Собака у тёплой печки. Притча

Однажды на улице стоял злой трескучий мороз. Дымы из труб шли вверх и подпирали небо, а от дыхания у мужиков на усах нарастали сосульки.

В этот мороз по улице бежала собака в поисках тёплого угла, чтобы согреться. Ей повезло: она вдруг увидела избу с приоткрытой дверью. Хозяев в доме не было, зато внутри топилась и стреляла дровами печка.

Ужом проскользнув внутрь, замёрзшая псина прижалась к нагретому боку печи. От благословенного тепла она быстро согрелась, размякла, подобрела. И в голове у неё потекли самодовольные мысли.

«Что бы там ни говорили, а я – девчонка не промах! – горделиво думала собака. – Я самая зоркая – потому что вовремя увидела приоткрытую дверь. Я самая ловкая – потому что незаметно проскользнула в неё. Я самая умная – потому что теперь наслаждаюсь теплом, пока мои глупые сородичи по-прежнему мечутся по стылой улице, поджав хвосты!»

Разомлевшая собака вспомнила своего давнего приятеля – дворового пса Тузика. Когда-то они дружили на равных. Тузик оберегал свою подружку как умел. Играл с ней в игры и дарил вкусные косточки. Собака в то время даже думала, что любит Тузика, но сейчас одна мысль об этом казалась ей смешной.

«Ох, Тузик-Тузик! – снисходительно думала она, слизывая с лап растаявший снег. – Где ты сейчас? Небось забился в холодную конуру и носа не кажешь? И что я в тебе нашла? Я! Умнейшая и крутейшая из всех четвероногих! Извини, брат Тузик, но ты мне не пара. У такой самодостаточной женщины, как я, в друзьях должен быть не меньше, чем принц английских кровей, а не блохастое чучело!»

Эти мысли были приятны. Печка топилась, в жерле плясали языки пламени, а собака всей шкурой чувствовала, как её распирает от неги и собственной значимости.

«Да! – думала она, потираясь о печку то одним боком, то другим. – Я самая проворная, умная и смелая! Я всё могу! Отныне псы на улице будут смотреть на меня только снизу вверх, ибо кто они против меня? Пфффф! Шантрапа беспородная. Неудачники и лодыри. Где им понять мой тонкий аристократический характер».

От тепла и уюта собаку разморило. Зевая во весь рот, она уже сама поверила, что с рождения относится к когорте избранных.

«Скажу без ложной скромности, – думала она. – Я всегда знала, что моё слово – закон! Мои мысли – жемчужины чистой воды. Моя мудрость не подлежит сомнению! Эх, не забыть бы это всё. Пожалуй, заведу секретаря, чтобы за мной записывал. Я – истинная царица зверей, а вовсе никакой не лев! Что есть лев? Всего-навсего драная кошка-переросток. А я… а я… а я… Ух, какая я!»

И так она грелась у жаркой печи, дремала и наслаждалась собственным величием. Хотя по сути оставалась всего лишь бродячей уличной собакой, вовремя прижавшейся к тёплой печке.