Между сном и явью

Глава 1
Тонкая занавеска трепетала под её пальцами, словно  хлипкий якорь в бушующем море одиночества. За окном простирался бескрайний мир. Мир-  полный загадок и возможностей. Но Мэри оставалась здесь, в своей крепости тишины. Каждый вздох казался громом в пустой комнате, где мечты танцевали с тенями на стенах. Её взгляд блуждал по горизонту, ища то, чему она не могла дать имя. Может, силуэт надежды или отблеск чуда? Время замедлялось, растягиваясь, как карамель, оставляя на губах сладко-горький привкус несбывшегося .В груди  клубился вихрь противоречий. Жажда приключений боролась с цепями привычного, знакомого мира. Каждый удар сердца отдавался эхом непринятых решений.  В глазах отражались звёзды далёких галактик, манящих своими тайнами.   Стекло вздрогнуло, словно пробуждённое от вечного сна. Мэри замерла, время застыло в хрустальной капле мгновения. За прозрачной гранью реальности возник образ, сотканный из лунного света и тайн ночи. Янтарные глаза Миры, горящие неземным огнем, прожигали завесу обыденности. Они приглашали в мир, где возможно всё. Окно распахнулось, впуская ветер перемен. Комната наполнилась ароматом приключений, пьянящим и неудержимым. Мэри шагнула навстречу неизвестности, чувствуя, как земное притяжение теряет власть над ней. Ночь раскрыла свои объятия, превратившись в симфонию теней и шорохов. Мира, грациозная и загадочная, вела Мэри по лабиринтам городских крыш. Каждый прыжок был полетом, каждый шаг - танцем на грани двух миров. Город под ними дышал, жил своей тайной жизнью, открывая девушке новые грани реальности. Сердце Мэри пело, наполняясь чистой, звенящей радостью бытия. Мэри ощущала, как привычные границы реальности утончаются и растворяются в ночном воздухе. Каждый шаг по городским крышам отдавался вибрацией в её костях, словно пробуждая давно забытую мелодию жизни. Ветер, касаясь кожи, рисовал карты неизведанных территорий прямо на её теле. В глазах девушки отражались огни города, но теперь они казались не далекими и чужими, а частью её новой, расширяющейся вселенной. Внутри  рождалось что-то новое - дикое, необузданное чувство, похожее на первый глоток воздуха после долгого погружения. Оно пульсировало в висках, струилось по венам.  Заставило  каждую клетку тела петь от восторга.  Ночное небо обволакивало её, проникая сквозь кожу, растворяя границы между "внутри" и "снаружи". Каждый вдох наполнял лёгкие сущностью города - его ритмом, его тайнами, его жизнью. Шум улиц внизу превратился в пульсацию, сливающуюся с биением её сердца. Гудки машин, обрывки разговоров, шелест листвы - всё это теперь было частью симфонии её существа. Мэри ощущала, как её сознание расширяется, охватывая каждый закоулок, каждую тень, каждый отблеск света в окнах. Тело вибрировало в унисон с городом, каждый нерв звенел, настроенный на новую частоту бытия.  Девушка  больше не чувствовала себя отдельной, изолированной.  Она стала живым мостом между землёй и небом, между прошлым и будущим, между реальностью и мечтой. В этом состоянии растворения и единения  открывалось новое  восприятия. Цвета стали ярче, звуки - глубже, прикосновения - острее. Она ощущала себя одновременно песчинкой и вселенной, мгновением и вечностью. На краю крыши, где тени сгущались в причудливые узоры, возник силуэт Зейна. Лунный свет играл на его острых клыках, создавая танец света и тьмы. По спине пробежала волна электрического напряжения - смесь первобытного страха и неожиданного трепета. Его глаза , глубокие как полночное небо, излучали тепло, проникающее сквозь барьеры предубеждений Мэри. Это тепло, словно весенний ручей, пробивало себе путь через толщу льда в её душе.  Постепенно оставляя за собой россыпь новых чувств и ощущений. Воздух вокруг загустел, наполняясь невидимой энергией. Из клубящегося тумана, словно соткавшись из лунного света и ночной прохлады, проявился Эш. Его кожа мерцала, отражая звёздное небо, будто он сам был живым осколком космоса.

 Реальность и фантазия переплелись. Мир вокруг вибрировал на частоте чудес, и Мэри ощущала себя камертоном, настроенным на эту удивительную мелодию новой реальности.               
Голос Зейна, глубокий и мягкий, словно бархатная ночь: - "Добро пожаловать," - эти слова, простые и в то же время наполненные глубинным смыслом, проникли в самое сердце девушки.
В этот момент внутри Мэри произошло нечто невероятное. Словно ключ повернулся в замке, открывая дверь в новое измерение. Остатки страха и сомнений растаяли окончательно. И превратились в теплый поток света. На смену  пришло ощущение, которое она никогда раньше не  знала. Это было чувство абсолютной правильности происходящего. Словно все кусочки мозаики  жизни наконец-то встали на свои места. Восторг наполнил её.  Она  почти увидела, как её корни, невидимые, но ощутимые, проросли сквозь крышу, соединяясь с самим сердцем города. Больше ей не быть сторонним наблюдателем.  Теперь она стала неотъемлемой частью этого таинственного ночного мира, полного чудес. В глазах девушки отразилось новое понимание себя и своего места в этой вселенной. В её сознании вспыхивали образы неизведанных миров. Пейзажи, которых она никогда не видела, существа, о которых не читала в книгах, эмоции, для которых ещё не придумали названий. Эти видения проносились калейдоскопом, оставляя после себя шлейф восторга и жажды приключений. Границы её воображения растягивались, как горизонт при восходе солнца, открывая перспективы, о существовании которых Мэри  даже не подозревала. В этот момент она стала холстом, на котором сама судьба готовилась нарисовать шедевр её будущего. А потом наступило утро.

Глава 2
Мэри резко села в постели, хватая ртом воздух. Сердце колотилось как безумное, а в висках пульсировала странная мелодия – отголосок необычайно яркого сна. Перед глазами всё ещё стояли образы: кристаллические башни, пронзающие фиолетовое небо, существа из света, танцующие между звёзд, и ощущение... ощущение абсолютного единства со всем существующим- живым и не живым. Дрожащими пальцами она потянулась к блокноту у кровати. Рука двигалась сама по себе, выводя на бумаге причудливые символы – спирали и линии складывались в узоры нот. Они были странные и не привычные. Их значения  она не понимала, но при этом казались  знакомыми. Словно древние воспоминания, просачивающиеся сквозь трещины в реальности. Необъяснимая тоска захлестнула её волной. Тоска по чему-то... или кому-то? По месту, которое она никогда не видела, но которое звало её домой...  Символы множились на нотном стане, заполняя страницу за страницей партитуры. Некоторые ноты светились слабым серебристым светом в предрассветных сумерках. Мэри не могла остановиться – её рука, словно подчинялась чужой воле, выводя всё новые и новые музыкальные фразы.
"-Три луны... Почему именно три?" – пронеслось в её голове, когда она попыталась сфокусироваться на обрывках сна. В памяти всплыл образ величественных башен, устремлённых к небу, где три разноцветных спутника – серебряный, лазурный и золотой – танцевали свой вечный вальс в фиолетовой темноте. Внезапно комната наполнилась странным гудением. Все электронные приборы – телефон, ноутбук, даже старые часы на стене – начали пульсировать в едином ритме. Этот ритм  как будто знакомый, словно биение далёкого сердца.

Девушка, известный композитор современности, почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В отражении окна  заметила, что её глаза светятся тем же серебристым светом, что и ноты в партитуре. А потом пришло первое настоящее воспоминание:
"Мы – единое целое. Мы – дети  планеты- "Гармония". Мы – хранители Знания. " -Голоса накатывали волнами, сплетаясь в удивительную полифонию, которую невозможно было воспроизвести никаким земным оркестром. Они звучали одновременно внутри и снаружи, шептали и пели, сливались в хор и распадались на отдельные партии. Древний язык, на котором они говорили, казался странно знакомым – каждый слог отзывался глубоко в душе, пробуждая спящие воспоминания.
"-Дитя звёздной музыки", - пульсировало в сознании, - "Ты так долго искала свой путь."
Мэри внезапно поняла, почему её симфонии вызывали у слушателей такие необычные эмоции. Почему критики писали о "космической гармонии" и "звуках иных миров" в её произведениях. Почему её "Лунная сюита" заставляла людей плакать, а "Танец созвездий" погружал в состояние невесомости. Каждая нота, каждый такт её музыки был частью огромного послания. Её прославленная Седьмая симфония "Возвращение" – это зашифрованная карта  пути домой. "Ноктюрн светящихся туманностей" – история её настоящей семьи. А те странные мелодии, которые она слышала во сне и торопливо записывала по утрам – это были голоса её народа, пытающегося достучаться через космическое пространство и время. Всё встало на свои места. Она -  талантливый композитор с королевской родословной. И она же - посланница иного мира, чья музыка строит мост между двумя цивилизациями. И теперь, когда память начала возвращаться, наконец , поняла свое истинное предназначение.  Девушка  прислонилась к прохладной стене своей уютной квартиры в старом доме на Большой Морской, чувствуя под ладонью фактуру старинных обоев. Её изящные пальцы, созданные для извлечения божественных звуков, дрожали, когда  убирала прядь каштановых  волос с лица. Земля. Этот прекрасный и хаотичный мир, полный диссонансов и какофонии, нуждался в ней. В её даре. В её музыке. Каждый нерв в теле Мэри вибрировал от этого понимания, словно она сама стала живой струной, настроенной на частоту вселенной. Её фиалковые глаза, казалось, светились изнутри, когда она медленно повернулась к роялю – верному другу и хранителю её тайн на протяжении стольких лет. Сейчас этот величественный инструмент предстал  в совершенно новом свете. Теперь он виделся как живой портал между мирами, ждущий прикосновения своей пробуждённой хозяйки. С благоговейным трепетом девушка приблизилась к роялю. Каждый шаг отдавался в теле волной мурашек, словно она приближалась к чему-то священному. Её стройная фигура, облаченная в струящееся платье цвета ночного неба, отражалась в полированной поверхности инструмента. Глубоко вздохнув,  опустилась на банкетку, чувствуя, как прохладная кожа принимает форму её тела. Мэри на мгновение замерла, позволяя энергии нарастать внутри.  Кончики пальцев не начали покалывать от нетерпения. И вот, словно повинуясь древнему ритуалу, её руки поднялись над клавиатурой. Время, казалось, замедлило свой бег. В момент, когда  пальцы коснулись прохладной поверхности клавиш, Мэри почувствовала, как через неё проходит электрический разряд.  Комната наполнилась звуками, которых она никогда раньше не слышала. Это была музыка самой вселенной – величественная и пугающая, нежная и всепоглощающая. Каждая нота отзывалась, словно пробуждая спящие до сих пор чувства. Девушка ощущала, как вибрации проникают в каждую клеточку, как резонируют с биением её сердца, как сливаются с дыханием. Играла, и мир вокруг начинал меняться.               
Звуки, наполняли пространство квартиры, отражаясь от стен и создавая удивительные вибрации. Старый паркет под ногами начал едва заметно пульсировать, а хрустальная люстра отзывалась тихим звоном на самые высокие ноты. Сознание девушки расширялось, выходя далеко за пределы физического тела. Она ощущала каждого человека в доме, в квартале, в городе. Их души вибрировали подобно струнам, каждая на своей частоте, создавая сложную симфонию жизни. Густые волосы Мэри начали светиться изнутри, фиалковые глаза заискрились звёздным светом. Её тонкие пальцы летали над клавишами, извлекая звуки, неподвластные обычному человеческому слуху. Это была музыка исцеления, музыка пробуждения, музыка трансформации. С каждым новым аккордом реальность вокруг становилась более текучей, пластичной. Границы между мирами истончались, и сквозь привычные очертания  гостиной начали проступать контуры другого пространства - величественного зала с кристаллическими сводами, где музыка была самой тканью бытия. Мэри играла, потеряв счет времени. Её тело словно растворилось в потоке звуков, став проводником для космической симфонии. Она чувствовала, как энергия течет через неё, очищая и трансформируя всё вокруг. Вдруг  осознала, что не одна. Вокруг неё появлялись полупрозрачные фигуры - другие Хранители Гармонии, отправленные на разные планеты. Они улыбались, кивали в знак одобрения и постепенно присоединялись к её музыке, создавая многомерную композицию невообразимой красоты. Комната наполнилась сиянием, и стены словно растворились, открывая вид на звездное пространство. Девушка увидела, как её музыка распространяется волнами по галактике, настраивая и гармонизируя целые звездные системы. Мэри чувствовала, как её сущность расширяется, охватывая весь город. Светоград отзывался на её музыку, словно гигантский резонатор. Прибрежные волны начали колебаться в такт мелодии, шпиль Храма Солнца засветился неземным светом, а в небе над Цветочной площадью заплясали северные сияния небывалых оттенков. Люди на улицах останавливались, пораженные внезапным ощущением единства и гармонии. Ссоры затихали, боль отступала, а сердца наполнялись необъяснимой радостью и надеждой.  Внезапно сквозь космическую симфонию пробился другой звук - настойчивый стук в дверь. Мэри медленно вернулась в реальность своей квартиры, чувствуя, как вибрации постепенно затихают, а сияние вокруг неё мягко растворяется в воздухе. За дверью стоял Александр - её сосед сверху, талантливый скрипач и, как она теперь понимала, совсем не случайный человек в её жизни. Его карие глаза светились необычным блеском, а в руках он держал старинную скрипку.
"-Я слышал... я чувствовал..." - начал он, и она увидела, что его руки слегка дрожат. - "Эта музыка... она пробудила что-то во мне. Что-то, что я всегда знал, но забыл."
Девушка  мягко улыбнулась. Конечно,  должна была догадаться раньше. Александр тоже один из них - Гармонизатор, просто ещё не пробуждённый. Скрипка -  нота его истинной сущности.
"-Входи," - сказала она, чувствуя, как пространство вокруг  начинает вибрировать в предвкушении нового этапа их общего путешествия. - "Нам предстоит многое обсудить."               
Они сидели в гостиной, где всё ещё витали отголоски космической музыки. Закатное солнце, пробиваясь сквозь тюлевые занавески, создавало причудливые тени на стенах. Каштановые волосы Мэри мерцали в этом свете, словно звёздная пыль.
"- Видишь ли," - начала она, грациозно опускаясь в старое кресло у окна, - "каждый из нас несёт определённую частоту. Твоя скрипка и мой рояль - это  ключи к древним вратам."

Александр внимательно слушал, машинально поглаживая гриф своей скрипки. Его пальцы едва заметно светились, хотя он сам этого не замечал.
"-Но почему именно сейчас?" - спросил он, подаваясь вперёд. - "Почему я всю жизнь играл, но только сегодня?"
"-Потому что время пришло," - мягко перебила его Мэри. - "Земля достигла критической точки в своём развитии. Старые частоты рушатся, новые ещё не установились. И мы - те, кто должен помочь этому переходу."
Внезапно в воздухе материализовалась тонкая серебристая нить, соединяющая рояль и скрипку. Александр резко выдохнул, наблюдая, как инструменты начинают светиться изнутри.
"- Это что?" - прошептал он.  Деушка встала и подошла к роялю, её движения были плавными, словно она плыла в невидимых потоках энергии. Парень последовал за ней, всё ещё держа скрипку, которая теперь пульсировала тёплым янтарным светом.
"- Нам нужно создать первый резонанс," - произнесла она, садясь за инструмент. - "Твоя скрипка - это ключ к верхним частотам, мой рояль - к нижним. Вместе мы можем открыть портал." - Её пальцы коснулись клавиш, извлекая ноту ля. Воздух завибрировал, и по стенам квартиры побежали волны переливающегося света. Александр поднял скрипку. Смычок замер над струнами, и на мгновение время словно остановилось. Затем первый звук его инструмента слился с нотой рояля, и пространство вокруг  начало трансформироваться. Стены квартиры приобрели прозрачность. Сквозь них проступали очертания древних храмов, космических станций, неведомых измерений. В воздухе появились светящиеся символы - музыкальные руны, древний язык Хранителей.
"-Смотри," - прошептала Мэри, не прекращая играть. - "Они уже идут."- В комнате начали появляться другие музыканты - полупрозрачные фигуры со светящимися инструментами. Виолончелист из Праги, флейтистка из Киото, арфистка из Рио... Все они были Гармонизаторами, пробуждёнными музыкой Мэри и Александра. Великий концерт начинался.               
Комната наполнилась удивительной симфонией, в которой сплетались звуки со всего мира. Каждый инструмент вносил свою уникальную ноту, создавая музыку, которую никогда прежде не слышала Земля. Мэри чувствовала, как её сознание  снова расширяется, охватывая весь город, страну, континент. Она видела, что волны гармонии распространяются по планете, затрагивая каждое живое существо. Парень, казалось, светился изнутри. Его скрипка пела голосами тысячи звёзд, связывая земное и космическое. Он больше не чувствовал себя отдельным существом - он стал частью великого целого. Внезапно в центре комнаты начал формироваться светящийся вихрь. Он рос, пульсировал, переливался всеми цветами радуги.
"- Портал," - произнесла Мэри, не прекращая игру. - "Он открывается."
Музыканты-призраки начали постепенно материализоваться, становясь более плотными и реальными. Вихрь расширился, заполняя собой всю комнату. Сквозь него проступали очертания величественного зала с хрустальными колоннами - Храма Космической Гармонии, древнего места сбора всех  Гармонизаторов.
"-Пора," - сказала девушка, вставая из-за рояля. - "Нас ждут."

Она протянула руку Александру, и вместе они шагнули в сияющий портал, навстречу своему истинному предназначению.  Храм Космической Гармонии встретил их величественной тишиной. Но среди хрустальных колонн  стоял высокий мужчина с необычными серебристыми глазами - Зейн.
"-Добро пожаловать," - произнес он, и его голос словно  соеденился с самим пространством. - "Я ждал вас."
Мэри почувствовала, как что-то изменилось в восприятии реальности. Музыкальные вибрации начали переплетаться со странными образами - словно сны наяву проникали в их реальность.
"-То, что вы испытали через музыку - лишь часть большего целого," - продолжил Зейн. - "Я представляю организацию 'Хранители Снов'. Мы работаем на более глубоких уровнях реальности, соединяя миры через сновидения."-  Он сделал жест рукой, и вокруг них развернулась голографическая карта вселенной, где каждая звезда была связана с другими тончайшими нитями снов.
"-Музыка - это мост," - объяснял Зейн. - "А сны - это океан, в котором плавают все миры. Через них мы можем влиять на саму ткань реальности."
Мэри и Александр переглянулись.               
Реальность Храма Космической Гармонии начала размываться, уступая место ночному городскому пейзажу. Мэри и Александр оказались на крыше высотного здания. Лунный свет заливал пространство вокруг, создавая причудливую игру теней. На краю крыши возник силуэт Зейна. Его острые клыки поблескивали в лунном сиянии, создавая завораживающий танец света и тьмы. По спине девушки пробежала волна электрического напряжения - смесь первобытного страха и неожиданного трепета.-«сон в руку»-подумалось ей. Глаза Зейна, глубокие как полночное небо, излучали тепло. –«как во сне»-промелькнула мысль.
"-Добро пожаловать в мир между мирами," - произнес Зейн, его голос звучал одновременно внутри голов и в окружающем пространстве.
Воздух вокруг загустел, наполняясь невидимой энергией. Из клубящегося тумана, словно соткавшись из лунного света и ночной прохлады, проявился Эш. Его кожа мерцала, отражая звёздное небо, будто он сам был живым осколком космоса.
Девушка аж хрюкнула от  повторяющей сон картины.
"-Ваша музыка - наши порталы," - продолжил Зейн, - " Через них мы путешествуем между реальностями." -Зейн сделал плавный жест рукой, и пространство вокруг  трансформировалось. Город внизу растворился в мерцающей дымке, уступая место панораме множества миров, связанных светящимися нитями снов. "-Смотрите," - его голос звучал как шелест ветра в кронах древних деревьев. - "Каждая нить - это сон, каждый сон - это история, каждая история - это реальность. Ваши инструменты резонируют с определенными частотами снов. Но истинная сила приходит, когда вы научитесь управлять самими сновидениями." - Клыки Зейна вспыхнули серебром в лунном свете, когда он улыбнулся. - "Но есть и те, кто хочет использовать силу снов во зло," - в его глазах промелькнула тревога. - "Они называют себя Пожирателями Снов. Они искажают сновидения, превращая их в кошмары, питаясь страхами и отчаянием спящих."

Воздух вокруг стал плотнее, тяжелее. Где-то вдалеке послышался тревожный звон - словно треснуло зеркало реальности...               

ГЛАВА 3
Мэри невольно сделала шаг назад, когда звон усилился, превращаясь в низкий вибрирующий гул. Эш материализовался рядом, его полупрозрачная фигура светилась тревожным серебром. В этот момент воздух сгустился, закручиваясь спиралью, и из серебристого вихря соткалась фигура девушки в развевающемся платье цвета ночного неба. Её браслеты звенели в унисон с вибрацией пространства, а глаза мерцали, как далёкие звёзды.
"-Они уже здесь," - прошептала появившаяся Мира, её глаза потемнели до цвета грозового неба. - "-Чувствуете? Они разрывают ткань снов."               
Зейн стремительно обернулся к Мэри: "-Твоя музыка. Она может создавать мосты между мирами, но также способна их защищать. Ты готова?"
В этот момент реальность словно треснула, как старое зеркало. Сквозь разломы просачивались тени - не просто темные силуэты, а сгустки антисвета, пожирающие само пространство. Они двигались рваными движениями, будто кто-то прокручивал испорченную киноплёнку. Мэри почувствовала, как её кулон с музыкальным ключом начал вибрировать, резонируя с окружающим хаосом. Её захлестнуло странное чувство – не паника, не страх, а что-то похожее на вдохновение, только в тысячу раз сильнее. Словно все мелодии мира просились наружу через её сердце. Она закрыла глаза и позволила музыке течь сквозь себя.Кулон засветился ярче, и вокруг них начала формироваться тонкая вуаль света, пульсирующая в такт невидимой мелодии. Александр поднял скрипку, и его музыка влилась в световой узор, усиливая защитный контур. Зейн сплёл пальцами нити снов, вплетая их в эту симфонию света. На край крыши начала просачиваться странная дымка – но не серая или чёрная, а переливающаяся всеми цветами, как мыльные пузыри. Внутри этих радужных облаков мелькали образы – обрывки чужих снов, фрагменты несбывшихся желаний. Пожиратели были похожи на живые зеркальные лабиринты, искажающие отражения реальности.
"-Не смотрите им в центр," – предупредил Эш. – "Они заманивают в ловушку самыми красивыми снами, а потом превращают их в зеркальные осколки."
Радужная дымка растекалась по крыше, формируя причудливые узоры. В её переливах Мэри увидела себя на сцене Карнеги-холла, в другом отражении она летела над городом, в третьем – держала в руках древний фолиант с секретами всех мелодий мира. Кулон на её шее завибрировал сильнее, словно предупреждая об опасности. Музыка внутри неё изменилась – теперь она звучала как хрустальный перезвон, чистый и пронзительный. Мелодия скрипки Александра, до этого момента создававшая защитный контур, вдруг начала странно искажаться. Пожиратели подхватывали каждую ноту, отражая и множа её в своих зеркальных гранях, превращая гармонию в лабиринт звуковых отражений.
"-Мэри, твоя музыка!" – голос Зейна пробился сквозь гипнотический калейдоскоп видений. – "Не позволяй им искажать вашу общую мелодию!"
Мэри закрыла глаза, сосредотачиваясь на вибрации кулона. Она вспомнила слова Зейна о трансформации. Не бороться с отражениями, а...
"-Пусть твоя музыка станет их музыкой," – прошептал Эш рядом. – "Не разрушай зеркала – танцуй с ними."
И Мэри поняла. Она позволила своей внутренней мелодии влиться в радужный поток, не сопротивляясь искажениям, а направляя их. Кулон засиял ярче, и там, где его свет встречался с переливающейся дымкой, возникали новые узоры – словно кто-то рисовал светом по зеркальной глади. Скрипка Александра подхватила её ритм, вплетая в него новые оттенки. Теперь их музыка не боролась с отражениями – она танцевала с ними, превращая каждое искажение в новую вариацию изначальной темы. Пожиратели заколебались. Их радужные формы начали пульсировать в такт этой необычной симфонии, словно против воли вовлекаясь в этот странный танец света и звука. В их зеркальных гранях теперь отражались не просто обрывки снов, а целые истории – преображённые, но не искажённые.
"-Смотрите!" – выдохнул Зейн. – "Они не могут сопротивляться красоте подлинной трансформации."
В центре каждого Пожирателя, там, куда раньше нельзя было смотреть, теперь распускались световые цветы, сотканные из преображённых снов. Радужная дымка становилась всё прозрачнее, превращаясь в тончайшую вуаль утренней росы. Когда последние капли радужной дымки растаяли в предрассветном воздухе, Мэри почувствовала, как дрожат колени. Александр опустил скрипку, на его лице блестели капли пота.
"- У меня в ушах до сих пор звенят их отражения," – она провела пальцами по кулону, всё ещё хранившему тепло. В его свечении теперь мерцали новые оттенки – словно отголоски тех радужных переливов.
Зейн задумчиво провёл рукой по воздуху, будто пытаясь поймать остатки исчезнувших узоров. "-Вы только что открыли новый способ взаимодействия с Пожирателями. Никто раньше... – он покачал головой. – Обычно мы просто отгоняли их."
"-Рассвет через час," – Эш появился на краю крыши, его силуэт чётко вырисовывался на фоне светлеющего неба. – "Нам нужно показать Мэри Хранилище, пока не начался день."
"-Хранилище?" – переспросила она, чувствуя, как по спине пробежал холодок предвкушения.
"- Место, где мы храним самые важные сны," – Александр бережно уложил скрипку в футляр. – "И, кажется, теперь у нас появился шанс спасти те, что считались безнадёжно искажёнными."
"-Идём," – Эш направился к неприметной двери в углу крыши. Мира, до этого молча наблюдавшая за сражением в тени, скользнула к ним. В полумраке её глаза отливали янтарём – верный признак того, что она заинтригована.
"-Маленькая Мелодия научилась танцевать с отражениями," – промурлыкала она, серебряные браслеты тихо звякнули, когда она коснулась плеча Мэри. – "Но готова ли ты к тому, что увидишь в глубине зеркального колодца?"
"-Мира," – предупреждающе произнёс Зейн, – "не пугай её своими загадками."
Девушка-кошка лишь загадочно улыбнулась, её силуэт на мгновение подёрнулся рыжей дымкой. "Страх – лучший учитель для тех, кто ходит по краю сна и яви. А ты, дитя," – она прищурилась, разглядывая всё ещё светящийся кулон Мэри, – "ты сегодня перевернула все наши представления о Пожирателях."
Эш открыл дверь, за которой начиналась винтовая лестница, уходящая глубоко вниз. Холодный воздух, пахнущий старыми книгами и чем-то неуловимо древним, хлынул им навстречу.
"-Держитесь рядом," – Мира скользнула вперёд, растворяясь в темноте. – "Здесь легко потеряться." Винтовая лестница уходила всё глубже. Мэри придерживалась за холодную стену, стараясь не оступиться в полумраке. Впереди бесшумно скользила Мира, только звон её браслетов выдавал движение. Эш замыкал группу, его шаги эхом отражались от каменных стен.
"-Сколько ещё?" – шёпотом спросила Мэри, когда они миновали, казалось, сотый поворот.
"-Боишься темноты?" – мягко поддразнила Мира, обернувшись. В темноте её глаза мерцали зелёным. – "Или того, что прячется в ней?"
"-Мира," – снова одёрнул её Зейн, – "хватит."
"-Уже пришли," – Эш остановился так внезапно, что Мэри чуть не врезалась в спину Зейна.
Перед ними появилась массивная дверь, покрытая странными символами, которые, казалось, двигались в неверном свете факелов. Мира провела рукой по одному из знаков, и дверь беззвучно отворилась.
Эш замер у входа. '-Хранилище Снов,' – выдохнул он, жестом приглашая Мэри вперёд.

ГЛАВА 4
Хранилище оказалось огромным круглым залом. Вдоль стен тянулись бесконечные ряды полок, заставленных книгами, шкатулками и странными артефактами. В центре зала возвышался круглый стол из тёмного дерева, на котором мерцала голографическая карта города.
Мира первой скользнула к столу, её пальцы с длинными ногтями пробежались по светящимся линиям карты. "-Смотрите," – она указала на красную точку в северном районе. – "Здесь произошёл прорыв."
"-Что именно мы ищем?" – Мэри подошла ближе, завороженно глядя на переливающуюся карту.
"-Книгу," – Эш направился к одной из полок. – "Старый дневник с записями о первых Пожирателях."
"-А точнее," – Мира потянулась, как настоящая кошка, и грациозно двинулась вдоль стеллажей, – " – "нам нужен дневник Таэлина. Того, кто впервые встретил их."  "Дневник Таэлина должен быть здесь," – Эш провёл рукой по корешкам старинных книг. – "В нём описано первое появление Пожирателей, до того как их стали так называть."
Зейн уже методично просматривал корешки книг на ближайшей полке. "Только не говори, что ты его переложила, Мира."

"-Я?" – она изобразила искреннее удивление, но глаза на мгновение блеснули лукавым золотом. – "Разве я посмела бы нарушить вашу идеальную систему хранения?"
Мэри остановилась у одной из полок, где в тусклом свете поблёскивали странные предметы: хрустальный шар с застывшей внутри молнией, часы, стрелки которых двигались в обратную сторону, зеркало в серебряной оправе, отражающее то, что происходило минуту назад. "-Не трогай ничего," – предупредил Зейн, не отрываясь от поисков. – "Некоторые вещи здесь... непредсказуемы."
"- Нашла!" – вдруг воскликнула Мира. Она сидела на верхней ступеньке лестницы, ведущей на антресоль, и держала в руках потрёпанный том в кожаном переплёте. – "Он всё это время был там, куда редко смотрят – наверху."
Спрыгнув вниз с кошачьей грацией, она положила книгу на стол рядом с картой. Страницы были исписаны изящным почерком, местами чернила выцвели, но текст всё ещё можно было разобрать.
"-Вот," – Мира указала на запись. – "Первая встреча Таэлина с существами из-за грани снов.  В ночь полнолуния я увидел их впервые," – начала читать Мира, водя пальцем по выцветшим строчкам. – "Они пришли сквозь разрыв в ткани реальности, похожий на трещину в зеркале. Существа, не имеющие постоянной формы, словно сотканые из тумана и чужих кошмаров..."
Мэри невольно поёжилась. Зейн положил руку ей на плечо.
"...их притягивают сны спящих," – продолжала Мира. – "Особенно яркие, полные эмоций и жизненной силы. Они питаются ими, оставляя после себя лишь пустую оболочку – тело, лишённое способности видеть сны..."
"- Смотрите," – вдруг перебил Эш, указывая на карту. Красная точка, обозначавшая прорыв, начала пульсировать ярче. – "Происходит что-то странное."
Мира захлопнула дневник. "- Здесь есть ещё кое-что важное. Таэлин пишет о способе их остановить, но..." – она замолчала, глядя на появившиеся на карте новые красные точки. – "Похоже, у нас совсем не осталось времени на чтение."
"-Они никогда раньше не появлялись группами," – Зейн нахмурился, разглядывая карту. – "Что-то изменилось."
"-Или кто-то изменил правила игры," – тихо произнесла Мира, и в её глазах мелькнуло беспокойство.
"-Таэлин не просто описывал их," – Мира перелистнула несколько страниц, – "он изучал структуру прорывов. Смотрите."
На пожелтевшей странице были изображены сложные геометрические фигуры, переплетающиеся линии и символы, похожие на музыкальные ноты.
"-Это частотный рисунок разрывов," – Эш склонился над дневником. – "Он определил, что каждый прорыв издаёт особый звук. Неслышимый для обычного уха, но..."

"-Но улавливаемый кристаллами снов," – закончила Мира, доставая из кармана небольшой прозрачный кристалл на цепочке. Внутри него клубился серебристый дым.
Мэри заметила, как камень едва заметно вибрирует, создавая в воздухе рябь, похожую на круги на воде.
"-Прорывы резонируют друг с другом," – Зейн провёл пальцем по линиям на карте, соединяя красные точки. – "Это не случайное появление. Это..."
"-Партитура," – выдохнула Мира. – "Кто-то превратил город в музыкальный инструмент для призыва."
На столе кристалл начал вращаться, его грани отбрасывали странные тени на стены Хранилища. В его глубине серебристый дым превратился в спираль, закручивающуюся против часовой стрелки.
"-Таэлин писал об этом," – Мира быстро листала страницы. – "Он называл это Симфонией Пустот. Теория о том, что определённая последовательность разрывов может создать..."
Внезапно кристалл издал высокий, чистый звук, похожий на звон хрустального бокала. Спираль внутри замерла.
"-Тишина," – произнесла Мэри, прислушиваясь. – "Все звуки города исчезли."
Эш склонился над картой. "Прорывы образуют восьмилучевую звезду. Центр приходится на..."
"-Консерваторию," – Мира захлопнула дневник. – "Где хранится самый большой в мире орган из кристаллов снов."
"-Кто-то превращает инструмент для защиты от Пожирателей в приманку для них," – Зейн достал из стеллажа потёртый футляр. Внутри лежали тонкие серебряные камертоны.
"-Таэлин пишет о контр-частоте," – Мира водила пальцем по строчкам. – "Звуковой узор, способный запечатать разрывы. Но для этого нужно..."
"-Сыграть мелодию наоборот," – закончила Мэри, глядя на перевёрнутые ноты в дневнике. – "В противофазе."
Кристалл на столе начал пульсировать в такт с красными точками на карте, создавая неслышимую, но ощутимую вибрацию, от которой по коже бежали мурашки.
"-Нам нужен кто-то, кто умеет играть на кристаллах снов," – Мира провела рукой по странице с нотами. – "Это не обычная музыка. Каждая нота – это частота определённого сна."
Мэри вздрогнула. В памяти внезапно всплыла картина: маленькая девочка, затаив дыхание, наблюдает из-за приоткрытой двери, как пожилая женщина склонилась над странным инструментом. Её пальцы легко касаются светящихся кристаллов, извлекая мелодию, похожую на шёпот звёзд. "-Бабушка..." – прошептала Мэри, удивляясь внезапному воспоминанию. – "Она... она настройщица снов в Северном квартале."
Эш поднял бровь: "-Настройщица снов? Думал, они все исчезли после Затмения."

"-Она училась у Таэлина," – Мэри говорила медленно, словно собирая осколки воспоминаний. – "-Теперь я понимаю, почему она скрывалась. Почему говорила, что её умение однажды понадобится."
Кристалл на столе внезапно изменил цвет – серебристый дым внутри окрасился индиго.
"- Времени мало," – Зейн собрал камертоны. – "Судя по рисунку разрывов, у нас есть около часа до полной гармонизации прорывов."
"- Когда это случится," – Мира захлопнула дневник, – "грань между явью и сном истончится настолько, что..."
"-Что реальность схлопнется," – закончила Мэри. – "Как струна под слишком сильным натяжением."
Северный квартал встретил их не привычной тишиной спальных улиц, а звенящей пустотой. Окна домов отражали несуществующий лунный свет – небо затягивали тяжёлые облака.
"-Здесь," – Мэри остановилась у трёхэтажного дома, увитого диким виноградом с фиолетовыми листьями. – "Только... бабушка немного своеобразная."
Дверь открылась прежде, чем они постучали. На пороге стояла женщина в комбинезоне механика, с инструментами на поясе. Седые волосы собраны в небрежный узел, на переносице – очки с множеством линз разного размера.
"-А, явились наконец," – она протёрла руки ветошью. – "Я настроила первую октаву кристаллов, пока ждала. Мира, твой дед отвратительно вёл дневник – половину нот пришлось реконструировать по резонансным отпечаткам."
Мира моргнула: "-Ты знала..."
"-Конечно знала. Таэлин оставил мне партитуру контр-частоты ещё тридцать лет назад. Сказал – когда город запоёт пустотой, найти её сможет только тот, кто умеет слушать сны."
Она повернулась к остальным: "Что застыли? Времени в обрез. Эш, твои камертоны понадобятся для настройки средних октав. Зейн, надеюсь, ты не разучился читать резонансную графику."
Мастерская настройщицы напоминала гибрид часовой мастерской и оранжереи. Между столами с инструментами росли странные растения с полупрозрачными стеблями. При движении они издавали едва уловимый перезвон.
"- Резонансные лианы," – пояснила бабушка Мэри, заметив взгляд Миры. – "Улавливают диссонансы в структуре снов. Сейчас они беспокойны – чувствуют искажение."
На центральном столе возвышалась конструкция из тонких кристаллических пластин, соединённых серебряными нитями. Внутри каждой пластины клубился разноцветный туман.
"- Это прототип," – бабушка Мэри провела пальцем по одной из пластин, извлекая звук, похожий на шёпот ветра. – "Миниатюрная версия консерваторского органа. На нём отработаем последовательность."Она достала из ящика стола перчатки из материала, похожего на паутину: "Надевайте. Кристаллы реагируют на электромагнитное поле тела. Без защиты можно случайно исказить частоту. И вот это"-  вытащила из другого  ящика  диадемы- " тоже наденьте».
"-А это что?" – Эш указал на странный прибор, напоминающий астролябию с кристаллами вместо линз.
"- Хронограф сновидений. Показывает плотность границы между явью и сном. Сейчас стрелка в красной зоне – грань истончается."Смотрите," – бабушка Мэри развернула на столе лист полупрозрачной бумаги с переливающимися чернилами. – "Это партитура контр-частоты. Каждый цвет – отдельный слой реальности."
Ноты на листе двигались, перестраивались, словно живые существа. Некоторые символы походили на созвездия, другие напоминали фракталы.
"- Здесь нет привычной последовательности," – она постучала по листу серебряным камертоном. – "Музыка снов нелинейна. Она существует во всех моментах одновременно."
Мира провела рукой над партитурой, и ноты отозвались, создавая в воздухе радужную рябь: "Как её вообще можно сыграть?"
"- Синхронно," – бабушка Мэри достала четыре кристаллических диадемы. – "Каждый из вас возьмёт свой пласт реальности. Я буду направлять через прототип. Когда все слои соединятся..."
"- Мы создадим новую грань," – Зейн надел диадему, и кристаллы в ней засветились глубоким синим. – "Между существующим и возможным."
Резонансные лианы вдруг замерли, их звон стих. В наступившей тишине отчётливо проступил далёкий, нарастающий гул – словно огромный колокол раскачивался под землёй.
"- Не пытайтесь контролировать поток," – бабушка Мэри коснулась первой пластины. – "Сны не подчиняются логике. Они текут, как вода, находя собственный путь."
Под её пальцами кристалл запел – звук напоминал шорох песка по стеклу. Мира почувствовала, как диадема на её голове отозвалась вибрацией.
"- Начинаем с нижнего слоя," – настройщица кивнула Эшу. – "Найди основание реальности."
Эш прикрыл глаза. Его диадема засветилась охрой, и в воздухе проявились тонкие линии – геометрия пространства, обычно скрытая от глаз.
Мэри добавила свой слой – серебристую вязь полутонов. Реальность вокруг начала плавиться, как воск, обнажая спрятанные грани.
Резонансные лианы изогнулись дугой, их стебли стали прозрачными. Сквозь них просвечивали другие комнаты, другие версии этого момента.
"- Теперь ты," – бабушка Мэри взглянула на Зейна. – "Найди пустоты между нотами. Тишина так же важна, как звук."
Подземный гул усилился. На хронографе сновидений стрелка дрожала у критической отметки. Воздух загустел, наполнился мерцающими нитями звука. Они оплетали предметы, создавая новую геометрию пространства. В углах комнаты проступали фрагменты чужих снов. Появлялись призраки не сделанного выбора
"- Мира, твоя партия," – голос бабушки Мэри звучал словно сквозь толщу воды. – "Не борись с диссонансом. Позволь ему стать частью гармонии."

Мира  коснулась своей диадемы. Кристаллы откликнулись переливами индиго, и реальность вокруг задрожала, как поверхность пруда под дождём.
Подземный гул превратился в различимую ноту – глубокую, вибрирующую на грани слышимости. Она пыталась навязать свой ритм, подчинить себе другие звуки.
Резонансные лианы изогнулись спиралью, их звон сплетался с музыкой кристаллов. На стенах проступили тени – не от предметов или людей, а от самого времени.
Четыре потока звука переплелись в воздухе – охра, серебро, индиго и синева. Они двигались как живые существа, то сближаясь, то расходясь в сложном танце.
Бабушка Мэри провела руками над прототипом, и кристаллические пластины засветились изнутри. Каждая вибрировала на своей частоте, создавая объёмную партитуру из света.
Подземный гул достиг пика – и замер. В этой паузе Мира почувствовала, как время расслаивается, показывая все свои грани одновременно.
"- Сейчас мы здесь," – прошептала настройщица. – "И везде. В каждой версии этого момента."
Световой кристалл в центре комнаты вспыхнул беззвучной молнией. На миг реальность стала  прозрачной – сквозь неё просвечивали другие миры, другие  пути  развития.
"-Сейчас," – бабушка Мэри положила руки на прототип. – "Отпустите контроль. Пусть реальность сама найдёт равновесие."
В центре комнаты начала формироваться структура из света и звука – похожая на кристалл, но постоянно меняющая форму. В её гранях отражались все возможные версии этого момента.  Световой кристалл в центре комнаты вспыхнул беззвучной молнией. А потом всё схлопнулось в точку. Звук, свет, время – всё свернулось в единый узор, новую структуру бытия.
Резонансные лианы медленно выпрямились. Их перезвон стал чистым, без примеси диссонанса. На хронографе сновидений стрелка замерла точно посередине шкалы.
"- Граница восстановлена," – бабушка Мэри сняла очки. – "Но теперь она другая. Мы не закрыли проход между явью и снами. Мы создали мост."
В воздухе всё ещё плавали отголоски музыки – теперь они звучали как далёкий смех.
                ЭПИЛОГ                Мэри стояла у края реальности, её пальцы танцевали в воздухе, извлекая музыку из самой ткани снов. Вокруг неё кружились образы тысяч миров – все они были реальны и нереальны одновременно. Зейн и Мира существовали во всех этих реальностях, их формы переливались и менялись, но суть оставалась неизменной.
"-Мы все – сновидцы внутри великого сна," – прошептала Мэри, и её голос эхом отозвался во всех мирах одновременно. – "И наша задача не проснуться, а научиться осознанно мечтать."
Её музыка становилась всё сложнее, вплетая в себя звуки всех возможных реальностей.  В этих звуках таилось нечто большее – они открывали путь к новому способу существования, где сон и явь сливались в вечном потоке творения.