Мои вы золотые дети

- Бывает Кузя сидит, смотрит в чистое небо и гавкает. А я посмотрю, посмотрю, а там никого нет. Но кто-то, то есть там, раз он гавкает.
Сегодня в огороде пороюсь и думаю, да что же у меня в ухе жужжит то? Так повернусь, жужжит и так стану жужжит. Поднимаю голову, а это «дрончик» надо мной висит и смотрит на меня электронным глазом. Взирает, так сказать, всевидящим оком. Я работаю, а он висит надо мной. А вокруг же никого. Вот чего ты прилетел, вот что тебе надо от старой больной бабы? На жопу мою смотреть? Ну, ладно была бы я молодая и красивая. Может быть, ещё и поулыбалась, и попозировала тем, кто на меня смотрит. Но я же старая, мне стыдно и стыдно должно быть тем, кто наблюдает. Как-то неправильно всё это. Да и на нервы действует. И так каждый день, я в огород, а он уже летает и жужжит надо мной. И так это надоедает. Смотришь на него и думаешь: «Чем бы тебя?».  Палкой, камнем, так не попаду, было бы ружье, так нет его. Нужно завести себе птицу такую, которая бы охотилась на дроны. Видела видосик, как лебедя снимали с дрона. Как он летит красиво, перышки на ветру шевелятся, весь такой  растакой величавый. Но видать достал лебедя этот летящий рядом дрон, что он напал на него и утопил, как говорится, в пучине морской. Во, хочу такого же лебедя в хозяйство себе завести. Не, ну какого ты летаешь тут, тоже мне железная птица. 
- Но если в чем-то плохо, то должно быть где-то и хорошо. Тут ведь главное это ХОРОШО не проморгать, как говорится открыть по шире ворота и сказать: «Заходи гостем будешь!». И оно зайдёт, прискачет на четырёх копытцах, а может даже и на восьми, и будет по тебе пешком ходить. Так сказать радовать будет! Как в том мультике: «Радовает нас, радовает нас!». 
- Так о чем это я? Ах да! Одна радость, две козынятки родились и везде вместе бегают. Если ода спит, вторая её за ухо треплет, мол: «Вставай нечего спать, мы с тобой в животике вместе сидели и ножками дрыгались, должны и тут вместе бегать и радоваться. Слышишь меня, вставай, мы с тобой одной крови ты и я!». Хм, интересно за ними наблюдать. Сижу на перекуре вот тут на веранде. Птички поют, весна, хорошо. А детей козлячих выпускаю тут рядом погулять, попрыгать по ступенькам. Эх, они и так, и сяк, и с прискоком, и с разворотом. И тут Кузя: «Гав, гав гав!». Пёс хоть и старый, а голос остался такой ух, громовой, хороший голос. И козынятки мои раз и попадали на колюшки. Заметила: чуть какой шорох, они тут же прижимаются к земле и головку вниз, и всё, нет козлят, слились с землёй. А что, сами серенькие с чёрными пятнышками, если ляжет «худобенка» эта в серо зелёную травку, то и не видно её. Сын дал имена им, говорит:
- Что это у тебя дети пятый день без имён ходят? Как назовёшь?
     А я и не знаю, как назвать, дети и дети, ничего умного в голову не приходят.
- Ну, раз они братик и сестричка, может быть Кай и Герда?
- О, точно. Да, Вася? Таких имён у нас ещё не было. Да, Каюшка, да, Гердочка? Да мои хорошие, да мои лапоньки. У Гердочки бантик беленький на макушке, а Кай с чёрными носочками на ножках. Когда одного беру из ящика, второй плачет, говорит: «Ма, ма-а-а, ты зачем меня оставила тут одного?». Гердочка смышленее братика. Когда есть хочет, подходит ко мне и начинает «смоктать» мои пальцы на ногах, хожу то босиком. А потом лезет на спину, когда сижу на перекуре, потом на ручки ко мне лезет и начинает «выцыловывать» мою бороду уши, шею, в общем куда достанет. Покормлю обоих, отпущу, а они опять вдвоём, на спину ко мне, на ручки и ну целовать меня. Всё, все, хватит по мне «горсать», говорю им, идите вон к Кузе приставайте. Но пока пять кругов по мне не сделают не уходят.
- Сашка на Светку смотрит голодными глазами. Ходит да облизывается. А на прошлой неделе говорит ей: «Это у тебя в доме не правильно стоит, а это не по хозяйки лежит. А там я вот это сделаю!». В общем, в мыслях уже перебрался к ней жить. А Светка говорит про себя: «Ни кто ты и звать тебя никак, ишь чего удумал, ишь раскомандовался! Хочешь любить, люби но только на расстоянии, а я, может быть, отдохнуть хочу от вас мужиков!». 
- Приходила ко мне вчера.

Поболтали о том, о сём, да можно сказать ни о чем, бабьи «балачкы». Говорю ей: «Справненькая ты стала, груди появились, попа, личико округлилось. А то ж шклявотина была сорок второго размера. Шла по улице и ветром сносило!». «Ага, - отвечает, - сама удивляюсь, откуда все взялось?».
- Да оно и понятно, нервы то никто не мотает. На веранде у меня парапет невысокий такой, а дальше на его уровне бабушкин советский диван доживает свой век под Кузей. Вот мои детки на парапет прыг и чап-чап по нему, и на спинку дивана скок. А там, в конце Маня лежит на тумбочке. И шипит моя кошка на них. Может и лапой по «морде» дать, если что-то не так, не по её кошачьему закону. Если кто-то из животных провинился, и я ругаю, может подойти к виновному и по «морде» лапой шужух. Мол: «Что это вы маму не слушаете, не порядок! Муха знает, да Муха?». А внизу Кузя лежит. Эх, они прыг вниз на Кузю, а Кузя: «ррррррррр», - на детей моих козлячих. А я Кузю по морде ладошкой шужух по Маниному закону, мол: «Куда ррррррррр, я тебе гавкну на них, это свои!». Понял пёс, проникся. Вон лежит лапы кверху, а Кай и Гердочка вдоволь лазят по старому псу, а тот терпит, нянчится, значит. Ну, хоть какая-то польза от старичка.
- Не успела дать имена моим шмокодявкам, приходит Олегов друг, как увидел козлячих детей, а те прыг-скок, прыг-скок, забавные такие, ну, игрушечки, только живые. Пришёл, значит, и глаз положил на них, и давай просить продать ему Герду: «Куда, - говорю, - она же ещё маленькая, ей пять дней от роду, она ещё травку не кушала, цветок не нюхала, только молочком мамкиным питается!». «Нет, ты вот продай и все, я хочу старенькой тётке козу в подарок купить!». «Так и купите козу, которая с молоком уже и будет вам счастье. А эта пока вырастет, пока молоко даст. Это два года пройти должно. На эту осень случать нельзя, так как маленькая ещё, только на следующую. А это вам козла надо будет искать. Целая проблема, потом беременность четыре месяца у козы!». «Нет, говорит, хочу, чтобы с малку воспитать!».
- Пока говорили, пролетала низко над головой такая мощная железная птичка. Летит, гудит, дребезжит на первой скорости, собаки мои боятся, козы к земле жмутся и тут как перейдёт эта птичка на вторую скорость, что аж внутри сердце с испугу всё сжалось. Оказалось, птичка эта железная перышки свои смертоносные куда-то выпустила. Получается, это не вторая скорость была, а звук от этих «перьев». Дорогущая наверное, «птичка», мммммм. Не, мы такую с Васей не потянем, да и не надо нам, ну разве что пепелац. Сяду я в него, Вася заведёт и полетим на тарахтелке небо коптить. Страшно, и все это прямо над головами нашими. Руку протяни и достанешь, вот прям над орехом пролетела. Забралась Гердочка на руки ко мне и дрожит всем телом, а я её глажу, по спинке.  Шерсточка такая мягонькая,  нежная, а девочка мелко, мелко так вся трусится. «Ну все, хорошая моя, - говорю ей, всё моя ласковая, успокаивайся уже ничего, всё прошло, тихо!». А она ушки мои целует, бороду выцеловывает, в губы целоваться лезет, благодарит значит.
- В прошлом году у Сашки коза на привязки стояла и тут какая-то техника старая, вонючая, еле пыхтящая пролетала. Наверное, ещё со времен второй мировой. Ну и коза испугалась дергнулась, а ну такое страшилище увидеть, такого птеродактиля винтокрылого. Дергнулась и шею себе свернула. Вот Герда на ручках сидит и Каюшка тут как тут. Тоже залез ко мне на руки и прижался к груди. Хорошие такие, сидят на ручках у мамки. Друг без друга не могут. Ну, куда отдавать? Какой такой снежной королеве хотят увезти мою дытыну. Их же нельзя разлучает, плакать будет второй постоянно. Я заметила, им нужен такой постоянный контакт, чтоб друг об дружку потереться, прикоснуться, понюхатся. Вот сидят на ручках и целуются детки. Так чудно, как Боженька всё устроил. Слава Богу за все! У Кая рожки уже пробиваются, больше, чем у Герды, так что будут мои козы рогатые. Подрастут и пойдут по ореху лазать, как раз где квадрокоптер за мной подглядывает. И рогами, рогами его и все, нет квадрокоптера.

Ну а что делать, если нет у меня боевого лебедя? Зато будут боевые козы: «Да Каюшка, да Гердочка? Мои вы золотые дети!». 
- В этом году, думала, урожай будет некуда давать. Звоню сыну, говорю: «Готовь банки, будет у нас урожай богатый!». А вот не тут было. Как говорится: «Хочешь рассмешить Бога, скажи свои планы на завтра!». Так и у нас в одну ночь ударили весенние заморозки и все вымерзло. Орех стоит чёрный, листья пожухлые роняет, виноград весь скукожился, яблоки посыпались, вишни тоже. Когда такое было чтобы райки пропали? За тридцать лет, сколько здесь живу, не было такого от слова совсем. Ох, чует моё сердце, пойдём мы по миру с котомкой искать лучшей жизни. А где она лучшая, когда каяться нужно перед Богом здесь. Может тогда и покров будет от Царицы Небесной!