Недостающий ингредиент

Двое стояли над неким абстрактным обрывом и собирали последние осколочки звёздной мозаики. Она красочным серпантином вилась уже где-то внизу, напоминая щупальца сказочного спрута.
Самые проворные из них только что обвили Землю, а значит время вот-вот начнёт новый отсчёт. Тогда такие понятия; как рядом и далеко, быстро и долго, близость и отстранённость, станут частью повседневности.
Сейчас же всё в них было едино: многослойный опыт и дар, интерес и вызовы нового путешествия.
Скоро энергия разделится, и встроившись корешками в уже знакомое родовое дерево, начнёт свой рост. Свой путь под землёй и над. Ещё не раз почва застынет и согреется, а их общий творческий огонь отыщет место для нового кострища.

***
Ледяная дорожка была с утра посыпана гравием. Выведенные творческой рукой полумесяцы, сердца и завихрения лабиринтов обрывались возле самой кромки воды. А вода хотя и приняла зимние строгие формы, но при малейшей оттепели показывала свой мягкий нрав. Частично освобождаясь от защитного одеяния, она обнаруживала внутри себя течение жизни
Подавшись созданной тёплым днём иллюзии, Уля запустила руку в полынью и сразу же одёрнула

- Холодная…

Прошептала она и повернулась к Олегу.
Его глаза задорно блеснули. Ночь выдалась беспокойная, но солнечное утро расставило всё по местам. Ещё пара внутренних зимних шкафов были разобраны, а всё лишнее выметено из углов наружу, на залитое солнцем крыльцо.
Казалось, мир создавался заново по крупице. Слишком уж много произошло до того разрушений, сгустилось сумрачного тумана, от того было непонимание, куда делать следующий шаг. Есть ли под ногами основа?
Но основа творилась в моменте. Природная, прочная. Просто в едва зарождающийся весенний мир всё ещё залетали ветра прошлого, занося осколочки льдинок и разбитой в веках посуды.
У Ульяны от этих разрушений болело сердце. Она не помнила многих сюжетов, ей их просто не позволили прочесть, но вот её чувства все помнили. И на эти старые ранки обоих, требующие бинтов любви и принятия, порой накладывались вовсе не бинты, а смоченные в солёной воде бульварные газеты

И это были уже уроки настоящего. Природное поле загрязнилось незримым посторонним присутствием; чужими мнениями и ожиданиями, что прорастали в их сознаниях с детства. Первая чистая мечта часто оказывается украденной и обесцененной. Страхом выйти за вековые ограждения и недоверием своей душе. Гнилые корешки друзья выдирали совместно, обучая и поддерживая друг друга, как могли. Их души проводили эксперимент, согревая сознания оттаявшей водой. По чуть-чуть в них вливалась первоначальная мистическая сила творения, что по высшей воле была когда-то разделена.
Луна вскрывала ночью нарывы, чтобы удалить гной, а затем солнце проливало на мир свой согревающий йод. И в сердцах, таких же природно- стихийных источниках, появлялись полыньи и проталины.
Это был очень красивый процесс, который Уле нравилось наблюдать, если у неё получалось остаться чуть отстранённой . В ней появлялась лёгкость и причастность к каждой фазе природного цикла. Ведь ничто не растворяет так быстро иллюзии, как ясность и тепло. А источников этого, на самом деле, бесчисленное множество; проживание близости, чувство благодарности, природа, творчество, память о доме, а главное, вера в волшебство.

Именно последнее всегда является недостающим ингредиентом. Будь то в земном легко перевариваемом блюде или в неком метафорическом творении. Нехватка веры в него могла застопорить дело на полпути, прервать алхимический поток.
Сейчас же волшебство рисовало на снегу причудливые тени, похожие на щупальца и обустраивало в следах друзей будущие весенние клумбы.
Очередной апрель, месяц перерождений, стоял на пороге. И март его всячески наставлял.
Он побуждал и друзей перестраивать свои сознания, точно дом. Выметать всё лишнее, что давно не отзывалось эхом в их сердцах, но забирало энергию творческой радости. Следуя весеннему зову, начинать строить очередной мост через реку.
Полынья ночью, конечно, затянется, но ледяная поверхность уже таила в себе опасность. Больше не получится бегать по ней, дурачась и играя в снежки, как раньше. Зимний наркоз переставал действовать, и друзьям предстояло перейти на новый уровень. Исцелить ещё один слой, чтобы радости стало внутри них просторнее. Порой для этого требуется пережить и некоторое неудобство.

Оттаивая телами и разумами, оба сидели в обнимку на берегу. И если кто-то из них начинал чувствовать боль или страх, то второй каким-то своим способом неизменно напоминал, что любовь рядом. Ведь именно так освобождается для неё место.
Долгая зима, как сон. Как анестезия для получения опыта, чтобы снова и снова выбирать жить по сердцу. Тогда душой запускается очередной процесс оттаивания, и происходит выход гноя. А затем наступает время солнечного исцеления, когда душевные чувствительные щупальца способны достать до самых дальних уголков сознания.

Если девушке удавалось смешать в гармоничной пропорции краску серьёзности и непринужденности, она испытывала чувство покоя. Единства со своей сутью, с земной природой, любимым мужчиной.
 В такие минуты Уля особо остро ощущала, как же он близок её сердцу. Как именно эта, принадлежащая мужчине родственная энергия, согревает и наполняет её вдохновением. Это было что-то чистое и свободное от потребности обладать, что переносило девушку на тёплый полюс их взаимосвязи. Подобное происходило, когда они сонастраивались со своими душами и могли видеть всё ясно, чуть выходя за рамки личности.
Естественно, так бывало не всегда, ведь несмотря на весь свой опыт и полученную в результате него мудрость, друзья оставались просто людьми. Оба путешествовали от полюса к полюсу. Имелся и холодный полюс, обусловленный прошлыми, далёкими и близкими по времени драмами, всем накопленным тяжёлым багажом. Место ледяных ветров и внезапных лавин.
Именно в этот разнообразный опыт и погружала обоих сейчас луна, а каждая наступающая весна повышала температуру на градус или два. Но Мироздание показывало, что они сами вольны выбирать координаты своего места пребывания. Выбирать соответствующую их энергиям широту, внутренне путешествуя сколько и куда им угодно.
Главное, не забывать, что предназначение их душ- творить.
Не откладывать творчество в долгий ящик, запирающийся разумом на замок предрассудков.

Сегодняшнее утро, нарисованное густыми солнечными красками, тоже напоминало друзьям об этом. Как хорошо сидеть вот так на берегу, любуясь миром, и чувствуя друг друга, молчать.
Уля почти не ощущала холода. Она прижималась к Олегу и вглядывалась в расстилающееся перед ней заледенелое поле. Где-то художественно возвышались торосы, а где-то искрились на солнце полыньи, напоминая ей о величественных картинах маринистов или трогательных стихах Цветаевой. Все это пробуждало желание проявить в материи также и своё творческое видение, отбросив излишнюю осторожность и сомнения.
Она знала, ни ей, ни Олегу нельзя жить по-другому, нельзя позволять беспокойной круговерти поглотить дарованное им чудо. Их сюжет отличался от среднестатистического алгоритма существования.
Друзьям, точно спрутам, предстояло научиться вытаскивать себя из любой сети. Протискиваться в самую узкую щель, чтобы избежать неволи.
Не важно, внешние ли это обстоятельства или банальные страхи, порождающие апатию и недоверие себе.
Ведь много чего стремилось загасить в них этот огонь, обесценить каким-то образом.
Так Мироздание проверяло друзей на прочность, на верность собственной душе.
Что взяла на себя задачу чувствовать красоту и привносить её же в этот мир. Не важно в какой области или форме, ведь творческие щупальца спрута способны проникнуть в суть любого явления. Им же, как людям, оставалось лишь проявить эту суть в материи.

Они возвращались к дому согретые этим первым весенним днём. Календарь врёт. Он зачастую весьма приблизителен, потому что отражает лишь внешнюю сторону природных явлений. Основная часть айсберга, как всегда, покоится под водой. И пусть для разума так много остаётся недоступным или иллюзорным, но для интуиции нет никаких ограничений.
 Именно она служит теми самыми щупальцами, способными добыть для своего владельца из разных источников истину, чтобы синтезировать её в нечто цельное. Доступное для понимания и передачи.
 Вот и весна только сейчас, на перепутье марта и апреля, приступила, наконец, к освоению их земного уголка. До этого все её подготовительные процессы оставались вне поле человеческого зрения.
В воображении Ули снова соткался образ гигантского моллюска. Очень уж он ей нравился, вызывая в девушке уважение и восхищение одновременно.

«Наверное, стоит попросить стать его своим тотемом на это время»

Подумала она и поднялась по ступенькам.
Оба задержались на крыльце, обозревая преображенные солнцем родные просторы. Уля кинула взгляд на путь, который они только что проделали в направлении дома. В подтаявших снежных лагунах чётко отпечатались их следы, что окруженные художественной росписью из камешков и песка, казались теперь чем-то не из этой реальности.
Будто эта ледяная дорожка, облагороженная и одновременно так необычно украшенная Олегом, соединяла теперь два мира. Оставляя пространство для исследования и новых открытий.
Она с благодарностью прижалась к мужчине, в очередной раз подивившись, его вроде бы простой, но такой уникальной манере сотворять своё волшебство. Из любых подручных ингредиентов.