Грабитель Чесночков

     Старособачинск не знал Андрея Петровича Чесночкова, равно как и Чесночков тоже пока ещё не знал Старособачинска. Этим вечером он прибыл в город и только обустроился в гостинице «Дружный улей».

     Андрей Петрович представлял собой несколько пришибленного, сухощавого коротышку с обликом самого заурядного нелепого бухгалтера, обладающего исключительно краснокнижным характером – он был тих, незаметен и честен до невероятия. Он никогда и ни в чём не допускал лжи, хотя это в корне противоречило избранной им весьма специфической профессии: Чесночков был уличным грабителем. Да, это честнейшее в галактике «Млечный путь» существо добывало средства для пропитания путём самых отъявленных злодеяний. Не верите? Ну, что ж, тогда нам можно прогуляться вместе с ним и лично убедиться в правдивости сего заявления. Вот и Андрей Петрович уже как раз переоделся с дороги в свой серый пиджачок и спустился в шумный гостиничный вестибюль.

    Сдавая ключ от номера у стойки регистратора, он с доброжелательностью дворового Барбоса оглядел очередь из въезжавших граждан и, кивнув на начинающее затягиваться вечерними сумерками окно, с непривычным для его облика налётом романтики в голосе сказал девушке-администратору:
 – Прекрасный сегодня вечер! Погода просто благоприятствует преступлениям. Этакая пленящая меланхолия сумерек. Пойду совершу парочку ограблений. – И, мило ей улыбнувшись, вышел из вестибюля.

    Грязновато-серые тротуары и пестрящие яркими отсветами неоновых реклам витрины Старособачинска нисколько не впечатлили Чесночкова, и он завернул в захудалый ресторанчик «Тюлень», где на эстраде гремело простуженным нутром пианино и какой-то очкастый индивид в алой бабочке раздувался своей хомячьей физией, извергая в атмосферу романсы.
 
    Андрей Петрович приземлился за пустующий столик и, вежливо наклонив голову, молвил подскочившему официанту:
 – Будьте добры, дайте мне, пожалуйста, кофе и яичницу с ветчиной. Я не голоден, просто мне нужно облюбовать среди ваших клиентов жертву для ограбления. Кажется, вот тот гражданин вполне подходит. Он уже предостаточно налимонился и чокается даже с люстрами. Отлично! Вполне подходящий экземпляр для ограбления.

    Лениво-сонный официант с безразличием, стоящем на самой высочайшей своей отметке, записал заказ и отбыл от столика Чесночкова, попросив подождать пять минут.

    Вскоре, когда избранный для ограбления бедняга, перечокавшись и перецеловавшись со всеми своими дружественными Владимирами Степановичами, Олегами Кирилловичами и Абрамами Шмулевичами, раскачиваясь, словно баркас на каспийской волне, поковылял к выходу, Андрей Петрович спешно вытер салфеткой блестящие от жира губы, учтиво расплатился с официантом, оставив тому на чай полторы сотни, и последовал за своей жертвой.

    Нагнав захмелевшего бедолагу в тёмном переулке, Чесночков лихо выскочил перед горемыкой и наставил на него чёрный пистолет.

 – Добрый вечер, милый путник, – тоном принёсшего пенсию почтальона начал Чесночков. – Не затруднит ли вас отойти немного в сторонку? Хорошо? Вот так, замечательно. Стойте ровно, можете держаться за стеночку. Так вам будет удобно. Знаете, я бы хотел, чтобы вы великодушно отдали мне свой бумажник, часы, смартфон и прочие ценности, что у вас имеются. Хорошо?
 – О-о-о… – неопределённо выдохнул ограбляемый, и его угольно-чёрные брови, едва взор распознал направленный на него пистолет, стремительно взметнулись к лысине, перепрыгнув лоб.
 – Будьте умничкой, – продолжал вежливо вещать Чесночков с обнажённым оружием, – благоволите отдать мне всё, что у вас имеется ценного. Я, понимаете, не хочу в вас стрелять просто так. Вокруг в домах уже детишки спят, напугаются грохота. Птичек переполошим. Рубашку вам продырявим, а она небось тоже немалых денег стоит. Да и вообще ни к чему эта стрельба. Я вам честно признаюсь, сам никогда не стрелял, всё не доводилось, хотя пистолет при моей профессии всё же полагается. Так что расставайтесь с имуществом добровольно. Снимайте часы… Так, какие там? «Тиссот»? Подойдёт, хороший у вас вкус… Бумажник, будьте добры… Сколько там у вас имеется финансов?.. Пять с половиной тысяч… Неплохо… Так, смартфон… «Симку», будьте добры, выньте сами, а то я ненароком ещё сломаю крышку… Вот так, умничка… А теперь постойте так минуточек пять-десять, пока я уйду, и не вздумайте кричать, звать всяких посторонних на помощь. Договорились?
 
     Вдруг в тусклых отсветах одинокой слабосильной лампочки, висящей на столбе за углом, взгляд Чесночкова отыскал вопиющее безобразие в костюме только что обчищенной жертвы – пуговица тёмно-серого пиджака, оторванная от борта в порыве прощальных лобызаний с собутыльниками, безжизненно болталась на тонкой нитке.
 
 – Какой кошмар! – возмутился Андрей Петрович с интонациями детсадовской нянечки в голосе. – Как вам не стыдно?! Ходите такой оборванный! Вот вернётесь домой, супруга вас за такие заслуги по головке наверняка не погладит: во-первых, налакались как свинья, во-вторых, вас ограбили, в-третьих, ходите растрёпанным, как неряха. Стыдно, гражданин!
 – Мы-ыы… – горестно проблеял обобранный бедолага и виновато склонил двойной подбородок к распущенному узлу галстука.

    Чесночков, не спуская с жертвы грозного зрачка пистолетного ствола, левой рукой отколол от лацкана собственного пиджачка иголку с замотанной вокруг неё по-солдатски ниткой, и протянул их обчищенному индивиду:
 – Выйдите вот сюда к свету и сию минуту пришивайте. Только поживее. Стыдобушка какая – ходить в таком непотребном виде!
 
     Боязливо косясь на угрожающе направленный пистолет, горемыка неуправляемыми руками взял иголку и, как и следовало ожидать, вместо шитья вонзил её себе в палец.

 – Ы-ы-ы… – прореагировал он на аварию и сунул палец в рот.
 – Горе с вами! – вздохнул Андрей Петрович и, не выпуская из рук пистолета, перехватил иглу. – Такой большой, а совершенно ничегошеньки не умеете. Станьте спиной к стене и не дёргайтесь, а то мне действительно придётся вас застрелить. Стойте, а я вам пришью. Вот так…

      И в тот финальный момент шитья, когда Чесночков уже откусывал нитку от возвращённой на законное место пуговицы, к нашей парочке причалили два полицейских сержанта.

 – Что у вас здесь происходит, граждане? – стражи порядка поглядели на растрёпанного хмельного бедолагу, который, покачиваясь из стороны в сторону, пытался удержаться у стенки.
 – Ограбление, – спокойно доложил Андрей Петрович, показав пистолетом на пьяницу. – Вот было ограбление, да мы заметили, что пуговица от костюмчика оторвалась, пришлось пришивать. – Он демонстративно намотал нитку на иголку и вернул её на прежнее место под лацканом пиджачка.
 – Бы-ы-ы… – по своему обыкновению, молвил обобранный и попытался исполнить фрагмент какой-то недифференцируемой арии.
 – Так, граждане, – сурово сказал блюститель правопорядка, – кружок кройки и шитья свернуть немедленно – и марш домой! Чтобы духу вашего здесь не было! Ясно?
 – Ясно, сейчас духу не будет, – послушно кивнул Чесночков и, подхватив под руку свою жертву, поволок её на буксире.

    Усадив горемычного пьяницу на лавочку на аллее, он погрозил пальцем перед его красным носом:
 – Будьте умничкой, передохните и живо возвращайтесь домой. И не вздумайте упасть где-нибудь в лужу или вывозиться. Иначе вам точно влетит. Всего вам доброго! – И Андрей Петрович быстро пошагал прочь.

    В мрачноватой келье местного ломбарда он выложил на прилавок свою добычу и кивнул выползшему из темноты позеленевшему от табачного дыма и бессонных ночей оценщику:
 – Доброго вам вечера! Вот, извольте принять, так сказать, свежий улов. Только что ограбил. Как говорится, с пылу с жару.

     Получив деньги взамен награбленного, Чесночков учтиво попрощался с оценщиком и вышел на погружающуюся в вечернюю пелену аллею.

     В свете уличных фонарей он стал невольным свидетелем пылкой ссоры, которую здесь затеяла одна влюблённая парочка. Девушка, вскочив с лавочки, залепила своему спутнику звонкую пощёчину, от коей с тополей даже посыпалась листва, и, бросив под ноги парня какие-то загремевшие коробочки, стремительно понеслась прочь.

     Возможно, Андрей Петрович и остался бы в стороне от ссоры, если бы девушка не налетела на него и чуть не сбила его с ног.

 – Ох, простите! – извинилась несчастная незнакомка. – Я вас не ушибла? Всё из-за этого негодяя! Мерзавец, жалкий врун! Видеть его не могу! Лгун!
 – Нет-нет, что вы! Всё нормально, – ответил Чесночков, одёргивая пиджачок. – Не волнуйтесь и не переживайте. Не стоит так огорчаться из-за мерзавцев и врунов. Хотя я сам, честно признаюсь, категорически не переношу лгунов. Если желаете, я могу застрелить вашего обидчика. Хотите? Хоть я не убийца, а простой грабитель, и это не мой, так сказать, профиль, но у меня есть оружие. Вот, смотрите. – Андрей Петрович преспокойненько извлёк из кармана грозный пистолет и показал его девушке, как трамвайный пассажир предъявил бы билетик внезапно нагрянувшему контролёру. – Только я, честное слово, из него ни разу не стрелял. Но в теории мне известно, как таким пользоваться.

     Девушка равнодушно поглядела на протянутое оружие, затем подняла блеснувший искорками отдалённой весёлости взгляд на нелепую худосочную фигурку внезапного уличного защитника и светло улыбнулась:
 – Уберите свою зажигалку. Не надо никого убивать. Не стоит марать рук о такого подлеца. Идёмте отсюда.
 – Да-да, вы правы, не стоит марать рук. И я, право, ни об кого их не марал. Я граблю бескровно, честное слово.
 – Это тоже зря, не нужно никого грабить, – девушка вновь улыбнулась уголком рта и скосила несколько повеселевший взор на нелепую фигурку чудика.
 
      Чесночков посмотрел на растрепавшиеся белокурые пряди, спадающие на лоб прелестной незнакомки, на её тонко очерченные губы и щёки, светящиеся едва уловимым в вечерней мгле румянцем, и его сердце трепетно всколыхнулось.

 – Вы так полагаете? – вскинул брови под белёсый чубчик наш грабитель. – Правда? Если вы на том настаиваете, то ради вас я готов встать на путь истинный и навсегда порвать с грабежом и прочими преступлениями! Слышите?

     Девушка, забыв о недавней обиде на своего не отличающегося особой честностью парня, поглядела на выгнувшего колесом грудь забавного коротышку и от души расхохоталась:
 – Нет, что вы! Я же не могу лишать вас единственного источника к пропитанию! Раз вы живёте грабежами, то и живите ими дальше. Кстати, мы пришли, спасибо, что составили мне компанию и повеселили. Прощайте! – И очаровательная незнакомка исчезла в подъезде, хлопнув запиликавшей домофонной дверью.

     Она тоже не поверила Чесночкову. Не поверила, как и все прочие.
 
     Андрей Петрович печально вздохнул, заложив руки в карманы и сиротливо ссутулившись, пошагал прочь и скрылся в ночном мраке...
 
     Интересно, а что было бы на свете, если бы люди изгнали из своих сердец равнодушие и верили друг другу на слово? Рухнул бы этот мир или наоборот укрепился? Вот ведь какая задача…
   

9 июля 2024 г.,
г. Барнаул