Вы не можете спать, когда рядом враги

«Можешь вставить палец и лизать клитор,» - сказала она откуда-то сверху.

Сказано - сделано. Я двигал пальцем и языком. Про себя подумал: «Неплохое начало для рассказа». Всё решает же первое и последнее предложение, так?
Но координации не хватало. Нужно было двигать усерднее пальцем или языком? Лучше и тем, и другим, это понятно, но мозг внезапно перестал понимать как совершать два действия одновременно. Пришлось закрыть глаза, может так будет получаться лучше?
 
Сверху слышались негромкие стоны, значит я всё делаю правильно. А может это так, стоны успокоения, мол, просто делай что ты там делаешь, главное - не победа. А что главное? Слишком много вопросов, слишком не к месту.

Странное дело со всеми этими прелюдиями, никогда не понимал сколько по времени они должны длиться. Может минут пять, может и до самого второго пришествия. Одной девочке, помню, пришлось лизать минут двадцать, если не больше, потом ходил пару дней с ноющим корнем языка. И это не была  мифическая приятная боль после тренировки, о которой так любят говорить качки. Хотя, может нужно просто чаще тренироваться, тогда и болеть не будет.
 
Второго пришествия ждать не пришлось, скоро она потянула меня вверх, призывно подставляя свою шею для поцелуев. Хотелось её, вообще-то, поцеловать в губы, но она так упорно отвернулась, словно маленькому ребенку подносят ложку с нелюбимой кашей.
Я покрывал шею поцелуями. «Сильнее,» - с придыханием говорит она, и я продолжаю манипуляции губами, которые можно было бы расценить как «сильнее». Секс с каждым новым человеком, это, конечно, квест. Как зайти в «Пятерочку» на другом районе - ассортимент то один и тот же, а вот алкогольный отдел нужно все же поискать.

В этот раз мне надоело раньше, и от лобызания шеи я перешел к более прямым действиям. Уже придвинув член к вожделенному месту, впереди предстало препятствие - она вдруг скрестила ноги. «Ну чего опять?» - я будто нахмурился, но в полумраке этого все равно было не видно. Хотя по блеску и, какой-то укоризне что ли, в глазах, я догадался о «чего опять». Да, говорю, у меня где-то есть один, вроде, сейчас поищу. И почему я снова не закинул гондон просто под подушку, как обычно делают в таких случаях? Наверное, я всё-таки не слишком искушен в этих местах. Да и вообще предпочитаю жить по собственному выдуманному принципу «презервативами и зонтами пользуются только скучные люди». Надеюсь, погубит меня не это.

Презервативов оказалось целая пачка. Три штуки, зарубежные, я за ними в свое время ходил в секс-шоп. Не особо выдающийся подвиг, но я неискушен, говорю же, в плотских утехах. Видите даже как отстранился? Ебусь я мало, вот как нужно сказать и без всяких громоздких конструкций. И то, что их оказалось целая пачка вызвало и грусть и веселье. Весело, что можно разгуляться, грустно…грустно как в том самом коротком Хемингуэевском рассказе про неношенные детские ботиночки. Трагедии в полной пачке гондонов было может и меньше, но когда я их покупал, был влюблен со всеми вытекающими, а М. так и не смогла понять взаимно ли это. Ладно, это все лирика, вернемся уже к плотскому.

Неискушен я не только в ебле, но и в надевании гондонов. Мне кажется, такому нужно учить в школе. Теперь вы возьмете меня в президенты? Но если по правде, то этому нужно учить на практике, а не когда тебе пятнадцать - семнадцать, и перед тобой уже обнаженное тело, которое нужно выебать, но без глупостей. Ты же не будешь рассматривать инструкцию на пачке в такой ситуации? Можно делать это по интуиции, как, в принципе, и всё в сексе, но не хочется же выглядеть неопытными. Ладно, это всё политическая программа, вернемся к надеванию гондона. Всегда они какие-то маленькие и больше похожи на напальчники или как они там называются. Это не хвастовство размерами члена, будь у меня здоровый член, писал бы ли я прозу? То-то же.

С грехом пополам натянув резинку, я вошел. Было узко и горячо. Обычно пишут как было хорошо, но давайте по-честному - в гондоне никак. Только и остаётся довольствоваться стонами партнерши, надеясь, что хоть кто-то получает удовольствие. Можно сжимать ягодицы, что я и делал, лизать соски, слушая, как громкость стонов усиливается. Можно входить грубее и резче, ещё она любит, когда её душат. А кто не любит? Это называется эротическая асфиксия. Наверное, лучшая причина для смерти. Умереть во время секса - это в принципе лучшая смерть. И лучше сразу вдвоем, иначе второму человеку будет обидно.

Её стоны становятся громче. И скрип дивана под вами. Диван скрепит ужасно, он как старый больной родственник предоставил свою продавленную спину для вашего совокупления, чтобы дать дорогу новым поколениям. Но новых поколений не будет, новые поколения останутся в резиновом резервуаре, который брезгливо отправится под диван до утра, когда все закончится. «А чего ты так корчишься? Брезгуешь? Это же твое!» - весело скажет  она позже, заметив брезгливую гримасу на моем лице. «Это раньше оно было моим, теперь у них своя жизнь,» - резонно отвечу я. И буду прав.

Сам секс продлится недолго. Минут пять или около того. Сказываются долгие прелюдии, сильное возбуждение и другие мои отговорки. В конце я еле успею стянуть презерватив, чтобы хотя бы немного спермы очутилось у нее на животе. А сам уткнусь в подушку рядом с её лицом, пока она меня обнимает и целует теперь уже мою шею. Это пара минут, когда вы максимально близки, как мне кажется. Когда твоя сперма и на её животе и на твоем, но склеены вы не только этим, но и чем-то бОльшим.


- ****ец.
- Что?
- Да я не планировал так быстро.
- Ну и что? Кончил и кончил. Нужно кончать, если хочешь.
- Все вы так говорите, ага.

А ещё говорят: «мне нравится быстрый секс». Или: «мне нравится сам процесс». Ещё было: «я не кончаю от члена». А теперь вот: «нужно кончать, если хочешь». Что-то новенькое.

Потом самое унизительное. Да вы и так знаете, чего я рассказываю. Девочки - в туалет, мальчики - в ванную. Ты слушаешь, как она журчит через стенку, пока полощешь свой член, измазанный жидким мылом. И всё это будто неправильно было, а от таких мыслей чувствуешь себя ещё более тупее. Что же ты за животное такое? Пять минут назад за оргазм ты бы отдал всё, а теперь вот он, посмотрите, раскаивается в содеянном. Поздно, дело сделано, после драки кулаками не машут. И другие невнятные мысли, которые спокойно себе лежали на дне, а теперь поднялись и превратили воду в мутную. С этой взбаламученной водой в голове выходишь из ванной.

Зато хорошо теперь лежать. Можно приобнять ее, можно положить руку на попку. Можно ничего не делать, сославшись на то, что жарко и вообще пора спать. Время второй или третий час ночи. Шансов выспаться уже нет. Можно и поговорить, вернее, поотвечать на ее вопросы, сквозь полудрему, прикрыв глаза.

- У тебя много было половых партнеров?
- Несколько.
- Ну скажииии.
- Да зачем тебе? Было и было.
- Ну мне интересно. Скажи.
- У меня было немного половых партнеров.
- Нуууу.

Её голос становится более капризным, она недовольно надувает губки. Я насмешливо улыбаюсь, закрыв глаза. Ноль шансов выспаться.


- Я вообще больше к тебе тогда никогда не приеду.
- Ты и так больше никогда не приедешь.
- Ну скажиии. По-любому много.
- Я похож на человека, который часто ****ся?
- Ну тебе почти тридцать. По-любому пол тиндера уже выебал.
- Я ебусь только в отношениях. Я - православный человек.
- Ага, конечно. Нет, правда?
- Что правда?
- Про отношения. И сколько у тебя было отношений?
- Несколько.
- Нуууу!

Я довольно улыбаюсь. Сколько сейчас  таких же бессмысленных диалогов во всем мире происходит в эту минуту? Теперь ей нужно твое прошлое, твоя душа. А тебе бы поспать, завтра есть пару дел. Ноль шансов выспаться.
Она ещё немного молчит, но все равно не выдерживает.


- Больше десяти?
- Нет. Тебе хватит такого ответа?
- Наконец-то! Да, хватит.

Молчание. И снова.


- Десять?
- Ты же сказала хватит!
- А сколько? Девять, восемь?
- Несколько.
- Нуууу!

Молчание. Я переворачиваюсь на живот и смотрю в стену. Потом снова закрываю глаза. Интересно, который час?


- И че ты? Никогда не изменял?
- Нет. Зачем?
- Ну как. А у тебя давно было последний раз?
- Угу. Месяца три-четыре.
- Ого. И че, совсем не хотелось?
- Хотелось, почему. Но я не могу вот так взять и вырубить девушку для секса. Это у тебя там любого пальцем поманишь - прибежит.
- Ну да.

Я её не вижу, но чувствую, как она довольно улыбается. Когда-нибудь и я научусь так легко относиться к жизни, но тогда и писать придется прекратить, наверное. Да и кому нужна эта писанина? Буду ****ь все что движется! Кроме животных. И стариков. И детей. Короче, очень малая часть людей для ебли остаётся. Тоже аскеза, в каком-то смысле.
Так я перебираю немногочисленные мысли, как четки, готовясь к новой части допроса. Но происходит своего рода монолог.


- Я тебя уважаю, что у тебя было мало девушек.
- О, ну спасибо, хоть за что-то ты меня уважаешь.
- Нет, я тебя очень уважаю, правда.
- Ага, рассказывай.
- Да правда! Я бы не смогла встречаться с парнем-шлюхой. Они потасканные. Ты же каждый раз отдаешь свою энергию, частичку себя.
- Наверное. То ли дело я - почти девственник.

Она смеется.


- Ну да.
- Ну да, блять. Извини, что не могу взять тебя силой или изнасиловать. Я не хочу потом сидеть.
- Да кто тебя посадит?! Просто нужно быть решительнее! А ты весь как будто зажатый.
- Может быть. Но насиловать тебя я не буду.
- Эх.
- Чего эх? Я сидеть не хочу, сказал же.
- Да кто тебя посадит? Думаешь, я побегу заявление писать? Я совсем ебнутая что ли?
- Все вы так говорите.
- Чего?
- Я шучу.

Теперь уже улыбаюсь я. Мне хочется уснуть, иногда вроде даже удается, но будто пытаясь нырнуть, я снова натыкаюсь на дно и всплываю сюда, в реальность. Лицо ощупывает то ли илистое дно, куда нужно втянуть оставшееся на поверхности тело, но затылок словно обдувает ветер яви, уснуть не удается. Выныриваешь.


- Давай лучше спать.
- Давай.
- Спокойной ночи.
Она не отвечает. Я смотрю на часы: 2:32. В принципе, если уснуть прямо сейчас, прямо в эту секунду, то есть шесть часов. Но так никогда не бывает. Хотя я бы многое отдал за такую способность. Щелкаешь пальцем и засыпаешь. Да я бы может и больше не занимался бы ничем в жизни. Ходил на работу, ел, в остальное время спал. Писать тоже не надо было, потому что писать больше было бы не о чем.

Потом потеешь. Потом повернешься на другой бок. Не то. А так? Нет. А если руку положить сюда? Тоже нет, затекает, приходится опять просыпаться и шевелить пальцами, чтобы немного разогнать кровь. Можно приобнять её, в смысле эту девочку сбоку, а не руку. Зачем вообще руку обнимать? Так лучше, но так жарко. Ещё можно попробовать поприставать, но тогда уже и вовсе ложиться нет смысла.

На часах 3:37. Не, ну если уснуть прямо сейчас… Да кого ты обманываешь. Но часа четыре же есть, так? Да нет уже нихуя. Она тоже не спит, чувствуется. Слишком дыхание напряженное, человек дышит сам, а не отключается, предоставив телу отдохнуть и выровнять это самое дыхание. Словно готова к любому вопросу или снова начать диалог.

Видимо, меня всё-таки вырубает. Но по ощущениям ненадолго - то ли минут на сорок, то ли на часа два. Во сне мы идем с девушкой по рынку. Не с этой, другая девушка, я резко чувствую, какая она хрупкая, мне хочется защитить её. На рынке многолюдно, все вокруг толкаются и толкают свои овощи, фрукты. Я беру девушку на руки и так начинаю нести её через толпу. Рынок не наш, не российский, какой-то арабский, как будто из мультиков про Алладина. Да и в общем-то это всё, на что способно воображение. Я даже не могу разглядеть лица девушки. Только это действие - взял на руки и пошел сквозь толпу. И желание защитить. И ещё её острые коленки, с помощью которых мы должны пройти через этот лес из людей. Кажется, если она коленкой заденет одного такого араба, то он порежется, словно бумагу разрезают ножницами. От этого мир выглядит ещё более нереальным, будто его как раз из этой самой цветной бумаги склеили. Или сделали коллаж.

Потом я проснусь ещё. Или не усну? Я буду засыпать минут на двадцать, но снов больше не будет, будет только тьма. Черная и неинтересная. Потом опять сон. Или не сон. Дрема. Пробуждение. На улице светло, но не понятно насколько - на пять утра или на семь? Тянусь к телефону. Ага, 7:20, есть ещё час. Это если уснуть прямо в эту секунду. Так не бывает. Потом трель будильника и уже настоящее пробуждение.

Я умываюсь и чищу зубы. Завтракать не хочу, поэтому просто перебиваюсь зеленым чаем. Почему-то не предлагаю ей ничего, но знаю, что она и не захочет.


- Как спалось?
- Ужасно. Мне приснилось будто у моей подруги день рождения, а я её не поздравила. А у нее и правда день рождения, прикинь! Поздравляла вот сейчас.
- Да уж, прикольно.

Мы ещё обнимаемся, я как бы ненароком ложу руки на её попу, сжимаю в руках. Она гладит меня по голове.


- Можем ещё успеть.
- Нет, я не хочу.
- А чего хочешь?
- Чтобы ты вызвал мне такси.
- Я и так вызову.

Мы ещё немного нежимся в объятиях друг друга.

- Ты хотя бы выспалась?
- Нет, конечно! Я вообще плохо тут сплю! А ты?
- И я. Будто и не спал совсем.
- Блин, интересно, почему так?

Я утыкаюсь носом и губами в её открытый из-за короткого топика пупок. Ответ приходит мне внезапно и я, усмехаясь, его озвучиваю


- Вы не можете спать, когда рядом враги.
- Чего? Я тебе типа враг что ли?
- Нет, я такого не говорил. Это из игры одной.
- Ну-ну. Ну вообще-то с тобой и правда тяжело спать. Ты ещё во сне стонешь.
- Ага, я знаю, мне говорили.
- Интересно, что тебе там такого снится?
- Да это не стоны удовольствия. Мне говорили, что это больше похоже на стоны от боли, когда тебя ****ят, чё-то такое.
- Ооо.
- Я поэтому боюсь засыпать в машине или при других людях. Иногда сам просыпаюсь от собственных стонов.
- Ничего себе. Ты такой странный.

До такси остаётся две минуты. Мы стоим у двери и снова обнимаемся.


- Ну знаешь, для тридцатилетнего у тебя ещё такой хороший стояк.
- Ага, спасибо. Я на это никогда и не жаловался. И мне пока не тридцать блять.
- Это хорошо.
- У нас есть ещё две минуты.
- Нет, не надо, я не хочу.
- Как хочешь.
- Ладно, я пошла.
- Да, давай.
- Пока.


Сколько сейчас таких прощаний происходит в мире в эту минуту? Не знаю. Мне грутсно об этом думать. Дверь закрывается, я щелкаю за ней замком. Впереди меня и правда ждёт пару дел. Но очень сложно выполнять их в таком состоянии. Садить ватное тело в автобус, везти это тело куда-то. Тело непослушное, его будто отлежали, как ты свою руку пару часов назад. Кровь в нем движется неохотно. Забавно, что такие состояния более подходят для творчества. Недосып и похмелье. Одно хуже другого. Они своего рода допинг, писать нужно всё-таки на трезвую, это неправильно. Но воспользоваться шансом стоит.
В голове у меня крутится идея для небольшого рассказа про парня, который слишком много думает во время секса. Идея так себе, ничего нового, но написать надо. «Пусть лучше будет написано, чем нет» - такой у меня принцип.
Жаль только, что концовку ещё не придумал. А может и вовсе оставить этого придуманного парня стоять в одиночестве возле входной двери, пялятся в пустоту? Да, пожалуй, оставим на время этого парня в покое. Получится такой открытый финал.