А. Суворова Аутсайдерское искусство в России

(отзывы)
-----------------------------------------
А. Суворова «Аутсайдерское искусство в России: тенденции, темы, образы», М., «Городец», 2020 г.
-----------------------------------------

Что такое искусство аутсайдеров? Вопрос не праздный. Скажем, я довольно много лет являюсь поклонником так называемых «наивных художников», синонимом или близким по сути к которым было бы определение художники-самоучки: самодеятельные художники-любители, не получившие академического образования, начавшие рисовать «по зову сердца».  Другими словами, вопреки каким-то прагматичным целям и даже личным и житейским обстоятельствам. Чаще всего, это люди во взрослом и даже зрелом возрасте, а в обычной жизни социума, как правило, занимающиеся или занимавшиеся (а теперь, например, вышедшие на пенсию по возрасту или инвалидности и т.п.), чем-то совсем противоположным, чем занятия искусством живописи, коллажа и др. В каталогах посещаемых мною выставок и статьях таких художников нередко называли и аутсайдерами. Ну, мол, не имеют они специального художественного образования, рисуют «не по правилам», нет у них хорошо поставленной техники, да и амбиций никаких нет, кроме желания выразить изобразительными средствами то, что никак по -другому выразить не получается, а… душа просит. Душевные ребята, но на обочине мейстрима. (В далеких 20-х годах XX века во Франции плеяда таких самобытных-самоучек получила название «художники «Святого сердца» или «семь воскресений в неделю»). Они не нарушители в негативном смысле, но нарушители норм. Не знают «как», рисуют по-своему, и мир видят/объясняют по-своему, потому и наивные, потому и аутсайдеры, т.е. «аут» – за пределами, вне положенных (для художников) общепринятых границ; а если по аналогии со спортом – «мяч, вышедший из игры» (что, на мой взгляд, тоже очень близко к сути). У кого-то – занятие творчеством со временем выходит на первый план, а для кого-то так и остается некоей отдушиной в рутине повседневности. Ну, а тех, кто каким-то образом оказался на слуху или широко известен, прямо скажем, немного. Но, повторюсь, как раз это-то их, как правило, и не огорчает. Кстати, есть среди них, кто так или иначе сторонится бурной социальной жизни, но есть и те, для кого любимое хобби переросло однажды в нечто большее – в возможность творить, гармонизировать свой личный мир, а значит, делиться с другими своей рукотворной красотой и нерукотворной радостью. 

Гораздо позже, осознанно интересуясь искусством и творчеством как эффективным терапевтическим средством, я узнала о творчестве людей с теми или иными (физическими или ментальными) ограниченными возможности. Сначала, в жизни и творчестве таких известных художников как, например, М. Врубель, Б. Кустодиев, Ван Гог, а потом – о работах обычных людей (среди них были и художники, но в основном – нет), проходивших лечение в лечебных заведениях (психиатрических больницах, психдиспасерах и т.п.). Приходилось и мне бывать и писать о таких «художественных мастерских», а также о выставках работ, проходивших в Москве в рамках тех или иных проектов (например, «Нить Ариадны» или «Инклюзивный фестиваль» в Пушкинском).

Несмотря на то, что и художественное воплощение, и сами художники (речь не о вышеназванных выдающихся, известных художниках) тоже выходили за границы нормы и т.п. (с точки зрения того, что в наше время считается нормой), всё же их творчество было иным, чем у наивных художников. Хотя, в общем, и те, и другие не были профессионалами и рисовали так, как у них получалось, как виделось.

Кстати, впервые обратил своё внимание на творчество людей с различными душевными расстройствами великий немецкий психиатр Эмиль Крепелин. Он был не только ученым, но увлекался самыми разными вещами. Вот и творчество подопечных интересовало его не с чисто медицинской, диагностической точки зрения, а именно как акт художественный. И с этой целью он создал первую коллекцию, большую часть которой, перейдя в 1903 году в Мюнхенский университет, он оставил в Гейдельберге, куда в 1919 году пришёл работать другой талантливый психиатр Ханц Принцхорн.

Заинтересовавшись коллекцией, Принцхорн начал её пополнять, изучать и каталогизировать, а в 1922 году опубликовал свою знаменитую монографию «Художественное творчество душевнобольных». Однако коллегам из мира науки эта работа показалась малоинтересной. Зато, благодаря иллюстрациям, книга была восторженно воспринята французской «тусовкой» художников и прочих людей искусства и, в итоге, разошлась огромным тиражом. Так она попала в руки французскому художнику-примитивисту Жану Дюбюффе, который и сам рисовал в примитивном, «детском» стиле, поэтому творчество душевнобольных показалось ему близким, понятным и во многом вдохновляющим. Именно он впервые употребил в отношении картин из психдиспансера термин «ар-брют» – art brut, «грубое, сырое, «неотесанное», дикое искусство», а в дальнейшем стал не только коллекционером, но и активным пропагандистом этого направления. Собственно, благодаря его всесторонним усилиям и удалось, наконец-то, обратить должное внимание на этот сегмент творческой деятельности не только общественности, но и серьезных искусствоведов, историков искусства, галеристов, музейщиков и коллекционеров.

Таким образом, получается, что всё – и первое, и второе, и третье – аутсайдерское, иное (инаковое) искусство?

…Книга А. Суворовой (фактически, пионера, одной из первых, кто занялся изучением и систематизацией аутсайдерского искусства в России с исследовательской искусствоведческой, а не медицинской точки зрения), – плод более, чем десятилетней работы, продолжающейся и по сей день. И оказывается (почти первое, о чем сообщает автор), что вопрос терминологических границ и отсутствия четкого определения понятия «аутсайдерское искусство» (содержащего наиболее существенные признаки данного термина) – проблема не только таких дилетантов-любителей как я, а вообще одна из самых дискутируемых проблем в поле исследований аутсайдерского искусства в России. «Важно выявить разницу между близкими или смыслово и формально совпадающими понятиями: аутсайдерское искусство, ар брют, визионерское искусство, наивное искусство, самодеятельное искусство и др.», - пишет Анна Суворова (искусствовед, исследователь и пропагандист аутсайдерского искусства, коллекционер, проф. каф. теории и истории культуру РГПУ им. А.И. Герцена).  Чем, собственно, она и её коллеги, в частности и занимаются на протяжении ряда лет. «Художники-аутсайдеры – это люди с биографиями, отклоняющимися от принятых норм: эксцентрики, нонконформисты, отшельники и изолянты. Специфичность биографии и образа жизни художников-аутсайдеров может стать почвой для образности их искусства. Языки и смыслы творчества художников-аутсайдеров часто далеки не только от принятых художественных норм, но и от повседневного опыта обычного человека». «Профессиональный художник рефлексивен; действуя «на территории» коллективных переживаний, он стремится к отзыву публики. В случае аутсайдерского искусства художественная приватизация оказывается нереверсируемой, творец неотделим от этого коллективного опыта».

Кроме того, художественное творчество у аутсайдеров может становиться не только инструментом психологической защиты, особенно в тяжелых жизненных обстоятельствах (тот самый терапевтический эффект), в ряде случаев оно является их главными смыслообразующими основаниями: т.к. автор произведения создает свой мир, то соответственно придает, присваивает ему свои (придуманные им, понятные ему) связи и смыслы. Важно и другое. При социальной изоляции (вынужденной или осознанной), когда человек «выпадает» из встроенности в человеческую общность, её иерархичности и следовательно у него практически нет возможности репрезентировать себя в реальности социума (а потребность такая наличествует), аутсайдер нередко фактически конструирует себе такое место, используя художественное творчество как инструмент и способ социальной репрезентации. (Не то, чтобы это было похоже на пресловутое социальное конструирование имиджа и т.п., но нечто схожее в этом, пожалуй, есть).

Книга рассказывает об истории аутсайдерского искусства в Советском Союзе и России (включая специфику исторического и культурного опыта развития самой страны), а также выявляются его тенденции. В качестве наиболее ярких и симптоматичных стратегий в книге проанализированы творческие истории нескольких художников-аутсайдеров (фрагмент иллюстрации одного из них, Валерия Щекалова, использована в оформлении обложки книги). На мой взгляд, книга интересна и информативна, тем более, что такие исследования в нашей стране, по разным причинам, о которых здесь тоже говорится, не проводились. (Исключения, лишь подтверждают правило). В конце книги размещена вкладка с цветными иллюстрациями произведений, упоминаемых в тексте авторов.

Однако я бы обратила внимание потенциальных читателей на тот факт, что это, всё-таки, не популярное издание, тем более, не развлекательное чтение. В тексте много специфических понятий и терминов (искусствоведческих и даже философских), обширных постраничных ссылок. В тоже время, оно  не рассчитано на исключительно узкий круг специалистов (как искусствоведов, так и тех, кто занимается проблемами профилактики и лечения ментального здоровья). Скорее, как пишет в своем приветствии к читателям президент «Союза охраны психического здоровья» Н.В. Треушникова: «Предлагаемая книга расширит научные горизонты практикующих специалистов, а также познакомит с возможностями психологической науки всех, кому интересна данная тематика». Это «одна из книг, необходимых специалистам, так и всем, кто хочет найти себя в нашем сложном противоречивом мире».