Изгнанник. Третья глава

Глава третья. Страж.

Торжественный зал королевского дворца – здесь не устраивали балы, тут проводили пиршества, где все сидели за столами, и никому даже в голову не приходило начать танцевать. Несколько десятков столов выставили так, что те образовали белую ровную линию, тянущуюся от одной стены с окнами к другой такой же, а чуть ниже к этой конструкции перпендикулярно примыкали с боков ещё две линии столов, идущих уже вдоль этих самых стен, а не поперёк – получался такой недорисованный снизу квадрат.

Конечно же, за поперечным столом сидели самые важные люди государства, и, разумеется, в центре располагался король Кэривульф со своей женой Эмилией и младшим сыном – одиннадцатилетним принцем Джермейном. Старший же сын находился рядом с отцом на пирах только до тех пор, пока этого требовали традиции, после отправлялся к друзьям, которых успел завести в многочисленных войнах. Окончание очередной такой, сегодня и отмечалось всей, вновь расширившей свои границы, странной.

Уже изрядно охмелевший король с трудом поднялся со своего места, дабы вновь произнести тщеславную победную речь.

– Поданные мои, сегодня мы захватили Нералию, после двух месяцев кровопролитной войны их земля стала нашей, их золото стало нашим, их дворцы и замки теперь наши, и даже их женщины… а в прочем хрен с ними, наши всё равно красивее.

Весь зал разразился громким пьяным хохотом: эти люди сейчас больше походили на свиней чем на высшее светское общество.

Монарх продолжил:

– Теперь мы самое большое королевство на материке, крупнейшее из известных нам. Но я не собираюсь почивать на лаврах, мы восстановим наши потери, соберём и вооружим новых солдат, и пойдём на Герос: их земли и золото будут следующими.
Он торжественно поднял кубок вверх, будто произнёс что-то великое. Далеко не все пьяные рыла издали радостный возглас, некоторые остались в недоумённом молчании. И только у одного присутствующего хватило смелости высказать недовольство.

– Да когда ты уже остановишься?! – Это был голос пятнадцатилетнего принца Альбериона. Он тоже встал из-за стола, чтобы его все видели. Несмотря на свой ещё юный возраст, он был выше многих присутствующих.

Помещение заполнила холодная недобрая тишина. В данный момент даже в могильном склепе ночью находиться было бы спокойней, чем здесь.

– Что ты сказал? – Правитель делал очень долгую паузу после каждого слова, но не потому, что был пьян. И не потому, что не понял сына. Он пытался дать тому время обдумать свой поступок.

В конце концов, тот тоже выпил, вдруг в нём сейчас говорит алкоголь, а не здравый рассудок. Но принц, в отличие от отца, никогда не напивался, он пил лишь из уважения к традициям, но никак не из любви к спиртному.

– Я прошу тебя остановиться. – Наследник смягчил тон. – Ты и так уже правишь самым большим куском земли, куда тебе ещё больше? Из-за твоих войн народ голодает, ведь ты забираешь у них последнее ради снабжения своей армии. Останови войны и займись благополучием простого люда, они основа нашей страны, на них держится богатство нашей знати.

– Они просто челядь, которая всегда была бедной и всегда будет. Им не привыкать жить в нищете и голоде! А мне нужно заботиться об армии, ведь мы окружены врагами! И если мы не будем кормить свою армию, то будем кормить чужую! – Каждое слово Кэривульф выбрасывал из своего рта с диким криком, похожим больше на рёв льва, чем на речь человека.

– Только глупый король будет покупать своим рыцарям новые доспехи, когда его крестьяне голодают! – Альберион тоже перешёл на крик, повышать голос на короля уже считалось государственной изменой, не говоря о прочей дерзости.

– Не тебе меня учить, мальчишка, вот когда станешь королём, тогда и будешь править, как тебе захочется, а сейчас я принимаю решения!

– Ты не оставляешь мне выбора, отец. Я больше не признаю тебя королём, я отказываюсь тебе подчиняться. – Эти слова дались наследнику очень тяжело. Ему было больно произносить их. Но он не видел другого выхода, и, считая, что поступает правильно, смотрел в глаза отцу.

Тот совершенно не верил в происходящее, думал, будто ему сниться сон, или это алкоголь шутит над ним злую шутку. Но это была реальность, пугающая и тёмная реальность, в которой собственный сын предаёт тебя на глазах у всех.

– Что ты там промямлил, сопляк! – Растерянность и раздражённость одновременно охватили затуманенный хмелем разум венценосца, однако ему всё ещё хватало сообразительности, чтобы дать возможность мальчишке взять слова назад.

Альберион сделал голос более громким и придал ему больше уверенности. Джина не загнать обратно в бутылку – пути назад уже нет.

– Я поднимаю восстание, отец, отправляюсь на север, собирать там армию, чтобы с ней вернуться в столицу и свергнуть тебя. – Принц тяжело вздохнул после этих слов, желание сделать это терзало его уже много лет, и вот в итоге он решился. Скала рухнула с плеч, никаких сомнений больше нет, отсюда можно двигаться только вперёд, свернуть или отойти назад теперь не выйдет.

– Неблагодарный щенок!!! Стража, схватить его!!! И упрятать в камеру, пока он не образумится!!! – Правитель в гневе указывал на своего отпрыска пальцем, словно пытался раздавить надоедливого таракана.

Королевская стража плотными рядами подбежала к мятежнику с двух сторон. Альберион занял свою привычную боевую стойку, – у него с собой не было оружия, но да оно ему и не было нужно, – в его руках горело два огненных шара.

– Вы знаете, кто я и на что способен, нападайте на меня с намерением убить, или я уничтожу вас. – Принц сказал это настолько равнодушно, что его слова опутали ужасом всех присутствующих.

– Нет, не убивать его. Взять живьём. – Король ударил кулаком по столу.

– Отец, я не сдамся в плен. Либо прикажи им убить меня, либо я ухожу и возвращаюсь сюда уже с армией.

– Что ж, проваливай отсюда, пошёл вон!!! – В приступе бешенства Кэривульф разбрасывал тарелки с едой и бутылки вина. Его лицо налилось багряной краской, вены на шее и лбу вздулись, дыхание участилось.

Мятежный маг в последний раз посмотрел на мать, которая стала мертвенно бледной и, кажется, от случившегося лишилась дара речи.

– Увидимся на поле боя, отец. – Принц развернулся и направился к выходу. Все смотрели ему в след кроме теряющей сознание матери.

– Не смей называть меня отцом, ты мне больше не сын! Я лишаю тебя права наследования престола, я лишаю тебя всех твоих титулов, я даже лишаю тебя права носить мою фамилию! Ты теперь никто, даже свинопас  выше тебя в нашей иерархии! Никто не пойдёт за таким безродным выродком, как ты! Тебе не собрать армию! Через полгода ты приползёшь обратно нищий и ободранный!

Под эти ужасные слова Альберион вышел из зала, позолоченная массивная двустворчатая дверь заглушила от него дальнейшие проклятия отца, или вернее, проклятия бывшего отца.

Полный гнева, который отгонял сейчас все сомнения и не нужные раздумья, он добрался до королевской конюшни. Несмотря на темноту, слуги заметили его издалека и уже начали подготавливать лошадь.

– Вот, принц Альберион, ваш конь готов. – Учтиво подвёл животное конюх.

– Я больше не принц. – Мятежник забрался в седло и, пришпорив жеребца, поскакал прочь из столицы в надежде когда-нибудь сюда вернуться.

***

Двадцать пять лет прошло с тех пор, ну-у… чуть больше, и вроде бы, я поступил правильно, ведь если отмотать время назад, я бы снова всё повторил, ничего не меняя, но почему же мне тогда так гадко. Даже спустя столько времени я всё равно чувствую себя мерзко, словно я подвёл родителей. Но я всё делал так, как велела мне совесть. Или не она? Что если я просто хотел власти? Нет, это бред! Власть никогда не прельщала меня…

Самобичевание Альбериона прервал стук в дверь и последовавший за ним низкий голос слуги.

– Господин, его величество Джермейн вызывает вас.

Падший принц незамедлительно открыл дверь.

– Куда мне нужно явиться? – Он слегка растерялся, от такого неожиданного стремления брата увидится. И не понимал, почему тот не пришёл сам.

– В кабинет главы королевской стражи. Я могу вас проводить туда, господин. – Покорный слуга указал рукой направо, указывая, что где-то в том направлении находится кабинет, в котором уже ждут бывшего узника.

– Не нужно, я знаю, где это.

Посыльный поклонился, развернулся и стал уходить. Чародей захлопнул за его спиной дверь – ему сперва нужно было одеться подобающе.

Прошло почти три месяца со дня битвы под крепостью Нердин. После её потери, Ошида снова запросила переговоры, и король не раздумывая согласился. Но пока ни к каким компромиссам и договорённостям прийти не удалось. Война снова продолжиться – это было очевидно всем; обе стороны просто тянули время, чтобы перегруппировать силы и укрепить армию после недавних потерь – коих с обеих сторон было немало.

Спускаясь из своих покоев по лазурным, как почти всё в этом дворце, ступеням, Альберион встретился с послом: тем самым, с которым разговаривал на пиру.

Тот, в свою очередь, поднимался, стараясь почему-то не наступать на алый ковёр, лежавший ровно посередине ступеней. Маг готов был поклясться, что раньше ковра здесь не было, видимо, одно из недавних распоряжений королевы.

– Здравствуйте, господин Альберион. – Чужестранец лукаво улыбнулся.

Резиденция главы королевской стражи находилась в самом низу, возможно он шёл как раз таки оттуда, может быть именно его слова и послужили причиной вызова брата короля на аудиенцию.

– Здравствуйте, господин Люциан. Вижу, вы весь в делах? – Воин вежливо поклонился: даже десятилетия тюрьмы не смогли убить в нём аристократа.

– Да и вас, я смотрю, в покое не оставляют, друг мой. – Он слегка развёл руками, будто удивляясь этому.

– Забот и вправду хватает, хотя в последнее время их, конечно, поубавилось. – Дружелюбное выражение лица превратилось в радостное.

– Ну, вы с ними так хорошо справляетесь, я слышал, вы делаете успехи. Хочу вас поздравить. Конечно, не с победами в битвах, с ними я, как вы понимаете, вас поздравить не могу. Но я слышал, вы теперь глава магов, мои поздравления, это достойно уважения. – Посол положил правую руку на центр своей груди и немного склонился, выражая уважение.

– Я не глава магов, я их представитель, это не то же самое. У магов нет главы, ими правит совет старейшин. Я лишь озвучиваю их волю, ну и в бою командую ими, решая, как лучше их использовать.

– Всё равно, это очень большая честь. – Снисходительная улыбка его губ читалась всё отчётливей.

– Да, это очень большая честь.

(Для простолюдина, но никак не для принца. Но ведь ты остановил меня не для того, чтобы поздравить, ты что-то узнал, что-то важное. Ну так давай, выкладывай, к чему нам сантименты.)

– Мне нужно идти, господин посол, короли не любят ждать.

– Я отниму у вас ещё немного времени, мой друг, это касается гибели вашего отца. – Теперь он старательно изображал сострадание, его брови чуть ли не треугольником сложились.

(Наконец-то ты перешёл к сути!)

– Мне очень интересно будет это послушать, хоть и тяжело вспоминать об этой утрате. – Бывший узник тяжело выдохнул.

– Ещё раз приношу вам свои соболезнования. И мне неприятно сыпать вам соль на рану, но я считаю себя обязанным рассказать вам о том, что в момент смерти рядом с вашим отцом было четверо слуг и больше никого. Всех их в тот же вечер отстранили и под присмотром стражи выдворили из столицы.

– И куда же их отправили?

– Стража сопроводила их аж до Менерёста.

– Того маленького городка неподалёку? А что стало с ними дальше?

– Говорят, им выплатили очень большие суммы, после чего они разъехались в разные части страны.

– И вы, разуметься, не смогли их найти? – Мятежник быстро, на зависть многим актёрам, изобразил досаду в голосе.

– Не живыми. – Посол потягивал слова, стараясь не давать быстрого ответа.

– Очень интересно!

– Даже интереснее, как только они останавливались в каком-нибудь городе, чтобы поселиться там, на следующий день их находили мёртвыми. Все они погибли по разным причинам, но в течение всего трёх недель.

– Всё это очень подозрительно. – Альберион потёр подбородок левой рукой, задумчиво глядя в пол.

– Именно! Человек, кто мог подстроить такое, явно обладает большой властью в вашем королевстве. – Люциан хорошо скрывал эмоции, но чародей успел разглядеть самодовольное выражение, промелькнувшее на лице чужестранца.

– Разуметься, только это не доказывает, что тут замешан мой брат. Этого не достаточно, чтобы я пошёл против него. Спасибо вам за беседу, господин посол, но король ждёт меня. Дайте мне знать, когда узнаете ещё что-нибудь.

– Непременно.

Они раскланялись, и оставшиеся пролёты бывший наследник престола провёл в раздумьях: неужели его младший брат на самом деле отравил отца, если тот способен на такое, то и самому Альбериону, пожалуй, нужно быть внимательнее, когда он употребляет пищу – может, стоит вообще перестать есть.

Сложно быть особой королевских кровей – даже лёжа в постели опасаешься за свою жизнь и ждёшь удара от самых близких людей. Но даже если Джермейн действительно так поступил с отцом, это ещё не значит, что так он поступит и с ним. Они же всё-таки братья, они были очень близки, когда были детьми – вот именно! Были. Столько лет прошло с тех пор, они теперь стали абсолютно другими людьми. Кто знает, на что они способны теперь.

Тем не менее стал бы он его освобождать, если бы хотел убить – в этом нет никакой логики. Так что, пока ждать предательства от брата не стоит, но кто знает, как оно всё повернётся в дальнейшем.

Кабинет начальника стражи не был просторным, здесь было столько места, сколько требовалось для работы. Лёгкий стол из простой древесины, такой же стул и широкое окно, чтобы дневной свет оставался в комнате как можно дольше. И куча плохо сложенных бумаг на столе – глава стражи дольше возится с чернилами, чем со стражниками.

– Наконец-то ты пришёл. – Джермейн отвёл взгляд от окна, куда уже били утренние лучи солнца и холодно посмотрел на братца.

Падшему принцу не понравился его недовольный тон.

(Я тебе не прислуга, братишка, чтобы нестись сломя голову через весь дворец по первому твоему приказу.)

Вслух же Альберион сказал:

– У меня были кое-какие дела. – Его тон был пренебрежительным и даже немного дерзким. Короля это разозлило, но он не стал раздувать конфликт.

– Позволь мне представить тебе кое-кого, это Арнульф Бейтред, глава королевской стражи. – Монарх подошёл к столу, возле которого стоял лысый мужчина с рыжими бакенбардами.

– Я знаю, чем он занимается. Мы уже общались, правда, не представились. – Язвительные искорки в речи бывшего наследника не остались незамеченными.
Старик на это презрительно фыркнул.

– Тогда сразу перейдём к сути. – Правитель явно не собирался тратить время на мелкие склоки.

– Ваше величество, я всё ещё настаиваю на том, что ему нельзя доверять. Он предал вашего отца, предаст и вас. Этот человек изменник до мозга костей, и перешагнёт через любого ради самого себя. – Стражник брызгал слюной и гневно размахивал руками.

– Мой брат человек чести, Арнульф, и пошёл против отца он только потому, что счёл своим долгом перед нашим народом остановить тирана. Я верю ему как самому себе, поэтому и поручаю это дело ему. Вы уже четыре месяца ловите убийцу и безрезультатно. А с его способностями мы сможем справиться и за пару дней. – Джермейн резко повысил тон, дабы присмирить подчинённого.

– А кого убили-то? – Мага охватил азарт грядущего приключения, всё остальное ему тут же стало неинтересным.

– В палате лордов нет единства. – Брат решил начать издалека. – Какие-то лорды поддерживают меня, а какие-то против всех моих решений. Для них это в целом обычная ситуация, ничего особенного, казалось бы.

– Я этого знать не могу, при нашем отце никаких лордов не было. – Он пожал плечами, выказывая своё недоумение не только словами, но и жестом.

– Пришлось пойти на кое-какие уступки, чтобы встать у власти.

(С чего бы это вдруг, братец? Каким компроматом на тебя располагает дворянство, что ты разрешил им создать парламент, ограничивающий твою власть? Чего же ты такого натворил?)

– И кто-то начал убивать поддерживающих тебя лордов. Много их уже убито? – Нетерпеливый чародей не стал дожидаться, пока брат дойдёт до сути.

– Пятеро. Мы усилили охрану остальных четырёх, но толку от этого, я уверен, будет немного. Этот парень неуловим.

– И зацепок у вас никаких. Я что, по-вашему, должен в одиночку перевернуть весь город?! – Альберион свёл брови вместе, а его зрачки сузились от ярости.

– Ну ты у нас парень способный, если кто и сможет это сделать, то только ты. Поэтому я и поручаю это дело лично тебе. Делай всё, что сочтёшь необходимым, только найди мне его, пока я окончательно не остался без лоялистов. – Джермейн протянул старшему брату руку, тот не задумываясь пожал её.

– Ну, вот и порукам! Отлично! Арнульф, предоставишь ему всю необходимую информацию и людей, если потребуется. – От радости монарх начал тараторить.

– Слушаюсь, ваше величество! – Бейтред встал смирно, с резким стуком ударяя пяточками сапог друг о друга.

– А теперь давай-ка прогуляемся, братишка, мне очень нужно тебе ещё кое-что рассказать, на этот раз более приятное. – С довольной улыбкой он положил руку на плечи волшебнику, и они, обнявшись, вышли из кабинета, направляясь в сад, построенный в подарок их матери.

Дождаться когда они окажутся там, под кронами деревьев, Джермейн не смог. Его распирало от радости, и он решил всё рассказать едва они вышли из дворца.

– Ты великолепно проявил себя в последнее время, разработал успешный план атаки, доблестно сражался на перевале и при взятии крепости. Ты заслужил повышение больше, чем кто-либо.

– Вам виднее, ваше величество.

– Да прекрати ты, я же не просто так всё это говорю. Знать тебя ненавидит, но твои успехи заставляют их прогибаться. Я две недели ругался с лордами, чтобы выбить тебе титул и земли. – Его улыбка стала ещё шире.

– Ого, да я теперь из знати. – Падший принц не очень-то воодушевился по этому поводу, он вообще не выказал никаких эмоций.

– Я хотел сделать тебя герцогом, но они мне этого не дали, не позволили сделать тебя даже графом. Но вот титул виконта выторговать удалось. Так что, теперь ты у нас виконт Энтералии и барон Висалии. – Монарх, словно ребёнок, сиял от счастья, ожидая того же и от брата.

– А что, по-моему, звучит! – Плохо заметный сарказм аккомпанировал в ответе волшебника. Он смотрел на своё пресное отражение в фонтане и, словно пытаясь смыть расстройство, зачерпнул воду руками и умыл лицо. Несмотря на позднюю осень, вода все ещё была тёплой.

– После недавних сражений освободилось немало титулов, много людей из высшего благородного сословия погибли не оставив наследников, а кто-то погиб вместе с наследниками. В общем, нужно было передать кому-то их титулы и земли. И более достойного человека, чем ты, для этого не найти. – Король опёрся на голову одной из статуй русалок.

– Но ведь если знатный человек умирает, не оставив наследников, его титулы и земли переходят королю? – Вечно хладнокровный и спокойный воин в этот раз не смог скрыть своего недоумения.

– Да, именно! И я имею полное право, подарить их кому захочу! И я выбрал тебя. К сожалению, более высокого титула не освободилось, а чтобы присвоить новый, а не передать освободившийся, нужно разрешение лордов.

– Но они против, как не удивительно. – Альберион посмотрел на дворец, всегда служивший ему домом. Место, в котором, как ему когда-то обещали, он непременно, со временем, станет главным.

– Не расстраивайся ты. Я понимаю, что для человека твоего происхождения титул ниже герцога это оскорбление. Но всё равно, виконт, это уже высшее дворянское сословие, не низшее, вроде рыцарей и сквайров, а высшее. Теперь, если кто-то не будет с тобой учтив, то получит плетьми. И больше тебя не смогут называть безродным предателем. – Он аккуратно поддел воду и смотрел, как она вытекает сквозь пальцы.

– Да, теперь я буду благородный предатель. – Они оба негромко рассмеялись.

– Тебе абсолютно незачем посещать свои земли. Ты нужен мне здесь в нашем доме. Как ты говорил, это место твой дом, и тебе некуда больше идти.

– Это уж точно.

– Ах да, мы тебе ещё и старший офицерский чин присвоили, будешь теперь и ротами инфантерии командовать. Это вроде все, что я хотел рассказать. – Он пожал плечами, задумываясь, а не забыл ли он ещё чего.

– Но зато мне есть, что у тебя спросить. – Чародей как по щелчку пальцев сменил тон с весёлого на серьёзный.

– Это по поводу дела, которое я тебе поручил?

– Я хочу знать, какие семьи самые влиятельные в твоём королевстве. – Маг чуть не допустил ошибку и не сказал «моём», порой он забывает, что общается с королём. Пусть тот и приходится ему младшим братом, но он всё-таки правитель и его господин, а так же тот, кто дал ему свободу.

– Самые влиятельные: Аластеир и Фадеир.

– Их всего две?! – В изумлении брови чародея свелись настолько, что он мог сломать ими спичку.

– Ну, отец дружил с этими семьями, поэтому большую часть, как земель, так и крестьян с каждой завоёванной страны он отдавал именно им. Так что нет ничего удивительного в их могуществе. – Правитель опёрся спиной на каменную русалку скрестив руки на груди, демонстрируя свою беззаботность, хотя было видно, что эта ситуация его совсем не радует.

– Да, это отец поступил недальновидно. – Растягивая слова, бывший наследник поглаживал пальцем воду.

– Ему было проще управлять двумя семьями, обещая им различные награды, чем пытаться балансировать между всей знатью.

– Зато теперь, в случае чего, те захотят занять трон. Чем больше влиятельных семей – тем меньше в них желания бороться за корону. Пойди, одолей двенадцать или даже пять благородных родов с обширными землями и большой армией. А тут нужно победить всего одного конкурента – искушение слишком сильно.

– И что ты предлагаешь? – В его голосе не было отчаянной просьбы, ему просто было интересно следить за мыслью брата.

– Уже решил на ком женить сына? – Падший принц посмотрел в глаза королю.

– Пока решаю. – Он медленно увёл взгляд, уставившись на свои ботинки.

– Выбери третью семью, это добавит новую крупную фигуру в игру за трон, и у них поубавиться желания убирать тебя.

– А я думал наоборот, вырастет. – Джермейн потирал лоб, впадая в обидное недоумение.

– Сам посуди, если ты возьмёшь невестку от какой-нибудь из этих двух семей, то после твоей смерти, на престол взойдёт король женатый на девушке из их фамилии. А значит, влияние этого рода возрастёт ещё сильнее, и они станут самым знатным домом, после королевской семьи, конечно же. Вторые же явно будут не довольны таким раскладом и, возможно, будут плести заговоры против тебя и Киллиана. Но если жена будет не из этих двух семей, то в случае твоего ухода появиться третья сила, способная оспаривать их право на доминирование.

– И чтобы этого не допустить, дома Аластеир и Фадеир будут всеми силами поддерживать моё правление, чтобы я как можно больше оставался у власти, дабы как можно дольше не появлялась третья сила. Это очень хитро, не зря я тебя освободил, твои советы мне пригодятся. А как ты до этого додумался?

– Учили меня этому. Учили править королевством и подданными. Я же должен был это всё унаследовать. – Бывший узник стал вести беседу несколько грубовато, но виной этому была не злость, а лёгкое разочарование от его нынешнего положения.

– Ну да, а когда ты проиграл и отправился в Осор, мать навсегда замолчала, а отец… он никогда не верил, что из меня получиться хороший правитель, поэтому особо и не усердствовал в моём обучении.

– Не думай об этом, ладно. Ты хоть и король всего два года, но я уже вижу, что из тебя получился куда лучший правитель, чем из отца или меня.

– Хочется верить. – Тяжело вздохнул Джермейн, поворачиваясь к брату.

– Ну, так что ж, ваше величество, с вашего позволения, пойду готовиться к выполнению назначенной мне миссии. – Виконт Энтералии и барон Висалии, нарочито кривляясь, поклонился чрезмерно низко и едва не коснулся лбом земли.

– Иди, давай! – Монарх дёрнул головой вверх, отправляя брата к выходу из сада, и они опять засмеялись.

***

Этой ночью луна была такой же, как в тех историях про оборотней, что рассказывала Альбериону бабушка, когда он был ещё совсем маленький.

Она пыталась напугать его подобными небылицами, чтобы заставить мальчишку слушаться и меньше проказничать. Но молодой принц, едва дослушав эти истории, помчался к отцу и потребовал у того пару рыцарей, коня и арбалет, дабы самолично отправиться в леса и охотиться на чудовищ. Король, выслушав его, расхохотался, стуча по столу ладонью, а затем посадил тогда ещё единственного сына на колени и сказал, что в жизни не встречал никого храбрее.

Редкие облака порой скрывали вульгарно яркую ночную гостью, осыпавшей город сиянием настолько обильно, что и факелы были не нужны.

Уже шестую ночь подряд представитель магов слонялся по столице пытаясь поймать убийцу. Его собственное расследование ни к чему не привело, те, кто за этим, стоял хорошо подчищали следы. Поэтому всё, что ему оставалось, так это ходить между домами лордов, в слепой надежде наткнуться на предателя.

Конечно же, мыслей о том, кто им мог оказаться, было предостаточно, но этот человек был слишком значимой фигурой, чтобы его бездоказательно обвинять. Однако... если догадки падшего принца окажутся верны, брату лучше и вовсе не знать о том, кто это. Пусть остаётся в неведении, а дело стоит провернуть у него за спиной, получив из этого как можно больше дивидендов.

Хотя, пока это всё совершенно бессмысленные рассуждения о будущем, для начала преступника нужно поймать, а это вряд ли произойдёт сегодня: в такую светлую ночь, его легко будет заметить, так что наверняка убийца не объявится. Или нет. Если передвигаться по крышам, то и днём мало кто тебя увидит – нужно начинать реже смотреть под ноги. А ещё лучше, убедить магов принять участие в поимке преступника. Если расставить их по вершинам домов то они смогут увидеть преступника до того, как тот совершит преступление, и подадут знак.

Свет!

Свет прервал томительные размышления детектива. Тёплый красный слегка мерцающий огонёк ночного светильника вырывался в холодную и пустую мглу из широкого окна дома лорда.

Не мешкая Альберион помчался туда.

Стража у входа его тут же пустила, почтительно распахнув перед ним двери, из проёма которых сразу же выскользнул сокрушённый женский плач полный горя и страха. Любому бы сразу стало понятно, что чародей пришёл слишком поздно.
Охрана чиновника стояла по всему дому, недоумённо переглядываясь. Вдову заботливо отвели в самую глухую комнату, где она могла и дальше придаваться отчаянию и сожалению о своей утрате, не мешая другим работать.

Поднявшись на третий этаж, маг увидел настежь распахнутые двери кабинета и лежащий на полу в луже тёмно-бурой крови труп с перерезанным горлом, тихо бледнеющий в лучах масляных светильников.

– Я так понимаю, никто не видел, как в дом кто-нибудь входил или выходил из него? – Все ответили стыдливым молчанием на его вопрос.

– Разрешите пройти, мой лорд. – Теперь, когда Альберион стал частью высшей аристократии, пусть даже и не самых высоких титулов, к нему следовало обращаться «мой лорд», даже если обращался начальник королевской стражи. – Давно вы здесь, милорд?

– Только подошёл. И нет, ничего и никого подозрительного я не видел. И наша охрана тоже. А что видели вы?

– Только двое тел моих людей. Они явно заметили убийцу и напали на него, но он довольно быстро расправился с ними. Причём, их оружие не было в крови, они даже не смогли поранить его, настолько ловок этот сукин сын. – Арнульф склонился над телом, стараясь как можно отчётливей разглядеть всё, что могло хоть как-то помочь в деле. – Есть идеи, как он попал сюда?

– Через окно. – Барон Висалии был уверен в своём заключении как никогда.

– Это третий этаж! Как он мог в доспехах подняться на такую высоту и пролезть в окно, которое открывается только изнутри? – Бейтред встал, и, разводя руками, подошёл к окну, дабы убедиться, что оно закрыто.

– Изнутри окна закрываются только на крючок, приподнять его можно снаружи с помощью тонкого ножа. А затем закрыть так, что тот снова упадёт на место.

– Но подняться на такую высоту в стальных доспехах? Это маловероятно! – Он начал разглядывать раму пытаясь найти там хотя бы царапины.

– По поводу доспехов это всего лишь ваши домыслы. Я думаю, он обходиться без них. – По-прежнему сохраняя уверенность, падший принц начал проявлять нотки самодовольства в голосе, опираясь плечом на стену.

– То есть, по-вашему, этот говнюк настолько хорош, что смог одетый в какие-то тряпки разделать двух моих воинов, не получив при этом ни одного ранения, и как ни в чём небывало уйти! Да кто на такое способен?!

(Да есть тут один.)

– Мне нужно пойти осмотреть убитых стражников. – Решив не отвечать на вопрос, он развернулся и направился к выходу.

(Какой же ты всё-таки глупый, Арнульф. Какой же глупый. А ещё начальник стражи, называется. Ответ ведь очевиден.)

***

Здание палаты лордов было одним из немногих строений в столице возведённых при новом короле. Располагалось оно почти в самом центре города и представляло собой двухэтажное круглое здание с белыми, как мел, стенами, слегка выбивающимися из общей архитектуры города. Сферичная крыша имела медный цвет и ослепляла прохожих отражёнными лучами солнца, держали её статуи атлантов – гигантские фигуры нагих мужчин и женщин. Их нефритовые спины изгибались под тяжестью ноши, а мышцы на руках и ногах были напряжены до последней жилки, на лицах тоже изображалось усердие. И нет, скульптуры не были зелёными, они были из редчайшего белого нефрита.

Внутри же здание являлось столь же стерильно белым, только янтарный пол вносил летнюю радость в эти унылые монотонные коридоры и комнаты. Коих было немного, ведь постройка была небольшой. И в её центре находилась кафедра, на которую падал свет от всех окон. Вокруг же, на небольших возвышениях, стояли скамьи и столы. Это место больше подходило для чтения лекций студентам, чем для заседания политической элиты. Здесь за кафедрой могли читать лекции профессора и академики, но сегодня тут распинался монарх, а вокруг на скамьях сидели не студенты, а лорды.

– Мой брат рискует жизнью, чтобы обеспечить вашу защиту, а вы не хотите дать ему титул герцога! – Возмущение зачастую очень сдержанного и закрытого правителя в этот раз предстало публике.

– Ваше величество, мы понимаем вашу любовь к родичу, но вы уверенны, что это всё ещё тот самый ваш брат. Он пробыл в заточении двадцать один год, люди сильно меняются за такое время. Это уже не тот человек, которого вы знали в детстве. – Закончив речь, лорд поклонился и снова сел на скамью.

– Альберион принял участие в войне, хотя мог остаться в стороне. Благодаря ему мы одержали не одну победу. Он жертвует жизнью во благо отечества. А вы смеете сомневаться в нём?! – Распираемый гневом, Джермейн стал указывать пальцем на каждого сидящего в аудитории.

– Нет никаких гарантий, что он делает это во благо короны. Тот, кто правит армией, правит и страной. Его подвиги на поле боя делают его популярным среди солдат. По слухам, народ уже любит его больше, чем вас. Возможно, в этом и заключается его коварный замысел: склонить на свою сторону армию, а затем лишить вас власти, подняв очередное восстание. Он уже делал так раньше, так что мешает ему это повторить?

– Вы сами сказали, что за столько лет люди меняются, лорд Нертис. Но я чувствую, что вы к чему то клоните. – Король устало потёр лоб пальцами. – Давайте, выкладывайте, не томите нас.

– Я думаю, вам стоит лично поучаствовать в нескольких сражениях. Солдаты должны увидеть вас на поле боя, не позволяйте вашему брату забирать всю славу себе, его популярность очень опасна для страны.

– Я подумаю об этом предложении, а вы все же рассмотрите моё.

***

Уже прошло полторы недели с момента убийства лорда, а расследование так и не сдвинулось с места. Парень был неуловим, словно ветер, и не оставлял следов, а догадки это неосновательный довод для начала обыска благородных людей. Кроме пары свидетелей ничего больше не было, да и те, кроме как о деревянной маске, покрытой синей краской, ничего больше о преступнике сказать не могли. Зато бывшему узнику удалось уговорить магов участвовать в патрулировании квартала знати. Их задача была забраться на крыши и подать знак, если они увидят кого-то скачущего с дома на дом. Вступать с ним в бой волшебникам категорически запрещалось – и сегодня этот план сработал.

Увидев в воздухе сноп жёлтых искр, Альберион помчался к ним, понимая, что это последний шанс схватить предателя: ведь узнав, что за охрану взялись маги, он больше не рискнёт на такие дерзкие поступки и навсегда заляжет на дно. И тогда на заказчика будет уже не выйти, а ведь для его разоблачения ему нужны неопровержимые доказательства – догадок у него и так хватает.

Осознав, что теперь патрулируются не только улицы, но и крыши. Преступник пришёл к выводу, что перемещения поверху слишком заметны для магов, внизу же легче затеряться среди узких улочек, а стражников, если те его заметят, можно и перебить. Спустившись в месте, где не было факелов, он как раз пересёкся с падшим принцем, который начинал читать заклинание, глядя на свою цель.

Далеко не просто так, уже в детстве, первенца короля Кэривульфа называли сильнейшим чародеем столетия: он способен творить такие заклинания, которые не по силам ныне живущим. И сейчас падший принц прибёг именно к такой магии, создав двух сколопендр семиметровой длины и шириной с человеческое тело.

Сотворить из магической энергии огненный шар или ледяное копьё это одно, но вот наколдовать живых существ, да ещё и способных выполнять твои приказы это магия уже совершенно другого уровня.

Одно из существ ползло по земле, другое решило обойти жертву по стене и тут же получило клинком в голову. Скорость воина была настолько велика, что такой удар не каждый бы успел заметить, не то что увернуться. Второй хилопод попытался схватить беглеца и опутать его своим телом, но столь же молниеносно был рассечён надвое. Не желая сталкиваться с представителем магов, убийца, чьё лицо было скрыто под синей маской, решил продолжить побег.

Не так давно получившему титул виконта ещё не доводилось сталкиваться с таким выдающимся мечником, что только подтверждало его неприятную догадку и мысль о том, куда предатель направляется.

Идти следовало в королевский дворец, однако Альберион не хотел, чтобы стража помешала его разговору с преступником, а потому он решил схватить его в одиночку. Он не стал гнаться за беглецом, а спокойно, не привлекая ненужного в данной ситуации внимания, аккуратно последовал за «маской», не попадаясь тому на глаза. Дав тому ложную мысль о том, что у него получилось скрыться.

До дворца убийца смог добраться быстро, при этом, не столкнувшись ни с одним стражником. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, он довольно ловко забрался на верхний этаж и влез в окно. Волшебник тоже не надел доспехи, а потому влезть также высоко ему не составило труда, хотя, конечно, ему недоставало грации преследуемого им воина.

Ножа с тонким лезвием для открытия оконных затворов у него при себе не было, поэтому маг просто выбил окно – больше нет смысла скрываться: пока на шум сбегутся гвардейцы, он уже успеет сделать всё что нужно.

Едва преследователь ввалился в комнату, как клинок, рассекая ворвавшийся в помещение уличный ветер, устремился к его голове. Но за те семнадцать месяцев, прошедших со дня освобождения, бывший узник не только восстановил свои былые умения, но даже улучшил их. Так что, пусть и не без труда, но он всё же успел пригнуться, и меч просвистел над ним.

Вот только парень в маске не собирался дать сопернику возможность достать оружие, потому моментально нанёс следующий удар. Сменив хват меча на лету, он нанёс рубящий удар сверху, от которого барону уходить пришлось перекатом: ногами он зацепил тумбу, с которой тут же упала и разбилась ваза.

Следующим ударом убийца хотел рассечь бывшему наследнику трона живот. Тому же удалось отпрыгнуть назад и даже достать меч, попутно распрямившись.
Теперь битва будет продолжаться на равных.

От очередного удара Альбериону уже не пришлось уклоняться – он смог заблокировать его и ответить своим выпадом. Но оппонент мог не только бить, но и отражать: грациозным движением он увёл руку Альбериона в сторону, открыв тем самым его правый бок. Видя, что к рёбрам уже летит колено соперника, представитель магов толкнул врага плечом в грудь.

Сложно удерживать равновесие, стоя на одной ноге, особенно во время драки, но мужчине в маске это удалось, он лишь сделал пару шагов назад и снова занял боевую стойку – как раз к моменту следующего удара. Который ему вновь удалось отразить и даже ответить контрударом, нацеленным сопернику в шею. Однако и этот выпад прошёл мимо.

(А парень и в правду хорош.)

Подметил Альберион, впервые столкнувшийся с равным ему в мастерстве фехтовальщиком. Воин в маске не уступал бывшему принцу ни в скорости, ни, что самое удивительное, в технике. Такой же уровень знания приёмов, то же единение с мечом, и абсолютно такая же пластичность и быстрота. Их поединок был завораживающим невероятным зрелищем, он мог бы даже стать произведением искусства или войти в многочисленные баллады. Вряд ли кто-то кроме этих двоих смог бы написать более изящную и вдохновляющую песнь стали на крови.

И хотя воины во многом были равны, кое в чём преследователь превосходил убийцу: он был старше. Носивший маску ещё не оброс мужской мускулатурой, потому сила его атак уступала ударам опытного воина, прошедшего немало боёв, и блокирование атак сильнее выматывало юного мечника.

Воспользовавшись этим преимуществом, лишённый престола нанёс подряд два удара, в которые вложил всю свою силу, и просто выбил оружие из рук врага: скользя по полу, словно по льду, оно скрылось под кроватью.

Парень в маске растерялся: ещё никто и никогда не лишал его оружия в бою. Из-за этой заминки он пропустил удар кулаком в живот и тут же, сгибаясь от боли, рухнул на четвереньки, усердно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

– Что же ты наделал, Киллиан? – Альберион медленно и аккуратно снял маску с поверженного соперника.

– П-пытался п-помочь отцу заклю-чить мир. – Превозмогая боль, принц жадно глотал воздух, стараясь напомнить организму, как нужно дышать, оттого его слова рвались, походя на речь заикающегося.

– Тебя на это Люциан надоумил? – Чародей выдерживал спокойный тон. Ему не нужно было, чтобы мальчишка начал нервничать ещё сильнее.

– Д-да, он сказал, что некоторые лорды мешают отцу заключить мир между нашими королевствами, и если их кто-нибудь убьёт, то мирный договор будет подписан тут же. – Ему удалось довольно быстро отдышаться, однако боль ещё не позволяла выпрямиться.

– И ты ему поверил?! – Маг сдавил маску удручённый наивностью племянника.

– Он заверил, что, как и все мы, хочет мира, зачем ему мне врать? – Наследник престола посмотрел в глаза дяде.

– Ты будущий король, Киллиан, не стоит так легко доверять людям. Тебе нужно научиться быть более проницательным.

Звон лат и грохот бегущих ног слышался ещё с начала их разговора, но вот теперь звуки подобрались вплотную к двери. Виконт Энтералии натянул на своё лицо маску за миг до того, как входная дверь вылетела от нескольких ударов ногой, и в комнату ворвались арбалетчики.

Разбитое окно было недалеко, и воин тут же выпрыгнул в него; звонкие щелчки раздались в то же мгновение; арбалетные болты полетели ему вслед, но лишь один попал в беглеца, проткнув тому левое плечо.

Вылететь в окно было опрометчивым решением, несвойственным видавшему виды Альбериону. Падение с такой высоты грозило в лучшем случае переломом ног, в худшем шеи, и лицом похожим на блин. Но рефлексы бывалого солдата сработали, и рука сама собой ухватилась за карниз. К сожалению, левая рука сейчас болталась бесполезной тряпкой, а правая должна была держаться не только за здание, но и удерживать меч, который никак нельзя было терять – оружие хоть и без изысков, но сделано на заказ специально для него. Оставь он такую улику на месте преступления, его бы уже через час заперли в казематах.

Внизу поджидала стража предвидевшая возможность выхода убийцы через окно; на счастье волшебника, они подоспели только что, оттого ещё не начали целиться из арбалетов, а те, что внутри, перезаряжали свои. Спуститься на землю до их залпа он точно бы не успел, а вот забраться на крышу при должной сноровке, возможно, времени хватит.

Справа от окна была лепнина в форме цветка хризантемы. Так что, недолго думая, виконт, ловко оттолкнувшись от стены, прыгнул в бок. Темнота делала его сложной мишенью, хотя и сам он едва не пролетел мимо цели. Схватившись за балясину и уперевшись ногами, он совершил ещё один прыжок вверх и уцепился за черепицу. Подтянувшись на одной руке, не без помощи ног, воин поднялся на крышу и тут же откатился от её края как можно дальше. Вновь прозвучали щелчки, и гул летящих оперений последовал за ними. Часть болтов взмыли в небо, ещё часть угодили в стену, а некоторые откололи края кровли. Будь маг хоть немного медлительнее, в нём сейчас было бы на десяток дыр больше необходимого.

Наконец-то он смог убрать так сильно мешающий ему меч обратно в ножны и продолжить бегство, которое давалось немного проблематично: каждое резкое движение отзывалось болью в левом плече. Арбалет был грозным оружием и выпущенный из него снаряд с близкого расстояния запросто пробивал кирасу или кольчугу. К сожалению, хорошо развитая мускулатура и от природы крепкие кости не дали пройти дротику насквозь, тот плотно застрял в теле, пробив лопатку и часть других костей – оставшись в человеке почти целиком. Из спины торчала только самая верхняя часть оперения, но вот само остриё нигде не выглядывало, зато Альберион чувствовал, как с каждым шагом оно пробирается всё глубже.

Кажется, болт задел ещё и лёгкое, пусть и совсем слегка, но падшему принцу всё равно нужно было найти место, где он бы смог излечиться. Благо, стражникам в доспехах ни за что не угнаться за человеком в одежде, пусть даже и раненым. Требовалось просто оторваться от них подальше, чтобы было время спуститься вниз, там уже спрятаться будет легче.

Превратившись из преследователя в преследуемого, из охотника в добычу, он пронёсся по крышам не одного десятка домов, прежде чем оставил звон доспехов безнадёжно позади – только тогда маг позволил себе спуститься. На его взгляд большой мост являлся лучшим укрытием: в Виргане возвели двенадцать таких переправ, большая часть из которых шла через реки разделявших город на три части. Однако некоторые пролегали и через каналы, вырытые скорее ради эстетичного вида столицы, нежели с какой-то полезной целью. Волшебнику как коренному жителю не составило хоть какого-нибудь труда найти ближайший мост (пришлось пробежать по улицам всего триста метров) и укрыться под ним в столь спасительном мраке её тени. Где-то вдалеке, не желая сдаваться, шумела стража.

Беглец наконец снял больше не нужную ему маску и бросил ту на землю в мягкий и вязкий ил – пришло время заняться раной. Конечно же, он не мог дотянуться и вытянуть болт, и за помощью ему тоже не к кому обратиться.

Указательным и средним пальцами правой руки маг нащупал стальной наконечник – тело тут же разразилось болью. Поставив пальцы так, чтобы они воображаемо продолжали ход болта, он применил заклинание огненной стрелы. Небольшой сгусток горящего пламени вылетел из плеча раненого, выбив не только болт, но также комок плоти и костей.

Мышцы и мягкие ткани прижгло огнём, поэтому кровь не брызнула фонтаном, избавив от лишних трудностей, а вот сквозная рана в плече была слишком опасна для жизни. Он рисковал потерять сознание – пришло время для особой магии.

Его зрачки исчезли, радужная оболочка растворилась, а склеры обрели зелёный цвет и тускло засветились как стёклышки в блике факелов, на щеках из-под самых век и до подбородка загорелись того же цвета руны. Затем небольшая, но опасная рана стала затягиваться, кость и плоть восстановились, а кожа заросла, не оставив даже шрама. Только после этого лицо Альбериона вернуло привычный человеческий вид, даже бледность, присущая тяжело раненым, исчезла.

Сняв куртку, маг прорезал её на простреленном месте, благо отверстие было небольшое, и замаскировать его под дыру от меча не составило труда. После чего, там где только что зажила рана, он прошёлся остриём клинка: из плеча вновь пошла кровь, однако не настолько быстро, чтобы можно было умереть или упасть в обморок от кровопотери. Убрав меч в ножны и накинув обратно куртку, чародей не спеша отправился во дворец.

Там уже во всех окнах горел свет, а стражей и солдат нагнали в три раза больше, чем было полчаса назад, когда подстреленный барон отсюда убегал.

– Чем ты, б****, занимаешься?!! – Только падший принц зашёл в родовое гнездо, как на него набросился с претензиями младший брат. – Мне сказали, что ты преследовал его, как ты мог его упустить?!! Он напал на Киллиана!

– Принц в порядке? – Альберион ловко изобразил ошеломление.

– Да, стража успела раньше, чем он смог навредить ему. Мой мальчик был на волосок от гибели. – Король слегка успокоился, поняв, что худшее позади.

– Простите меня, ваше величество, я делаю всё, что могу, но я не всесилен. – Старший брат виновато опустил голову; вокруг суетились поднятые на уши слуги.

– Да я всё прекрасно понимаю и не собираюсь ни в чём тебя винить, просто я полагал, что пока ты рядом, моей семье ничего не угрожает. – Гнев монарха утих.

– Я всегда защищал тебя, когда мы были детьми. И можешь верить мне, я всё сделаю, чтобы спасти и тебя, и твою семью. Однако моих усилий может оказаться недостаточно. – Его лицо окрасилось печалью, в этот момент он задумался о том, как это трагично и ужасно потерять последних близких тебе людей.

– Пожалуй, я потребовал слишком многого. Но что это?! На тебе кровь?! Ты что ранен?! – Волнение за жизнь брата отвлекло правителя от других мыслей.

– Да, он ранил меня. – Испытывая конфуз от признания подобного факта, волшебник выдал кривую улыбку.

– Он смог ранить тебя?! Да как такое вообще возможно? Я же видел твои тренировки со стражниками. Не может быть, чтобы тот убийца был настолько хорош. Срочно позовите знахаря!

– Не стоит, это пустяки.

– Уверен? У тебя кровь идёт!

– Графин чистой воды, кусок заплесневелого хлеба, и всё будет в порядке. – Альберион безразлично махнул рукой, внушая уверенность собеседнику.

– А зачем тебе заплесневелый-то? Давай я прикажу, и тебе сейчас же свежий приготовят. – Джермейн уже начал подзывать слугу, будучи в полном недоумении, зачем его брату залежавшийся хлеб.

– Мне не нужен свежий хлеб, я ведь не собираюсь его есть. Мне просто нужно приложить его к порезу на несколько минут, после того, как я промою его чистой водой. Лекари в госпиталях всегда так обрабатывают ранения, они говорят, будто плесень уменьшает вероятность того, что плоть вокруг раны начнёт отмирать.

– Вот пусть они о твоих ранах и позаботятся. Иди к себе в покои и отдыхай, а я пришлю к тебе целителей. – Монарх хлопнул его по здоровому плечу и быстрым шагом отправился к покоям сына.

***

Утром отдых раненого прервал солдат королевской стражи.

– Простите, милорд, господин Арнульф просит вас посетить его кабинет, когда у вас появиться свободное время. Он просит у вас прощение за такую наглость, но это единственное место во дворце, где можно поговорить без лишних ушей. – Откланявшись, страж ушёл.

С получением титула виконта вежливых людей вокруг Альбериона стало гораздо больше. Чаще слышны обращения «мой лорд», чаще стали кланяться.

Конечно, падший принц не мог отрицать, что ему всё это нравиться. Однако его принадлежность к высшему дворянству хоть и была для него приятной ягодой, но всё же с привкусом гнильцы, ведь для человека его родословной пэр ниже герцога был унижением. Даже титул графа или маркиза был бы для него оскорбительным. Маг отчаянно не хотел с этим мириться, но ничего поделать не мог – пока не мог.
Он не стал копошиться и оказался в назначенном месте уже через несколько минут. Арнульф, несмотря на ранний час и едва начинающее светить солнце, уже возился в бумагах, расставляя подписи и печати. У Альбериона сложилось устойчивое впечатление, что ортодоксальность – главный недостаток в характере этого человека, который он умело использовал себе во благо, и во благо страны. Из всех придворных только в его преданности Джермейну он не сомневался.

– Я пришёл, как ты и просил. Меня известили о том, что ты хочешь со мной поговорить. – Альберион решил избрать властный и немного хамоватый тон для общения. Пусть Бейтред и занимал высокий пост, но принадлежал всё же к простолюдинам: не стоит дворянину быть с ним излишне вежливым.

– Мой лорд, это совершенно верно. Простите, что пригласил вас сюда, а не явился к вам. Просто это место единственное в конфиденциальности которого я могу быть уверен. – Глава стражи изрядно нервничал, на его морщинистом лбу мелкими блёстками сверкал холодный пот.

– Мне это уже объяснили, давайте поговорим о деле. – Альберион сел у окна, греясь в утренних лучах. В отличие от тюрьмы Осор с её почти вечной мерзлотой, здесь в столице тепло держалось круглогодично.

– Скажите мне, это был он? Убийца в маске, это, его королевское высочество, принц Киллиан? – Не без труда выдавил эти слова из себя придворный.

Бывший мятежник резко повернул голову и удивлённо посмотрел на него. Он-то считал старика полным кретином, но тот оказался куда смышлёнее.

– Честно говоря, я удивлён, что ты догадался. – Чародей сам не до конца понимал, то ли он и вправду удивлён способностями стражника, то ли ему просто очень хотелось ответить завуалированным оскорблением.

– Я не идиот, я не мог ни заметить, в какой одежде был принц в своих покоях прошлой ночью. Она подходит для бега, лазанья по крышам, но не для сна. И к тому же, из всех воинов он единственный, кто может биться на мечах без доспехов так, чтобы остальные не смогли его даже поцарапать. Ну, ещё вы. Вот только вы с самого начала были вне подозрений. – Разнервничавшийся Арнульф начал постукивать пальцами по краю столешницы.

– Вчера я сделал всё возможное, чтобы его королевское высочество остался вне подозрений. Что с ним, кстати?

– Вокруг его комнаты выставлена усиленная охрана, а внутрь он никого кроме матери не пускает.

– Отлично, значит, больше он этим заниматься не будет, и его больше не смогут использовать в своих целях.

– Люциан, господин посол из Ошиды, подбил его на это?

– В точку. – Альберион щёлкнул пальцами.

– Я давно заметил, что они много общаются, но я и не думал, что может дойти до такого. – В злости и досаде Бейтред сжал кулак, смяв какой-то документ.

– Уверен, что принц ещё и информацию для него добывал. Сам подумай, он может свободно проходить в любое место, брать и читать любые документы и всегда оставаться вне подозрений.

– Значит, вы полагаете, что он не только убийца, но ещё и шпион Ошиды. – Глава королевской стражи стал выглядеть ещё более удручённым.

– Один из...

– Понятное дело, что их тут полно, но я имел в виду высоко поставленных персон. В самом верху власти, так сказать. – Поднеся кулак ко рту, он кашлянул.

– А я о них и говорил. Однозначно кто-то из палаты лордов работает на врага, и один из генералов тоже ими прикормлен.

– Быть такого не может! Вы понимаете, о чём говорите! Это же управляющие нашей страной люди. Если среди них есть предатели, как нам тогда быть? К ним нельзя вот так завалиться с обыском и допросами, они с нас шкуры спустят. Мне нужно знать точно, кто именно крыса, тогда я смогу незаметно под него копать и как только найду доказательства, смогу взять его в оборот.

– Я не знаю, кто именно, но у меня есть план, как его вычислить. Правда он не прост, нам с тобой придётся изрядно попотеть.

– Что насчёт принца?

– Его уже больше не смогут использовать, а королю знать о его проступках не следует. Рассказать ему об этом, всё равно, что вонзить нож в сердце. Ему тогда придётся отправить своего единственного сына в освободившуюся после моего помилования камеру. Мы же не хотим лишать страну наследника в разгар войны?

– Разумеется, я буду действовать согласно вашему плану. Дайте знать, когда что-то понадобиться.