Темная эпоха 6 Заключение

Темная эпоха

Часть 6

Заключение

Здесь Нам с Вами необходимо вернутся к к давним событиям советского времени. Важная коллективная акция этнорусистов, о которой стоит упомянуть, была публичная литературная дискуссия «Классика и мы». Она состоялась в Центральном доме литераторов в декабре 1977 года. В ходе обсуждения, темой которого  было негативное отношение к руской литературной классике со стороны советских красных «леваков», провластных модернистов, многое из того, что прежде умалчивалось, там было сказано публично. Дискуссия замышлялась организаторами, как плановый типичный  рядовой спор, этакий литературоведческий междусобойчик. Так она и шла до тех пор, пока не выступил Юрий Селезнев. Селезнев своим выступлением взрывно поломал запланированный ход дискуссии. Это случилось, когда он озвучил великоруское расовое социально-культурологическое прозрение того исторического геополитического этапа Руского Мiра в общем ходе мировой истории: -

«сегодня (в Руском Мiре, как центре, узле сегоднышних мировых событий В.М.) фактически идет третья мировая война, в том числе (она выпукло проявляется в духоведение творчества В.М.) и в идеологии. И здесь мира (между великоруской литературоведческой классикой и «свободным» модернистским псевдотворчеством  красных «леваков» в любых его видах В.М.) не может быть, его никогда и не было в этой борьбе. И я думаю, не будет до тех пор, пока мы не осознаем, что эта мировая война должна стать нашей Великой Отечественной войной. Войной за наши Души, за Нашу с Вами Со-Весть, за наше грядущее, пока в этой Войне мы не победим!»

Зал застыл в растерянности, подобного поворота тематики обсуждения литературоведческих проблем никто из вольных, либо ренегатских исповедников красной идеологии политической иудаистики, не ожидал. Растерялся Кожинов видя свой катастрофический провал идеологического организатора дискуссии, и что то невнятное промямлил в своем выступлении, растерялся ведущий Сидоров и т. д. Речи всех выступавших отражали общую сумятицу. После окончания конференции, выходя из зала, Проханов и Куняев выразили общий ренегатский порыв и реакцию всей руской партии попутчиков революционных бесов: - «Мы пойдем другим путем».

Но вся публика присутствовавшая на дискуссии по разному почувствовала страшный пророческий смысл великоруской культурологии в речи Селезнева. Речь Селезнева отсылала их и Наше с Вами общее руское сознание к  историческим Истокам фронтального противостояния Великоруской типологической Культурологии Руского Народа и колонизаторов либерального клана. Историческую Суть речи Селезнева пророчески озвучил руский поэт-эпик Юрий Кузнецов строкой: -

 «Потому что третья мировая
 Началась до первой мировой».

Сплошь и рядом начал все чаще звучать один и тот же вопрос, а какой ценой совершалась эта «руская» революция и оправдана ли эта цена? Но он же тянет и следующие нескончаемые вопросы. С почему революции всегда сопровождают Гражданские Войны? А не слитный ли это процесс революционных Гражданских Войн с внешними финансово-идеологическими террористическими акциями паразитических колонизаторов оккупантов.

Если смотреть исторически с культурологических позиций, то все эти конфликты есть этапы борьбы разрушителей, дьяволопоклонников, человеконенавистников создателей социальных катастроф управляемого хаоса с социальностью культурных Форм. В творчестве наиболее наглядно она проявляется в сравнении Духа Эстетики дораскольной иконописи с модернистскими «лепилами» абстрактных композиций из кусочков разрушенных культурных Форм. Здесь встречаются лицом к лицу Высокая формообразующай Эстетика Типа с безформенной, безрасовой социальной массой в ее материалистическо-этической попыткой подмены Типологической Эстетики социальным влиянием лжеэстетики «управляемого хаоса».

Материалистическая философия каббалистики ереси полирической иудаистики, как стратегического создания стяжательных цифрово-счетных колониальных «больших пространств» в реалиях конца «новой эры» закономерно столкнулась с нестяжательным расовым Имперским социальным Духом Великоруского Типа, пространственного культурологического духа его «большой самодостаточной империи» Руского Мiра.

В современной россиянской либералистике теоретику «большого пространства» разрабатывал Вадим Цимбурский (1957 – 2009). Вот что вещает о В. Цимбурском официоз либералистики: -

«Цымбурский является одним из создателей отечественной теоретической политологии, подлинная известность пришла к нему в после публикации в 1993 году в журнале «Полис» программной статьи «Остров Россия». В ней Цымбурский предложил оригинальную геополитическую концепцию, которая оказала значительное влияние на отечественную политическую науку.

Центральная задача Цымбурского — попытка пересмотреть традиционные представления о России, как о геополитическом Субъекте, выходя за рамки «западничества» и «славянофильства». Цымбурский вводит метафору «похищение Европы», которая означает восприятие Россией себя как Европы. Такое восприятие, согласно Цымбурскому, возникшее в результате цивилизационного выбора в XVIII веке и определяло всю последующую российскую политику. Оно ложно и одновременно неизбежно; оно влечет за собой постоянные попытки вмешиваться в европейское пространство политическим и военным образом, самой же Европой Россия постоянно отторгается. Данное вмешательство носит характер имперских стратегий. В конце XX века Россия самостоятельно лишила себя контроля за пограничными («лимитрофными») территориями в результате осознания своего имперства; распад империи имел непосредственной причиной глубинное политическое стремление к изоляционизму, не осознаваемое ни российскими либералами, ни националистами».

К авторитету и геополитике германского правоведа Карла Шмитта, и особенно к его идеям «Большого Пространства» (Grossraum), Цымбурский всегда относился крайне скептически. Цымбурский пришел к заключению, что в рамках нынешней фазы милитаризма нельзя ставить войне далеко идущие цели и видеть в ней некое общенациональное, общегосударственное дело.

В своем основополагающем труде  «Номос (закон) Земли» (где естественным ярым противником этих взглядов был либерал, идейный антигосударственник,  проповедник «отжившей свое системы архаичных государств», ученый «новатор» Цимбурский В.М.) традиционалист Шмитт прослеживал историю континентальных политических макро-образований, пути их интеграции, логику их постепенного созидания в империи.

Карл Шмитт заметил, что параллельно существованию духовных констант в судьбе народа, констант, воплощающих в себе духовную сущность народа, существуют геополитические константы «Больших Пространств», которые тяготеют к новому воссозданию с перерывами в несколько столетий или даже тысячелетий. То есть Шмитт закономерно на фактах истории выделял очевидное существование в мире наряду с обычными этнонациональными народами, народов обладающих природным врожденным, неустраняемым и неубиваемым, расовым наднациональным нестяжательным имперским духом. Или имперских Наднациональных Типологическо-Культурологических Народов и их глобальных созидательных идей создания самодостаточной типологической имперской социальности. Эти народа исторически «ныряющие» и «выплывающие» в Бытие Мiра. Они обязательно намертво связаны со своими социальными ареалами самодостаточных «больших пространств». Все его взгляды противоречили дегенеративным транскрипциям либеральной всеуравнительной эгалитарной догматики паразитизма либерального клана.

Публикация официоза о взглядах Шмитта крайне тенденциозна. Здесь и неточности перевода с немецкого и «заумное» изложение либеральных политических невежд его работы «Пять уроков для России» подобное нижесказанному.

Разсмотрим его положение: -

«На геополитическом уровне перерожденческий талассократический фактор настолько усилился, что произошла глубокая дестабилизация юридических отношений в сфере «Больших Пространств»

Шмитт противопоставлял талассократические империи (Финикию, Англию, США и т.д.) и теллурократические империи Римскую Империю, Австро-Венгрию Габсбургов, Российскую Империю и т.д. С его точки зрения, гармоничная и органичная организация пространства возможна только в случае теллурократических империй, и Континентальное Право может распространяться только на них (!!! В.М.). Талассократии, выходя за рамки своего Острова и начиная морскую экспансию, входят в противоречие с теллурократиями и по геополитической логике начинают дипломатически, экономически и милитаристически подтачивать основы континентальных «Больших Пространств» (это тема отдельного большого разговора В.М.).

Введение индивидуума и индивидуального фактора в отрыве от нации, традиции, культуры, профессии, семьи и т.д. в самостоятельную юридическую категорию означало, по мнению Шмитта, начало «разложения права», превращения его в утопическую эгалитарную гумманистическую химеру, противоречащую органическим законам истории народов и государств, истории режимов, территорий и союзов.

На национальном уровне органические имперско-федеративные принципы стали заменяться двумя противоположными, но в равной мере искусственными концепциями — якобинской идей «Etat-Nation», «Государство-Нация» (государство-нация это либеральный абсурд жизни народов и никакого отношения к Империи не имеет В.М.) или коммунистической теорией полного отмирания государства и начала тотального интернационализма. Империи, сохранявшие остатки традиционных консервативных органических структур — Австро-Венгрия, Оттоманская Империя, Германская Империя, Русская (послераскольная В.М.) Империя и т.д. — стали стремительно разрушаться под воздействием как внешних, так и внутренних факторов. И наконец, на геополитическом уровне перерожденческий талассократический фактор настолько усилился, что произошла глубокая дестабилизация юридических отношений в сфере «Больших Пространств»

Н.Я. Данилевский дал великое определение Имперской расовой Типпологии, как творца и созидателя полнокровной четырехосновной Типологической Культуроогии. Имперская Типология это высшая природная культурологическая Форма Социальности. Это этнографическая территориальная физиономистика простого имперского народа с его природным расовым Духом «коллективного безсознательного» типологическогонарода, здесь же его хозяйственный Гений, его врожденная расовая мистика. Все они содержательно всегда заключены в Форму своей Монархической Государственности. Форма есть деспотизм культурологического Канона, его нравственного содержания. Так постулировал Наш с Вами великий руский психосоциолог Константин Николаевич Леонтьев.

Распространение на планете юридической и геополитической либеральной дисгармонии сопровождалось прогрессирующим отклонением доминирующих политико-идеологических концепций от реальности, они становились все более человеконенавистническими, химерическими, иллюзорными, и в сущности лицемерными. Чем больше говорили о «всеобщем универсальном мире», тем страшнее становились войны и конфликты. Чем более «гуманными» становились лозунги, тем более бесчеловечной социальная действительность. Именно этот процесс Карл Шмитт назвал началом «воинственного мира», то есть состоянием, не являющимся ни войной в традиционном смысле, ни миром в традиционном смысле. Сегодня надвигающуюся «тотальность», о которой предупреждал Карл Шмитт, принято называть «мондиализмом». «Воинственный мир» полностью получил свое выражение в иудохристианской теории американского Нового Мирового Порядка, который в движении к «тотальному миру» однозначно уже привел планету к новой «тотальной войне», которую сегодня называют гибридной, то есть ведущейся всеми доступными «мирными способами». Но история и современная СВО наглядно показывает ложность этого либерально-пацифического разрушительного социально посыла.

Официальная Форма этого противоборства, как и нынешнее  его обоснование в виде СВО, пусть никого не обманывают своим сегодняшним политическим освещением, создания сиюминутного «общественного мнения» властных временщиков. Эта та «третья мировая» о которой говорил Юрий Селезнев.

 Поэтически прозрел и эпически отразил эту всемирную катастрофу, как и катастрофу великоруского народного духа под колониальным владычеством паразитической либералистики этой идеологической ереси политического иудаизма, великоруский пророк поэт-эпик Юрий Кузнецов: -

А Мы…, Мы растеряли все Начала.
Учением убиты образцы,
Заброшена старинная работа,
Исполненая боли,… и полёта.
 А Мы…, Мы оборвали все Концы.

Современное Право в его великоруском исповедании имеет Истоки Духа индоевропейской Культуры Вед эпохи Антики, ее социального мира греческих полисов. Право голоса там имел лишь собственник земельного надела и условной «недвижимости» своей практической деятельностью приносящий ощутимое благо социальной жизни населению полиса. Само финансовое состояние без этого не учитывалось. Все остальные жители пребывали в статусе метеков или «подлых людей». Значение «подлый человек», как «подлежащий духовной опеке совета граждан полиса, не имело ничего общего с современной его уничтожительной трактовкой.

Это обозначало, что таковой человек находится под социальным и духовным попечением совета граждан полиса. Таковой человек естественно не мог иметь «права» сопоставимые с правами граждан. И самый характерный момент той античной имперской типологической системности был в том, что переходя в иной полис, любой гражданин данного полиса становился там только метеком. Так было до тех пор, пока он не приобретал статус владельца земельного надела и «недвижимости», работающих на благо данного полиса. До этого никакое его богатство не давало ему никаких преференций обладания Права гражданина полиса. Это естественное положение социальной оценки индивида изначально обладало социальным формообразующим условием нестяжательности социального духа античного полиса и далее империи.

Нестяжательность есть природный расовый имперский принцип Бытия Народа лишь тогда, когда в общественном сознании ее мироощущение напрямую связана с нестяжательным надличным отношением ко всему «движимому» и «недвижимому» в своей природной, расовой культурологической социальности Бытия его социальнообразующего Народа. В этом смысле любая стяжательность Суть человеконенавистнической дьявольщины, антисоциальный разбойничье-паразитический колониальный принцип по отношению в подвластному уже не народу, а населению, в любом ее идеологическом истолковании.

Спекулятивное сравнение «движимого» богатства в его социальном и правовом смысле для проимперской системности греческих полисов было чуждо Пракультуре Антики. На этом «нестяжательном» социальном принципе зиждилось все Право греческих полисов и далее Имперского Рима. Отсюда вытекало, что имперская социальность и могла быть таковой лишь основанная на принципах системной нестяжательности.

 «Вселенские Соборы» явились первой пробой пера террористического метода политизации государственной жизни мировой религиозностью. Они же послужили органом выработки теократической догматики иудохристианского «учения» псевдоимперской государственности «нового типа», подменившей нравственные Основы природных Традиций Жизни Имперских Народов. А крестовые походы закономерно увенчались в 1204 году захватом и разграблением самого богатейшего Константинополя и разрушением Византии. Змея в итоге всегда кусает и пожирает себя же со своего  хвоста!


Сущностно любая «мировая религиозность», как «учение» изначально материалистическая спекулятивная по типу, и они вызывали всю «новую эру» лишь безконечные разрушительные войны, как вызывают их и по сей день. Это была общая закономерность всей «новой эры». А далее сама мировая религиозность трансформировавшись в «социальные общечеловеческие учения» с все той же основой каббалистической мистики тотального террористического либерализма. Сущностно все они исходят из все того же источника, все той же каббалистической иудаистской природы. Все они с их непременным фетишем, калькой иудохристианской «любви» - алкания народами «равноправия» - «кто был никем, тот станет всем» и дьявольских «очаровательных» миражей якобы изначально исторически присущей ранее народам дьявольщины «наивного коммунизма», как «общества всеобщей справедливости». История в этом смысле, в изложение либералистики «историзма», носит евангелистический, апокалиптический и мессианский характер. Эволюция от «наивного коммунизма» идет к апокалиптическому «закабалению народов» и мессианству «торжества социализма-коммунизма во всем мире». А сама мировая религиозность в жизни народов, лозунгово по любому «учению», это все то же господство всеобщей гибельной «пацифистской, антиволевой, антидеятельной любви». Там безусловная верность в социуме следования иудохристианской ветхозаветной догматике, в русле «учения отцев церкви», так и ставится во главу угла.

Само воцарение «учений» иудохристианской догматики, на месте безусловной расовой Традиции Духа Народа в его «коллективном безсознательном», потребовало создания обязательного кодекса законом на ее основе. Он и был создан в эпоху императора Юстиниана. Этот кодекс законов потребовал создания в государственности своей «ветви власти», как бы специалистов по его толкованию и правоприменению. Это породило современную либеристическую судебную систему с институтом «судей и стряпчих». Так был вбит осиновый кол в любую иную государственность, кроме все той же системной разрушительной «демократии» и ее «ветвей власти». Что стало закономерно разрушительно для любой Культурологической Цельности Мироощущения расовых Имперских Народов.

Правом, обличенным в Кодексы Законов, Мы с Вами пользуемся и обязаны появлению для любой «демократической системности государства его Конституции и универсального толковательного свода законов. Тут первым законодательным кодексом был упоминаемый выше свод законов  Императора Византии Юстиниана Великого (483 — 565). Его свод законов вместе с собранными после его кончины указами-«новеллами» стал основным правовым сводом в христианском мире на много сотен лет. На Западе с XVI века этот масаретски, либеристически отредактированный и  обработанный свод известен как «Свод гражданского права».

Наиболее значимо наследие Юстиниана для архирейской бюрократии птриархальной и папской Церкви. С Юстинианом связано множество церковно-административных установлений. Само оформление церковного права было завершено Иоанном Схоластиком и «досотворено» масоретами правщиками XVI-го века, именно с тех пор прочно и вошедших в церковную жизнь: - это обязательное безбрачие архиереев, окончательная формула устройства Вселенской Церкви, церковное летоисчисление по индиктам (по летоисчислению Юстиниана Россия жила до 1917 года), торжество киновиальной формы монашества и т. д.

Массовое Технологическое применение машинного производства коренным образом изменило социологическую картину мира народов.  Машина начала вытеснять человека из жизни в социально-деятельном плане. Индустриализация и технизация социальной жизни народов мира требовали подчинения себе этому дьявольскому всесильному молоху всех деятельных сил и ресурсов жизнеобеспечения народов мра. В социально-политическом плане это выражалось во всеобщей политизации жизни народов мира. Там любым действиям группового или частного характера, любой направленности, всегда придан политический революционный характер.

  Вопрос Сущности революционных процессов интересовал многих изследователей психосоциологии народов мира. Один из ведущих правоведов мира Шмитт называл себя «теологом юриспруденции». Шмитта и последователя его идей Кортеса сближала критическая оценка либерализма. Они видели в нем одно из основных орудий разрушения традиционного общества. Эгалитаризм, культ разума, атеистическое восприятие мира, парламентский способ управления государством были, по их мнению, не только противопоставлены традиционной системе общественного уклада, но и направлены на его разрушение и тотальную либеристическую замену.

Кортес уже в середине XIX века постулировал: -

«Вы полагаете, что цивилизация и мир идут вперед, в то время как они возвращаются назад. Мир идет огромными шагами к установлению самого гигантского и опустошительного деспотизма, который помнят люди. К этому идет цивилизация и к этому идет мир».

Кортес отрицал социальную причину революций, и предпочитал усматривать ее в злонамеренных действиях. Примерами этого является определение буржуазии как «класса дискутирующего» и вывод о том, что религия буржуа - это свобода слова и печати».

Шмитт писал: -

 «Рационализм экономического мышления привык считаться с определенными потребностями и видеть только то, что он может «удовлетворить». Он выстроил для себя современный большой город (пристанище «кочевников больших городов» В.М.) - здание, где все происходящее поддается финансово-счетной калькуляции»

Шмитт видел в рационализме (в творческом плане – реализме В.М.) и в техническом мышлении общее. По его мнению, их объединяет чуждость любым социальным традициям (и неумолимое стремление их разрушить все прежнее «до основания, а потом…»» В.М.). Он подчеркивал, что «машина не имеет традиций».

Дискуссия превращается не только в политический метод либеральной политики, но и становится метафизической основой либерализма. Таким образом, «его сущность - это переговоры, выжидательная половинчатость с упованием на то, что, может быть, окончательное столкновение, кровавую решающую битву можно будет превратить в парламентские дебаты и вечно откладывать посредством вечной дискуссии. В марксистском социальном мировоззрение не хватает самого человека социального. Это качественное понятие заменянется там чистой абстракцией «пролетариата» либо более разплывчатой безнравственно-космополитической категорией - «трудящихся». А абстракция в реалиях социальной жизни народов теряет саму реальность. Государственно-имперское социальное духовное различение – «друг-враг» есть ответ и социальная антитеза политической лжи марксизма»

Другой традиционалист Юлиус Эвола отмечает: -

«психопатологические изменения человеческого типа настоящего времени,  говорят о расе «ускользающего человека». (расе не в природном, а в социальном понятии В.М.)

Для начала для общей характеристики нового типа послевоенного времени достаточно использовать термин «моральная анестезия». По отношению к принципам последовательности и чёткой линии (любых рамок социального общежития В.М.) они зачастую демонстрируют почти истеричную нетерпимость. По отношению ко всему тому, что связывает, что влечет за собой какую–то ответственность перед самим собой, данный тип нетерпим. Он удивляется, если кто–то чувствует себя задетым таким поведением.

В человеке «ускользающей расы» обнаруживается реальное психологическое изменение. В этом плане можно было бы использовать соображения, высказанные немецким психосоциологом Вейнингером, относительно существующего отношения между общественной этикой, логикой и памятью. В нормальном типе эти три вещи объединены, потому что характер выражает ту же внутреннюю последовательность, что проявляется равным образом в логической строгости и в том единстве жизни, которая позволяет помнить, сохранять в памяти, сознательную связь с собственным прошлым.

Согласно мировоззрению Вейнингера, как раз эта совокупность способностей и характеризует мужскую психологию по сравнению с женской. Которая, напротив, в принципе текучая, менее логическая, ненаправленная, управляющаяся в большей степени импульсами чувственности, чем строгой логикой и этикой. «Человек ускользающей расы» кажется больше женщиной, чем мужчиной».

Можно трактовать, что мною как бы развиваются далее и систематизируются взгляды плеяды социальных изследователей: - Кортеса, Шмитта, Юнгера,  Эволы, Вейнингера и т. д.

Но это поверхностная иллюзия! Эти мыслители так и не смогли покинуть системность господствующей сегодня «общепринятой» догматики идеологии политического иудаизма. Их объединяет Сущая мировоззренческая материалистика! Тот же Шмитт , как и все остальные социологи, в своем теологическом заблуждение не увидел материалистичность и дегенеративный, ущербный реализм любых религиозных и общечеловеческих «учений». Их коллективная изследовательская мысль в расовом (национальном) плане осталась в линейном этическом поле».

Эстетика Расы и Типологии, творцов Мировых  Культурологий, является единственным Абсолютом Нашего с Вами Мiра народов. В этом плане сам Мiръ качественной оценки нелинейной мысли остался этим несомненным провидцам недоступен. Они не смогли «вылезти» из объятий идеологии политической иудаистики, это их беда, не вина! Так сам Эвола утверждением - «мы надеемся на то, что вмешается какой–нибудь энергичный профилактический процесс, который сможет вновь восстановить единство», здесь уходит в ложную космополитическую безпредметность, где Истину Нам с Вами не сыскать, и в принципе.


определение буржуазии как «класса дискутирующего» и вывод о том, что его религия - это свобода слова и печати». Шмитт видел в этом стремление буржуазии уйти от ответственности и принятия решения.

По мысли Шмитта доминирующее дискуссионное стремление либерала отказаться от ответственности принятия решения и дезавуировать его политическим обсуждением, в котором решение растворяется, так как не имеет властной, авторитарной основы ответственности, приводит к ослаблению властного начала, что представляется крайне опасным в ситуации социальных трансформаций и социальных потрясений. «Класс, который переносит всю политическую активность в говорение, в прессу и парламент, не соответствует эпохе социальных битв».

Вот прямо здесь, в оценке «дискуссий», как методологии  либеральной политики и метафизической основой либерализма, показательна глубокая пропасть между линейным мироощущением Шмитта, как и иных консерваторов и моими мироощутительными выводами о Сущности Истории Народов в Типологическом, созидающе Культурологическом Духе и ее Великоруском расовом смысле Бытия. Как и Сути Русской Истории в частности.

Шмитт и К так и не смогли сделать последний шаг к расовому типологическому, культурологическому Сущностному мироощущению, подойдя к нему вплотную. Это их беда, не вина. Они в методологии и системности своих психосоциологических изследований, оставались в поле плоской материалистической точки зрения «эволюционной линейки смены формаций». Где догматически признавалось, что само ветхозаветное иудохристианство это религиозная мистика «библейского еврейского народа», а «вселенские соборы» духовное движение христианских мистиков по осмыслению его Основ и коллективистской выработки его догматики.

Но с моей точки зрения ветхозаветное иудохристианство, как религиозное мировоззрение и церковное «учение», есть наркотический интердикционный туман дьявольщины «мировой интернационалистики», наброшенный человеконенавистнической иновидовой животной дьявольщиной на мир народов. Его главная цель очевидна, вызвать в народах мира полный догматический разрыв с прежними природными Жизненными Традициями Народов Мiра, с  их «солнечной» мистикой. Методология была примитивной, но действенной, террористическое внедрение в Среду Народов уничтожительного представления их природной мистики, как «язычества», в образе «дремучей отсталости» всех скопом их убеждений и Жизненных Традиций! А «вселенские соборы» есть практическая методология идеологического обоснования догматов этой мировоззренческой иудаистики.

Они видят дискуссионную методологию либералистики спекулятивно сравнительно, как выжидательную половинчатость, как трусливый метод ухода от ответственности за принятие «властных решений». А я качественно постулирую «феномен» явления «либеральной дискуссии», как методологию элемента свирепой войны иновидовой человекообразной, человеконенавистнической дьявольщины – «Сначала было Слово», идеологически направленной против деятельной культурологической  Цельности природного психосоциального мироощущения Наднациональных Народов, его природной расовой Космологии и Космогонии созидающих  расовые Сущности Типологии  Мировых Культур, этого единственного Абсолюта Нашего с Вами Божественного Мiра. Явственно ощущаю конкретную идеологическую и практическую войну либерального клана против Человека Социально Созидающего, против его природной социальной типологической деятельности, как и личной властной и хозяйственной самодеятельности, в том числе и против его природного расового культурологического творчества!

Убежденность Шмитта и К в том что: -

«В условиях европейских революций, атаки на монархическую власть со стороны разрушительных сил они считали методологией необходимой для спасения власти и государства есть путь утверждения диктатуры. Для них диктатура была средством обеспечения общественной безопасности в условиях чрезвычайной ситуации. Шмитт и К полагали, что государство на основе законности в состоянии обеспечить порядок, если подданные прислушиваются к закону и следуют ему, но если одной законности недостаточно для обеспечения порядка, тогда диктатура должна спасти государство» - разрушительна по Сути.

В этой программной тираде Шмитта и К нет Основы главного природного типологического расового Духа Имперского Наднационального Народа и влияния «коллективного безсознательного» имперских народов. Развенчал эту ущербную мировоззренческую позицию их современник великоруский правовед Иван Ильин в работе «Наши задачи». Там Ильин обозначил все приоритеты грядущего Русского Воскресения. Ильин постулировал то Сущностное Вечное, что диктатура в социальном плане, как освобождение от иновидовых и инорасовых пут колонизаторов государственной жизни Русского Мiра по возвращению России на свой Русский Имперский Путь, есть явление временное. Она может и должна носить исключительно «лечебно-санитарный» антилиберальный имперский характер для и Русского Народа и для Семьи Имперских Народов. Ее конкретная длительность и есть продолжительность этого «инкубационного периода», в чем я полностью изначально солидаризуюсь с Великоруской Типологией прозрений Ивана Ильина.

Сегодня Мы с Вами тонем в красной писанине Проханова и Дугина с К. Эти бывшие «южинцы» проталкивают иносказательную «мамлеевщин» - «Хаос рождает (управляемый В.М.) Порядок» через «прилепинщину» и «бородаевщину» с им подобными. Патриотически государственно обслуживая текущий «военный момент».

Организовать этот «инкубационный период» и решили авторитарные держатели «исполнительной власти» РФ с объявлением СВО. Но все буксует даже через практически три года боевых действий, а недалекая публика возмущается бездействием «главнокомандующего» и К. Они не замечают конституционных колониальных пут наложенных Мировыми Глобалистами, Ростовщиками на любую конструктивно-созидательную деятельность в РФ конституцией 1993 года. Там не только разделены «ветви власти», но и внутри этих ветвей, как и во всей системности РФ, царит законодательно-конституционное безвластие. А конструктивная деятельность в ходе СВО стала насущной необходимостью. Так, к примеру, в тюрьму по суду помещен генерал Иван Попов, а освободить его может лишь тот суд, который заключил под стражу. Более того, просьба защиты Попова сменить судью по недоверию методов ведения суда и принятия процессуальных решений, отклонена как безосновательная, словом здесь полный тупик  и т. д. Это и есть Суть пробуксовки военных и внутригосударственных оперативных решений и ходе государственной «чрезвычайной ситуации» СВО!

Вот такие глобальные вопросы подняла речь Юрия Селезнева на дискуссии 1977 года. И Мы с Вами затронули здесь лишь их малую часть.