Сон

Стояла тихая лунная ночь. Казалось: ничего не нарушит спокойствие в этот час, когда смотришь десятый сон.

Пологий склон горы, песчаный пляж, серебристые отблески на глади спокойной реки, черные треугольники шалашей – всё это выглядит просто потрясающе, а если ко всему этому добавить, что в шалашах спокойно спит целое бабье царство!

 Этот лагерь амазонок мы выследили прошлым днём, и кроме наживы захват этого лагеря сулил и то, что так давно лишь снилось нашей стае оголодавших мужиков.

Намеченное нападение не было первым, но предстоящая схватка добавляла волнение совсем другого рода. Глаза мужчин сейчас горели особым, дьявольским огнём. Все с нетерпением ждали начала атаки. И вот, как только забрезжил рассвет, вожак подал знак к нападению.

Разъярённая толпа ворвалась в городок. Нападение оказалось настолько внезапным, что амазонки выскакивали из своих шалашей обнаженными, без оружия и бросались к воде, на которой покоились их утлые суденышки. Наперерез им, побросав оружие, забыв о добыче, рванулись и дикари. Вода просто закипела от неистовой борьбы двух племён, двух полов.

На берегу тоже шла борьба, но уже не на жизнь, а на смерть. Из обороняющихся дикарок остались лишь самые волевые и стойкие. Они выскакивали наружу: кто – с копьем, кто – с кинжалом, и вполне могли потягаться силой с нашими воинами.

Я заметил рослую амазонку, лихо крошившую всё, что попадалось под её горячую руку. Она буквально прорубала мечом себе путь к реке.
Обменявшись взглядом с оказавшимся поблизости соратником, мы, не сговариваясь, набросились на неё сзади, сбив с ног и отобрав оружие. И хотя нас было двое против одной безоружной женщины, справиться с ней было непростым делом. И тогда, заломив ей руки, мы поволокли неистовую амазонку к воде, чтоб там навсегда утихомирить её пыл.

Пока шла борьба, небо совсем посветлело, но нам было не до очарования предрассветного утра: мы творили чёрное дело. Вот, голова нашей жертвы скрылась под водой и сопротивление её ослабло. Но тут мой напарник упал, сбитый насмерть, и я остался один на один со своим врагом. Теперь незнакомка оказалась только в моей власти. Продолжая держать под водой, я развернул её навзничь, и вот только тогда мне открылась красота её тела.

Высокая грудь, нежный живот, стройные ноги: увиденное всё это взволновало меня и ослабило мою хватку. Голова моей противницы показалась над водой и она, не открывая глаз, улыбнулась, открыв чувственный рот, обнажив крупные ровные зубы.

- Какая ты красивая! – только и смог вымолвить я, и хотел было снова окунуть её в воду, но уже оказался не в силах справиться с нахлынувшим сомнением: её красота совсем парализовала мою волю, и я вырвал женщину из воды.

- Ах, какая же ты красивая! – с этими словами я припал к ней, и не встретил сопротивления: насколько она была слаба.

Я взял её на руки и понёс к берегу. Там наблюдалась подобная картина: бывшие неприятели лежали на песке, теперь, предаваясь любовной борьбе…

Прозвенел будильник. Увы, это был всего лишь сон. Жалко: не увидел, чем же дело кончилось…

Весь последующий день я провёл сам не свой, вспоминая прелести той красотки.

Оказывается: в мире грёз всё происходит помимо нашей воли, независимо от нашего сознания, хотя верить в это не хочется.

Считается, что сон – это отражение, воспроизведение увиденного ранее. Но в таком случае, откуда же во сне происходят сцены, которые никогда ещё не случались с нами в жизни, а, порой, никогда и не случатся, хотя бы в силу их фантастичности?

А может: во сне мы вторгаемся в неведомый мир или входим в особый информационный канал? Причём, мы можем наблюдать за «происходящим там», как бы со стороны, словно через окно. А ведь как заманчиво попасть туда, где возможно всё, где исполняются все мечты. Может, поэтому по-английски слова «сон» и «мечта» звучат одинаково: dream?

Вечером, укладываясь в кровать, я вспомнил тот сон и женщину. Надо же: я её видел считанные мгновения, а скучаю по ней так, как будто знаком с ней уже давно.

Незаметно сон увлекает меня, унося на своих крыльях в другой мир…

…и я возвращаюсь на тот же пляж, но на берегу уже не лёгкие шалашики, а вполне добротные избы, целая деревня. Кругом сушатся сети. Видно: здесь живут рыбаки.

Иду по посёлку и узнаю местность, которую видел вчера.

Кругом все заняты работой, никому нет дела до меня. Среди народа замечаю женщину, несущую корзину с рыбой. Она очень похожа на «мою» амазонку, впрочем: это именно она, я её узнал.

Она проплыла мимо и одарила меня своей жемчужной улыбкой, заставив восхититься её манящими алыми губами.

Что здесь делает она? Что здесь делаю я? Ну, увидел её, что дальше? Доволен?

Но что это: сердитый рыбак со всей силы, веслом сбивает её с ног. Бросаюсь к ней, одновременно отвесив мощнейший удар ногой в грудь бородатого злюки. Он повалился назад, краем глаза замечаю, как взлетели кверху его пятки. В одно мгновение подхватываю свою, далеко не хрупкую незнакомку, и кидаюсь прочь из этого неприветливого места.

Лишь в глубине леса, вдалеке от деревни, опускаю свою красавицу на траву и перевожу дух. Вот, мы остались наедине. Она протягивает ко мне свои руки, а я не в силах противиться, бросаюсь в её жаркие объятья. Одежды летят прочь. Вот и миг счастья. Тут, от моей незнакомки впервые слышу:
- Встретимся завтра, на том же месте…

Звонок будильника, всё закончилось, как на сеансе в кино.

Снова весь день хожу в смятении, вспоминаю пережитый сон, предвкушаю встречу с предстоящим и боюсь поделиться своими переживаниями с кем бы то ни было, обсудить всё (возьму на себя смелость так называть увиденное во сне): произошедшее во сне.

Вечереет. Возвращаюсь с работы. По пути домой всматриваюсь в лица проходящих мимо женщин, и стараюсь уловить у них черты лица той, что стала так дорога мне. Но нет, не суждено нам встретиться в этом мире. Она осталась там, за неведомым барьером, который никто и никогда не преодолеет.

Наступает ночь. Отдаюсь в объятья сна и оказываюсь на знакомом, до боли, берегу. И в очередной раз не узнаю его: изб нет, а на склоне горы расположилось серое яйцевидное сооружение. От него серебристыми струнами в разные стороны расходятся лучи.

Зрелище просто потрясающее. Вдруг, один из лучей направился в мою сторону, весьма недружественно ошпарив меня своим касанием, что выводит меня из этого мечтательного состояния. Мне уже не до очарования местного ландшафта, одна мысль: куда-нибудь скрыться. Бросаюсь в лес, благо: он там же. Но луч и здесь преследует меня, срезая макушки молоденьких ёлочек. Чувствую себя мишенью на чьей-то дьявольской охоте, бегу не смотря, куда, пока не влетаю в объятья человека в серебристом комбинезоне.

Луч тотчас взмывает вверх, словно потеряв ко мне всякий интерес. А тот, на кого я наткнулся, снимает шлем, и я в ней узнаю свою любимую, ту, которую я мечтал встретить, скитаясь по просторам фантазии. Встряхнув волосы, золотым водопадом хлынувшие из шлема, она обратилась ко мне:
- Вот и всё. Отныне мы всегда будем вместе. Всё, что тебе снилось раньше – было памятью твоих далёких предков. Мир, откуда ты пришёл, сможешь теперь видеть лишь во сне. Сон – это та черта, которую тебе повезло отодвинуть далеко в будущее. А луч, что тебя преследовал – один из нейронов твоего мозга, просто в такой форме родила его твоя фантазия.

- Неужели то «яйцо» на склоне горы и есть мой мозг? А луч – последняя ниточка, что связывала меня с моим домом?

- Пойми одно: только один из лучей мог вернуть тебя в родное время, остальные ведут неизвестно куда. Ты же не хочешь оказаться в Юрском периоде, чтоб тебя там сожрали плотоядные чудовища?

- Нет, я остаюсь с тобой, ведь я так долго тебя искал. Многие ищут своё счастье, порой, всю жизнь, но не всем суждено найти своё счастье, а мне повезло: у меня была возможность искать тебя за пределами, недоступными обычному человеку.

- И я ждала с тобой встречи. Пойдём со мной. У нас будут дети, которые смогут беспрепятственно путешествовать по просторам времени и не будут знать той черты, что у людей называется мечтой.

Наша первая ночь была просто фантастичной, если этот эпитет ещё уместно употреблять после того, что со мной произошло.

Моя жена владела всеми премудростями любви, будто пройдя сквозь столетия, постигла опыт всего человечества. Она буквально измотала меня, оставив в покое лишь под утро.

В том, недолгом сне, прерванным настойчивым светилом нового дня, я ненадолго возвращался в свой мир, видел свой дом и даже снова услышал звон будильника, что будил меня ТОГДА.