300. О теме секса в искусстве

ФОТО И ТЕКСТ  МУРАТОВ вИТОЛЬД


Задача изображения полового акта состоящая в том, чтобы ни коим образом не превращать его в пошлость, блестяще была решена еще в древности  неизвестным гончаром,( жившим две тысячи лет тому назад), путём изображения на стенке керамического горшка сцены секса. . Этот глиняный черепок, изготовленный в I веке  до н.э. в Ареццо следует отнести к числу самых значительных с точки зрения гуманизма  произведений  искусства не только античности, но и всех времен. Откровенное изображение сцены совокупления симпатичной молодой пары великолепно иллюстрирует основной принцип настоящего искусства: «Искусство – это не "ЧТО", искусство – это КАК»
По-видимому, робость перед трудностями, связанными с необходимостью удовлетворять  высоким требованиям морали, служит одной из причин того, что тема сексуального поведения человека на протяжении веков полностью никогда не была раскрыта  с такой ясностью и простотой, как это сделал по нашим данным впервые неизвестный гончар, или его коллеги,  наладивши  производство горшков с этим чрезвычайно популярным для эпохи перехода к новому тысячелетию сюжетом.

Но справедливо и то, что главным предназначением человека является продолжение рода, что ясно предписано Богом, бросившем в массы призыв:    «Плодитесь и размножайтесь».
И именно поэтому  темой искусства является более или менее замаскированное изображение различных коллизий, возникающих при удовлетворении взаимного влечения полов.
До сего времени граница между искусством и порнографией не установлена и неудача   происходит из-за непонимания упомянутого выше принципа.
 
Главное отличие искусства от документалистики в любом ее виде состоит в том, что задачей искусства является не просто передача конкретной информации, а апелляция к подсознанию с целью вызвать определенные в нём ассоциации.

Так, если спросить солдата, о чем он  думает, глядя на кирпич, тот ответит: «о бабах». Но, поскольку мир ассоциаций глубоко индивидуален, принципиально невозможно установить единые критерии оценки художественных произведений.

Потому обречены на неудачу попытки провести грань в пространстве тем и сюжетов, имеющих отношение к сексу и эротике. Попытки этого  приводят к абсурду.При современном состоянии культурных ценностей Фаллос показывать можно, но только в спокойном его состоянии. А вагину женщины – нельзя категорически.Но с умилением сравнивать ее с цветком – пожалуйста.

О «жарких и безумных ночах» исполнять романсы и аплодировать исполнителю – можно, а изображать то, что происходит в эти ночи –  нельзя и т.д.

В связи с этим  целесообразно дать свое определение порнографии:

 Порнография есть способ отражения и стимулирования сексуальной  активности людей, отличающийся тем, что в нем с целью эпатировать зрителя отрицается  духовная составляющая  эротики и секса, и намеренно подчеркивается их физиологическая составляющая.С чем мне в своём детстве довелось столкнутся в своих контактах со сверстниками из уголовного мира и его системой ценностей.


Представляется, что такое определение весьма конструктивно, поскольку позволяет снять значительную часть запретов с тем и сюжетов, всегда интересовавших людей и не только имеющих отношение к искусству и дать ему, возможно, новое дыхание. И я в своей работе и  пытаюсь в ряде случаев реализовать эту мысль


Короче говоря, порнография – это фальшь, балаган и хамство, суть которого заключается в умышленном и откровенном нанесении ущерба достоинству людей. И снова приходится повторять: «Искусство – это не ЧТО, искусство-это КАК».

Настало время, когда публика  привыкает и к легализации пдловой жизни. Но, к сожалению, это происходит не путем эволюции тематики высокого искусства, а через вульгарную порнографию. И делается это средствами масс-медиа, гласным образом через Интернет, для которго коммерческий успех значительно важнее эстетической ценности распространяемой ими информации.


Возможно, рассуждения на эту тему представляют собой попытку ломиться в открытую дверь. Ведь и в наше время модная толерантность и не только терпимость, но и неподдельное уважение к достижениям азиатских культур заставили книгоиздателей и читающую публику рассматривать цикл «Камасутра», как естественный элемент здоровых человеческих отношений и теперь книги на эту тему свободно печатаются и продаются в цивилизованных странах. Но ведь я живописую не  людей вообще, а нас с Бэллой.
И это заставило  меня совершить этот затянувшийся экскурс в историю вопроса.

Если разобраться, за всеми проявлениями ханжеской благопристойности зачастую нет  ничего, кроме бессильной злобы импотентов и физически неполноценных людей и их зависти к тем, кто еще способен испытывать удовлетворение и радость от  восприятия эротических сцен и занятий сексом
Для этой публики половой акт со всей сопровождающей его эмоциональной встряской значит не более, чем посещение сортира.
 
Понятно, что авторы полотен с уклоном в эротику на протяжении веков  вынуждены были считаться с мнением лицемерного и пошлого быдла, занимающего все ступени социальной лестницы снизу доверху. Ведь авторы эти  зарабатывали себе на хлеб насущный.
 
В более тяжелом случае осуждение наготы основано на иезуитском лицемерии, проявляемом  некоторыми на глазах  окружающих с целью убедить их в своей благопристойности и заработать на этом их одобрение.

Нередко в основе этого поведения лежит отсутствие чувства собственного достоинства и, как следствие этого, неуверенность в себе .

Задача изображения полового акта состоящая в том, чтобы ни коим образом не превращать его в пошлость, блестяще была решена еще в древности  неизвестным гончаром, жившем две тысячи лет, на стенке керамического горшка. Этот глиняный черепок, изготовленный в I в. до н.э. в Ареццо следует отнести к самым значительным произведениям  искусства не только античности, но и всех времен. Откровенное изображение сцены совокупления симпатичной молодой пары великолепно иллюстрирует основной принцип настоящего искусства: «Искусство – это не ЧТО, искусство – это КАК».
Иными словами в искусстве нет запретных тем, но есть понятие о хорошем и плохом вкусе и представление о чувстве такта.
 

По-видимому, робость перед трудностями, связанными с необходимостью удовлетворять этим высоким требованиям, служит одной из причин того, что тема сексуального поведения человека на протяжении веков полностью никогда не была раскрыта с такой ясностью и простотой, как это сделал неизвестный гончар, или его коллеги, начавшие массовое производство горшков с этим чрезвычайно популярным для эпохи перехода к новому тысячелетию сюжетом.

Но справедливо и то, что главным предназначением человека является продолжение рода, что ясно предписано Богом, бросившего в массы призыв  Библии: «Плодитесь и размножайтесь». И именно поэтому главной темой искусства является более или менее замаскированное изображение различных коллизий, возникающих при удовлетворении взаимного влечения полов.
До сего времени граница между искусством и порнографией не установлена и это происходит из-за непонимания упомянутого выше принципа.
Главное отличие искусства от документалистики в любом ее виде состоит в том, что задачей искусства является не передача конкретной информации, а апелляция к подсознанию с целью вызвать определенные ассоциации.

Так, если спросить солдата, о чем он  думает, глядя на кирпич, тот ответит: «о бабах». Но, поскольку мир ассоциаций глубоко индивидуален, принципиально невозможно установить единые критерии оценки художественных произведений.

Потому обречены на неудачу попытки провести грань в пространстве тем и сюжетов, имеющих отношение к сексу и эротике. Попытки этого  приводят к абсурду. Фаллос показывать можно, но только в спокойном его состоянии. А вагину женщины – нельзя категорически.

Но с умилением сравнивать ее с цветком – пожалуйста. О «жарких и безумных ночах» исполнять романсы и аплодировать исполнителю – можно, а изображать то, что происходит в эти ночи –  нельзя и т.д.
В связи с этим считаю целесообразным дать свое определение порнографии:

 Порнография есть способ отражения и стимулирования сексуальной  активности людей, отличающийся тем, что в нем с целью эпатировать зрителя отрицается  духовная составляющая  эротики и секса, и намеренно подчеркивается их физиологическая составляющая.

Представляется, что такое определение весьма конструктивно, поскольку позволяет снять значительную часть запретов с тем и сюжетов, всегда интересовавших людей и не только имеющих отношение к искусству и дать ему, возможно, новое дыхание. И я в своей работе и  пытаюсь в ряде случаев реализовать эту мысль.


Если женщина нагло предлагает себя –   это порнография. Но если видно, что партнеры не работают на публику, и заняты только друг другом, хотя изображены в момент совокупления и ясно видно, что партнер дом упора  сумел ввести  в партнершу свой член (см. например, приведенные ниже рельефы из Каджурахо) –   это все равно не порнография.  Такая картина ничего, кроме снисходительной доброй улыбки, сочувствия и светлой зависти не вызывает.
Короче говоря, порнография – это фальшь, балаган и хамство, суть которого заключается в умышленном и откровенном нанесении ущерба достоинству человека. И снова приходится повторять: «Искусство – это не ЧТО, искусство-это КАК».

Настало время, когда публика  привыкает и к этим изображениям. Но, к сожалению, это происходит не путем эволюции тематики высокого искусства, а через вульгарную порнографию. И делается это средствами масс-медиа, гласным образом через Интернет, для которых коммерческий успех значительно важнее эстетической ценности распространяемой ими информации.
С этим смириться нельзя, и потому я в своих работах сделал попытку, не отказываясь от требований современной жизни, показать, что возможен и другой путь.
Возможно, рассуждения на эту тему представляют собой попытку ломиться в открытую дверь. Ведь и в наше время модная толерантность и не только терпимость, но и неподдельное уважение к достижениям азиатских культур заставили книгоиздателей и читающую публику рассматривать цикл «Камасутра», как естественный элемент здоровых человеческих отношений и теперь книги на эту тему свободно печатаются и продаются в цивилизованных странах. Но ведь я живописую не  людей вообще, а нас с Бэллой.
И это заставило  меня совершить этот затянувшийся экскурс в историю вопроса.

Если разобраться, за всеми проявлениями ханжеской благопристойности зачастую нет  ничего, кроме бессильной злобы импотентов и физически неполноценных людей и их зависти к тем, кто еще способен испытывать удовлетворение и радость от  восприятия эротических сцен и занятий сексом.
Для этой публики половой акт со всей сопровождающей его эмоциональной встряской значит не более, чем посещение сортира.

Понятно, что авторы полотен на протяжении веков  вынуждены были считаться с мнением лицемерного и пошлого быдла, занимающего все ступени социальной лестницы снизу доверху. Ведь картинами они зарабатывали себе на хлеб насущный.
В более тяжелом случае осуждение наготы основано на иезуитском лицемерии, проявляемом  некоторыми на глазах  окружающих с целью убедить их в своей благопристойности и заработать на этом их одобрение. Нередко в основе этого поведения лежит отсутствие чувства собственного достоинства и, как следствие этого, неуверенность в себе и сильная зависимость от чужого мнения, то есть вульгарный конформизм.