Фигурки

Я тогда жил в частном секторе и учился на четвертом курсе медицинского университета.

Была осень. Я вышел из трамвая около семи вечера. Погода была октябрьская. Прохладно, небольшой дождь.

На остановке ко мне шагнул мужчина небольшого роста в черном намокшем пальто.

Он взял меня за локоть и сказал: “Мне надо отдать вам фигурки”.

Я не удивился. Район был неспокойный и всяких необычных личностей вполне хватало.

Я попытался одернуть руку, но он держал крепко.

Драться я не умел, боялся и в сложных ситуациях всегда отступал. А тут было понятно, что без драки мне от него не отвязаться.

Спиртным от него не пахло. На сумасшедшего он тоже не походил.

Так что я принял уже решение покориться судьбе и последовал за человеком, тянущим меня в темноту.

Он бормотал “Тут рядом. Возьмите фигурки и все”.

Мы подошли к деревянному двухэтажному бараку.

Он мне был хорошо знаком.

Тут когда-то жила красивая одноклассница. Не то, чтобы она была красавицей, но молодость, черные чулки, пышные прически из черных длинных волос...Она мне нравилась. Не думаю, что я был влюблен, скорее очарован. Тогда я не знал плотского аспекта любви и просто был в приятно волнующем настроении от визитов к ней. Дома она ходила в халатике...Ну вы меня поняли.   

Она ко мне, по всей видимости, была равнодушна, но принимала мои визиты. Наверное, я ее как-то развлекал.

Со временем я бы скорее всего на ней и женился, но однажды, придя к ней в гости после трехмесячного отсутствия, родители рассказали мне, что она поехала в Италию по турпутевке, нашла там мужа и осталась жить.

Неудавшийся роман был окончен.

Мы с моим настойчивым попутчиком взошли на знакомую площадку и он ключом открыл дверь противоположную от мне знакомой квартиры.

Вошли. Сняли обувь и прошли. Он жестом показал мне на диван.

Комната была почти пуста.

Голые стены, диван и два стула.

Он придвинул стул к дивану и сел напротив меня.

“Я тогда был на СВО. В часть пришло письмо от подруги моей жены. Там сообщалось о смерти жены. У меня были хорошие отношения с командиром части и контракт заканчивался. Я объяснил, что осталась маленькая дочка и сказал, что, если не отпустят, я все равно уйду. 

Письмо было неофициальным. Но мне поверили. Не знаю, как все оформили, но меня отпустили домой.

Не помню, что я делал. Это были какие-то автоматические нужные действия.

Забрал дочь. Жену уже похоронили. Потом помню смутно. До сорокового дня.

На сороковой день народу было мало. Ее подруга, а она оказывается была всего одна, выпив, рассказала мне историю.

Моя жена случайно на профосмотре узнала, что у нее рак костей, четвертая стадия.

Ее немного полечили химией, радиацией, но потом честно сказали, что все бесполезно и только поддерживали лекарствами от постоянной боли.

Жена знала, что мне нелегко и решила не сводить меня с ума своими новостями. Поэтому я ничего не знал.

Врач ей сказал, что спасти ее может только чудо.

Перед Новым годом дочь, которая ходила в садик, спросила ее, как дед Мороз раздает подарки в Индии? Там ведь жарко и оленей не бывает.

Жена придумала ей историю про слона, на котором дед Мороз ездит по Индии.

Дочка загорелась. И они с матерью стали лепить слона."

Он протянул мне фигурку слона из то ли керамики, то ли глины. Слон был хорошо прорезан, но живот был немного скособочен.

"В это время ты посещал свою зазнобу и жена знала, что ты станешь врачем.

Я не знаю, что она чувствовала, но она как-то связала чудо, исцеление и тебя.

Подруга сказала, что это была любовь. Но необычная, а какая-то в прямом смысле неземная.”

Мужчина остановил рассказ и тяжело зарыдал. Я заерзал на диване, но что делать, не знал.

Сквозь всхлипы он продолжал свой рассказ.

“Слона они с дочкой доделали. Ей было тяжело и он получился не совсем ровным.

Время от времени жену клали в больницу. Дочка оставалась с бабушкой.

Деда Мороза они стали лепить после Нового года.

Не долепили.”

Он передал мне наполовину слепленного деда Мороза. Низ был почти готов, но верхняя часть туловища представляла собой месиво.

Мужчина передал фигурки и уставился в окно. Он молчал.

Прошло минут пять. Он очнулся и продолжал.

“Она ждала тебя, глядела в окно целыми днями. Иногда одевалась и шла за тобой. Бывало, что и заходила к соседке за какой-то мелочью типа соли, чтобы увидеть тебя.

Когда потеплело, весной, она гуляла возле дома, ожидая твоих визитов.

Они ничего от тебя не хотела. Она просто смотрела и любила.”

Я напряг память, но кроме очертаний платья в горошек, мимо которого я часто ходил к однокласснице, ничего не вспомнил.

Он снова остановился.

“А потом она умерла.”

Я не знал, как мне реагировать. Эгоистичная молодость не давала мне погрузиться в чужую историю полностью.

Он видел, что я скорее безразличен от рассказа.

“Все. Уходи. Быстрее!”

Я быстро поднялся и вышел, держа в руке две фигурки.

...

Может только через много лет я пойму, что ценнее этих фигурок в моей жизни ничего не было...