Symphonic meditation with maestro Simonov

                Симфоническая медитация с маэстро Симоновым.
                записано Владмиром Хлыниным, 2025-01-02


       Маэстро Юрий Иванович Симонов всегда для меня оставляет самую лучшую музыкальную медитацию. Пару лет тому назад я записал мои мемуары -"Дирижёр Юрий Иванович Симонов. Недостижимый идеал". Это эссе-размышление о музыке и власти. Сегодня я бы ничего не стал бы добавлять в уже написанное. Каждый раз, когда я слушаю его симфонический оркестр, наблюдая за его руками, за дирижерской палочкой, которая меняет темп и командует подъемом forte и плавным падением piano, моя душа музыканта трепещет от божественной вибрации звука в той или иной симфонии. Симфония — это моя медитация.

       Опера же воспринимается мной по-другому. Опера, скорее, ощущается как художественное историческое полотно, наполненное образами героев, где я внимательно вслушиваюсь в каждое слово, написанное либреттистом или выдуманное художником. Опера — это еще одна история, обращенная к слушателю, но в симфонии нет слов — только музыка!

         Так, например, у Ференца  Листа тоже есть «Орфей» – симфоническая поэма. В ней я следую за тремя целями. Я знаю мифологический смысл композиции Орфея и наслаждаюсь тем, как композитор видит своим музыкальным оком героя, а стройный оркестр дирижёра не фальшивит в нотах. Затем я отдаюсь медитации, улетая в музыкальные миры Чайковского, Баха или Моцарта. Но есть и ещё невидимая нить у меня с тем или иным произведением - это воспоминания моего музыкального детства, где каждый музыкальный инструмент окрестра - это мой кадетский брат.

       В "Орфее" Ференца Листа больше всего звучит соло гобоя, а не флейты, как у Глюка. А гобой для меня - это Игорь Мерный, безвременно ушедший. Он был солистом когда-то в Малом симфоническом оркестре Юрия Ивановича Симонова. Именно он меня познакомил с Маэстро в 1989 году. В каждом звуке гобоя я вижу его, моего брата.

       А что насчет вас?
       Что вы чувствуете, когда погружаетесь в собственную музыкальную медитацию — зачарованное царство музыки?

                Symphonic meditation with maestro Simonov.


       Maestro Yuri Ivanovich Simonov has always been for me the embodiment of the finest musical meditation.
A few years ago, I recorded my memoirs—“Conductor Yuri Ivanovich Simonov: The Unattainable Ideal.” This essay is a reflection on music and power. Today, I would not add a single word to what has already been written. Each time I listen to his symphony orchestra, observing his hands, the conductor’s baton that shifts tempo and commands the rise of forte and the gentle fall of piano, my musician’s soul trembles with the divine vibration of sound in this or that symphony. Symphony is my meditation.

       Opera, however, is perceived differently by me. Opera, rather, feels like an artistic historical canvas filled with the images of heroes, where I listen attentively to every word spoken by the librettist or imagined by the artist. Opera is another story directed at the listener, yet symphony has no words—only music!

       When I listen to Franz Liszt’s “Orpheus,” a symphonic poem, I pursue three aims. I know the mythological essence of Orpheus and delight in how the composer envisions the hero through his musical eye, while the disciplined orchestra under the conductor’s baton never strikes a false note. Then, I surrender to meditation, soaring into the musical worlds of Tchaikovsky, Bach, or Mozart. But there is also another invisible thread connecting me to certain compositions—the memories of my musical childhood, where every instrument in the orchestra is like a brother to me.

       In Liszt’s “Orpheus,” the oboe’s solo resonates more than the flute’s, unlike in Gluck’s rendition. And for me, the oboe is Igor Merny—gone too soon. He was once a soloist in the Chamber Symphony Orchestra of Yuri Ivanovich Simonov. It was he who introduced me to the Maestro in 1989. In every note of the oboe, I see him—my brother.

       And what about you?
       What do you feel when you immerse yourself in your own musical meditation—the enchanted realm of music?