Александр Дюма, Роман о Виолетте - 2. Часть 35

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

– Ты такой милый! – сказала Виолетта. – Ты благородный, добрый, щедрый! Ты – мой герой!

– Твой герой проголодался, пойдём-ка, милая, сходим куда-нибудь на обед, – ответил я. – На шикарный ресторан я после посещения твоим отчимом нашего милого гнёздышка денег уже не наскребу, но за хороший обед я заплатить ещё способен.

– А что будет завтра? – спросила Виолетта.

– Завтра будет новый день, а с ним – новые проблемы и новые возможности, – ответил я. – Если вечером я напишу три-четыре главы новой книги, то назавтра я смогу уговорить издателя выдать мне что-то сверх полученного мной аванса.

Мы вышли на улицу и направились к известному неплохому ресторанчику «Ренар Гри», где цены днём хотя и кусались, но не пожирали ваш кошелёк как свинья опавшие яблоки, целиком и до крошки.  Погода была великолепная и сегодняшняя худощавость моего кошелька дополнительно предрасполагала к пешей прогулке. Но не успели мы пройти и пары кварталов, как Виолетту окликнула какая-то женщина.

– Виолетта! – вновь воскликнула она. – Это ты?! Господи! Какая радость, что я тебя нашла!

Виолетта, которая вздрогнула всем телом при первых звуках этого голоса, оглянулась на этот зов и побледнела.

– Мама? – прошептала она. – Это ты? Ты жива?

Скромно одетая ещё довольно красивая женщина лет сорока с небольшим, которая окликнула мою Виолетту, подбежала к нам и принялась страстно обнимать Виви, покрывая её лицо поцелуями, тогда как сама Виви, казалось, была неспособна шевельнуться, ибо пребывала в шоке. 

– Девочка моя! Я нашла тебя! – повторяла она. – Благодарю тебя, Боже! Виолетта моя, как же я рада вновь увидеть тебя!

– Виолетта, это – твоя мать? – спросил я. – Отвечай же мне! Ведь ты говорила, что ты – сирота!

– Сирота! – повторила женщина. – Ещё бы! Конечно, сирота! Отца давно нет и в помине, мать сбилась с ног, разыскивая её! Бедная моя девочка, бедная моя сиротка! Как же тяжело тебе пришлось!

И она вновь начала обнимать, целовать и теребить Виолетту, причитая и благодаря Господа и Судьбу.

Наконец, Виолетта пришла в себя.

– Мама, но я же думала, что ты умерла! – сказала она, наконец.

– Я и сама так думала, но, как видишь, Господь дважды сжалился надо мной! – ответила женщина. – Сначала тем, что не дал мне умереть, а теперь вот тем, что свёл нас вместе. Теперь мы никогда не расстанемся! Ни за что! Никогда! Девочка моя! Живая! Рядом со мной, в моих объятьях! Господи, какое счастье!

Я деликатно отошёл в сторонку, чтобы позволить дамам выговориться и прийти в себя.

Я надеялся, тем не менее, что я услышу их разговор, но мои ожидания не оправдались. Обе дамы, мать и дочь, стали говорить так тихо, что я не расслышал ни одного сказанного ими слова. Наконец, их разговор прервался и обе они повернулись ко мне лицом.

– Мама, познакомься, это мой добрый друг и благодетель, знаменитый писатель Александр Дюма, – сказала она.

– Как Мольер и Корнель? – спросила дама. – Или как Вольтер, Дидро, Монтескьё? Или, может быть, озлобленный поэт, каким был Робеспьер?

– Мама, неужели ты никогда не слышала про Дюма? – спросила Виолетта капризным голосом. – Не притворяйся! Дюма знает весь Париж!

– И не только Париж, мадам, смею утверждать, – добавил я. – Правда, речь идёт лишь о читающей части почтеннейшей публики. Или, по крайней мере, о тех, кто хотя бы раз в год посещает театр.

– Виолетта, девочка моя, но он же старый! – сказала мадам таким тоном, будто бы меня не было рядом. 

– Может быть, Виолетта, после того, как ты представила меня своей матушке, ты представишь также и мне её? – спросил я.

– Дюма, это моя мать, Анна-Женевьева Паризо, – сказала Виолетта торжественно. 

– Мадам Паризо, очень приятно, –  ответил я и галантно поцеловал руку Анны-Женевьевы.

– К сожалению, не могу ответить тем же, – ответила мадам Паризо. – Во всяком случае, то тех пор, пока не разберусь в том, какую роль вы играете в судьбе моей дочери, и в каких отношениях с ней состоите.

– Смею вас заверить, мадам, что я… Что между нами… Что я ни в коем случае… – ответил я, смутившись.

– Мама, мы с Дуду сожительствуем, – ответила Виви. – Я его содержанка.

– Виолетта шутит, – ответил я. – Мадемуазель Паризо является моим коммерческим директором и по совместительству секретарём. Она получает достойную оплату за свой труд, поскольку доказала свои незаурядные способности в качестве моего секретаря, а затем ещё и проявила огромный талант в урегулировании моих финансовых дел.

– Итак, ты содержанка, – проговорила холодно мадам Паризо, полностью игнорируя мои слова. – Ты живёшь в квартире, которую он для тебя снимает, спишь с ним в одной постели, занимаешься с ним любовью, без малейшей надежды вступить с ним в брак.

– Из ваших уст это звучит ужасно, – возразил я. – Но на самом деле я уже сделал предложение мадемуазель, и хотя это предложение было отвергнуто, я надеюсь, что смогу в скором времени убедить мадемуазель не только в чистоте моих намерений, но и в том, что стану ей хорошим мужем и, если будет на то Божья воля, отцом наших совместных детей. 

– Почему ты ему отказала? – спросила мадам Паризо у Виолетты. – Понимаю, что писательство – не самое достойное занятие для мужчины, и он, как я уже сказала, несколько староват для тебя, но если он имеет регулярный доход и честные намерения, может быть, это не столь уж плохой вариант?

– Мама! Я сама разберусь со своей личной жизнью! – возразила Виолетта.

– Разумеется, дорогая, но не раньше, чем ты достигнешь совершеннолетия, а до тех пор … – ответила мадам Паризо и выразительно посмотрела на меня.

– Я понимаю ваши чувства, мадам Паризо, – ответил я. – Но коль скоро ваша дочь считала, что вас уже нет в живых, и точно также полагали другие ваши родственники, включая вашего второго мужа, отчима мадемуазель Виолетты, который, вследствие вашему завещанию взял на себя обязанности и права опекуна мадемуазель, и поскольку мы с ним уже урегулировали этот вопрос, составив договор, по которому права опекунства перешли ко мне, то я являюсь полноправным опекуном мадемуазель Виолетты, а по достижении ею совершеннолетия я надеюсь стать её супругом во всех смыслах этого понятия.

– Опекун? Её отчим? Согласно моему завещанию?! – воскликнула мадам Паризо. – Что за ерунду вы несёте? Я никогда не составляла и не подписывала никакого завещания! Мне нечего завещать! Тем более – этому пьянице, моему второму мужу! Он вас обманул! Вы видели какой-нибудь документ, согласно которому он мог бы иметь какие-то права опекуна Виолетты?

– Признаться, я запамятовал потребовать документ, – пробормотал я, понимая, какую глупость совершил.  – Я доверился словам Виолетты, а также его утверждению о том, что он – законный опекун.

– А я поверила его словам! – ответила Виолетта. – Он сказал мне об этом три года назад! Что ты хочешь от маленькой девочки? Я должна была спрашивать с него документы? Я в этом тогда ничего не понимала, да и сейчас не слишком-то разбираюсь во всех этих договорах, соглашениях, контрактах!

– Не разбираешься? – спросила мадам. – А твой любовник сказал, что ты прекрасно разбираешься в договорах и контрактах, настолько хорошо, что он сделал тебя своим директором!

– Мама, это другое, и потом сейчас мне не четырнадцать лет! – воскликнула Виолетта.

– Сударыни, мы стоим посреди улицы и пытаемся разобраться в таких сложных вещах, которые следует хорошенько обдумать, и, конечно же, не на пустой желудок! – сказал я. – Мы с Виолеттой направлялись на обед, и я прошу мадам Паризо оказать мне честь и отобедать с нами в ресторане «Ренар Гри».

– Я недостаточно прилично одета для посещения ресторана, – кокетливо ответила мадам Паризо.

– Мы возьмём отдельный кабинет, где вас не увидит никто, кроме меня и вашей дочери, – ответил я. – Так что вы не смутите никого своим видом, как бы вы ни были одеты. К тому же если женщина красива, как вы, то ей подойдёт любая одежда.

– Всего пять минут знакомства, и вдруг такие комплименты! – ответила мадам Паризо. – Видно, что вы, действительно, писатель! За словом в карман не полезете. Но если вы думаете, что покорите меня своими комплиментами настолько, что я позволю вам обращаться с моей дочерью как… Как…

– Мама, мы очень голодны! – вмешалась Виолетта. – Пожалуйста, пойдём, поедим, а потом не спеша всё обсудим.

– Ну хорошо, пойдёмте, – смилостивилась мадам Паризо. – Я тоже не прочь перекусить.

«Всё-таки не напрасно я сделал её своим коммерческим директором, – подумал я. – Она умеет вести переговоры».
;