Живодёр. 5 часть

- Очень рад, -  Вука-Вуд всё так же серьёзно пожал нам руки.
-  Мистер Вуд, присаживайтесь. Фрау Готлиб подаст вам чего-нибудь выпить.
- Нет-нет, благодарю вас, -  у Вука-Вуда был низкий звучный голос, но он говорил, нарочно приглушая его. - Я  только хотел кое-что сообщить вам по поводу убийства. Вы ведь сыщик, мистер Холмс?  Вы можете повлиять на решение сержанта Смита?
-  Какого рода решение?
- Мистер Смит сомневается в целесообразности назначения химической экспертизы, в то время, как я уверен: при убийстве использован яд.
-  Может быть, скажете и какой? -  недоверчиво спросил Смит.
-  Скажу. Это парализующий яд животного происхождения - паучий или змеиный. Такой яд оказывает мгновенное действие, внешний вид и состояние мышц очень характерны, я подобного навидался во время миссионерской деятельности в Центральной Америке.
- В таком случае, экспертиза вряд ли поможет -  такой яд практически неопределим, - заметил Холмс.
-  Что же делать? - в голосе Вука-Вуда  звучала растерянность. -  Оставить дело так? Но ведь это освещает историю совсем иначе. Маньяк, убивавший лошадей, едва ли пользовался ядом.
- А меня вообще удивляет использование такого экзотического яда, - сказала Рона. Где его можно достать?
-  Именно поэтому я и пришёл, - сказал  Вука-Вуд, отводя глаза. -  Этот яд можно было взять в моей лаборатории, там был флакон с притёртой пробкой. И он исчез.
-  Как давно?
- Довольно давно.  Я  был тогда болен и дверь не запирал, чтобы женщина, ухаживающая за мной, могла беспрепятственно входить. Когда мне стало лучше, я поднялся с постели и увидел, что яд исчез.
- Отчего вы не заявили в полицию? - пожурил его Смит.
- Я колебался. Время, однако, шло, ничего не происходило, и  мало-помалу я успокоился.
- Подождите-подождите, - протянул к нему руку Холмс.-  Кто эта женщина? Она не могла взять флакон?
-  Это совершенно исключено, - покачал головой Вука-Вуд.- Я полностью доверяю этой леди и даже не хочу её называть.
- И не называйте, - буркнула Рона. -  Я и так знаю, что это миссис Кроу, конечно.
На лице Вука-Вуда отразилось изумление -  разумеется, в рамках природной сдержанности:
- Вовсе нет. С чего вы взяли? Женщина, о которой я говорю, замужняя дама, но она не из местной  элиты -  просто хорошая, отзывчивая женщина.
-  И вам, наверное, не противен запах мёда? -  неожиданно спросил Холмс.
Этот непонятный, но внешне невинный вопрос вызвал на смуглых щеках  Вука- Вуда яркий румянец .
- Откуда вы знаете? -  быстро спросил он.
Холмс тихо засмеялся, но ничего не ответил.
Мы все трое смотрели на него недоуменно.
- Теперь я понимаю, почему вы проповедовали мне вчера о христианском всепрощении, -  сказал Холмс, всё ещё улыбаясь себе куда-то в воротник. -  И понимаю, почему не переступаете   без приглашения мой порог и отказываетесь от еды и питья в моем доме.
Теперь щёки Вука-Вуда пылали ещё ярче.
- Не стоит, Вука-Вуд, - теперь  уже и лицо, и голос Холмса стали совершенно серьёзны. - Я, как и вы, против совести не пойду.  Джон Милуок сделал дурное дело, и чем бы вы ни были обязаны его матери, давить на меня вы не имеете права. Не считайте меня врагом, я не враг и Джону Милуоку. Но человек не должен позволять ярости ослеплять себя настолько, чтобы перестать ценить чужую жизнь -  и мою, и Эхтара Покета, и даже лошадей - это уже не важно, чью.
-  Я не давлю на вас, - покачал головой Вука-Вуд. -  И очень далёк от того, чтобы считать вас своим врагом. Но я могу молить о снисхождении, не правда ли?
- Мы ещё вернёмся к этому, мистер Вуд. Не здесь и не сейчас.
Похоже, викарий был только рад оставить затронутую тему.
- Всё же, как быстро действует яд? -  спросила Рона.
-  Мгновенно. При укусах в голову или шею, я видел, человек падает уже мёртвым.
-  Значит, нож был вымочен в яде? -  спросил Смит. -  Это даже смешно: отравленный тесак.
-  Нет, не тесак, -  запротестовали хором мы все четверо.
-  Это не тесак, сержант, - пояснил Холмс. - По разрезу видно, что лезвие ножа было не длинным и не широким.
-  Ага! Так всё-таки ланцет? -  обрадовался сержант.
-  Не ланцет, а, скорее уж, скальпель, -  сказал я. - Большой скальпель, стандартный инструмент из стандартного набора.
- Стоит прислушаться к мнению специалиста, - улыбнулся Холмс. - Доктор Уотсон знает хирургический инструментарий, как свои пять пальцев.
Я  так и не понял, говорит ли он серьёзно или опять подтрунивает надо мной.
- Джон, большой скальпель - он ведь вот такой всего? -  Рона развела руки. -  В карман спрятать ничего не стоит?
-  Да,  конечно. Но чем это поможет?
Мне никто не успел ответить - со двора послышались  взволнованные голоса, и в комнату буквально ввалились несколько мужчин, в одном из которых я узнал виденного утром пасечника Милуока, и две женщины -  при взгляде на одну из них, пышную блондинку с простоватым лицом,  Вука-Вуд снова залился румянцем.
-  Мы хотим знать, кто убил моего сына, - прохрипел высокий неопрятный мужчина, источающий запах перегара.
-  Я тоже хочу это знать, -  спокойно сказал Холмс. - Но я не врываюсь в ваши дома. Вы же уже второй раз врываетесь в мой дом. Я уже предупреждал, и предупреждаю ещё раз, последний: следующая попытка окончится тем, что я начну защищать свой дом оружием. А сейчас уходите вон.
-  Как бы ни так! - грубо выругался Дуг- старший. - Дайте-ка мне сюда этого боксёра, -  и он протянул руку, чтобы ухватить меня за ворот. -  Слышал, что вы тут говорили. Значит, скальпелем моего мальчика пырнули, учёный господин?
- Не порите чушь! - крикнул я, но мой голос почему-то прозвучал  визгливо  и неуверенно.
Дуг уже крепко держал меня за лацканы. Его дыхание, пропитанное перегаром,  вызвало у меня тошноту.
При этом сержант то ли растерялся,  то ли считал, что не стоит мешать естественному ходу вещей.
- Отпустите меня, - сдавленно сказал я.
- Ну, нет, учёная ты крыса. – когда Дуг говорил,  из его зловонной пасти летела мне в лицо слюна.- Я сейчас выжму из тебя всю твою вонючую душу.
Мне, в общем-то, ничего не стоило освободиться, и будь этот Дуг один,  он уже валялся бы на ковре в гостиной - пьяный в стельку,  боец сейчас он был никакой. Но меня смущали озлобленные лица его молчаливых спутников.
- Люди, - мягко попросил Вука- Вуд  - вот теперь он голос не сдерживал, и мне почудилось, будто в гостиной загрохотал гром, но гром бархатный и ровный. -  Люди, лучше уходите, разойдитесь по своим домам,  потому что ещё ни один серьёзный вопрос не был решён на нетрезвую голову.
-  Не вмешивайтесь,  викарий, -  хмуро сказал Милуок. - Не вмешивайтесь. Здесь отец, у которого убили сына.
-  Уверяю вас, доктор Уотсон здесь ни при чём.
-  Откуда вы это можете знать?
-  Оставьте, Вука-Вуд,-  прорычал и Дуг. -  Я всё слышал собственными ушами. Это он! Он, мерзавец! - и, одной рукой продолжая удерживать меня за воротник,  другой он замахнулся, чтобы наотмашь ударить меня по лицу.
В  следующий миг его лицо стало несказанно удивлённым, а затем перекосилось,  и из глаз потекли слёзы. Я увидел, что Холмс перехватил эту его замахнувшуюся руку за запястье и всё крепче сжимает пальцы  - его костяшки побелели, и рука вздрагивала от напряжения. Я знал силу хватки Холмса - однажды,  ухватившись примерно таким же образом за мою руку, он сломал мне локтевую кость, поэтому я мог только посочувствовать безутешному отцу.
Итак, все молчали. Холмс всё больше бледнел от напряжения, а Дуг корчился от боли, и  неизвестно,  чем бы всё это кончилось  - возможно, ситуация взорвалась бы самым диким немыслимым образом, но в этот миг издалека донёсся ещё один голос - призывая на помощь, кричала женщина.
Холмс разжал свою железную хватку, и Дуг, прижимая руку к животу, согнулся пополам.
- Что-то ещё случилось, -  прозорливо заметил сержант Смит, выйдя из ступора.
- Голос этой миссис Кроу, -  узнала не лишённая музыкального слуха Рона.
- Помогите! Помогите! - кричала  женщина. - Это он!  Он сошёл с ума!
- Да что же вы стоите, Уотсон! -  рявкнул Холмс. - Сержант! Вуд!
Сельчане расступились, и мы выбежали во двор.
Я привык к освещенному Лондону, а здесь стояла такая темнота, словно кто-то завязал  мои глаза чёрным шерстяным платком. Смутный силуэт метнулся ко мне, тонкие руки вцепились в меня умоляюще:
- Доктор Уотсон!  Бога ради! Это полковник. Я не могла говорить... Скорее!  Он убьёт его!
Я  мало, что понял, но послушно побежал туда, куда она тянула меня. Смит и Вуд последовали за мной.
Я плохо ориентировался и только чувствовал под ногами сначала плиты дорожки, потом мощёную площадку солнечных часов и мягкую пыль.
Пахнуло влагой. Я понял, что мы миновали кривую тропинку, и сейчас перед нами откроется бухта. Действительно стало  светлее -  море словно аккумулировало и отражало свет, над ним висело бледное ровное сияние. В этом сиянии мы и увидели на берегу две сцепившиеся фигуры,  правее возвышалось что-то непонятное, и нам всем пришлось вглядеться прежде, чем мы опознали в этом непонятном труп лошади.
В это время фигуры, до сих пор барахтавшиеся в объятиях друг друга очень интенсивно, вдруг расцепились -  мужчина более плотной комплекции  остался неподвижно лежать, а другой закричал голосом доктора Дегара:
- Скорее!  На помощь! Ему плохо!
- И даже очень, -  проговорил я, склонившись над смутным силуэтом лежащего. - Он умер. Что, доктор Дегар, здесь, собственно, произошло?
Но Дегар был не в силах говорить -  от потрясения  и изнеможения он едва стоял на ногах.
Вука- Вуд потрогал лошадиный труп .
- Ещё тёплый, - сказал он. - Ведь это ваша лошадь, доктор?
- Да, это Гаральд ...
- Я сейчас всё расскажу, -  миссис Кроу немного задыхалась, но уже овладела собой. - У меня были подозрения и раньше: полковник часто отлучался по ночам из дома, но я и представить себе не могла, чем он там, в самом деле, занимается. Это открылось вот только что,  и таким ужасным образом, что я...  простите, -  она на мгновение прижала к глазам платок, но тут же скрепилась и продолжала:
- Вы видели, доктор Уотсон, что я была немного в расстроенных чувствах и нарочно пошла побродить по берегу залива. Вскоре доктор Дегар окликнул меня и сказал, что скоро стемнеет,  и мне нехорошо бродить одной, и доктор Уотсон тоже так думает. Он сказал, что он верхом, но оставил лошадь неподалёку.  С ним вместе мы дошли до указанного им места, но лошади там не было. Бухту от нас закрывали кусты, и мы оба не знали, что и подумать, и вот когда мы выбрались на открытое место -  а пока мы занимались поисками, уже успело стемнеть,  поэтому видно было плохо -  так вот, когда мы вышли на открытое место, мы увидели, что лошадь доктора ведёт под уздцы к морю какой-то человек.  Мы не сразу узнали полковника, а он не сразу нас заметил, иначе, возможно,  всё обернулось бы по-другому, но тут мы увидели в руках у полковника что-то блестящее, а в следующий миг полковник взмахнул рукой, жеребец взвился, громко заржал  - и рухнул так, словно у него подломились передние ноги. Только тогда до нас дошла ужасная истина:  это полковник только что  зарезал Гаральда.  А значит, остальных лошадей тоже зарезал он. Доктор Дегар закричал что-то вроде "что вы наделали", и тогда полковник с ножом бросился на него, а  я вспомнила, что дом Мистер Холмса совсем рядом, и побежала туда за помощью.
Тяжело опираясь на трость, подошёл Холмс. С трудом нагнувшись, пощупал рукой труп полковника.
- Он, кажется, поцарапался о свой нож, пока мы дрались, -  пробормотал Дегар, разглядывая следы крови на своей ладони. - Тут кровь. А я как будто бы цел. Впрочем,  в горячке  мог чего-то и не заметить.
- Если бы вы поцарапались этим ножом,  вы бы заметили, - сказал Вука-Вуд,  поднимая с  земли.  скальпель. Он отравлен.
-  Отравлен?
-  Да. Полковник умер от яда, -  Вука-Вуд, как и Холмс, потрогал мёртвое тело. - Да Это совершенно точно. Он  отравлен.
- Кто бы мог подумать! - покачал головой Смит. -  Такой респектабельный человек...
- Сумасшествие может поразить и самого респектабельного человека, и любого бродягу, -  заметил я негромко. - Ведь это всего лишь болезнь.
-  Доктор Дегар, вам придётся зайти в полицейский участок, чтобы дать показания, -  начал распоряжаться сержант. -  Надеюсь, викарий, вас не затруднит проводить домой миссис  Кроу?
-  Да, конечно, - .Вука-Вуд снова начал приглушать свой звучный от природы голос. Он  взял миссис Кроу под руку и повел.
- Вам почти не пришлось приложить к этому делу своё умение, мистер Холмс,-  в голосе Смита звучала нотка виноватости. -  Всё разрешилось само собой. Завтра мистер Покет будет освобождён, жизнь понемногу наладится, а там всё это и забудется, как страшный сон. Мне только жаль, что ваши гости стали невольными свидетелями всего этого ужаса. А ещё жаль родителей убитого Дуга. Но,  слава Богу, всё кончилось.
-  Да, слава Богу, что всё кончилось, -  повторил Холмс.

Мы возвращались домой медленно, Холмс опирался на меня  - он много ходил сегодня и  явно устал до смерти.
Почему-то рядом оказалась Рона. А я и не видел, как она присоединился к нам.
-  Что ж, я должна была остаться там одна с разъярёнными пьяницами? -  неожиданно резко огрызнулась  она на мой вопрос.
-  Прости, я не подумал, -  пробормотал я.
- Бог мой, Рона, ну, и повезло же тебе с мужем, - ровным голосом проговорил Холмс. -  Уотсон - самый покладистый и незлопамятный человек на свете...  Извините ее, Уотсон,  она просто не удовлетворена окончанием дела.
-  Можно подумать, что ты им удовлетворён! – фыркнула его дочь.
-  Вот и следует держать себя так, чтобы можно было подумать всё, что угодно, -  наставительно сказал Холмс. -  Впрочем, сейчас больше всего на свете я хочу лечь в постель.
Он, действительно, совсем расклеился - то и дело кашлял, повисая у меня на плече. Да и знобило его.
Слава Богу, все посторонние из нашей гостиной убрались, но ковёр был перепачкан, дверь распахнута настежь, этажерка упала, как видно, задетая чьим-то  неловким локтем, а  фрау Готлиб подбирала с ковра осколки фарфора.
Холмс кулём свалился на постель,  слабым голосом попросил оставить его в покое и закрыл глаза. Рона, расстроенная и молчаливая, принялась готовить чай.
- В чём, собственно, дело? - спросил я, садясь за стол. - Разве ты не рада тому, что Эхтар Покет оказался ни при чём?
-  А и прежде догадывалась, что он ни при чём.
- Тогда в чём дело? Чем ты так недовольна?
-  Просто досадно, что тебя ослепляет первое смазливое личико, на которое только наткнутся твои глаза.
-  Так ты ревнуешь меня к миссис Кроу? – изумился я. - Ну-у, дорогая, это просто глупо...
-  Во-первых, не называй меня дорогой - я уже сто  раз тебя об этом просила, во-вторых, я скажу тебе что по-настоящему глупо, Джон Хэмиш Уотсон!  Глупо восторженно смотреть в рот жадной, лживой,  неблагодарной твари только потому, что у неё глаза размером с блюдца, а локоны напоминают по цвету сливочное масло.
Я невольно улыбнулся : у Роны были небольшие глаза, да ещё ,к тому же, посаженные довольно близко к переносице, из-за чего она всегда немного переживала. А волосы -  прямые, непослушные, цвета вороньего крыла.
Разумеется,  моя улыбка не прошла незамеченной.
- Я знаю, над чем ты смеёшься. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последний, и как бы ты  не раскаялся в своих восторгах завтра же. – пригрозила моя жёнушка.-
 - Перестань, Рона. Какие ещё восторги! Мне безразличны все женщины мира, раз рядом со мной ты.
-  Лжец, как и все мужчины, -  фыркнула она, но при этом явно польщенная. -  Ты влюбчив, мой милый, нет смысла отрицать. Тем больше чести, - она вдруг неожиданно улыбнулась - вот и пойми после этого женщин, -  в том, что ты не изменяешь мне. Но в данном случае, Джон, твой ангел -  настоящий дьявол. И, боюсь, отец думает то же самое.
Я вспомнил их разговор по дороге домой и задумался: действительно, о своей удовлетворенности расследованием Холмс высказался как-то странно. Но ведь миссис Кроу видела всё своими глазами. А если она лжёт, и полковник Милуок не маньяк то...
Но я не успел ничего толком додумать -  мысли мои стали путаться, и Рона затеребила меня, советуя спать в постели, а не за столом. В самом деле, было уже очень поздно, и мы улеглись, но уснули не сразу. Впрочем, спешу уверить, нашему сну помешало отнюдь не убийство. Все печали мира отодвигаются на второй план, когда волосы любимой щекочут вам лицо, а губы любимой нежно трогают мочку уха -  это уж  мне достоверно известно. Зато через полтора часа я спал, как убитый, и меня не тревожили ни маньяки, ни лошади, ни пьяные мясники, скорбящие по сыновьям.