О барочной музыке в исполнении Андреаса Шолля

В конце концов, непостижимо прекрасный Андреас Шолль примирит меня с несовершенством этого мира. Которую зиму он спасает меня от боли и отчаяния.
Кстати, Шолль исполняет Strike the Viol by Henry Purcell совершенно иначе, чем англичанин Тим Мэд под аккомпанемент ансамбля Франсуа Лазаревича.
И дело тут не в скорости, которую набрал Тим, которого я тоже люблю слушать, а в том что дух барочной музыки Андреас понимает глубже.
Андреас тоже может исполнять барочную музыку в presto, но ему ближе медленное, прочувствованное исполнение с аутентичным ансамблем Academia Bizantina, когда у слушателя рождается ощущение, как певец и музыканты словно вышивают по канаве звуками.
При этом меня всегда в барочной музыке завораживала не гармония, а неравномерность хода музыки, ее зависание, опадание после набранных высот и слегка наезжающая психоделика в струнных.
Чувствуется, как в разных группах ансамбля создается своя микроаура, и в эти доли секунд музыканты как будто теряют связь не только друг с другом, но и с миром, впадая в свое медитативное состояние.
Предположу, что именно барочное наследие наложило свой отпечаток на раннего Боуи. В его Письме Гермионе Фартингейл видится, как расцветают цветы, поют птицы, вся музыка словно прошита пульсирующими токами. К сожалению, Боуи, разорвав с Фартингейл и подписав договор с дьяволом, лишился этого музыкального пантеизма.