Условный рефлекс

       Дело было вечером.
Вечером по общежитию Ленинградского ветеринарного института вдруг побежали ребята из студенческого совета:
-      Ахтунг! Ахтунг! Полундра! Боевая тревога!
-   Что случилось?!!  -  ну, да, не каждый день так во все двери барабанят с криками, видимо, уж что-то стряслось так стряслось.
-   Всем передайте, а старостам групп особенно. Завтра всем в институт идти при параде. Девочкам короткими юбками не светить! Парням свои лохмы битловские помыть-причесать! Комсомольские значки не забыть! Боже упаси кому-нибудь опоздать на  лекции: стипендию не увидите до конца года.
-   К нам что, иностранная делегация в гости припёрлась?
-   Хуже! Военно-медицинская академия!
   Мама дорогая…  Коллеги… нашему забору троюродный плетень.  Это что же такое произошло?!
   Оказалось  -  скандал. В научных журналах опубликовано расхождение результатов опытов. Опыт простейший, по Павлову: условный рефлекс, скорость выделения желудочного сока у собаки при виде пищи. Собаке делают фистулу, то есть искусственное отверстие в желудке, ставят перед ней миску с кормом, и она на это рефлекторно реагирует. Выделяет желудочный сок, и это можно наблюдать. Так вот то что у них, и то, что у нас  - совершенно разные данные. Цифры разбегаются.  Военно-медицинские собаки реагируют быстрее. Значит, кто-то где-то накосячил.
   Учёные мужи с обеих сторон встают на дыбы и начинают выяснять, кто тут учёнее. И обвинять друг друга в нечисто проведённых опытах, дискредитации науки, подсиживании, небрежности, тупости… и это только самые мягкие выражения. Медики с большими звёздами на погонах презрительно кривятся, а наши матёрые профессора-ветеринары стоят на своём насмерть, как Джордано Бруно. Вы, мол, звездитые медики, понимаете в людях, вот об опытах на людях и можете судить. Хотите  -  делайте им фистулу в  желудке, ставьте перед ними бифштекс, и наблюдайте, и публикуйте.  А о собаках позвольте судить тем, кто ими профессионально занимается. А мы на этом не просто собаку, а целую упряжку заодно с каюром съели!
     Накал страстей дошёл до того, что в высоких кругах было заключено несколько таких пари, что дух захватывало. Ставками были: именной пистолет, наградной кубок, львиная шкура, индийская золотая статуэтка, коллекция японских фигурок-нэцке, коллекционный коньяк, иранский старинный кинжал и подлинник Левитана. Маститые и бывалые мужчины вошли в раж. Секретарша ректора, которая всё это разузнала для председателя студсовета, очень боялась, что дело дойдёт до трагедии.
    Ну, что: организовали высокие комиссии для проверки друг друга. Как там условия опытов, порядок регистрации данных и прочие научные материи.
   Сначала, понятно  -  они к нам. Ну, да. Потому что у них чины и престиж, а у нас  -  Министерство сельского хозяйства. А уж потом  -  алаверды  -  мы к ним.
      Так вот, они к нам  -  это прямо завтра.
    Когда надо, ветеринары умеют чесаться очень быстро. Профессия обязывает.  Мигом, оперативнейше была подготовлена аудитория, фотограф, киносъёмка, столы для высоких гостей, станок для собаки и сама, собственно, собака: чтоб непременно была во всём идентична подопытной военно-медицинской. То есть пол, возраст, порода, вес, состояние здоровья, условия содержания. Чтоб у нас, да не нашлось?! Не придерётесь, уважаемые товарищи.
   Назавтра в институте  -  шок и трепет. Парад-алле. Дворы вылизаны, помещения стерильны, студенты ходят все красивые и вежливые до тошноты. И все за наших профессоров переживают. Очень не хотелось бы, чтобы наш институт да макнули прилюдно… Альма-матер всё-таки, какая ни есть.
   В одиннадцать утра приезжают чёрные «Волги» и выстраиваются перед нашим решётчатым забором. Думаю, скромная Черниговская улица такого кортежа никогда ещё не удостаивалась. Во дворе второго корпуса толпа студентов в отглаженных белых халатах, военные медики с интересом разглядывают наши бывшие монастырские постройки, и их с ледяной вежливостью провожают куда надо  и усаживают наблюдать, как мы тут опыты проводим. На задних рядах аудитории нервничает группа преподавателей, у окна  -  двое лаборантов, у дверей наготове стоит студент Сашка Мормылёв: он лучше всех ладит с собаками, у него подопытный нервничать не будет.
-   Можем начинать?  -  осведомляется профессор Никаноров, и по кивку военврача Сашка исчезает за дверью и через три минуты приводит из вольера Джека: немецкая овчарка, кобель, три года, стандарт породы, всё как заказывали. Ставит собаку в станок, начинает фиксировать…Напряжение среди ветеринаров в аудитории вибрирует. Один Джек спокоен, как сфинкс на набережной. Демонстрировать себя  -  это его повседневная служба.
-     Это вы вот так до сих пор работаете?  -  иронично тянет один из военврачей и улыбается криво.
-   Прямо по Павлову? Это же девятнадцатый век. Всё вручную, всё по старинке. Неудивительно, что у вас ошибка в результатах.
-   А у вас иначе?
-   Конечно. У нас порядок. В демонстрационном помещении нажимаем кнопку, в боксах звонит звонок, автоматически открывается нужная дверца, собака пробегает по специальному коридору, сама заходит в станок и ждёт, чтобы её зафиксировали. Она так приучена. У нас -  военная дисциплина.   Отсюда и результаты.
     Ветеринары онемели. Переглянулись. Лица их дружно покраснели в попытке удержать приличное выражение, потом кто-то не выдержал, раздалось фырканье, кто-то поперхнулся, кто-то захихикал в рукав, а потом грянул хохот, сравнимый с артиллерийской канонадой. Ржали все, до слёз, от профессуры до Сашки Мормылёва. И сквозь этот грохот с трудом пробивались сбивчивые рваные объяснения:
-      Поря...порядок у них! Ха-ха-ха-ха! Это же можно упа… упи… охренеть от такого порядка! Ги-ги-ги! Она же зара.. зараза… заранее знает! Как только звенит звонок, собака уже заранее знает, что сейчас её будут кормить! Думаете, только студенты умеют реагировать на звонок? Собаки, знаете, ничуть не глупее! Ну, насмешили, военспецы! У неё желудочный сок начинает выделяться с момента звонка, а не с момента показа ей корма! Протрите вашу чистоту эксперимента, коллеги!
     На гостей было жалко смотреть. На их лицах сменились все цвета радуги и остановились на бледно-сером. Но удар держать они умели, тут ничего не скажешь. Челюсти сжались, ноздри напряглись.
-      Продолжаем!
     На сам  эксперимент уже никто не обращал внимания, кроме секретаря, фотографа, кинооператора и лаборантов. Чего там уже смотреть, всё давно изучено и описано. И результат, понятное дело, предсказуем.
   Когда торжествующий Сашка  наконец вывел Джека во двор, там совершенно случайно оказалось столько народу, как будто там под деревьями стипендию выдавали. Новость о том, как мы умыли саму Военно-медицинскую академию, разлетелась мгновенно, как пожар по спиртзаводу. Авторитет надоевших преподавателей вдруг взлетел ракетой на недосягаемую высоту!
      Расходились студенты, как толпа болельщиков со стадиона после победы любимой команды: с радостными лицами, с хлопаньем по спинам и обещанием вечером хорошенько отметить это дело. Комсомольские значки исчезли волшебным образом, девочки подкрасили губки, мальчики достали сигареты.
      Через полчаса убыла и военно-медицинская делегация, с непроницаемыми лицами увозя результаты проверки. И прямо чувствовалось нам, что кому-то там, в этой самой академии, за солдафонскую и дубовую организацию работы в виварии отвалят таких пряников с перцем, что он в мешке не унесёт. С него не просто стружку снимут, его же до скелета обдерут. Им же теперь публично признавать свою ошибку и, опять-таки, получать по головам от начальства.
Мало того, уплывали теперь все их ставки на пари! Вишенка на торте. Плач Ярославны.
      Ну, что студенты тем вечером отмечали в общежитии такое необыкновенное событие -  это было естественно, понятно и незатейливо. Но, как потом оказалось, отмечали и профессора! Начали, разумеется, в приличном ресторане, но потом, по непроверенным, но достоверным источникам, продолжили у кого-то на даче в какой-то глухомани под Питером. И оторвались там от души. Из наградного кубка пили коллекционный коньяк, чуть не утопили в болоте золотую статуэтку, старинный кинжал бросали в дверь туалета и чуть не убили кого-то, не вовремя выходящего, стреляли из пистолета по непонятным теням в лесу и едва не сожгли у печки львиную шкуру.
       Но это всё, понятное дело, были непроверенные слухи и домыслы.

       А  двоек в тот день у нас студентам не ставили. Никому.