Бальзам для сердца

В наше смутное и беспокойное время, когда  доброта, человеколюбие, тем более интернациональное воспитание стали, чуть ли ни музейной редкостью, с удовольствием слушаешь повествования о людях, обладавших этими качествами. О них хочется писать, говорить, чтобы их знали, чтобы другие пытались перенять для себя все полезное, чистое, чем те обладали. Самым большим богатством для человека есть его благие дела, мягкое слово, доброе сердце. Это то, что будет приносить нам пользу в этом и в вечном мире. Однако доброе сердце и мягкий нрав, не означают, что мы должны всегда сносить ложь и мириться с ней. Рано или поздно фальш опять негативно отразиться на народе.
 Работая над сатьей о Кавказской войне, я узнал, что автор романа «Имам Шамиль» М. Ибрагимова в одно время заведовала Буйнакским домом инвалидов Отечественной войны. Поскольку мне было известно, что открытие данного медицинского учреждение имеет отношение к отцу моего друга, С.Т. Индербиева, я решил больше узнать о биографии Мариам Ибрагимовны Ибрагимовой.
Она оказалась женщиной удивительной судьбы. Как говорили в советские годы, ее смело можно назвать, всесторонне развитой личностью: врач, писатель, историк, поэтесса, публицист, художник. По материнской линии она праправнучка И.И. Пущина, друга А.С.Пушкина. Мама ее вышла замуж за Ибрагима, лакца по национальности, имевшего курайшитские корни, приняла религию мужа и с годами у них родилась девочка, Мариам. 
Мариам Ибрагимовна работала врачом в горных аулах Дагестана, в военных эвакопунктах Махачкалы, заведовала Буйнакским домом инвалидов Отечественной войны. Ее врачебное искусство было столь высоко, что оценили и в Кремле, потому в один период она была личным врачом К.У. Черненко. Ее именем названа поликлиника санатория в городе Кисловодске, где М. Ибрагимова проработала 30 лет жизни.
Более всего меня заинтересовал ее Буйнакский период. Мне было известно, что отец моего друга Сиражди, участник ВОВ, подполковник медицинской службы Магомед Темирбиевич Индербиев, имел отношение к этому заведению. Узнав обо всем этом, я предположил, что М. Ибрагимова могла быть знакома с М. Т. Индербиевым. Я позвонил Сиражди, проживающему в Грозном и к своей радости, узнал, что они дружили семьями. Сам Сиражди тоже хорошо знал Мариам Ибрагимовну, посещал  ее в Кисловдске.
Знакомство Магомеда Темирбиевича и М.И. Ибрагимовой состоялось на основе написанного ею романа об имаме Шамиле. Привычка молодых лет, знать и интересоваться периодической литературой, связанной с Кавказом, родным народом, да и в целом, иметь информацию о событиях в мире, никогда не покидала М.Т. Индербиева. Читал он много, писал не менее. Прочитав роман «Имам Шамиль», Магомед Темирбиевич нашел в нем некоторые неточности касательно чеченцев. Он написал письмо автору, одновременно опубликовав статью в газете «Грозненский рабочий».
М. Ибрагимова с благодарностью приняла его замечания, обьяснив, что это случилось по причине того, что не имела возможности беседовать с нашими старейшинами. Во время отдыха в Кисловодске, М. Индербиев познакомился с ней лично, и с тех пор у них завязалась крепкая дружба. Сиражди Магомедович помнит, как отвозил ей черновики отцовских предложений, которые она внесла в новое готовящееся издание. По утверждению Сиражди, Мариам Ибрагимовна любила писать пейзажи, и в один из его приездов в Кисловодск, показывала ему свои зарисовки, на взгляд моего друга, весьма хорошо исполненные.
В дальнейшем М. Ибрагимова внесла в роман изменения, согласна поправок М. Индербиева.. При поддержке Магомеда Темирбиевича роман намечалось издать в типографии Грозного. Пока шла типографская работа, началась война, и рукописи вместе с типографией сгорели. Там же сгорела и рукопись книги самого М. Т. Индербиева. 
Несколько слов из личных воспоминаний о замечательном человеке и патриоте народа и страны, Магомеде Темирбиевиче Индербиеве. Этого человек я впервые услышал и увидел летом 1961 года. Моя тетя, Зинаида Амадиевна Лорсанова (Магомедова), работала врачом Веденской больныцы. Главным врачом этой же больницы  был М.Т. Индербиев.
После окончания средней школы, я, 16 летний юноша, вернулся из Киргизии на родину для поступления в вуз. Первое время я никак не мог привыкнуть к тому, что нахожусь на Родине, что вокруг много людей твоей национальности, говорящие на одном и том же языке, что и ты. В Средней Азии наш народ расселили в отрыве друг от друга, разбросав на обширных территориях этого края.
 Надо признать, что киргизы, казахи, узбеки тепло принимали ссылные народы. А их было в большом количестве и разных национальностей.  У местных жителей и в уме небыло сказать, кому то - «понаехали». Они не создавали бандитствующих отрядов, не потому, что не смели, а потому, что имели разум и человеческое воспитание.
Сегодня, когда на защите рубежей отечества не хватает воинов, десятки тысяч молодых русских людей, выходят не столько на поддержку страны, сколько на осложнение ее положения. Непостижимые для ума нормального человека дела творятся. Видимо те, кто управляют этой вакханалией, очень ненавидят страну Россия, иначе этому нет обьяснения.
За 13 лет моей жизни, в Киргизии, здесь не было ни единичного случая межнациональных ссор; все жили, помогая и заботясь, друг о друге. Несмотря на то, что здесь нам жилось относительно хорошо, слово Кавказ и Родина крепко засели в сердцах молодых людей, потому, что старшие, встречаясь друг с другом, об этом только и говорили. Мы никогда не видели эту землю, но каждый вечер, слушая родителей, представляли наше село, наш дом, окружающий ландшафт, знали, как выглядит вековой дуб, под которым отдыхали наши отцы в период покоса сена. Сегодня такого душевного подьема и жара сердец при упоминании Родины, к сожалению, нет.
Пообщавшись с родственниками, я осознавал, что не могу терять время зря. Не могу не оправдать ожидания родителей и потому решил серьезно готовиться к вступительным экзаменам в институт. Идеальным местом, где я спокойно мог бы заниматься, было Ведено, где жили мои тети - Зина, Зоя и их мама, бабушка Небисат. Нам не так долго пришлось общаться с бабой Небисат, но в жизни моей, она оставила яркий след, своим теплом, своей добротой, умением готовить вкусную еду.
После революции Небисат закончила совпартшколу, работала в системе народного образования республики. Детство и дальнейшая жизнь бабушки Небисат, прошла в дружбе с дочерьми известного абрека Зелимхана. В качестве делегата от республики, избиралась на Всесоюзный сьезд женщин Востока в Москве. Одним словом, она вела активную жизнь, участвуя в воспитании молодого поколения советских людей. Обе ее дочери закончили вузы: Зина - медицинский, Зоя - педагогический институты.
Часто бывая на работе у Зинаиды Амадиевны, мне довелось видеть и М. Индербиева. Уже спустя годы, когда его назначили заместителем министра здравоохранения республики, а потом министром, он собрал в Грозном наиболее одаренных врачей из сельских больниц. Для него главным в человеке было его профессиональное мастерство и умение ладить с людьми. Магомеду Индербиевичу, принадлежит огромная заслуга в подготовке национальных кадров врачей, в улучшении медицинского обслуживания населения республики.
По его протекции в Грозный, фтизиатором противотуберкулезного диспансера, была переведена  и Зинаида Амадиевна. В одном кабинете с ней, работала ее подруга и дочь известного чеченца Абдурахмана  Авторханова, Зара – врач педиатр. Я был в дружеских отношениях с ней и со второй дочерью Абдурахмана Геназовича, Каметой, заведующей аптекой. Как известно в те годы некоторые лекарства были в большом дефиците, но Камета всегда выручала нас, за что ей огромное спасибо. Медицинский институт закончила и другая моя тетя, М.Д. Абдулкадырова. Она и ее вузовская подруга Щербинина О.Б. работали окулистами в 4 городской больнице Грозного.
 Профессиональное мастерство обеих было на высоте; они и лечили и оперировали больных. Малика, желая повысить квалификацию, уехала учиться в Москву, защитила кандидатскую диссертацию. Там же в Москве, ее приняли на работу в институт глазных болезней имени Гельмгольца, где она проводила операции больным и продолжала работу уже над докторской диссертацией. Деятельное участие в росте квалификации выше перечисленных лиц, как и многих других молодых врачей, принимал М.Т. Индербиев.
Мне, историку по образованию, работнику МВД по роду деятельности, казалось бы, далекому от медицины, хорошо была известна эта сфера деятельности. Кроме выше названных лиц, в медицинской отрасли у меня был обширный круг знакомых и друзей. Всех их просто невозможно перечислить, но кое – кого из врачей первой плеяды я назову: Перепелкина Т. П., Самбихаджиев Н., Нашхоев Р., Ацалаев А., Орлов О., Чапанов С., Магомадов А., Эпендиев Шахаб и его дети Тамерлан и Тамара, Агнаев З., Хасуев Ш., Гацаев Т., Носенко В., Альтемиров Эльси, его сыновья  Хусейн, Хасин и многие другие. Это были врачи, бескорыстно служившие народу, не только потому, что общая линия государства была таковой, а потому, что по воспитанию не могли иначе.
Особенно большая нагрузка бывала на медицинский персонал БСМП (больница скорой медицинской помощи). Они за сутки делали несколько десятков операций. Поэтому министерство здравоохранения регулярно снабжало их всем необходимым медицинским оборудованием и медикаментами. Старожилы уверен, помнят, в тот период просто невозможно было представить, что врачи предложат больному принести свои лекарства, уже не говоря о койке и простынях, как было в лихие годы. Совершенствованию всего медицинского обслуживания республики и была направленена деятельность министерства здравоохранения, которым руководил М.Т. Индербиев.
Имея даже самых квалифицированных врачей, невозможно качественно лечить больных, если для этого нет среднего медицинского персонала. Республиканское руководство и этому вопросу уделяло серьезное внимание. Средний медперсонал готовился, и очень успешно, в Грозненском медицинском училище, где директором была З.А. Исаева.
Не будет преувеличением сказать, что отдельные выпускники этого учебного заведения, обладали знаниями на уровне сегодняших врачей республики. А с какими знаниями сегодня выпускаются учащиеся медколледжа можно судить по тому, что отдельные не знают как измерить давление человеку. Это не фантазия, а рельный факт, случившися с моим знакомым.
Разумеется, что успешная работа всей медицинской отрасли, напрямую связана с тем, как организована эта работа на высшем уровне. Этим успешно занимался аппарат, возглавляемый М.Т. Индербивым. Мне достоверно известно, что М.Т. Индербиев приглашал наших выпускников, закончившись вузы в Москве, Саратове и других учебных заведениях для работы в регионе, по возможности обеспечивая их жильем.
Характеристика этого замечательного человека будет не полной, если не рассказать еще один случай из его жизни. На любой работе он ставил перед собой цель, быть полезным народу. Когда отдельные желали любой ценой удержаться на должности, теряя стыд, совесть и честь, Магомед Темирбиевич решительно выступал на стороне правды, в защиту человека, не задумываясь о последствиях.               
В 1973 году, в самые холодные зимние дни в Грозном собрались представители ингушского народа по поводу возвращения Пригородного района. После трех дней стояния митинга в Грозный были стянуты внутренние войска для разгона демонстрантов. В обкоме партии проходило совещание, где обсуждался вопрос о применении против демонстрантов водометов. Среди всех членов совещания, категорично выступившим против этого убийства народа, был один Магомед Индербиевич. Применение водометов, когда дневная температура бывало минус 17-18 градусов, а ночная много больше, это означало явную смерть для людей.
Уже после этих событий на пленуме обкома партии ЧИ АССР с докладом выступал ректор университета Павлов М.П. Он, по примеру отьявленных ненавистников чечено-ингушского народа, стал говорить, что в годы ВОВ среди коренных народов было много тех, кто вел войну с советской властью. Отдельные партийные работники, типа Апряткина, Дорохова и комнады, на фоне того митинга, решили вновь поднять вопрос о «врагах народа». Об этой группе «партийной ячейки», всячески ущемлявших наш народ, подробно написано в книге Русина В.Ф. «Моя жизнь с чеченцами и ингушами».
Ни факты, приводимые  великим русским правдоборцем, ученым-историком, видным партийным и общественным деятелем ЧИ АССР Василием Ивановичем Филькиным, ни опровержение других участников не принимались во внимание. В поддержку обвинений чеченцев, ингушей выступил, штатный обинитель наших народов, секретарь обкома партии Х.Х. Боков.
Не выдержав откровенной лжи некоторых работников обкома, М.Т. Индербиев выступил с опровержением приводимых докладчиком свидетельств. Он понимал, что в условиях тоталитарного, шовинистического партийного руководства республики, этими словами подписывает себе приговор, но выбор между совестью и карьерой был сделан, о чем он никогда не сожалел. Из многочисленного состава пленума, его поддержал один Р. Гойгов.               
Оба этих случая послужили причиной снятия М.Т. Индербиева с должности министра. И это тогда, как несколькими месяцами назад, за успешную, плодотворную и многолетнюю работу на этом поприще, был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Для кого-то факт отстранения от должности  явился бы личной трагедией, он же считал за честь то, что не пошел против своих принципов, против своей совести. 
Примечательно, что даже  будучи в возрасте, Магомед Темирбиевич не прекращал учебу. Он защитил кандидатскую диссертацию по медицине, стал членом – корреспондентом Российской академии естественных наук, издал более 40 книг и монографий. Из - под его пера вышли десятки статей и рецензий на разные темы. Более 10 лет он возглавлял Республиканский совет Ветеранов войны и труда.
Магомед Темирбиевич был участником парада Победы на Красной площади в Москве. В День Победы ветераны 50-ой гвардейской артиллерийской Свирской ордена Богда Хмельницкого бригады встречались у могилы своего командира С.П. Гудзюка в Москве. На встрече ими была создана инициативная группа из десяти человек для подготовки материалов о боевом пути их бригады. М.Т. Индербиев пишет: «в силу разных причин, эта работа не продвигалась, … на очередной встрече ветеранов бригады это почетное поручение дали мне персонально».  И как результат его добросовестного отношения к делу – в 1988 году в свет вышла докумантальная повесть «Фронтовая память». Ни в коем случае не обвиняя ранее избранных десятерых, замечу, что работа продвигается там, где человек проявляет личную ответственность.
В годы войны в 1994 – 95 годах, мне посчастливилось, вместе с врачами из Красного креста и Красного полумесяца быть с ним в одной компании в селении Сержень - Юрт, а позже и принимать их у себя дома. Республиканское отделение Красного креста возглавлял Башир Сахабов, муж моей сестры, он и Магомед Темирбиевич давно были в дружеских отношениях. М.Т. Индербиев при каждой встрече удивлял меня своими познаниями почти во всех сферах жизни. Он умел в нескольких словах донести до оппонента свою мысль и позицию. По моему глубокому убеждению, сегодня нам недостает именно таких, всесторонне развитых  и образованных старцев. Только тогда наше молодое поколение, приобретая и усовершенствуя опыт страших, может занять достойное место в обществе.
М.Т.  Индербиев, сочетал в себе веру в Бога, светские знания, активное участие в общественной жизни республики и страны. Служение во благо народу и стране, для него было привычным делом и потребностью, словно человеку воздух.
Когда он возглавлял Республиканский Совет ветеранов ВОВ и труда, к ним обратился спросьбой поддержать его иницыативу, заместитель Председателя Волгоградской областной Думы В.Н. Андропов, желавший переименования г. Волгограда в Сталинград. Магомед Темирбиевич и его коллеги не только не поддержали, а написали отказ, обосновав его фактами и цифрами о потерях советских людей по вине руководства страны и лично Сталина. Реаниматоры этой личности, могли бы свои силы и средства направить на улучшение жизни людей, а не заниматься очищения тех, кто сгубил миллионы наших граждан.
Приведу еще один факт из жизни Магомеда Темирбиевича, показывающий его человечность и уважение к людям. Дедушка моей снохи, Хеди Витариговой, Адиз Асталович Асталов в одно время работал секретарем Ножай-Юртовского райкома партии. Когда он покинул этот пост, переходя на другую работу, в селении Саясан тяжело заболел один из его родственников, которому срочно потребовалась помошь врача. Полагая, что ему, уже не состоящему в должности, будет иное отношение, он в разговоре с министром здравоохранения М.Т. Индербиевым, попросил выделить врача, добавив, что отвезут его и привезут назад на своей машине. Магомед Темирбиевич сказал, что машина не нужна и добавил: - Почему ты думаешь, что мое уважение к тебе связано с тем, что ты был секретарем райкома? Я тебя по - прежнему уважаю и пришлю врача на вертолете. Таким чутким и отзывчивым человеком, он запомнился жителям республики.               
 Как участник войны с фашистской Германией, Магомед Темирбиевич вел активную общественную работу, выступал в школах, вузах, писал статьи, книги. Будучи занятым на сложном участке работы, где требовались чуткость, внимание к пациентам, а так же к большой армии медицинских работников, он находил время для знакомства с литературой касающейся республики и страны. Там, где он видел искажения фактов или неточности, всегда реагировал, оповещая об этом авторов, и публиковал свое видение на страницах республиканских газет.
Не потому, что дружу с его сыном или знал его, а правды ради – Магомед Темирбиевич был человеком редкостной доброты и образованности, хорошим мужем, отцом, воспитателем. Трудно переоценить его заслуги в формировании национальных кадров медицинских работников средней, высшей квалификации, улучшении медицинского обслуживания населения, укреплении дружбы и сотрудничества между народами. Его именем назван военный госпиталь в Чеченской республике, улица в родном селе Урус – Мартана, средняя школа села.
Повествование мое будет не полным, если не остановиться на истории появления госпиталя в Буйнакске, к открытию которого Магомед Темирбиевич имеет самое прямое отношение. Правда до этого нам следует вернуться в предвоенные годы, когда молодой чеченский юноша обучался  в Грозненском медицинском  техникуме.
В своей автобиографической документальной повести «Фронтовая память» М.Т. Индербиев пишет о том, как он и его сокурсники узнали о начале войны. Сдав очередной экзамен в училище, он с товарищами сидел в сквере. Услышав от прохожих слово «война», они побежали на площадь и там, узнав подробности, тут же, всей компанией пошли в военкомат. В военкомате дежурный выслушал молодых людей и «выпроводил, строго наказав идти по домам и не мешать работать: «Когда надо, вас вызовут! А пока - учитесь».
Из их дружного коллектива ребят, повезло только Александру Радюшину, что был старше их и уже служил в армии. Не удовлетворишись словами работника военкомата, Магомед и его друг Ахмед Чабдаров, ежедневно наведывались в районный и республиканский военкоматы, оттуда в райком и обком комсомола.
И только в сентябре 1941 года их старания увенчались успехом – они были призваны в армию. Уезжая на фронт, М. Индербиев взял с собой горсть родной земли и хранил ее при себе весь период службы, вплоть до окончания войны.
Первоначально он попал в батальон связи, затем в противотанковый батальон. Выздоровев после  тяжелого ранения, продолжил службу в 50-й гвардейской артиллерийской Свирской ордена Богдана Хмельницкого II степени бригаде. В составе этого подразделения пешком прошел путь от границ СССР до Берлина, который они штурмовали.
После взятия столицы фашистской Германии их батальон тут же направили в Прагу, для подавления последних очагов войны, где засели немцы и власовцы. За период службы он лично вынес с поля боя 90 раненных солдат и офицеров Красной армии. М.Т. Индербиев награжден многими орденами и медалями СССР.   
После уничтожения последних сил сопротивления, их подразделение до 1946 года оставалось в Чехословакии. Далее предусматривалось его размещение в г. Буйнакске. С целью поиска зданий под воинскую часть и военный госпиталь, в Дагестан была отправлена группа военных, в числе которых был и Магомед Индербиев. 
Выделенные для нужд военных помещения, нуждались в ремонте и дезинфекции, особенно здание, которое предусматривалось под госпиталь. В один из дней Магомед Темирбиевич посетил санитарно – эпидемиологическую станцию и стал невольным свидетелем одной сцены. Еше у дверей он услышал громкий разговор женщины, обращенный к трем, мягко говоря, упрямым мужчинам, которые никак не хотели понять, что она от них требует. Повышенный тон их разговора слышен был далеко. Не желая быть ни свидетелем, ни соучастником сцены, М.Т. Индербиев стоял вдали, ожидая пока затихнет спор.                Женщина, вконец уставшая от тугодумства мужчин, громко выругалась крепкими словами на чеченском языке и двинулась на выход. Только потом она зметила стоявшего у входа военного и густо покраснела, словно догадалась, что тот мог слышать ее слова и понимать чеченский язык.      Более чем она, ошарашен был Магомед, не понимая, откуда здесь появилась чеченка, когда весь его народ, по преступному указу Сталина выслан с родной земли и влачит тяжелую жизнь в Средней Азии. На ее крепкие слова, он обратил меньше всего внимания, ибо радость от того, что за долгие годы войны он услышал (независимо от содержания) слова на языке своей матери, он обрадовался. Мы можем представить, какие ощущения испытывал человек, услышав родную речь, более пяти лет, проведший на войне, где каждая минута, могла стать последней в его жизни. 
Почти неделю до встречи с этой женщиной, он не мог найти себе место и пребывал в скверном настроении. Всему причиной было то, что он увидел, посетив родной Урус-Мартан, у вьезда в который узнал, что село носит другое название – Красноармейское. Эту поездку он совершил с армейским другом, выкроив день из плотного графика.
Увиденное в родном селе и проездом в других чеченских селах, ввергло его в шок. День выдался дождливый, и без того грустную картину дополняли свиньи, лежащие в лужах: одни прямо на проезжей части, другие на обочине. На улицах было полно мусора, почти все дома запущены: ни побелки, ни покраски, к тому же, ни одного человека в пределах видимости. Некогда оживленный и чистый аул, полный детьми, с запахом готовящейся еды в каждом дворе, превратился в призрак.               
В Грозном даже спустя более двух лет после окончания войны, видны были следы бомбежек немецкой авиации. В руинах лежали заводы, расплавленные и обуглившиеся, стояли железные столбы, находившиеся вблизи заводов.
В селах, расположенных ближе к Дагестану, была иная картина: чаще слышна была веселая речь народов Дагестана, «праздновавших» освобождение чеченских домов и земель. Он и не ожидал, что должен видеть сочувствующих чеченцам людей, тем более, будучи знаком с местной прессой, где на каждой странице мелькали слова благодрности Сталину, за заботу о республике. Замечу, что Дагестан одно из редких мест, где Сталин все еще в почете, где и сегодня стоит ему памятник.  Хасав Юртовский район же, место, где праздник продолжается до наших дней, потому что заселившиеся в чеченские дома «мусульмане», не освободили их до сих пор. Стойкие, ныне «мусульмане» пошли; христиане освободили, безбожники освободили, язычники освободили, евреи и ногайцы даже не заселялись в наши дома, а эти, «мусульмане», крепко уцепились за дверной косяк. Может они, и жить собираются вечно?
Как жаль, что многие мусульмане не знают должным образом свою религию и людей, из ее среды, составлявших гордость исламской уммы, бывших примером для подражания. Хотя и не по теме, приведу одну быль.
Однажды Омара ибн Хаттаба, занимающегося государственными делами, навестил его друг. Халиф сразу погасил одну свечу и зажег другую. Удивленный поведением друга, человек спросил: «почему ты погасил одну свечу и зажег другую?
Халиф ответил: - «Когда ты пришел, я занимался государственными делами. И жег казенную свечу. А с тобой буду обсуждать личные дела. Не стоит государству платить за нашу беседу, поэтому я зажег свою собственную свечу». Какой пример для подражания и как мы далеки от ислама.
Женщина из Буйнакска, выразившая недовольство тугодумами, была почтенного возраста и когда она подошла ближе, Магомед поздоровался и приобнял ее, как это принято в нашем народе. Ее реакция была удивительной. Не колеблясь ни минуты, она, не столько спрашивая, сколько утверждая, на чистом чеченском языке произнесла «Хьо нохчо вукха»? - Ты чеченец? Магомед кивнул, и она снова обняла его, и оба долго стояли молча. 
Когда она выпустила его из обьятий, он увидел ее глаза полные слез. От нахлынувшись чувств он и сам стоял с мокрыми глазами, тогда как в сердце слезы лились ручьем. Редко он позволял себе такую слабость, хотя ни на мунуту не забывал о великом горе, постигшем его народ, его семью. В миг, когда женщина наполнила теплом всю его истрадавшую в эти годы и дни душу, он забыл печальные картины, увиденные в последние дни. Перед ним была Мама, перед ним была Родина, перед ним бы его родной язык, все остальное не стоило того, чтобы ввергать себя в печаль.
За те секунды, что они стояли в обнимку, в его памяти воскресли все трудности войны, его состояние между жизнью и смертью в дни ранения; все это упало с его плечь, словно их взяла на себя эта благородная женщина, вернувшая ему веру в людей, веру в светлое будущее. 
Далее я приведу текст сына Магомеда Темирбиевича, Сиражди. Он пойдет от его имени и в том виде, как он прислал в мой адрес: - «Этой женщиной оказалась Фирдаус Габиева, лачка по национальности. С трудом сдерживая себя от волнения, видя перед собой молодого офицера, орденоносца, чеченца, народ которого обрекли на вымирание, она стояла, опять и опять убеждаясь, какую несправдливость сотворили в Москве. Успокоившись, Фирдаус  спросила о цели его визита. Узнав как, и по какому делу, он оказался здесь, она твердо сказала: - «Ни каких казарм! С этого момента жить ты будешь в моем доме, и я постараюсь заменить тебе мать».     Отец словно оказался дома, среди родных людей, она все время спрашивала его о войне, о том, как поживают его родные в высылке. И всегда разговор велся на чеченском языке. Новая мама понимала, что ее сын соскучился по родному языку, и старалась ему угодить. Отец пробыл здесь, пока не наладил работу госпиталя. Ему не хотелось оставлять своих раненых и больных друзей – фронтовиков одних пока им не станет лучше. Родным он постоянно писал письма, посылал деньги, посылки, выручал, как мог.
В 1948 году отец уволился в запас и добровольно уехал в ссылку в Казахстан, где жили его родные. Появление чеченца в военной форме, при орденах и медалях, доставило много радости всем, кто его видел, кто о нем слышал. Чеченцы, ингуши тех лет, радовались взаимным успехам,  потому, что считали и реально были друг другу братьями. В Алма - Ате Отец работал на разных должностях. Он один из тех, кто подобно другим деятелям чечено-ингушской интеллигенции, писал обращение на имя Н.С. Хрущева, с просьбой восстановить государственность нашего народа.
Военная комендатура СССР, зорко следившая за передвижением депортированных народов, не смогла отказать военврачу в его стремлении учиться в институте. Получив разрешение, Отец поступил в Казахский государственный медицинский институт и в 1958 году с отличием закончил его.
 Ни перспектива хорошей работы, ни продолжение учебы в аспирантуре не прельшали его. Заветным желанием Отца было служить своему многострадальному народу. Поэтому поблагодарив всех, кто желал ему добра, кто дал ему знания, он уехал на Родину, где все силы отдал трудовому, многонациональному народу Чечено-Ингушской республики.             
Все годы проживания в Казахстане он вел преписку с Фирдаус и не называл ее иначе как мама. По возвращении на Родину, мы сразу навестили ее. С этого момента для меня она стала и остается любимой бабушкой.  Фирдаус была замужем за чеченцем из селения Дай. Рано овдовела, а после трагедии 1944 года переехала жить в Буйнакск.
 Улучив момент еще при жизни Фирдаус, я ездил в селение Дай, встретился с родственниками ее мужа. Они очень тепло отзывались о ней, всегда помнили ее и далее наладили с ней контакт для общения.
Вся наша семья очень любила и уважала бабушку, часто навещали ее: ездили к ней или привозили к себе, в Грозный. Иногда, когда Отцу обстоятельства не позволяли проведать Фирдаус, он посылал меня к ней, затарив машину продуктами и не только. Бабушка меня очень любила и всегда, к моему приезду, пекла огромный торт «Наполеон», слаще и вкуснее которого я больше никогда не ел.
Отец, назвавший ее матерью, всю жизнь относился к ней как сын, старался чаще видеться, помогал, привозил к себе. Когда она стала старше, чтобы легче было заботиться о ней, Отец купил ей кооперативную квартиру в центре Грозного. Но уговорить бабушку на постоянный переезд из Буйнакска в Грозный, оказалось делом безнадежным. Я хорошо помню ее слова, сказанные в беседе с отцом: «Магомед! В Грозном меня будут знать как твою маму, а здесь, в Буйнакске, я сестра Саида Габиева». 
Дело в том, что она была родной сестрой революционера, друга и соратника С. Орджоникидзе, поэта, этнографа, основателя лакской советской поэзии, Саида Ибрагимовича Габиева. Он родился в Псковской губернии, куда в 1877 году был выслан его отец, за участие в борьбе с царизмом. Как бы имам Шамиль не утверждал, что с его пленением сопротивление на Кавказе прекратилось, оно не прекратилось, и свидетельство тому история отца Саида и Фирдаус.
 С. Габиев окончил физико-математический факультет Петербургского университета, издавал там же газеты, переводил на лакский язык произведения Гете, Шиллера, Лермонтова. После победы большевиков, работал на разных ответственных должностях в Дагестане; председателем ревкома, наркомом просвещения и финансов республики.
Фирдаус Ибрагимовна и сама была очень эрудированным и воспитанным человеком, знала в совершенстве русский, лакский, аварский, чеченский, даргинский языки. К ней часто приходили пионеры-тимуровцы, помогали по дому. Она выступала в школах, учебных заведениях с лекциями и беседами, бывала на торжественных мероприятиях.
Случайных встреч в жизни не бывает. Близкие душой, воспитанием, нравственностью и другими положительными качествами люди, находят друг друга и остаются вместе на всю жизнь. Фердаус Ибрагимовна, моя любимая бабушка, по воле Всевышнего, была подарком для Отца и для нас. Их взаимоотношения, являются примером подражания нашим народам, примером того, как следовало бы жить на этой земле, где жизнь так скоротечна».                Вот такую историю мне поведал мой друг, Сиражди Магомедович Индербиев.
Человек в 20 лет, ушедший на войну, переживший все ее тяготы и лишения, вновь вынужден был окунится в атмосферу войны, уже гражданскую на своей родине. События 1994 и последующих годов, тяжело отразились на здоровье М.Т. Индербиева. Он сильно переживал, что в республике идет столь жестокая война с народом, что федеральная власть не смогла найти верное и взаимовыгодное решение с человеком, ею же выдвинутым на роль лидера в республике.
При встрече со знакомыми и в записях на видеокамеру он говорил, что ими, за десять дней был взят Берлин, где засела полуторамиллионная отборная армия немцев, тогда как Грозный, элитные войска России взяли за четыре месяца, да и то, сравняв его с землей.  Ему не нравились методы ведения войны, когда уничтожался народ, а генералитет, прикрываясь военными действиями, богател.
С превеликим удовольствием хочу отметить, что Магомед Темирбиевич и его супруга Есауленко М. Г. воспитали хороших детей, а те, в свою очередь, замечательных внуков и правнуков. Преемственность поколений, когда дети и внуки идут по стопам старших, случается там, где супруги обладают знаниями, живут в мире и согласии между собой, где оба родителя свои знания и силы направляют на воспитание детей. Именно так в семье Индербиевых и было. По словам Сиражди Магомедовича, за долгую совместную жизнь их родителей он, не слышал и не видел, чтобы родители обижались друг на друга. Всегда и во всем у них было взаимопонимание.
Некоторые из их внуков и правнуков, пошли по стопам дедушки и прадедушки. Внук Магомеда Темирбиевича, Тимур Темирбиев, один из лучших сосудистых хирургов не только в республике. В одно время он был главным врачом госпиталя ветеранов войны в городе Грозном, носящим имя его дедушки.  Среди младшего поколения Индербиевых, нет ни одного молодого юноши и девушки, у которых не было бы высшего образования. Речь не идет о дипломе, имеется в виду полный пакет знаний, что должен быть у настоящих выпускников вуза. 
Как хотелось бы, чтобы в нашей стране и во всем мире, встречались добрые люди, чтобы каждый мог делиться и рассказывать подобные истории, радующие сердца, воодушевляющие людей на благие дела. Память о замечательном человеке, интернационалисте, патриоте малой и большой Родины, Магомеде Темирбиевиче Индербиеве,  хранится в сердцах многих людей в Чеченской республике, в Дагестане, а так же в каждом, кто его знал, кто о нем слышал.