Глава 22. Алёна. Малая часть от ревности

Он не прошёл мимо меня, а пролетел. Мне показалось, Матвей и не заметил, как я всё время пялилась на него, и ждала пока он ответит мне. Пару раз он сделал одолжение, но слишком уж его глаза были сосредоточенными и холодными. Возможно, я успела многое себе выдумать, однако оставаться на месте я не собиралась. Пошла в раздевалку, схватила куртку и побежала на выход пока коллеги были заняты дискуссией и пытались уговорить Антона и Настю заключить, хотя временное перемирие. Меня не волновало, кто станет управлять нашим магазином, в сущности ничего не изменится, если я приму чью-то сторону, а поговорить с Матвеем сейчас важнее всего, и не только из-за моих каких-то личных чувств к нему.

Его я нагнала, когда он уже садился в машину. Только благодаря своему невероятному равновесию я не покатилась в кроссовках по голому льду. Матвей заметил меня, и, не дожидаясь пока я подойду заранее открыл дверь автомобиля изнутри. Как только я залезла в машину, сразу начала смотреть в окно, проверять не следит кто-либо за мной. В окружении магазина не происходило ничего подозрительного, значит, все ещё озабочены проблемами споров администратора и директора. Тем лучше.

— Почему ты ушёл? — перво-наперво поинтересовалась я. — Как с цепи сорвался. Буквально сбежал от них.

Он глубоко вздохнул, и положил руки, а потом и голову на руль. Прикрыл глаза, и не стал мне отвечать. Тогда я взяла на себя смелость, и легонько коснулась ладонью его напряжённого плеча. Парень не шелохнулся.

— Матвей? Что случилось?

— Всё в порядке, — прошептал он.

Точно что-то произошло. Даже говорить нормально не может. Хотелось выведать причину его молчаливого поведения, однако лезть в душу к тому, кто её сейчас от меня закрывает, я не стала. Придвинулась чуть ближе, положила ему на плечо теперь свою голову, а руками обняла за пояс.

— Всё наладится, чтобы не тяготило тебя. Жизнь как река, она течёт, постоянно не останавливаясь. Всё прекращается только когда русло пересыхает, а наше с тобой будет вечным, — боже мой, что же я несла в тот момент? Не хотела ведь лезть к нему, а сама за своё.

— Всё уже наладилось, — поднялся он, и мне пришлось отодвинуться на прежнее место. Когда он не смотрит на меня намного легче вести себя как его подружка. Теперь я опять превратилась в неуверенную клушу, мнущуюся в уголке как идиотка.

— Эта ситуация тебя наверняка сильно разозлила. Они придут к общему знаменателю, обязательно. Я думаю, ссоры продлятся недолго, — искала я слова поддержки.

— Они либо к нему придут сами, к миру я имею в виду, — пояснил он, — либо администратора придётся поменять на нового.

— Почему именно Настю?

— А почему нет? Она же недовольна процессом работы, — окинул меня Матвей тяжёлым взглядом. — Прошу, давай не будем о них? Я не спал всю ночь. У меня голова раскалывается.

— Что ж хорошо. Тогда я тоже попрошу тебя кое о чём и вернусь к работе, — сердце моё забилось чаще. Сейчас он согласится или нет, и от этого будут зависеть мои отношения с сестрой, по которой я неимоверно соскучилась.

— Проси. Надеюсь это что-то важное.

— Очень. Дело касается моей сестры — Лили. Она не отвечает мне на звонки. А сообщения выдаёт настолько сухие, что я не знаю, как мне жить дальше и что думать. Я волнуюсь за неё, а она не понимает. Помоги связаться с ней, — молила я искренне. Всё утро и весь вчерашний вечер я пыталась до неё дозвониться, но она намеренно сбрасывала звонки, словно мне назло.

— Я думал, ты попросишь что-то невыполнимое.

— Для меня это оно и есть, — с отчаянием признала я.

— Встретиться с Лилей не составит труда. Могу организовать это даже сегодня. Или в любой другой день, по твоему усмотрению, — предложил Матвей.

— Сегодня было бы чудесно, — воспаряла я духом.

Мацкевич достал свой навороченный телефон и, сделав пару кликов пальцем, набрал чьей-то номер. Ответили ему незамедлительно.

— Здравствуй, у меня к тебе срочное дело, не требующее отлагательств…. Что? Какой контракт? Ты дурак? Не собираюсь я заключать никаких контрактов с вашей семейкой. Господи Ковалев отвали от меня, вкладываться я тоже ни в кого не стану. Позвони Крамскому тот тебе «поможет», — говорил он без напряжения, однако в голосе Матвея читалась тонкая нотка нарастающего раздражения. — Дело касается твоей благоверной. Я краем уха подслушал: вы съехались?.. Поздравляю. А вот тебе меня поздравить не с чем, потому что я невезучий. В общем, мне надо вечером встретиться с тобой и с твоей девушкой…. Обалдел?.. Нет, конечно, я играю роль добродетеля и собираюсь помирить сестричек…. Ты думаешь, меня волнует, что чувствует девчонка? Я сказал, они встретятся, и точка. В девять, рядом с моим домом есть кафе, там будем вас ждать. — И напоследок бросил ему то, что я мало ожидала. Однако это прозвучало как насмехательство. — Не прощаюсь, целую.

Матвей первый сбросил звонок и убрал телефон в карман.

— Устроил. Вечером будешь мне петь дифирамбы о благодарности, — улыбнулся Мацкевич и протёр глаза. — А до того мне надо выспаться.

— Ты был груб. Не заметил? — возможно, я ляпнула это не в тот момент, но мне не понравилось, в каком приказном тоне он вёл беседу с… Парня Лили, кажется, Димой звали?

— Может чуть-чуть, но Алёна я так устал. Эти ещё мне нервы потрепали, а Дима вообще слов русских не понимает, — снова он стал тереть глаза.

— Ты же извинишься потом перед ним? Он всё-таки нравится моей сестре, — припомнила я.

Он кивнул в сопровождении сонного «угу».

— Как ты за руль сядешь? А если что-то случится? У тебя нет людей кто смог бы довезти в безопасности до дома? — меня, правда, сильно волновало его состояние. Складывалось впечатление, что Матвей совсем за ночь глаз не смыкал. Тогда возникает новый резонный вопрос: а чем он тогда занимался?

— Есть, но мне лень их вызывать. В любом случае я часто чувствую себя сонно. У меня типа хронический недосып, поэтому я привык.

И тогда я решилась рискнуть:

— Что ты делал прошлой ночью?

Рано! Рано я стала его пилить! Или я пока ещё не пилю? Но это же точно можно считать допросом? Боже, как же сильно я загоняюсь.

— Развлекался, — раздражённо поджал он губы. — С парнями в клубе. Обсуждали дела.

Я сжала побольнее кулачки. Какая же я дура! Зачем спросила, теперь он сочтёт меня ненормальной девушкой, которая следит за каждым его шагом. А может я такая и есть? Раньше предметом моей паранойи была Лиля, теперь стал Матвей.

— Я, наверное, пойду, до встречи, — стоило мне открыть дверь, и сделать ровно один шаг, как за запястье меня внезапно схватила мужская горячая ладонь и вернула на место. Дверь снова захлопнулась.

— Почему так резко засобиралась Алёна? — в нём мигом что-то переменилось, и Матвей расцвёл. На лице появилась та самая нежная улыбка, и почти пропало желание уснуть. — Я обидел тебя? Но я, правда, был в клубе с друзьями. У меня их достаточно много, и мы часто так проводим время. В этом ничего нет. Просто компания ребят, выпивает и обсуждает, у кого, что навалилось за неделю.

— Я поняла, я не обиделась. Это же глупо, — отвела я взгляд, потому что когда он начинал так смотреть, я становилась неадекватной в плане движений, они становились резкими и нервными.

— А что тогда? Зачем сбегать, до конца не поговорив?

— На работу. Могут схватиться. Я переживаю, не хочу, чтобы кто-то заметил моё отсутствие, — призналась я ему, о чём он уже и сам догадался.

А вообще да, немного меня кольнуло, что он веселился в клубе, где как я и говорила раньше, есть девушки, и наверняка полураздетые. И что самое досадное, намного красивее и интереснее меня.

— Ясно, я тебя понял. Иди. Ты ведь заканчиваешь в восемь? Тогда я заеду за тобой. Вместе поедем на встречу с твоей вредной сестричкой, — подмигнул он мне.

— Зачем тебе ехать?

— Дима мой друг, я хочу полюбоваться зрелищем, — и сразу же сменил вектор объяснения. — Хочу быть с тобой. Поддержать.

На душе стало легко, а в грудной клетке растекалось теплая волна облегчения.

— Что ж, тогда я всё же вернусь к работе, — натянуто улыбнулась я, так как меня обуревали странные чувства, будто бы останься я с ним наедине ещё на пару минут, то уйти и вовсе не смогу.

— Сейчас пойдёшь, а перед тем, поцелуешь меня? — не отводя цепкого взгляда от моих губ, продолжал смущать меня Мацкевич.

Я медленно приблизилась к его лицу, и вместо ожидаемого им поцелуя в губы, я коснулась его щеки. Я ощутила, как он улыбается, а потом, неожиданно повернувшись ко мне, он всё же умело схватил губами мои, а я, не успев вдохнуть воздуха, готова была задохнуться, лишь бы не отрываться. Как же горячо он целовался, как же ласково и с напором у него выходило. Я не могла насытиться им, и жила надеждой, что и он мной тоже. Лицо парня оказалось у меня в руках, как же приятно было гладить его, ощущать кончиками пальцев кожу. А когда Матвей схватил меня за талию и почти усадил к себе на коленки, я чуть в обморок не рухнула. Что за эротический концерт он собирался устроить людям, идущим мимо автомобиля.

Матвей первый очнулся от чудесного сна и отпустил. Когда я полезла к нему за очередной порцией страсти, он прикрыл мне рот рукой.

— Не торопись, не сейчас. Ты и я, нам нужно немного подождать. Я не готов, — выдал спонтанно Мацкевич.

Я резво слезла с него, и заволновалась хуже обычного. Он подумал, я хочу с ним переспать. Я настолько озабоченная? Повела себя как типичная проститутка, знающая парня меньше суток и ныряющая под него при первом удобном случае.

— Алёна я не то имел в виду. Просто место не подходящее и ты потом будешь жалеть. Как же это сложно…— Ударил он по рулю. — Почему я оправдываюсь? И нервничаю.

— Ты молодец, что остановил меня, кто знает, на что бы я пошла, — и, прикрыв от стыда лицо, я выбежала из машины Мацкевича, пару раз поскользнулась по пути до магазина, и скрылась за его дверьми.

Позже на телефон пришло сообщение от Матвея:

«Я тоже сошёл с ума. Я тоже мог натворить дел. Мы оба сорвались. Ты слишком привлекательная, чтобы сдерживаться. А я слишком воспитанный, чтобы заставить тебя пережить подобное разочарование. Встретимся вечером».