Власть и ответственность

«Пока твой честен путь, пока чиста душа,-
Одежда на тебе любая хороша»

(Ас-Самаваль, арабский средневековый поэт).


Испытание властью очень часто становится камнем преткновения для многих из тех, кто поднялись на вершины общественной пирамиды. Человек может обладать как положительными, так и отрицательными качествами и желаниями, реализовать которые он может только став выше других по своему общественному положению, когда он в силе принимать решения, от которых зависят судьбы многих людей и даже судьба государства. Здесь открываются огромные возможности для реализации как положительного, так и отрицательного потенциала человека и то, какой из этих потенциалов получит свою реализацию в полной мере зависит от нравственных качеств самого человека — вот почему для человека власти не может существовать неприкосновенности в отношении оценки его морально-нравственного облика, хотя сегодня в России исповедуется обратный принцип — личная жизнь человека отделена от его профессиональной деятельности, она необсуждаема, является некоего рода табу для общественности — вот почему многие из обретающих власть становятся некими местными «царьками в своей вотчине», чуть ли не всесильными сюзеренами; они обставляют свою жизнь роскошью и так к ней привыкают, что жить иначе уже не могут; в своем «величии» они становятся недосягаемыми для тех, кто ниже них по положению, но при этом страстно раболепствуют перед вышестоящими и так образуется система. Власть для таких людей — это возможность упрочить свое общественное и финансовое благополучие; получая зарплату государственного чиновника они умудряются при этом приобретать баснословно дорогие автомобили, яхты, вещи, драгоценности; их спутницы жизни (чаще всего — временные) являются необходимым атрибутом роскоши и должны выглядеть соответственно, ни в чем при этом себе не отказывая — сам образ жизни такого человека свидетельствует о коррупции, но он продолжает свое безбедное существование, пока его жадность не превысит жадность тех, кто стоит выше него и тогда на него обрушивается «меч правосудия» - не столько для того, чтобы пресечь коррупцию во власти, сколько для того, чтобы другие не зарывались и знали свое место. Горе тому народу, существование и благосостояние которого зависит от таких людей!

Причина многих проблем внутри государства заключается в том, что власть в своей внутренней политике не имеет (да и не хочет иметь) нравственных оценок деятельности организаций, сообществ, бизнеса — она довольствуется определяющей ролью законов, упрощая тем самым свои функции, но при этом лишая свои действия внутреннего нравственного содержания; таким образом при благоденствии одних другие оказываются в положении обеспечивающих это благоденствие - законы должны иметь не только юридическое, но и нравственное измерение, юридический и нравственный закон не должны исключать друг друга и быть полностью самостоятельными, но должны быть взаимосвязаны. Законы подразумевают наличие обязанностей, но если юридические законы имеют силу принуждения, то нравственный закон имеет силу добровольности; юридический закон не созидает, а сохраняет, нравственный — основа творчества, поэтому и люди власти должны быть не функционерами, а людьми творческими, любящими свое дело не ради власти и привилегий, а ради приносимой пользы народу государства, опираясь в своих действиях не на элиты, а на большинство, которое вне элит.

Власть, существующая сама для себя, для обслуживания интересов лишь некоторых, есть диктатура — она преступна и преследует только интересы находящихся у власти (чиновников, политиков любых уровней); народ государства при этом исполняет функции бесправного раба, который не имеет возможности и права влиять на власть, защищать свои интересы там, где законы попираются самими законодателями. Народ государства имеет свои интересы и именно эти интересы по справедливости могут считаться подлинно государственными. Не должны интересы бизнеса или представителей каких-либо элит противоречить общим интересам — власть не вправе защищать интересы и права одних за счет ущемления интересов других. Власть должна ориентироваться на соблюдении прав и интересов подавляющего большинства населения, то есть — простого народа, не принадлежащего ни к одной из элит; власть должна принуждать элиты служить народу, а не наоборот, не давая им возможности безраздельно властвовать (а именно это сейчас и происходит в России); права представителей бизнеса или иных элит должны ограничиваться интересами народа. К тому же у нас есть и такие «элиты», само существование которых противоречит интересам общества в целом — это так называемые «тусовки», «богема», которые не имеют отношения ни к политике, ни к производству чего-либо, ни, тем более — к культуре, ибо по сути своей это явление (как шоу-бизнес) есть антикультура, причем несущая свою собственную идеологию гедонизма и нигилизма и эта идеология имеет колоссальное отрицательное влияние на общество, особенно на молодежь.

Одна из главнейших задач власти — достижение единомыслия в народе, но не в том, что угодно кому-либо и из чего могут извлечь выгоду недобросовестные политики, но в том, что определяется как честное, справедливое, благое, то есть — достижение единомыслия в народе в хорошем, а не в плохом, при этом должен быть исключен всякий популизм. Тот, кто вне этого, тот плох сам по себе и преследует только собственную выгоду. Тут речь не идет о попрании свободы личности обществом, ибо личность, выбирающая плохое, должна силой принуждаться обществом к хорошему; личность, выбирающая хорошее, делает это не только для общества, но и для себя, ибо есть разница между существованием в обществе плохом или хорошем. Свобода не только созидает, но и разрушает (если ею пользоваться неразумно), поэтому не может быть полной свободы — слова, самовыражения (в искусстве), печати и вообще не может быть неконтролируемой свободы в отношении того, что влияет на формирование общественного сознания, образа жизни и менталитета нации — такая свобода должна фильтроваться законами, призванными ограждать общество от вредного влияния неразумно используемой свободы; законы, в свою очередь, должны непрестанно совершенствоваться, приводиться в полное соответствие с абсолютными ценностями; предназначение законов — ограничение свобод, так как нельзя позволять человеку (политическим или иным организациям, бизнесу, деятелям культуры и искусства) делать все, что он хочет, потому что такая вседозволенность разрушает общество, становится злом. Идеологизация относительной свободы и относительных ценностей превращает власть в неэффективное, слабое и безвольное представительство. Демократия стремится совершить неисполнимое — сочетать свободу и действенный авторитет власти, которая призвана к разумному ограничению свобод человека; Запад потерпел в этом крах и иначе не могло и быть, но и мы идем по этому же пути — сама власть боится ограничивать свободы, лишний раз вызвать недовольство и в основном она заботится не столько о благе для общества в этом вопросе, а в том, чтобы нравиться обществу, иметь высокие рейтинги и в этом отношении выборная система пагубна, потому что она побуждает власть к популизму, демагогии, заискиванию, делает ее бесхребетной и слабой. Выборная система должна быть если и не полностью отменена, то кардинально реформирована — политик должен быть озабочен не результатами следующих выборов и уж тем более не борьбой за голоса (а именно этим и занимаются в основном политики), а эффективностью своей деятельности, результативность должна быть измеряема не словоблудием, а конкретными действиями; предвыборная агитация должна быть полностью запрещена как основа политической лжи. Вместо этого должен быть разработан инструмент оценки реальных действий кандидата и его нравственного облика, финансовой истории его и его ближайших родственников; возможно, должен быть образован класс политиков и чиновников, которым должно быть запрещено заниматься иной деятельностью пожизненно и для которых должен быть определен максимальный размер благосостояния. «Образование государственной власти должно быть изъято из рук толпы, улицы, черни и передано в руки лучших, государственно и национально мыслящих граждан. Эти граждане, как государственно дееспособные, должны быть выделены в качестве политически зрелого и активно строящего ядра. Всякие дальнейшие выборы и голосования будут осуществляться уже ими, и только ими. Они составят тот трезвый слой, тот государственно мыслящий кадр, который сможет повести народ и страну к возрождению. Все остальные – отнюдь не станут «рабами» и отнюдь не перестанут быть гражданами; но политической активности, права слагать государственную волю, участия в строительстве государственной власти – у них не будет... На самом деле партия выдвигает совсем не лучших людей, а согласных с нею и послушных ей. Европейский политический опыт изобилует примерами, где лучшие люди совсем не выдвигались потому, что они не мыслили партийно, а имели свои личные воззрения, мало того, известна тенденция в европейских демократиях не выдвигать лучших именно потому, что они лучшие, выдающиеся, сильные, энергичные, независимые и потому для демократии якобы «опасные» люди» (И. Ильин «Наши задачи»).

Если мы хотим воздействовать на мир светлой, положительной силой ради его изменения к лучшему, то прежде мы должны иметь эту силу в себе, ее нужно взрастить, делая над собою усилия и это должно быть делом не личным, когда каждый уединяется от других в своих попытках достичь праведности, но делом общим, общенациональным, а для этого необходимо общенациональное перерождение; власть должна воодушевить народ, вести его, а для этого она сама в лице своих представителей должна осознать и роль, предназначенную России в мире, и свою личную ответственность за то, как эта роль исполняется. Государство — люди власти - должно одухотворяться и воодушевляться высшими целями, а не тем, что мелко и временно. Забота о благосостоянии важна, но не она должна быть главенствующей идеей, иначе мы сами себя взрастим в общество потребления (а именно в этом направлении мы и движемся); но решение главнейшей задачи несет с собой одновременно и решение задач второстепенных; решение главного становится причиной решения второстепенного, как следствие; главнейшее есть цель, второстепенное — способы ее достижения, но когда делается упор на второстепенное, главное остается в стороне.

Парадокс власти — быть над народом, управлять им и в то же время служить ему. Вот почему к представителям власти должны применяться максимальные нравственные требования и функционирование власти должно в подавляющей степени определяться нравственными качествами представителей этой власти, а не только профессиональными. Проблема состоит в том, что главные решения в этом вопросе должны принимать именно те люди, нравственный облик которых и должен быть высвечен перед всем обществом, но — захотят ли они этого? Станут ли они принимать решения относительно самих себя? Гораздо легче принимать решения, относящиеся к судьбам государств и, конечно же — других людей, но вот относительно самих себя... на такое способен только нравственный человек, способный соотносить свои стремления и действия с тем, что выше его личных желаний — с абсолютным нравственным критерием, основанным на высшей истине, на духовных ценностях, ибо и государственная политика, и осуществление обязанностей чиновника любого ранга должны иметь в своем основании соответствие абсолютным ценностям, божественному, а не сугубо гуманитаному праву. Неотъемлемое право каждого человека — это состояние уверенности в защищенности его прав, уверенности в справедливости, потому что это народ выдвигает отдельных своих представителей именно для того, чтобы они защищали права этого народа, стремились к повышению не только его благосостояния, но и его нравственного облика, а это необходимо требует того, чтобы выдвигались лучшие, а не те, кто достигает власти посредством демагогии, богатства, цинизма и лжи. Обладание высокими профессиональными качествами также еще не должно являться причиной избрания человека во властные структуры, если он не обладает при этом высокими нравственными качествами. Понятие «власть» не может быть отделено от таких понятий как «святость», «честь», «самопожертвование», «бескорыстие», «верность долгу».

Для политиков и чиновников должна быть полностью исключена возможность обогащения посредством использования своих служебных полномочий. По закону политик не имеет права заниматься частным предпринимательством (но почему-то имеет право владеть акциями компаний, банков и предприятий), но люди власти легко обходят этот запрет — их ближайшие родственники вдруг становятся успешными бизнесменами, владельцами дорогой собственности и крупных состояний, а это является по меньшей мере мошенничеством, причем в особо крупных размерах. Каким образом можно было бы это предотвратить?

Необходим запрет на занятие предпринимательством не только для самих политиков и чиновников, но и для их ближайших родственников (исключение должны составлять только те, кто занимались предпринимательством до момента избрания человека во власть). Если бизнесмен решает заняться политикой, он должен предоставить право управления своим бизнесом государству на все время, пока он будет заниматься политикой или быть чиновником, причем доход от бизнеса в это время должен идти в пользу государства; после прекращения властных полномочий человеку должен быть возвращен его бизнес. Каждый политик или чиновник (любого уровня) должен при завершении им своей политической или чиновничьей деятельности предоставить отчет о том, насколько изменилось его собственное финансовое положение и положение его родственников за то время, пока он находился во власти и насколько это положение соответствует тому денежному обеспечению, которое получал он или его близкие, ибо их благосостояние не должно превышать размеров законных доходов (еще лучше было бы делать это ежегодно). В случае каких-либо махинаций в этой сфере, а тем более — в случае, если чиновник или политик уличен в коррупции, такие люди должны пожизненно лишаться права заниматься политикой или занимать ответственные должности. Многим такие меры могут показаться чрезмерными, но человек, решивший заниматься политикой или быть чиновником, должен знать, на что он идет, относиться к своей должности не только ответственно, но и как к главнейшему занятию своей жизни, а не как к способу обогащению себя и своих близких. Также и преступления людей, находящихся у власти, должны наказываться вдвое строже, чем преступления обычных людей, ибо они подрывают сами основы власти и доверие к ней.

Государство опирается на насилие — такова его природа; оно не может осуществлять свои функции, не опираясь на реальную силу и свой авторитет как внутри, так и вне. Нет ничего опаснее для существования государства, как демократия, которая есть ни что иное, как изменение структуры государства, умаление его авторитета и силы. Государственный либерализм есть попытка власти изменить свою собственную структуру, заменить силу и авторитет на «сознательность» граждан в реализации своих свобод. Это — утопия, ведущая к гибели государства. Демократия сама по себе утопия, не могущая быть никогда реализованной, но мир носится с демократией как с высшим достижением человечества в деле государственного строительства, как идеальный государственным строй, лучше которого быть не может, хотя это — один из наихудших типов государства. «То, что сегодня именуется «порядком» и закреплено в «либеральных» конституциях, есть не что иное, как вошедшая в привычку анархия. Мы называем это демократией, парламентаризмом, самоуправлением народа, на самом же деле речь идет о простом отсутствии сознающего свою ответственность авторитета правительства и, тем самым, отсутствии подлинного государства...  Наиболее роковым является идеал правления народа над «самим собой». Но народ не может управлять собой как не может армия сама командовать собой. Им нужно руководить, и он желает этого, пока имеет здоровые инстинкты. Но здесь подразумевается совсем иное: понятие народного представительства сразу же играет первую роль в каждом подобном движении. Появляются люди, которые называют себя «представителями» народа и предлагают себя в качестве таковых. Они вовсе не собираются «служить народу», они хотят использовать народ в своих более или менее грязных целях, самой безобидной из которых является удовлетворение тщеславия. Они борются с силой традиции, чтобы занять ее место. Они борются с государственным порядком, поскольку он препятствует методам их деятельности. Они борются с любым видом авторитета, потому что не хотят быть ответственными ни перед кем и сами избегают всякой ответственности. Ни одна конституция не предусматривает инстанции, перед которой должны были бы отчитываться партии. Прежде всего, они борются с постепенно вызревшей и развитой культурной формой государства, потому что они не имеют ее в себе, подобно хорошему обществу, «society» XVIII века, и поэтому считают ее принуждением, каковым она для культурного человека не является. Так возникает «демократия» этого столетия, не форма, а бесформенность во всех смыслах как принцип, парламентаризм как анархия в рамках конституции, республика как отрицание всякого авторитета.» (О. Шпенглер «Годы решений»). Само понятие «власть» подразумевает обладание силой, авторитетом, демократия же есть ограничение власти, лишение ее силы и власть уже не есть власть, а лишь пародия на нее, ибо она вынуждена следовать веяниям желаний толпы, меняющимся от того, в каком направлении ее направят демагоги от той или иной политической партии. В стабильности власти заключена стабильность государства в целом; бессилие власти, ее зависимость от разных течений и ветров является причиной утраты суверенитета государством. Когда демократия последовательно расшатывает и обессиливает существующий политический строй ради своего прихода к власти, как можно надеяться, что став сама властью, демократия будет сильной, если в самих принципах демократии заложено обессиливание власти, ее ограничение? Демократия, пришедшая к власти, предопределяет разложение государства изнутри, способствует его гниению — все гнилостные процессы в России опираются именно на демократию и либерализм, и именно по этой причине, а не по какой-либо иной, демократам ненавистны такие слова как «цензура», «контроль», «сильная власть» (тут же отождествляемая с диктатурой).

Главные вопросы, на которые мы должны дать сами себе ответ, это кто мы? И для чего мы? Мы определяем себя как наследников великих людей прошлого, мы гордимся Невским, Суворовым, Кутузовым, Пушкиным и многими другими великими именами России, но что может дать нам право думать, что те, кто будут после нас, будут гордиться нами? Что нас определяет как великую нацию, помимо нашей истории и славных побед в прошлом? Потребительство? Олигархизм? Из-за властвующего в высоких политических кругах либерализма, схожего с банальным бессилием власти что-то решать и осуществлять свои решения кардинально, многие из внутренних проблем просто не решаются, многое пущено на самотек. Возьмем, к примеру, недавнее убийство генерала Кириллова — почему-то нашим властителям даже в голову не пришло, что таких людей нужно защищать (в зоне СВО наши солдаты часто закрывают свои лица масками во время интервью, чтобы обезопасить своих родственников от мести бандеровцев, но в отношении военноначальников система защиты просто отсутствует). Во времена СССР, если человек занимал особенную должность, то часто даже родственники не знали, чем они занимаются, у нас же они наоборот рекламируются вовсю — как будто бы специально для того, чтобы на них легче было совершить покушение. У нас не принято действовать, пока «жареный петух всю задницу не исклюет», хотя почему бы не научиться, наконец, действовать на опережение, научиться думать? А ведь очень многие процессы внутри нашей страны предоставлены самим себе, наверное, в надежде, что «само рассосется» и при этом мы живем в состоянии войны. «Демократии войн не выигрывают» - это сказал не кто-нибудь, а президент «оплота мировой демократии» Д. Эйзенхауэр, но у нас этого почему-то понимать не хотят.

Государство только тогда будет иметь успех в своем развитии, когда его вожди осознают ход истории, ее цель и  данный исторический момент - в своем развитии государство должно соответствовать ходу мировой истории. Выбиться из русла истории — значит обречь себя на забвение, на небытие как нечто лишнее, мешающее историческому процессу и оказаться на свалке истории.