, самое главное это то, чтобы народонаселение веровало.
     - Это почему же так?
     - Сейчас, в двадцать первом веке, мы имеем сильную государственную власть и живем в довольно жестких рамках закона. То есть, можно быть совершенно не верующим в бога, но приходиться верить в законы. Если ты нарушаешь законы, то тебя ждет наказание, потому, что при современном уровне криминалистики, скрыть свое преступление почти невозможно…
     - Согласен. Две, три тысячи лет назад, не было таких совершенных законов, и современной криминалистики.
     - Вот именно поэтому, народонаселению нужны были божества, которые, как исполнительная власть сейчас, обязательно должны были карать тех, кто поступает нехорошо. То есть, в любом сообществе людей, вера в бога или богов, появлялась первой. А потом уже писанные или неписанные законы.
     -  Вполне логично. Но, при чем здесь Иисус Христос? 
     - Проблема возникла в древнем Египте. Там тоже люди поклонялись идолам. Но случилось так, что более тысячи лет Египет был разделен на два государства, Южный и Северный. А потом, кажется фараон Тутанхамон, объединил Египет. Народ с севера и народ с юга поклонялись одним и тем же идолам, но за тысячу лет идолы на севере приобрели некоторые дополнительные свойства, а те же идолы на юге приобрели совершенно другие свойства. Это привело к тому, что люди растерялись. Одна религия, одни и те же идолы, но эти идолы имеют совершенно не схожие свойства. Поэтому нужно было создать бога, который объединит людей. Таким божеством стал  Христос.
     - Это вы прямо сейчас придумали?
     - Нет, это я прочел в книге Друнвиля Мельхисидена (Drunvalo Melchizedek), которая называется «Цветок жизни» (Flower of Life).   
     - А что говорит ваш Друнвиль об Иисусе Христе, он на самом деле существовал?
     - Конечно, существовал. И я в этом не сомневаюсь, потому, что невозможно создать какую-либо веру, на пустом месте, на вымысле. Необходимы реальные подтверждения и реальные свидетели. Кстати, и место его рождения, тоже выбрано, не случайно…
     - Да! Интересно! - Нахмурив в задумчивости лоб, произнес  Анджей, - Но! Если проблема появилась в Египте, то почему, именно Иерусалим?
     - А вы, не забывайте, что вся Европа также поклонялась идолам, причем у каждого народа, они были свои. Вот вам и причина, объединить одной верой не только южные, но и северные народы!
     - Вы так говорите, будто знаете,  кто все это сознательно придумал и осуществил.
     - Да, если верить Друнвилю, это высший разум, который помогает людям на этой планете выжить. Это он создал все существующие на земле религии.

     Автобус довольно резко затормозил, на пустынной улочке, в небольшом польском городишке. Было около трех часов ночи. Один из водителей прошел в салон и, остановившись около меня, обратился к пассажирам, сидевшим за моей спиной.
     - Ми дальше не ехаем, - польский водитель говорил на таком ломаном русском языке, что его порой было трудно понять. – Вы убирать автобус или я вызивать полиция.
     - Визивай, - передразнил его самый трезвый из пьяной компании.
Компания из пяти человек начала пить алкоголь еще в Вильнюсе, а может быть и раньше. Автобус ехал из Риги и в Вильнюс доставил двух латышей и одного эстонца. Здесь, к этим трем, добавилось два литовца. На одной из остановок я спросил у одного из латышей, кто он и куда направляется. Как оказалось, он и компания, бизнесмены, торгующие аппаратами, для приготовления кофе. Сейчас, все они направлялись в Варшаву, для изучения нового поколения кофеварок, которыми им предстояло торговать. Эстонец был самым пожилым из этой компании, около шестидесяти, примерно. Именно ему стало плохо, минут пятнадцать назад, его вырвало, или вполне можно сказать, что вывернуло наизнанку, потому, что какое количество испражнений, вполне могли произвести человека три. Сейчас эстонец повис, перегнувшись через ручку сидения, и находился, по всей видимости, без сознания. Водитель вернулся на свое место впереди салона. Автобус не двигался.
     - Ребята, вы не правы, - сказал я на латышском, - обращаясь к тому латышу, с которым разговаривал на остановке.
     - Да ну его на… пускай вызывает хоть полицию, хоть папу римского, - латыш был настолько пьян, что ему, было уже совершенно наплевать на то, что может с ним случиться дальше. 
     - Но ведь мы ни куда не едим…
     - Ну и что из того?
     - Но убирать все равно придется.
     - Да ну его на… Ему надо, пусть он и убирает!
Этот парень был единственный, из всей компании, кто оказался в состоянии разговаривать. Один из литовцев пытался что-то сообразить, нахмурил лоб, но смотрел по сторонам тупым ничего не понимающим взглядом. Остальные спали. Однако, кому-то нужно это сделать, иначе мы можем стоять здесь очень долго. Да и седеть в этой вони, становиться уже просто  невозможно…
     - Ладно, я уберу, - решительно сказал я, - только ты помоги мне перетащить вашего эстонца на другое место. Хорошо?
     - Без проблем!
Водитель, наверняка, очень обрадовался, когда я подошел и заявил ему, что собираюсь убрать салон. Он тут же выскочил из автобуса, открыл крышку багажного отделения, вручил мне орудие производства швабру-тряпку, для мытья полов, объяснил, как ей пользоваться и сам сбегал за водой. Если принять во внимание тот факт, что он знал, где здесь брать воду, то можно сделать вывод, что он останавливался здесь и раньше…
Сняв пиджак и запихнув галстук под рубашку, что бы, не мешал, я приступил к работе. Хотя большой работы здесь, конечно, и не было. Самой трудной задачей, оказалось, пересадить пьяного эстонца с одного места на другое. Он стонал, хватался то за живот, то за спину и жаловался на больные почки. Пьяный латыш больше мешал, чем помогал мне, но относился к своему товарищу очень бережно. В конце концов, мы пересадили эстонца и тогда, меньше чем за пять минут я вымыл почти половину салона.

     - Однако я не понял, - продолжил разговор Анджей, после того, как автобус тронулся с места, -  если не верить в Иисуса Христа, то в кого же тогда верить?
     - Я вовсе не говорил о том, что не стоит верить. Если хотите, верьте в Иисуса, или в Будду или в Пророка Мухаммеда. Это не принципиально.
     - Как это не принципиально? Я думаю, что это как раз очень даже принципиально – это ведь различные верования!
     - Вы мне сказали, что на данный момент вы не верующий.
     - Нет, я сказал, что я человек сомневающийся.
     - Это, то же самое, что и не верующий. А вот я человек верующий.
     - Ну да, вы сказали, что крестились, как православный.
     - Но к православной вере, из-за православных священников, я отношусь не очень хорошо.
    - Не понял, вы плохо относитесь к вере из-за священников?
    - Именно так. Очень они важные, как павлины расхаживают, довольные тем, что почти никто не понимает их старославянский язык. Я его тоже не понимаю и не хочу учить. 
     - Это не причина, из-за которой не следует обижаться на всю православную религию.
     - Я, извините, не сказал, что обиделся, я просто, не испытываю любви, к церкви. Однако, я, как и прежде, человек верующий, в отличие от вас.
     - В кого же вы верите?
     - В высший разум, или, если хотите, то можете называть его богом.
     - Значит, бог есть?
     - Есть, без всякого сомнения.
     - Но если у него нет имени, то к кому обращаться с молитвой?
     - Именно поэтому и придуманы религии. Что бы люди могли бы его назвать по имени. А вы, священники, как в самые древние времена, первая инстанция, проповедуете людям о том, что хорошо, а что плохо. Вам нужно молиться и учить других, что бы помочь людям, не совершать плохие поступки. И стараться собрать как можно больше паствы, что бы направить ее на путь истинный. Работа у вас такая, постоянно вести среди людей разъяснительную работу. И это принесет, тем больше пользы, чем уверенней и больше вы будите работать с людьми. А ваша уверенность, это вера в бога и без этого вам никак нельзя.
     - Кому же вы тогда молитесь?
     - А я и в церковь не хожу и не молюсь. Молитва, это же, попытка, разговора с Богом. Кто-то просит прощение, кто-то помощи. А я давно не совершаю поступков, за которые нужно вымаливать прощения. А помощи, просто так, просить, глупо. Я считаю, что нужно самому делать хорошие дела, помогать другим. А Бог все видит и сам тебе поможет, если тебе нужна помощь и ты ее заслуживаешь!
     - Я тоже не совершаю поступков, за которые нужно молить о прощении.

     Анджей задумался, замолчал, я тоже не пытался возобновить разговор, а устроился поудобнее и решил попробовать заснуть.
     К Варшаве мы подъехали к восьми часам утра и еще, пожалуй, целый час, медленно тащились до автобусной станции, среди нескончаемого потока машин.
     - Я говорю по-польски и помогу вам купить билет, до Парижа, - вызвался Анджей, когда автобус остановился и мы смогли выйти на воздух.
     В Варшаве шел снег, но было не очень холодно, я думаю, температура держалась около нуля. Автовокзал, через подземный переход, соединялся с каким-то маленьким железнодорожным вокзалом. Мы сходили туда, что бы посмотреть расписание поездов для Анджея, потом вернулись обратно. В конце концов, нашли офис автобусной компании «Евролайн», которая осуществляла рейсы в Париж. Для покупки билета мне не хватало примерно пятнадцать евро. 
     - Ну что ж, - сказал я, - возьмите мне тогда билет до Голландии или Бельгии. В худшем случае, до Германии.
     - Вы же хотели ехать в Париж.
     - Да, но если денег не хватает, то нужно ехать туда, куда я могу купить билет. Я не хочу оставаться в Польше. Я хочу уехать как можно дальше.
     - Дальше от чего?
     - От России, из которой я не мог так долго выбраться.
     - Знаете что… - Анджей начал говорить как-то очень неуверенно, видимо никак не мог собраться с мыслями, - Знаете, что я хочу вам сказать… И это.., как бы это сказать.., Вы совершили поступок, который должен был сделать я. Я, как священник, должен помогать людям, но даже не подумал об этом…  Вы… сегодня, сделали из меня верующего человека… Поэтому я хочу добавить вам, из своих денег, чтобы хватило на билет до Парижа.
     - Да что я такого сделал, навел в автобусе порядок. Кстати, эти пьяницы даже не сказали спасибо.
     - Вы сегодня сделали хорошее дело, и я хочу сделать хорошее дело. И, не возражайте, давайте ваши деньги, я добавлю столько, сколько будет нужно.
     - Я отдал Анджею все свои бумажные деньги, оставив только мелочь. Через минут пять, он вернулся, вручил мне билет до Парижа, тут же попрощался и ушел, сказав, что спешит уехать в Гданьск.

     Автобус отправлялся в двенадцать часов дня, у меня оставалось более двух часов, и я решил побродить по автостанции. Здесь оказалось множество мелких магазинчиков с сувенирами, одеждой, бижутерией и довольно большое количество кафетериев, где продавались всевозможные гамбургеры, булочки… Я тут же почувствовал, что зверски проголодался, однако у меня в кармане позвякивала только мелочь и та в евро, а польских злотых не было совсем. Что же делать? Я подошел к одной из витрин с булочками и спросил по-русски:
     - Не могли бы вы налить мне горячей воды.
     Пожалуй, вполне чистокровная молодая полячка, блондинка с несколько рыжеватым оттенком волос, внимательно выслушала меня, сморщила носик, что-то пробормотала и отрицательно покачала головой. Значит, по-русски не понимает, решил я и повторил на английском:
     - Дайте мне, пожалуйста, горячей воды.
     На этот раз она поняла мою просьбу и тут же налила мне горячей воды в большой пластмассовый стакан. Чтобы не показаться невежей я вытащил из кармана всю свою мелочь и протянул ей. Она даже не взглянула.
     - У нас горячая вода бесплатно – сказала она по-английски.
     - Большое спасибо, - поблагодарил я, спрятал мелочь в карман и уселся за первый, попавшийся мне на глаза стол.
Когда я сел, то девушка не смогла меня видеть, но ей, наверное, было очень интересно узнать, что же я буду делать с горячей водой, поэтому она обошла свой прилавок и, высунув из-за него только часть лица, стала за мной наблюдать.  Я не первый раз в жизни путешествую, поэтому кое-чему уже научился. У меня с собой была банка растворимого кофе, большая банка, из-под кофе, где я хранил сахар и целый килограмм печенья. Я вытащил из сумки ложку, насыпал кофе, сахара, размешал все это в стакане и, достав печенье, неплохо утолил голод. Девушка, явно разочарованная, скрылась за прилавком.

     Автобус на Париж, оказался большой, по высоте. Я бы назвал его полутора этажным. Не двухэтажным, как лондонские городские автобусы, а именно в полтора этажа. На первой половинке этажа находилось багажное отделение, а на втором салон для пассажиров. Автобус этот явно приспособлен, для длительных поездок, потому, что оборудован биотуалетом.  Расстояние от Варшавы до Парижа мы должны были преодолеть ровно за двадцать четыре часа, правда, мы ехали не по прямой, а делали крюк, потому, как заезжали в Бельгию. На двух видеомониторах, в салоне вполне можно было бы посмотреть какой-нибудь хороший художественный фильм. Но все время, когда мониторы были включены, показывали только рекламу этой автобусной компании или какие-то глупые мультфильмы. Скорее всего, дело в том, что в автобусе ехало человек десять детей, в возрасте от десяти, до пятнадцати лет. Это были музыканты - молодые таланты из Киева, которые направлялись в Париж, на какой-то конкурс. Их сопровождали пятеро взрослых, причем двое везли с собой гору видео-фото техники.
     По территории Польши мы ехали весь день. Я пытался заснуть, потому, что спал сегодня ночью всего часа два, но это у меня не получалась, хотя, я опять занял два сидения и устроился вполне комфортно, в полулежащем положении.
     Вдруг я услышал, как сзади, за моей спиной, кому-то стало плохо и оглянулся назад. Молодой полный мальчишка, лет четырнадцати согнулся пополам, его вырвало еще раз. Сидевший рядом с ним мужчина, среднего возраста, по всей видимости, немец, смотрел в окно и делал вид, что ничего не замечает. Однако запах уже пополз по салону и минут через пятнадцать автобус остановился в каком-то приграничном германском городке. На улице было уже довольно темно и в салоне включился полный свет.
     - Надо убирать, иначе мы никуда не поедем - сказал водитель, на хорошем русском языке, но с явно польским акцентом. Он обращался к женщине, неопределенного возраста, но, скорее всего, ей было немного за сорок. Она сидела немного дальше меня, на правой стороне салона и, очевидно была старшей группы молодых музыкантов.
     - Да. Да. Он сейчас уберет.
Водитель ушел вперед и сел на свое место. Женщина достала из сумки десяток бумажных салфеток и протянула их мальчишке.
     - Ты слышал? Нужно убрать. Давай поторопись. – она говорила по-русски, с легким украинским акцентом. Мальчишка нагнулся, начал размазывать по полу то, что только что было у него внутри  и его тут же опять вырвало. На лице бедняги было страдание и обреченность.
     - Послушайте, - обратился я к женщине, - вы, что не видите, что ему плохо. Неужели вы не можете ему помочь.
Она ни чего не ответила, крепко сжала губы, выпрямилась на своем сидении, подняла голову или точнее сказать, задрала вверх свой носик, всем своим видом показывая, что все, вокруг происходящее, ее не касается. Да, - глядя на нее, подумал я, - была ты раньше обычной хохлушкой и, наверняка, еще пару месяцев назад, не задумываясь, помогла бы своему подопечному. Ну а теперь, что вы, она старшая группы, которая едет в ПАРИЖ!!! Как можно выполнять работу уборщицы…
     - Надеюсь, вам будет стыдно, если за вас эту работу сделаю я, - не дожидаясь ответа, я пошел вперед салона, к водителям.
     Водители ничуть не удивились тому, что я вызвался вымыть автобус. В багажнике имелся запас воды и необходимый инструмент. Именно тот мужчина, что пошел со мной, хорошо говорил по-русски. Он спросил, умею ли я этим инструментом пользоваться. Я ответил, что умею. И рассказал, что сегодня ночью в автобусе, который шел из Вильнюса я уже убирал за одним эстонским пьяницей. Водитель очень уж удивленно взглянул на меня, ничего не сказал. Но его взгляд, мне не понравился, и я сразу пожалел о своем рассказе. Я взял ведро с водой, швабру-тряпку и пошел в салон. Сняв пиджак и запихнув галстук под рубашку я, первым делом, взглянул на старшую группы. Она опустила глаза, не желая встречаться со мной взглядом. Мальчишку уже пересадили вперед, где его, возможно, будет меньше трясти и он легче перенесет дорогу. Куда-то пропал и немец, с соседнего сидения. За пару минут я навел порядок.   
     Через территорию Германии мы ехали всю ночь. Я, в конце концов, заснул и проснулся только утром, вполне бодрый и отдохнувший. Автобус въезжал в Брюссель. Маленькие, двух-трех этажные домики лепились друг к другу вдоль улицы. Покраска и отделка этих домов была сделана так аккуратно, что они казались не реальными. Так, как мне показалось, можно только нарисовать. Я смотрел и все больше удивлялся, после каждого поворота дороги. Вдруг мы подъехали к огромному почти совершенно черному небоскребу, который, после только что виденных мной нарисованных домиков, тоже показался мне совершенно не реальным. Его не должно было бы здесь быть. Однако он стоял, и около него находилась автостанция. Я вышел покурить и даже подошел к небоскребу, что бы потрогать. Его черный мрамор оказался гладким и холодным.   
В Бельгии автобус взял дополнительных пассажиров, так что мне пришлось потесниться. Рядом со мной сел пожилой черный мужчина, с огромной золотой серьгой в левом ухе и четырьмя большими золотыми перстнями на пальцах рук.
     Во Франции этой ночью прошел большей снегопад. Деревья и кусты, не успевшие сбросить листву сгибались под тяжесть налипшего мокрого снега. Несколько деревьев упало на дорогу, но к тому времени, когда мы проезжали мимо, их уже распилили и оттащили на обочину. Я насчитал пять покореженных легковых машин на обочинах, по дорогое до Парижа, у двух из них уже стояли машины эвакуаторы.

     Парижская автостанция «Галлени» расположена на окраине города, около нее заканчивалась одна из линий метро. И из закрытого помещения станции можно попасть на станцию метро, не выходя на улицу. Как я узнал позже, на «Галлени» можно было не выходить, а добраться на этом же автобусе прямо в центр города. Но мы ехали уже целые сутки, весь народ рванулся к дверям и я не стал исключением. Я вышел из автобуса и остановился, сделав только пару шагов от  двери. Что-то я забыл… Я проверил сумку, так и есть, я оставил в автобусе пакет с печеньем, а там еще, как минимум пол килограмма. Нужно подождать пока все пассажиры выдут и забрать мое печенье. Я повернулся к двери лицом и стал ждать. Пассажиры выходили один за другим и вдруг, в дверях появилась та самая украинка, которая была старшей группы. Мы встретились взглядами и она, будто испугалась, ступив на землю, рванулась в противоположную от меня сторону. Вся группа уже собралась дружной кучкой метрах в пяти справа от меня, а она понеслась левее, не заметив своих. Один из взрослых сопровождающих, сразу побежал вслед и поймал ее за руку, метрах в десяти от автобуса. Я не стал смотреть, чем закончится эта сцена, а залез в автобус, потому, что больше никто не выходил. Когда я вышел, молодые музыканты и их сопровождающие исчезли в неизвестном мне направлении.
     Ну что ж, как и в прошлый раз, мне никто не сказал даже спасибо, но, я думаю, этой женщине, все же стало стыдно.

     Мелочи, что у меня оставалась в кармане, вполне хватало на одну поездку в метро. Я пересчитывал монетки у кассы, когда ко мне подошел мужчина средних лет и протянул билет.
     - Что это? – спросил я по-английски.
     - Проездной на целый день и он мне больше не нужен, – на хорошем английском ответил он, - Берите.
     - Большое спасибо.

     Если исходить из всего того опыта, который я накопил за последнее время, то вполне можно сделать вывод, что любое доброе дело вознаграждается, следовательно, этот подаренный мне билет вполне закономерное явление, и не стоит этому удивляться.
     Я прошел в метро и сел на поезд. Чтобы добраться до центра мне пришлось пересесть на другую ветку. Я решил выйти на Елисейских полях.
     В центре Парижа снега совсем не было, наверное, он успел растаять, потому, что температура явно была плюсовая. Итак, что мне нужно сделать в этом городе в первую очередь? Я вспомнил очень хорошее отношение ко мне в посольстве Латвии на Белорусской земле и ни сколько не сомневался в том, что и в Париже будет так же.
     Нужно искать посольство Латвии, где еще я могу получить хоть какую-нибудь информацию, это в первую очередь. 
     Только как называется посольство, на английском? Я остановил двух полицейских и попытался выяснить у них. Я подумал, что если не знаю, как назвать посла, то слово консул, так же выговаривается и на русском, и на английском, и на французском. А консул вполне может находиться в посольстве. Однако, полицейские сначала посовещались друг с другом, потом запросили по рации диспетчера и безапелляционно заявили мне, что консула Латвии в Париже нет!   
     Ну вот, это уже не показалось мне смешным. Где же еще можно узнать адрес посольства? Скорее всего, его могут знать соотечественники, то есть латыши. Где же я могу в Париже, найти латышей?
     Наверняка, там, где можно найти туристов всех национальностей, то есть около парижских достопримечательностей.
     Эйфелева башня торчала на другой стороне Сены. Перейдя через мост, я углубился в лабиринт довольно узких улочек и пару раз начинал сомневаться в правильности направления, в котором я двигаюсь, но спросить было не у кого. На улицах почти не было видно людей. Нет, я не хочу сказать, что город вымер. Вдоль тротуаров одна возле другой стояли припаркованные машины, почти на всех улицах было очень оживленное движение автотранспорта, возле выхода из станций метро можно было увидеть много людей, но куда они девались, выйдя из метро я никак не мог понять. Во всех прочих местах мне встречались только редкие одиночные прохожие, и это было странно. Может всему виной события месячной давности, когда бунтовали выходцы из Африки и жгли по тысячи машин за ночь? Кстати, наверняка, из-за этих событий в городе убрали все мусорные ящики. Только очень редко можно было увидеть новую конструкцию - закрепленное на подставке металлическое кольцо, к которому крепился прозрачный мешок.  А без мусорных ящиков город превратился в мусорную свалку, я даже предположить не мог, что Париж может быть таким грязным городом.
     Побродив около очередей у Эйфелевой башни, я услышал латышскую речь, но на свой вопрос ответа не получил. Через некоторое время я опять встретил группу латышей – тот же результат. Но все-таки мне повезло, в третий раз и я раздобыл исчерпывающую информацию: адрес и телефон посольства, а также узнал, как слово посольство называется по-английски.
     Мой мобильный телефон не работал во Франции, позвонить я не мог, и у меня не было карты Парижа, но я смог выяснить у полицейского, до какой станции метро мне нужно ехать и пошел в сторону метро. Мне предстояло пересечь небольшой квартал, здесь разместился какой-то базар, под открытым небом. Множество палаток, в которых торговали невероятным количеством всякого барахла, от старинных монет, картин, посуды и мебели, до чего-то уж очень экстравагантно современного, применение, которому я бы так сразу и не придумал. Я задержался у одной палатки и вдруг, услышав русскую речь, обернулся на голос.
     Молодой парень, лет двадцати пяти, в полувоенной одежде стоял в небольшом тупике, и разговаривал по мобильному телефону. Во второй руке он держал собачий поводок, и здоровенная овчарка сидела около его ноги. Вот кто мне нужен, подумал я, кто может лучше всех знать о жизни в этом городе, как не местный житель. Я подошел ближе и подождал, когда парень закончит разговаривать по телефону. Он повернулся ко мне спиной и хотел уходить вглубь тупика, но я остановил его.
     - Прошу прощения, я слышал, как вы разговаривали по-русски.
     - Да, я говорю по-русски, - парень внимательно оглядел меня с ног до головы. – Вы из России.
     - Да, я приехал сюда из России, сегодня утром, но я гражданин Латвии и теперь пытаюсь отыскать Латвийское посольство, оно находится на улице Вилла Сайд, вы не знаете, где это находится?
     - Нет, и я не знаю… Но если вы пройдете в конец этой улицы, то увидите там темно синий Фольксваген-гольф. Там тоже сидит охрана, это русскоязычные ребята и у одного, как я знаю, есть карта. Я сейчас позвоню им.
     - Спасибо. – я направился в конец улицы, сразу увидел машину и двоих человек возле нее. Один, пожилой, наверняка лет под шестьдесят, а второму было не больше тридцати. В руках у второго я увидел карту.
     - Добрый вечер, - сказал я, - прошу прощения, но у меня возникла проблемка, не могли бы вы мне помочь ее решить.
     - Привет, - сказал тот, что был моложе, пожилой промолчал, внимательно меня рассматривая, - посольство ищешь? А на кой оно тебе сдалось.
     - Я думаю, что смогу там получить некоторую информацию.
     - Какую именно?
     - Видите ли у меня в этом городе нет ни каких знакомых и единственная надежда – это посольство.
     - И что ты ожидаешь от своего посольства.
     - Ну, я думаю, они могли бы мне подсказать, где найти работу.
     - Жди-дожидайся. Они такими вопросами не занимаются.
     - Ну, хотя бы они могут знать о других гражданах моей страны, которые живут в Париже и у которых я мог бы получить работу.
     - Даже если и знают, то ни за что тебе не скажут, потому, что это приватная информация.
    - Да ничего ты там не получишь, кроме как пинка под зад. – вставил пожилой, - можешь не тратить зря время.
    - Возможно, так и будет, подумал я. - Тем более, что часы показывали половину шестого вечера и сейчас суббота. Никого в посольстве не найду. Но я не хотел об этом думать, потому, что какая-то сила заставляла меня туда ехать.
     - Однако, я думаю, что стоит все же попробовать, - сказал я вслух.
     - Пробуй! – пожилой, развернулся и сел в машину.
     - Какая там у тебя улица? – спросил молодой.
     - Вилла Сайд.
     Мы, очень скоро нашли улицу, она оказалась не очень далеко от станции метро Порт Майлот, как и объяснил мне полицейский. А теперь, увидев карту, уже знал направление, куда мне следует идти. Парень назвал себя Сашей. Я поблагодарив его и отправился к метро.
     Примерно через час я нашел нужную мне улицу. Но она оказалась какой-то не правильной. Нет, я не так выразился. Улица была самая обычная. Довольно узкая и извилистая, она терялась в темноте, между домами. Не обычным было то, что я не мог пройти по этой улице. От всего остального города улица была закрыта высоченным, трехметровым забором. Здесь имелась калитка и ворота, но они были закрыты на кодовые замки. Я подумал, что, быть может, это не та улица, которая мне нужна и продолжил поиски. Однако, по соседству никакого похожего названия я не нашел, а пройдя еще с пол километра вперед увидел маленький указатель, который сообщил мне, что город Париж здесь закончился и начинается какой-то другой населенный пункт. Это было как-то очень странно. Самый что ни на есть обычный городской перекресток, и я уже вышел из Парижа…
     Я вернулся в Париж и побрел к воротам улицы Вилла Сайд. Прошел, наверное, еще час. Пришлось ждать, вдруг ворота открылись и в них въехали две автомашины. Я тоже вошел в открытые ворота. Когда я поравнялся с первой въехавшей в ворота машиной, из нее выскочил высокий пожилой француз и загородил мне дорогу.
     - Суда нельзя заходить, - сказал он по-французски, - я не знал французского, но не догадаться о смысли сказанного было просто невозможно.
     - Я иду в посольство своей страны, - сказал я по-английски.
     - Какое такое посольство? – не понял француз, его английский оказался ничуть не лучше моего.
     - Посольство Латвийской республики, - уточнил я.
     - А где оно находиться? – удивился он.
     - Где-то на этой улице.
     - Да. Да. – вмешалась женщина, приехавшая на второй машине, - оно здесь, с правой стороны.
     Мужчина позволил мне пройти мимо него, и я вскоре увидел металлическую табличку в глубине небольшого дворика, на которой было написано, что именно здесь находиться посольство Латвии.
     Здание тонуло в темноте, ни какого света внутри не наблюдалось. Никого здесь нет, в этом не было никакого сомнения, но я все равно подошел к двери и нажал на звонок. Звонок не работал. Что делать?  Я сел на ступеньку и задумался. Придется переночевать здесь, вполне безопасное место. Никто меня в этой закрытой улочки «не украдет». Я осмотрелся вокруг, соображая как мне лучше устроиться на ночлег. Тут в воротах дворика появился француз, его интересовало, есть ли кто-то в посольстве, я сказал, что никого нет. Он предложил мне сходить к садовнику, и спросить у него информации.
     Мы вернулись в начало улицы, к воротам. Француз позвонил, на кнопку у двери. На втором этаже появился свет и открылось окно. Совершенно седой, но не показавшийся мне очень старым мужчина выглянул наружу. Они говорили по-французски и я ничегошеньки из их разговора не понял. Подошла женщина, приехавшая на машине, и тоже вступила в разговор. Наконец они что-то выяснили и высокий француз обратился ко мне на своем ломанном английском.
     - Садовник говорит, что Ваше посольство откроется только в понедельник. Что вы собираетесь делать?
     - Ждать, пока оно не откроется.
     - Где ждать? – не понял он.
     - Около дверей посольства, - не задумываясь, ответил я.
     - Здесь нельзя находиться.
     - А мне некуда больше идти, поэтому я буду сидеть здесь.
     - Я думаю вам лучше ждать в гостинице.
     - Вот, - я достал из кармана всю свою мелочь, и показал ему, - это все деньги, которые у меня есть.
     Все трое французов опять начали что-то оживленно обсуждать. Я стоял, естественно, молчал и ждал, но уже был уверен, что они ничего не смогут придумать. Вдруг они замолчали. Высокий француз достал свой портмоне, вытащил из него пятьдесят евро и протянул мне. От неожиданности я сделал шаг назад. Француз улыбнулся.
     - Берите, берите и идите в гостиницу.
     - Спасибо.
     Я взял протянутые мне деньги и, наверное, так опешил, что не сразу сообразил, что деньги следует спрятать. Француз проводил меня до калитки, открыл ее, пожелал удачи. Я еще раз поблагодарил его и только, оказавшись за воротами, сообразил, что до сих пор держу деньги в руке.
     Конечно, мне нужны деньги, но такая серьезная помощь, за простой поступок, казалась мне совершенно нереяльной.

     Первым делом я купил карту Парижа, теперь, как я думал, мне будет хотя бы легче ориентироваться в этом городе. Сегодня у меня есть проездной, и есть время, поэтому мне стоит попытаться разобраться, в парижском метро. Часа три катался, взад-вперед изучая переходы. К одиннадцати часам людей, в основном молодых, вдруг резко прибавилось, причем все устремились к центру. Я тоже поехал туда, куда ехали все. И вышел вместе с толпой. Такого столпотворения народа, днем здесь, наверняка, не бывает. По улице не возможно было спокойно пройти, все время приходилось вилять, огибать группы людей или протискиваться среди толпы. Народ стоял в очередях на дискотеки и клубы, что-то выпивал, что-то курил, по запаху никак не напоминающее обычный табак. Одним словом молодежь развлекалпсь. Я медленно дошел до Триумфальной арки, потом повернул назад. К четырем часам ночи народу стало значительно меньше. Очевидно, праздник закончился.
     - Пожалуй, мне стоит сходить поговорить с Сашей, - подумал я, -  если он правильно несет службу, то не должен спать, а делать ему нечего, может мне удастся получить от него какую-нибудь полезную информацию. Я перешел по мосту на другую сторону Сены, и, через полчаса, уже сидел в салоне автомобиля.
     Я рассказал о себе, послушал их, тоже не простые истории.
     - Да… Ты парень влип, - сказал вдруг Анатолий, сидевший на заднем сидении, мы с Сашей сидели впереди. – говорят, что к концу следующего года Франция разрешит, на своей территории, работать жителям других стран Евросоюза. Но пока этого нет, ты будешь здесь на положении нелегала.
     - Что-то я не очень понимаю, - решил уточнить я, - я, как член Евросоюза могу ездить по Франции, но не могу здесь работать?
     - Именно так, - подтвердил Анатолий.
     - Что бы устроиться на работу нужно получить разрешение. – Добавил Саша.
     - А как можно получить разрешение на работу?
     - Можно получить и очень даже запросто, если жениться на француженке – сказал Анатолий.
     - Или оформить фиктивный брак, но это удовольствие обойдется, как минимум, тысяч в пять евро. – добавил Саша.
     - Значит мое положение в этой стране такое же, как и было у вас, когда вы были здесь нелегалами?
     - Немножко легче, потому, что ты находишься здесь легально, но, а во всем остальном, положение точно такое же. – Анатолий зевнул и добавил. - А если учесть, что ты совершенно не знаешь французского, то я бы сказал, что положение у тебя значительно хуже, чем было у меня. Я французский в школе учил и, приехав сюда, сразу мог более-менее сносно общаться.
     - Да, без языка тебе здесь будет очень туго.- Саня задумался и спросил, - а как у тебя с английским?
     - Не очень, но кое-как объясниться могу.
     - Тогда тебе нужно ехать в Англию, - Саня обернулся назад, - Слышь, Толяик, а как там, в Англии, разрешение на работу нужно получать?
     - По моемому, это чуть ли не единственная страна, где для членов Евросоюза разрешения на работу не нужно. Санек, я подремлю, чуток, ты меня толкни если что!
     - Ладно, только не храпи. А вам нужно думать, как добраться в Англию.
     - А здесь, что же, совсем выжить невозможно?
     - Почему не можно выжить, конечно, можно. Для начала, придется научиться воровать, в магазинах.
     - Но я не умею воровать и не собираюсь учиться.
     - Я тоже не умел, когда сюда приехал, но пришлось учиться. Голод как телка, заставит шевелиться…
     - Голод как кто? – не понял я.
     - Как телка… - Он нахмурил лоб и добавил. – Телка – это девушка…, женщина…, если с ней лечь в постель, то придется пошевелиться.
     - Неожиданное сравнение. Но воровать я, все равно, не буду. 
     - Да ничего страшного здесь нет. Если брать дешевые товары, скажем, чтобы поесть, то, всего лишь, не нужно набирать много, иначе не спрячешь. Но вот с дорогими товарами, будет  проблема. На них стоят датчики, некоторые называют их «бомбочки», так вот эти датчики будут пищать, при выходе, если их не сорвать…
     - Извини, мне это не интересно, - перебил я, - скажи лучше, можно ли как-то здесь заработать деньги.
     - Ну… Самый простой способ, это найти почту у которой нет автоматических дверей. Нужно стать около них и открывать, когда кто-то захочет зайти или выйти. Будешь получать за услугу. Не все, конечно дают, однако какую-то копейку заработать можно. Только такие места, как правило, уже заняты.
 
     Мы еще болтали до утра, примерно до девяти часов, до того момента пока им не пришло время сдавать дежурство. Я получил много полезной информации, а главное, Саша отметил на моей карте места, где благотворительные организации раздают бесплатное питание и одежду, где можно бесплатно помыться и постираться.
     В десятом часу я распрощался и направился на север, в поисках одного из таких мест. На транспорт я решил не тратиться, поэтому шел пешком. Минут через сорок, петляя по извилистым улочкам, я немного отклонился от намеченного маршрута и неожиданно вышел к какой-то станции метро. Присев на скамейку, закурил и задумался. В моем кармане было немногим более сорока пяти евро. А в моей сумке еще оставались две банки тушенки, половина хлебной буханки и пол килограмма печенья, а также почти полная банка кофе и банка с сахаром. Питания мне вполне хватит на два дня. То есть сегодня и завтра у меня еще не будет с этим проблем. Я еще не заходил в продуктовые магазины, потому что не люблю ходить по магазинам без денег. Но, по словам Сани, здесь, если скромно питаться, то вполне можно прожить за два-три евро в день. Значит, денег мне должно хватить, недели на две. Правда, вопрос, где ночевать?
Или, может быть, стоит прислушаться к не глупому совету и отправиться в Англию?

     - Сорок пять евро, - ответила на мой вопрос кассирша, когда я спросил о стоимости автобусного билета до Лондона.
     - Ну, вот и все! Вопрос решился автоматически, я истратил один евро и восемьдесят сантимов, что бы добраться сюда на метро. Теперь у меня уже нет сорока пяти евро, следовательно, я вынужден остаться во Франции.
     - Извините, - сказал я, - у меня только сорок четыре, - я отвернулся, собираясь уходить, но она остановила меня неожиданным предложением.
     - Тогда вам нужно ехать следующим автобусом, он отходит в тринадцать часов. Билет на него будет стоить сорок три евро.
     - Давайте!

     Так закончилось мое путешествие в Париж.