Мезальянс

Эдуард Кранк

МЕЗАЛЬЯНС

Киносценарий

Логлайн
Девушка, изменив стареющему избраннику с юношей ее возраста, начинает подозревать, что адюльтер спровоцировал сам избранник.

Синопсис
В жаркий июльский полдень в кафе появляется довольно странная парочка любовников с разницей в возрасте лет в 30. Посетители приглашают юношу-официанта составить компанию в прогулке по городу. Спустя пару дней герой уезжает в командировку. Девушка провожает его. Юноша, с которым пара сдружилась, попадает в аварию и появляется на вокзале уже после того, как поезд ушел. Молодые люди проводят вместе день. К вечеру юноше становится плохо, девушка ведет его в квартиру героя и ухаживает за ним. Герой, предчувствуя неладное, сходит с поезда, берет такси и приезжает домой, становясь невольным свидетелем адюльтера. Затем исчезает и появляется через несколько дней. Девушка подозревает, что герой спровоцировал ее измену. Бурная сцена объяснений между ними заканчивается в том же кафе, с поправкой, что если вначале играла скрипка, то, пока действующие лица предавались страстям, скрипач покинул этот свет.

К тритменту
Большое внимание в фильме следует уделить второстепенным и эпизодическим персонажам. Скрипач, проводница (которая может быть матерью юноши), барменша, капитан, водитель «джипа», таксисты, музыканты — все они, хоть и играют роли «служебные», призваны создать ощущение магического участия в происходящем.

ПЕРСОНАЖИ:

Главные:
СЕРЕЖА, 21 год
ДЕВУШКА, 20 лет
МУЖЧИНА, 54 года

Второстепенные:
СКРИПАЧ, 65 лет
БАРМЕНША, 35 лет
ПРОВОДНИЦА, 43 года

Эпизодические:
ПОСЕТИТЕЛЬНИЦЫ КАФЕ
МИЛИЦИОНЕР
КАПИТАН
ПЕРВЫЙ ТАКСИСТ
ВТОРОЙ ТАКСИСТ
ЧЕЛОВЕК В «ДЖИПЕ»
ПАРОЧКА ГОМОСЕКСУАЛИСТОВ
АДМИНИСТРАТОРША В КАФЕ
МУЗЫКАНТЫ ОРКЕСТРА

ПРОЛОГ

Стойка бара. Пронзительный звук работающего миксера. На смену ему приходит скрипка, играющая начало ре-минорной фантазии Моцарта. По мере того, как развивается пролог, скрипка звучит всё громче, достигая максимальной выразительности на титрах.
Барменша наполняет бокал зеленоватым зельем.
На дно другого стаканчика ложится смесь кофе и сахара, только что приготовленная в миксере.
Руки барменши берут бокал с зельем, стаканчик со смесью, картонную подставку, определенным образом сложенные салфетки, фирменный спичечный коробок и сервируют поднос.

Голоса за кадром, как бы ниоткуда:
— На самом деле, всё это мура.
— Абсент?
— Абсент и кофе. Всё на свете. Сочетание несочетаемого.
— Мезальянс.
— Что?
— Сочетание несочетаемого.

Титры: МЕЗАЛЬЯНС.

ГЛАВА I. АБСЕНТ

Послеполуденная жара, почти пустое кафе. Народ на дачах или на Волге. Деловые люди, которые приходят сюда откушать свой бизнес-ланч, давно это сделали. Вяло что-то наигрывает скрипач, вяло перетирает стаканы барменша. Компания из трех женщин средних лет сидит за столиком в глубине, что-то обсуждая без особого энтузиазма, будто жара проникла и под эти своды, где, в общем-то, довольно прохладно: кондиционер исправен.
Скрипач перестает играть и подходит к стойке бара. Барменша наливает пиво в высокий фужер.
Немногочисленные прохожие, заглядывающие в окна кафе, не слишком занимают юношу-официанта. Он видит главным образом босоножки, сандалии, шорты, женские ножки, — словом, то, что можно увидеть из окон цокольного этажа.
Перед глазами юноши появляется кошачья морда. Мгновение кошка и юноша смотрят друг на друга.
Кошка резко оглядывается и шмыгает прочь.
На стоянку возле кафе въезжает малолитражка.
Скрипач пьет пиво у стойки.
— Ваши деньги, — говорит барменша, протягивая ему купюру.
— Посетителей нет, слушать некому. Но спасибо.
Звонок колокольчика.
Присутствующие оборачиваются на дверь.
— У тебя будет случай подумать над этим.
— Да я уже всё придумала!..
Двадцатилетняя девушка шепчет что-то на ухо мужчине лет пятидесяти пяти, смеется и плюхается на диван. Спутник садится напротив.
— Распущенная девчонка! — говорит мужчина.
— А ты… ты… — задыхаясь от смеха, произносит она.
Подходит юноша, подает меню.
Девушка, посмеиваясь тому, что она только что сказала на ухо спутнику, листает страницы.
Вдруг одна из женщин поводит плечом, словно прислушиваясь к самой себе.
— Ой, девочки, у меня бретелька оборвалась! — с ужасом произносит она.
— Так сними бюстгальтер, — советует подруга.
Первая дама, оглядываясь, пытается освободиться от неудобства в туалете, делая под блузкой соответствующие движения.
— Не хочу есть, — говорит девушка.
— Здрасьте! Сама же настояла, чтобы мы пошли обедать… — возражает ее спутник.
— Мне расхотелось. Ты же знаешь, насколько переменчивы женщины.
— Я-то знаю, а вот тебе откуда об этом знать?
Девушка набирает воздух, чтобы достойно ответить своему визави, но вдруг шепчет ему:
— Смотри, вон та старуха снимает лифчик, хи-хи…
Мужчина и не думает оглядываться.
— Могу предложить абсент, — неожиданно произносит официант.
— А что это? — осведомляется девушка.
— Крепкий алкогольный напиток.
— Ты пил это? — обращается она к своему спутнику.
— У Пикассо есть женский портрет, он называется: «Любительница абсента». Но я не пробовал. Насколько мне известно, абсент и до сих пор запрещен в некоторых странах.
— Значит, это останется у вас в памяти, — говорит юноша и, не услышав возражений, отходит к стойке бара.
— У нас многое что останется в памяти, — глубокомысленно замечает девушка.
— Полагаешь? — Мужчина закуривает.
— Ты что, сомневаешься? — произносит она. Смотрит на руку спутника, лежащую перед ней на столешнице, внезапно целует ее. Мужчина защемляет ей нос пальцами.
— Пусти! — возмущенно верещит девушка.
— Она поцеловала ему руку! — восклицает одна из дам.
— Тебе привиделось, — отвечают ей. — Когда избавляешься от бюстгальтера, жизнь может превратиться в галлюцинацию.
Барменша сервирует поднос.
Юноша, деликатно отстранив барменшу, сервирует его на свой лад. Вдруг делает шаг в сторону дамской компании.
— Вы уронили платок, — говорит он, подняв с пола бюстгальтер и подавая пострадавшей. Та готова провалиться сквозь землю.
— Это не мое, — пунцовея, отвечает она.
— Это мое, — сообщает та из ее подруг, которой принадлежит сентенция о галлюцинации, забирает лифчик и кладет его в сумочку.
Девушка давится от смеха.
Юноша, подойдя к парочке, ставит на столик бокалы.
— С кем не бывает, — замечает он.
— Не понимаю, как он мог слететь с такой огромной груди? — говорит девушка.
— Он не выдержал, — роняет скрипач, проходя мимо.
— О чем вы? — осведомляется герой.
— Ты всё пропустил! — смеется девушка.
— Что именно?
— Долго объяснять. К тому же, и неприлично, — говорит девушка и, обращаясь к юноше, добавляет:
— Тяжелая у него жизнь!
— А у кого она не тяжелая? — бесстрастно говорит юноша.
Скрипач скрывается за дверью туалета. Слышно, как он откашливается.
— Прошу вас, — говорит юноша, указывая на стол.
— И что нам с этим делать? — спрашивает девушка.
Мужчина гасит сигарету.
Скрипач возвращается, вытирая руки видавшим виды платком. Берет скрипку, играет.
Юноша поджигает абсент в одном из бокалов и выливает горящую жидкость в стаканчик, на дне которого темнеет смесь сухого кофе и сахара. Гасит салфеткой пламя, переворачивает опустевший бокал, ставит его на картонку, подложив под него соломинку.
— Когда вы залпом выпьете это, вдохните через соломинку аромат абсента. Ни с чем не сравнимое ощущение.
— Можно приступать? — заинтригованно спрашивает девушка.
— Конечно, — каждый со своей интонацией, одновременно отвечают официант и ее спутник.
Девушка выпивает то, что мгновение назад горело голубым пламенем.
Горловая спазма; на глаза наворачиваются слезы; девушка хлюпает носом, силясь вздохнуть.
— Нет-нет, вдыхайте через соломинку, — говорит юноша, указывая на перевернутый бокал.
Девушка зажимает губами соломинку, вдыхает, но от этого ей лучше не становится, напротив: из глаз льются слезы, из носа течет.
— Вода. Пожалуйста. — Официант подает ей приготовленный стакан.
В протянутой руке мужчины — салфетка.
Девушка жадно пьет.
Дамы спорят о том, какого рода отношения могут связывать наших героев.
— Муж и жена. Они теперь все женятся на молоденьких.
— По-моему, отец и дочь.
— А я говорю — любовники!
— А чем это они там занимаются?..
На лице мужчины, который поглощен состоянием девушки, гримаса сочувствия.
Совсем иначе смотрит на бедняжку официант. В его взгляде — бесстрастность человека, не раз наблюдавшего подобное, холодный скепсис и, вместе с тем, любование девушкой.
Ее спутник замечает этот взгляд, зажигалкой воспламеняет абсент и проделывает уже известную операцию без посторонней помощи.
Девушка, вытирая салфеткой глаза, выжидательно смотрит на него.
Барменша, судя по выражению ее лица и интонациям, ведет довольно сложный разговор по телефону.
— Я чуть не умерла! — восклицает девушка.
— Ты уже говорила это сегодня утром, —  замечает герой. — Вкус аниса. А может, это не абсент, а какой-нибудь шартрез?
— Вообще-то, шартрез — это ликер, — отвечает юноша. — Никто ничего не знает.
Мужчина переворачивает бокал, ставя его на ножку.
— Любопытный дизайн, — произносит мужчина, вертя в руках квадратик подставки для бокала. — Можно взять с собой?
— На память о нашем абсенте, — улыбается девушка.
— Нет проблем, — отвечает юноша.
— Молодой человек! — зовет одна из дам.
— «Молодой человек!» — не глядя на посетительницу, передразнивает юноша. — «Принесите мне, пожалуйста, новый бюстгальтер!»
— Да как вы смеете! — возмущается та из дам, которая первой приходит в себя.
Скрипач перестает играть.
— Потом, потом, — бормочет в трубку барменша. — У нас тут, кажется, авария…
Она подходит к юноше, уводит его в глубину кафе.
— О чем это он? — спрашивает герой.
— Что-то про бюстик, — улыбается девушка.
Юноша скидывает фирменный фартук, бросает его на стойку и молча идет к выходу.
— Постойте, — говорит мужчина.
— Вам-то что?
— Мы едем купаться. Хотите с нами?
— Думаете, это что-то изменит?
— Никто ничего не знает, — повторяет девушка слова юноши. — Nobody knows. Niemand weiss etwas.
Мужчина кладет на столик пятисотрублевую купюру.
— Этого хватит?
— Хватит.
Барменша и дамы смотрят вслед.
Звонок колокольчика.
Скрипач, допив свое пиво, неторопливыми движениями укладывает скрипку в футляр.

ГЛАВА II. ПРОВОДЫ

К вокзалу подают поезд.
Проводница идет по вагону с сумкой в руке.
В такт неприхотливой музыке, доносящейся из открытых купе, погромыхивают колеса на стыках.
Состав минует эстакаду. В окнах вагона проплывает городской пейзаж: улицы, деревья, машины, прохожие.
Японский мотороллер делает опасный финт, объезжая по тротуару застрявшие в пробке машины: мостовую ремонтируют. Трудно узнать в человеке, который управляет им, прежнего официанта. Если в предыдущем эпизоде лицо юноши было выбрито до впечатления младенческой чистоты, то теперь оно покрыто щетиной, из чего можно заключить, что после эпизода в кафе прошло дня три-четыре.
Юноша «подрезает» джип, похожий на катафалк.
— Козел! — кричит ему вслед водитель. — Недоносок!..
Мотороллер стремительно удаляется и исчезает в потоке машин.
Проводница поворачивает ключ в служебном купе, бросает на матрац сумку, снимает с плечиков форменную одежду, быстро переодевается.
Возле здания вокзала останавливается такси.
— Мы слишком рано, — говорит девушка. — Поезд только подают.
— Не люблю опаздывать, — отвечает мужчина. — Сколько я вам должен?.. — обращается он к водителю.
Такси отъезжает.
— Странное чувство, — произносит девушка. Вдруг оборачивается к герою и, чуть не плача, умоляет его:
— Не уезжай, ну, пожалуйста, не уезжай! Я боюсь, что когда ты уедешь, всё наше счастье растает как сон.
— Или как дым.
Мужчина, не снимая с плеча сумки-чемодана, нежно обнимает девушку.
— Каких-нибудь три дня. Не заметишь, как они пролетят… Осторожней, не вляпайся…
В луже машинного масла, оставленного неисправным авто, отражаются их перевернутые удаляющиеся силуэты.
Поезд останавливается возле платформы.
Проводница в форменной одежде выходит из вагона.
Мужчина легко поднимается по ступеням вокзала. Девушка понуро идет рядом, держась рукой за наплечный ремень его сумки, как ребенок.
В здании вокзала играет камерный оркестр.
— Смотри, наш скрипач.
— Который?
— Из Сережкиного кафе.
— А где же он сам?
Сергей проезжает сквозь арку двора, глотая пыль, поднимается мимо какой-то стройки, выезжает на улицу. Перекресток. Едет на красный свет.
Двое выходят на платформу.
— Твой вагон, — говорит девушка.
— Ваш билет, пожалуйста, — улыбается проводница.
— Ты так переживаешь, словно тебе изменила любимая женщина.
—  Я как-то привязался к этому мальчишке.
— Можете войти, — проводница возвращает мужчине билет.
— Будто он мой сын, — продолжает тот.
— Я начинаю ревновать, ведь у тебя ко мне тоже отцовские чувства.
— Ну да, еще немного — и я тебя удочерю, — смеется он. — И потом, на кого-то я должен тебя оставить, под надежной опекой.
— О да, от Сережи просто тащит надежностью! Такие, как он, никогда не знают, чего хотят. Поэтому с ними в любой момент может произойти что угодно.
— С каждым в любой момент может произойти что угодно. Разве он тебе не нравится?
— Не смеши меня.
— Ты что, никогда не целовалась со своими сверстниками?
— Представь себе. С ними скучно…
Мотороллер Сергея влетает на привокзальную площадь. Сергей резко разворачивает его, колесо скользит по масляной луже. Юноша падает, вместе со своей машиной. Встает, поднимает мотороллер, осматривает ссадины на руках и порванные джинсы. Идет к вокзалу, поднимается по ступеням.
Звучит заключительная фраза концерта. Аплодисменты.
Скрипач, достав свой платок, промокает лицо.
Милиционер, примерно одних лет с Сергеем, загораживает ему дорогу.
— В таком виде нельзя.
— Просто Аннушка пролила масло, и Берлиозу оторвало голову.
— Сильно оторвало? — озадаченно спрашивает милиционер.
— Насмерть! — Машет скрипачу.
Тот, случайно направив взгляд в сторону Сергея, узнает его, приветствуя кивком.
— Ладно, я тебя не видел… — милиционер удаляется.
Сергей проходит к окну, выходящему на перрон.
Девушка и мужчина стоят за стеклом, метрах в двадцати от него.
— Что ж, — говорит девушка, — буду штудировать бухучет. С тобой я совсем запустила учебу.
— Правильно, и не забудь про языки.
— Тут я совсем тупая.
— I do not think so.
— Dankesch;n, — девушка приседает в реверансе.
Громкоговоритель сообщает, что поезд отправляется.
— Прошу вас, — говорит проводница.
— Пора. — Мужчина целует девушку. — Иногда мне кажется, что я не выживу, если ты меня бросишь.
— Это ты меня бросишь, — говорит она. — Иди.
— Не люблю проводов. — Мужчина входит в вагон.
— Да кто их любит, — замечает проводница.
— Пожалуйста, ступай. — Мужчина скрывается за дверью вагона.
Поезд трогается. Фигура девушки на перроне. Наконец, она поворачивается и идет прямо к зданию вокзала. Ее взгляд упирается в стоящего за окном Сергея.
По лбу его течет струйка крови, наплывая на глаза.

ГЛАВА III. ПЕРЕСЕКАЮЩИЕСЯ ПРОСТРАНСТВА

Голос героя сопровождает возникшую из затемнения панораму города, по улицам которого мчится мотороллер Сергея.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Когда-то здесь протекала река. Она была большая, но ее всё равно можно было переплыть вплавь. Считалось, что мальчишки, которые выросли на реке, становились взрослыми после того, как ее переплывали. Потом реку перегородили плотиной. Она стала широкой и грязной. Теперь, прежде чем зайти в воду, подумаешь, стоит ли это делать. Не сказать, чтобы наши предки слишком много пили или мало думали о будущем: никто не думает о том, что в один прекрасный миг станет «предком», или что всё вдруг изменится напрочь и от прежнего мира останется лишь видимость. А потом исчезнет и эта иллюзия. Как река, превратившаяся в огромную, вялотекущую грязную лужу…

Городской пейзаж подан траекторией мотороллера. Сзади — фигурка девушки, с развевающимися волосами, спереди — свежие бинты на голове Сергея, на рубашке — кровь.

Купе. Мужчина сидит с ноутбуком за столиком, набирая текст. Звонок мобильного телефона.
— Спасибо, — отвечает он в трубку. — Не уверен. Хочу по пути остановиться в Никольском. Да нет, какая тайна: заказ на санацию здания администрации… В рифму сказал… До встречи.
В проеме двери появляется проводница.
— Постель нужна?
— Конечно.
— Ладно. Всё равно ведь заправлено.
— Можете принести мне стакан кипятку?
— Могу.
Проводница выходит, притворяя за собой дверь купе. Взяв стакан и подойдя к титану, беззлобно передразнивает героя: «Можете принести мне стакан кипятку?».
— Кофе ты, конечно, будешь делать из того порошка, что везешь с собой, — бормочет она, мысленно обращаясь к пассажиру.

Мотороллер выезжает на набережную.
— Ты выйдешь за него замуж? — повернув голову, спрашивает Сергей.
— Что?
— Куда едем, говорю.
— Всё равно.
— Ты выйдешь за него замуж?
— Что?..

Купе. Герой пьет кофе, глядя на мелькающие за окном деревья.
— Да, но почему он не пришел на вокзал? — вслух думает он.
Поезд минует мост над рекой. Приблизившаяся водная гладь меняет цвет: вечереет. Чай¬ки над водой.

Девушка смотрит на чаек. Мотороллер стоит на песке возле пристани.
Шорох сандалий о металл дебаркадера.
— Пойдем, — говорит Сергей.
Девушка послушно идет за ним. Сергей ведет мотороллер к мосткам.
У причала стоит катер.
— Прокатимся?
— Ты с ума сошел! Это же очень дорого!
— Я получил расчет.
Они перебираются на катер. Капитан отвязывает канат. Катер отплывает от берега.
— Ничего, если я сниму платье? — спрашивает девушка.
— Как хочешь.
— А капитан? — Она оглядывается на рубку.
Капитан вежливо кивает ей из окна.
— А что капитан...

МУЖСКОЙ ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Ты знаешь, иногда в самом неподходящем месте на меня обрушивается нечто невообразимое: ночь, ты спишь, повернувшись ко мне спиной, и я ощущаю губами пушок в ложбинке на твоей спине. Не правда ли, эротичней этих слов нет ничего во всей мировой литературе?..
— Кто я ей и кто мне она? — бормочет герой. — Будущего нет. Прошлого нет. Только пушок на ее спине. Точнее — представление о нем…

Рука юноши прикасается к нагой спине девушки.
— Можно спросить? — произносит Сергей.
— Попробуй.
— Ты выйдешь за него замуж?
— Зачем тебе это?
— Хочу понять.
— Я сама себя не понимаю. Представляешь, еду с экзамена, и вдруг будто кто-то моим голосом спрашивает меня… — девушка внезапно замолкает.
— О чем спрашивает?
— Почему я такая.
— Какая?
— Ну, не какая-то другая, а именно такая, какая есть, хотя неизвестно, какая именно. Понимаешь?..

Купе. Проводница приносит мужчине чай.
— Спасибо. Скажите, а когда ближайшая стоянка?
— В 22.55. Скучаете? — вдруг добавляет она.
Мужчина собирается что-то ответить, но звонит телефон.
— Да? Хорошо. Позвоню вам, как приеду, мы уточним время. — Отключает телефон. Сам себе: —  Не она…
— Любовь! — выйдя из купе, проводница со значением поднимает указательный палец.

Палуба.
— Холодно. — Девушка надевает платье.
— Знаешь, в детстве мне казалось чудом, что я родился на великой реке, — говорит Сергей. Его бьет дрожь.
— Если бы река называлась Невой, Окой или Доном, было бы то же самое, — отвечает девушка. — Или Рейном. Или Амазонкой.
— Зачем ты с ним?
— Я его люблю.
— Он старый.
— Старости нет.
— И я был старый. Знаешь, я думал, всё это сон.
— Как река?
— Как река. Она тоже как бы спит. Я хотел уйти. Уже даже решился. Потому что всё бессмысленно.
— Ты пугаешь меня.
— На самом деле ничего нет. Я недавно видел по ящику: деревня на берегу озера. Однажды утром жители просыпаются — а озера и нет. Ушло под землю. Ни с того ни с сего. Словно его и не было. После четырех или пяти столетий. И осталась огромная глубокая яма. Понимаешь?
— Не знаю.
— Так и мое черное озеро провалилось куда-то. Появились вы. С этим дурацким абсентом. Я стал другим.
— Живым?
— Не знаю. Может, еще более мертвым. И почти прозрачным.
Девушка поворачивается к Сергею, смотрит на его грязные бинты, несчастное бледное лицо, оборванную одежду.
— Тебя надо отмыть.

Панорама приближающегося ночного города.
Катер причаливает к берегу.
— Девочка что надо, — облизываясь, говорит капитан в спину Сергею. Тот медленно оборачивается:
— Заткнись.
Он бледен как смерть и, пожалуй, страшен.

Подступившая ночь за окном вагона сменяется мелькающими в окне прожекторами станции.
Проводница открывает вагонную дверь.
Герой спрыгивает с подножки, идет через рельсы к привокзальному строению. Оно закрыто на замок. Пересекает площадь. Стоит на пустынной улице.
Поезд, на котором прибыл герой, уходит во тьму.
В одном из окон — лицо проводницы, с пустым взглядом, обращенным внутрь себя, как на картинах Виктора Попкова.
Со стороны станции слышится лязг, гудки и голос в мегафон, повторяющий:
— Васильев Сергей Иванович, зайдите к начальнику станции. Васильев Сергей Иванович… и т.д.
На мокрой улице появляются огни фар.
Мужчина голосует. Останавливается потрепанная малолитражка.
— В гостиницу с тараканами.
— Пятьдесят рублей.
— А если до города?
— Штука (в значении «тысяча»), — хмыкнув, отвечает водитель.
Мужчина втискивается в автомобиль.
— Поехали.
— К тараканам или в город?
— А ты как думаешь?
Автомобиль, издав неожиданно агрессивный рев, срывается с места, обдав зрителя грязью.

ГЛАВА IV. ДОМА

Парадное.
— Только не шуми.
Сергей заводит мотороллер на лестничную площадку.
— Здесь?
— Заведи его за угол.
Сергей ставит скутер в закутке.
Поднимаются по лестнице.
Звук отпираемого замка.
Входят в квартиру. Щелчок выключателя.
— Господи, какой ты бледный! — восклицает девушка.
— Это от яркого света, — щурясь, отвечает Сергей.
Старомодная прихожая: высокие потолки, большой коридор, старинная вешалка.
— Разувайся, чего стоишь. — Девушка исчезает в недрах квартиры, выходит с халатом в руках.
— А он ревновать не будет?
— Дурак! Это мой халат. 
Ведет Сергея по коридору.
— Ванная. — Пускает воду. — Дальше сам разберешься.
Девушка, переодевшись, стелет постель на диване в кабинете. Идет на кухню, варит сосиски. Моет фрукты…

Малолитражка мчится сквозь ночь.
— Понимаешь, друг, они теперь, эт как пить дать, пошлины повысят, еще новые ограничения с семи до пяти лет введут. Да идут они все! Десятилетняя «японка» фору даст нашей новой, а кузов!.. И нормальную тачку уже не возьмешь, а херню какую-нибудь родимую. Правду я говорю?
— Смотри на дорогу.
— А я и смотрю. Фигня такая, сил нет!  Хотел ехать в загран, визу приготовил, всё, а тут эти сволочи всё перекрыли! Так ты мне другое объясни, вижу, умный ты. Эти, в правительстве, деятели, понимаешь: нет, мля, правому рулю, и всё тут! Да у нас вся Сибирь, и Владик, да Камчатка с Чукоткой на правом руле! Что ж это будет-то?! Какой тут, к долбанной матери, рынок, спрошу тебя, дед, когда они те указуют, чё те надо покупать, а чё не надо, а?!. На кой мне эта «волга», если я за полцены могу купить «пассат» или «короллу»: масло залил, гранаты заменил — и айда шабашить направо-налево…
Пока длится весь этот словесный понос, герой смотрит на часы (половина первого), лезет за телефоном, проверяет, работает ли сеть, ослабляет галстук.
— Быстрей нельзя?
— Сто идем. Куда торопиться?
— Туда, туда торопиться! — В интонации, с какой сказана эта реплика, столько металла, что водитель прибавляет скорость…

Пустые тарелки в мойке. Чашки с недопитым чаем на столе.
Сергей сидит на табурете в плавках, с новыми повязками, лицом к девушке, скрестив в паху руки, которая мажет зеленкой рану на плече.
— Не больно?
— Нет…
— Ты весь дрожишь.
— Д-да ч-черт его з-з-знает…
Вдруг всё его тело содрогается. Теряя сознание, он сползает со стула на пол. Девушка пытается удержать его.
— Слабак! — она бьет его по щекам.
Он открывает глаза.
— Привет, — слабо улыбается он. Веки его смыкаются.
— Уснул?!. — Девушка кладет его голову на пол, встает и вдруг замечает пятно на плавках. Минуту она стоит над ним, не зная, что предпринять.
— Дурачок!
Стягивает с него плавки. Идет в ванную, возвращается с мылом и кувшином. Моет ему бедра, обертывает полотенцем, закалывает булавкой.
— Эй, — зовет она. — Вставай, я тебя не донесу.
Юноша что-то бормочет сквозь забытье.
Из аптечки на столе она вынимает пузырек с нашатырным спиртом. Смачивает тампон, подносит к лицу Сергея.
Тот вздрагивает, приходит в себя.
— Черт, прости. У меня туман в голове.
— Просто непроходимый туман. Идем.
Сергей хватается за полотенце на бедрах.
— Мои плавки…
— Я их постирала.
Идут в кабинет.
— Ложись.
Сергей откидывается на подушку.
— Оставь какой-нибудь свет.
Девушка зажигает ночник. Открывает окно. Уходит. Слышно, как она убирает в мойку посуду, хлопает дверками кухонного шкафа, входит в ванную, пускает воду. Сергей какое-то время смотрит на корешки книг, закрывает глаза…

Двор. Въезжает грязное авто.
— Вот деньги. Жди здесь.
— Поедем назад?
— Вероятно.
— Ух ты! Тогда будет приличная скидка!
Мужчина с сумкой на плече отпирает входную дверь. Проходит мимо мотороллера, не замечая его. У него так бьется сердце, что ему кажется: сейчас оно перебудит весь дом.
Подойдя к двери квартиры, аккуратно поворачивает ключ. Видит сандалии Сергея и босоножки девушки. В ванне льется вода.
Собирается выйти.
Звук воды в ванной прекращается.
Герой снимает с плеча сумку и садится на обувной стульчик в темной прихожей.
Скрипит дверь ванной, щелчок выключателя, шорох босых ног по линолеуму.

Девушка проходит в кабинет, смотрит на спящего Сергея. На ней футболка на голое тело. Гасит ночник, приближается к тахте.
Надсадный звук поливальной машины из открытого окна перемешивается с прерывистым дыханием героя.
Девушка стоит над Сергеем, чуть расставив ноги. В отсвете уличного фонаря между ее ног вдруг повисает, мерцая, паутинка слизи.

Из кабинета в прихожую доносятся сдавленные голоса девушки и юноши:
— Ты не спишь?
— Нет.
— У тебя есть этот… как его… презерватив?
— В джинсах…

Герой тяжело поднимается, надевает на плечо сумку, машинально кладет руку в карман. Также машинально извлекает квадратик подставки, унесенной из кафе. Повертев его в пальцах, кладет на зеркало. Тихо отворяет дверь, выходит. Едва слышный щелчок замка.

Спустя пару часов.
Звук хлопнувшего от поднявшегося ветра окна.
Девушка открывает глаза. Светает. Вслушивается в голоса птиц, в шорох метлы за окном, убирающей первые желтые листья.
Безмятежное лицо спящего Сергея.
Девушка встает, накидывает халат, выходит в прихожую, включает свет. Мгновение со странным чувством смотрит на входную дверь. Гасит свет, но вдруг снова включает его и обнаруживает картонную подставку для бокала, оставленную героем.
Возвращается в комнату.
— Сергей! — тормошит она юношу.
Тот испуганно поднимает голову.
— Откуда это? — спрашивает она, показывая на подставку.
— Из нашего кафе, — отвечает Сергей, не понимая, чего от него хотят.
— Лежало на зеркале в прихожей. Вчера этого не было, я помню. Я убиралась перед тем, как пойти на вокзал. Ты это оставил?
— Нет.
— Тогда откуда?
— Почему это тебя так волнует?
Постукивая картонкой по колену, девушка смотрит в окно. В глазах ее — выражение крайнего беспокойства.
— Ты можешь идти? — вдруг спрашивает она.
— Да, — отвечает Сергей.
— Тогда, пожалуйста, уходи.
Несколько мгновений он смотрит на девушку. Наконец произносит:
— Я люблю тебя.
— Молчи, пожалуйста, молчи! Ты даже не представляешь, что мы натворили! Одевайся же!
— Да-да…
Юноша откидывает одеяло. Девушка идет на кухню, видит на холодильнике сигареты героя, закуривает, кашляет, затягивается вновь, гасит сигарету под краном.
Стук входной двери. Девушка вздрагивает. Идет в прихожую. Смотрит в зеркало на свое отражение.
— Гадина, — говорит она отражению.
Ее голос безразличен, глаза пусты.
С улицы доносится шум отъезжающего скутера.

ГЛАВА V. ЧУДОВИЩА

Спустя три дня. Утро. Вокзал. Погода переменилась, и на смену жаре пришло похолодание и пролились дожди.
Девушка стоит на перроне с букетом цветов. На ней плащ, удлиняющий ее фигуру и делающий ее старше.
— Скажите, милочка, поезд не опаздывает? — подходит к ней дама, одна из давешних посетительниц кафе.
— Не объявляли, — отвечает девушка. Она не узнаёт даму.
— А вы давно стоите? — спрашивает та. Она также не узнаёт девушку.
— Давно.
— Чудные цветы! Наверно, он так же молод и красив, как и вы.
— Молод и красив… — машинально повторяет девушка.
Приближается поезд.
Рядом начинает играть духовой оркестр. Девушка вздрагивает от неожиданности.
Поезд останавливается. Открываются двери вагонов. Высыпают люди. Встречи, поцелуи, хлопоты с багажом.
Девушка стоит у вокзала, глядя то в одну сторону, то в другую: она не знает номер вагона. На лице ее — смятение и тревога.
Оркестр смолкает. Платформа пустеет.
— Позвольте узнать, почему такая красивая девушка стоит в одиночестве среди этого бедлама? — раздается голос рядом с ней, с подчеркнутым еврейским грассированием.
Девушка оборачивается.
— Ты?..
— Тысяча извинений, фройляйн, если помешал.
Перед ней стоит герой, широко улыбаясь. Он заключает девушку в объятия.
Старая дама подходит со спины мужчины и спрашивает девушку.
— Что, встретили своего избранника?
Герой оборачивается. Дама узнает его, узнает и девушку. Ее словно плетью ударили. Оскорбленно поворачивается и идет прочь.
— Какой-то… какой-то просто… просто секс да экстаз!.. — возмущенно бормочет она себе под нос.
— Дура старая! — беззлобно смеясь, говорит герой.
— Послушай…
— Куда ты меня повезешь? Я голоден как черт.
Мимо пробегает проводница.
— До свидания, — бросает она на ходу.
— Всего доброго. Хорошо меня прокатили, — улыбается герой. — Итак?
— Мне надо тебе кое-что сказать…
Состав трогается и отходит от платформы.
— Дай угадаю. Сдала бухучет?
— Да нет, я…
— Выучила английский?
— Прошу тебя, я…
— Немецкий?
— Да нет же!
— Тогда ты просто курица! А я — голодный серый волк! И я тебя съем!
— Перестань, пожалуйста, тут же люди… — невольно улыбается девушка.
Улыбается и молодой милиционер (тот самый, что давеча остановил Сергея), из окна вокзала наблюдающий встречу героев…
Они едут в такси.
— Я не хочу домой, — произносит мужчина.
— Вот что я нашла позавчера на зеркале в прихожей, — срывающимся голосом произносит его спутница.
Она извлекает из сумочки подставку для бокала и протягивает мужчине, пристально на него глядя.
— Прекрасная мысль! Там мы сегодня и отобедаем. Будем пить абсент.
— Я не хочу абсент. Я хочу поговорить с тобой.
— О вашей ночи с Сергеем? — негромко, но внятно произносит герой.
Пауза.
— Так ты знал?!. Так ты с самого начала… — у нее перехватывает дыхание от одной мысли, что всё, что она так глубоко переживала, было разыграно партнером: и ее увлечение Сергеем, и невнятный адюльтер, и тяжесть раскаяния, и мучения, в которых провела она последние дни.
— Остановите, пожалуйста! — говорит она, обращаясь к водителю.
— Прямо тут?
— Да.
Машина резко тормозит.
— Ждать, — говорит водителю герой.
Девушка выходит слева, мужчина справа.
— Скажи на милость, что с тобой?
— Так я была куклой в разыгранном тобой спектакле, просто куклой, да?!
Проезжающие авто обдают их брызгами.
— Скажи мне еще, что я чудовище.
— Чудовище!
— Ну, пусть я чудовище. А ты?
— И я чудовище.
— Значит, мы вполне подходим друг к другу. Ведь ты не осталась с ним, а выбрала меня. Или я ошибаюсь?
«Джип», похожий на катафалк, едва не наезжает на героя.
Шелест тормозов. Водитель просовывает голову в окно и кричит герою:
— Старый козел!
— Точно! — кричит тот ему в ответ. — Редкая проницательность! Во всяком случае, лучше, чем просто чудовище, как думаешь, приятель?
— По тебе больница плачет! — отвечает водитель джипа.
— Спасибо, что не кладбище! — смеется ему в ответ наш герой. — Правда? — обращается он к девушке.
— Отойди с проезжей части!
— Слышу слова разумного существа.
Они отходят под липы. Трава мокрая, с лип капает.
— Скажи, тебе обязательно нужно было, чтобы я сделала это, чтобы я мучилась, чтобы я…
— Он красивый юноша. Интересный молодой человек. У тебя не было отношений с твоими сверстниками. А я не желаю ревновать, я хочу верить тебе.
— Хороший же ты избрал способ научить меня верности!
— Слушай меня внимательно…
Водитель такси выходит из машины с сумкой героя.
— Надо ехать, — пытается объяснить он.
— Всем надо...
Герой опускает сумку на траву, лезет в карман за купюрой.
Такси резко отъезжает.
— Ты ни в чем не виновата. Произошло то, что должно было произойти. И я в этом тоже не виноват!
— Ты выдумал эту командировку, чтобы доказать мне, какая я дрянь!
— Мне не в чем оправдываться. И ты свободна, черт возьми! Можешь повернуться и уйти. Просто уйти. В любую минуту. Прямо сейчас. Ну?!
— Не дождешься!
— Это еще почему?!
— Потому что…
— Ну, говори!
— Потому что, старый козел, потому что я… — фраза остается незавершенной: проезжающий троллейбус окатывает их так основательно, что они на мгновение замирают. С обоих течет.
— Что ты сказала? — спрашивает герой.
— Что слышал.
— Я слышал «старый козел».
— У тебя хороший слух.
— Да, мне всегда говорили. Ты простудишься.
— Сам простудишься.
— Вот наше кафе.
— Что делать с цветами? Я исколола себе руки.
— Это называется мазохизмом. Дай их сюда.
Герой забирает цветы. Девушка берется за лямку его сумки. Они выходят на тротуар.
— Это Сергей, — вдруг говорит девушка, указывая в окно цокольного этажа. — Он вернулся? — с недоумением добавляет она.
Барменша, наблюдавшая окончание сцены из окна кафе, подходит к Сергею, обслуживающего парочку молодых гомосексуалистов. Повязки у него на лбу уже нет, остался пожелтелый синяк.
— Там эти двое.
— Кто?
— Ну, эти, старик и девочка. Кажется, идут сюда…
Звонок колокольчика.
Голос администраторши:
— В таком виде нельзя! Я не могу вас пропустить в таком виде!
Голос героя:
— Вы очень рискуете, дорогая моя: перед вами два чудовища. Голодных, заметьте. Проглотят — даже пикнуть не успеете… Сережа! Сережа! — кричит герой.
Сергей идет навстречу, переводя взгляд с мужчины на девушку. Та отвечает ему столь же отчаянным взглядом.
— Это ко мне, — говорит он администраторше.
— Пропусти их, — вторит барменша, появляясь из-за его спины.
— Хоть п;льта снимите, — хмурится женщина-страж.
Поставив сумку под вешалку, мужчина помогает девушке снять плащ.
— Два абсента! — Снимает пиджак. — Нет, три, — продолжает он, ведя девушку к столику, — третий для него.
— Мне нельзя, я на работе.
— Красавица, — обращается герой к барменше, — можно как-нибудь освободить молодого человека?
— Конечно-конечно. Сережа, давай фартук.
Сергей, не двигаясь, смотрит на девушку. Барменша сама снимает с Сергея фартук и слегка подталкивает его к столику.
— А где наш скрипач?
— Его нет, — не сразу отвечает Сергей.
— Жаль, — отвечает герой. — Ты ее любишь?
— Да, — отвечает Сергей.
— А ты его?
— Я люблю другого человека.
— С женщинами всегда так, — замечает герой. — Скрипка была бы очень кстати.
— Вон она, — со странной интонацией произносит Сергей.
В глубоком проеме окна возле бара на траурной подушке — скрипка.
— Осталась запись. Верочка снимала. Включить?
— Если можно, — не сразу отвечает герой.
Барменша идет к телевизору над стойкой бара, вставляет кассету.
— Озеро ушло под воду. Остались дома, люди, — произносит Сергей.
— Ты о чем? — спрашивает герой.
Загорается экран с любительской записью.
Скрипач машет в камеру, допивает пиво из высокого бокала, берет скрипку, начинает играть.
Звучит начало ре-минорной фантазии.
Мужчина слушает, глядя в стол. Сергей переводит взгляд на девушку. Та, с полными слез глазами, смотрит на экран.
Барменша кладет на стойку три подставки, ставит на них пустые бокалы, берет с полки бутылку абсента и наполняет их.
То же самое она делает и на мониторе телевизора. Включает миксер.
— На самом деле, всё мура, — отняв от плеча скрипку, говорит скрипач. — У меня два «я», и ни одно из них не хочет понимать другого. Мезальянс. Сочетание несочетаемого. Как твой абсент и кофе…
Барменша выключает миксер.
Скрипач вновь подносит скрипку к лицу.
Звучит вторая часть фа-мажорной фантазии.
С брошенного на диван букета стекают капли воды…


-----

Есть книга: Кранк Э. Город на другом берегу: киносценарии. Можно заказать, связавшись со мной: krank1@mail.ru.
Фото мое. Э.К.