Литовские сказки 15

---
     Из проекта Самоглядное Зеркало, Самогляд Родаруса. Энциклопедия сказок Русского мира. Сказки родственных народов. Это народы, не имеющие своей земли в России. Сказки, когда-то переведенные, но со временем стали сказываться на русском языке. Это не все, конечно, сказки, тут их 15, а всего в проекте 1212.
============
Литовцев всего 4,5 миллиона, они составляют большинство населения Литвы, можно считать её, таким, образом, мононацией, со всеми плюсами и минусами.
     Много литовцев живёт в англосаксонских царствах государствах. Есть их немного и в России.
     Литовцы сложились в результате смешения генов славян и финно-угорцев, поляков с русскими и эстонцев с финнами.
     По религии литовцы католики, есть протестанты, православные, которые наложились на исконное литовское язычество, из коего религиозного супа выделилось неоязычество, как в России Ведизм.
     В литовских сказках отражён удивительный мир народной истории, прибалтийской прибрежной природы, где леса могут передвигаться, разговаривать вместе с животными, а всех спасают народные герои. В сказках много волшебств, мудрых советов, приключений и событий.
     ++++++++++++++++
------
     Волк и лиса. Литовская!!
=======
     Бегут волк с лисой по лесу мимо силка. А к силку гусь подвешен. Давненько звери не ели, проголодались, но лиса на ryся и краем глаза не глянула.
     — Чего зеваешь, кумушка? Не видишь — гусь! — спрашивает волк.
     — Среда нынче, вот я и пощусь, мясного не ем, — отвечает лиса.
     Волк вспомнил, что сам он постов не соблюдает, ест мясо, когда ни попадись, прыгнул на гуся — и повис в силке.
     Тогда лиса смело подобралась к гусю и принялась за него, так что косточки захрустели.
     — Кумушка, да ведь нынче пост, — попрекнул ее полуживой волк.
     — Тому и пост, кто лапами земли не достает, — отвечала ему лиса.
     +++++++++++++++++++++
------
     Где богатство зарыто. Финская. Литовская!!
=======
     Жили старик со старухой, был у них сын. Стал отец умирать, сын и спрашивает у него:
     — Как же мне жить, отец?
     Отец говорит:
     — Живи так, чтобы плуг серебрился и лисьими шкурами была изгородь покрыта.
     Сын еще спрашивает:
     — Нет ли у тебя каких сбережений, ты ведь крепко жил, отец?
     — Мое богатство в поле, там и ты найдешь его, только копай.
     Вот умер отец. А дом был богатый. Как весна настала, пошел парень к кузнецу, купил серебра и велел плуг серебром покрыть. Кузнец спрашивает:
     — Зачем тебе плуг серебрить? — Так мне отец завещал, сказал, что от этого я буду жить богато.
     Потом купил парень лисьих шкур и все изгороди увешал. Спрашивают у него люди:
     — Зачем ты лисьи шкуры на ограды вешаешь?
     — Мне отец велел: жить, мол, хорошо будешь.
     Отправился парень в поле и начал копать. Вырыл много глубоких ям. Люди спрашивают:
     — Зачем ты такие ямы на поле выкапываешь?
     — Отец сказывал, что здесь сокровище спрятано, вот я и ищу.
     Пока парень с работником на пару всем этим занимался, стали у него сбережения таять. Бедность настала. Думает парень: как дальше жить, когда все припасы кончились, а от отцовских советов никакого прибытку нет.
     Пошел парень по свету побродить, поглядеть, как другие люди живут. Забрел он к одной вдовушке, попросился переночевать. Хозяйка спрашивает:
     — Кто ты и откуда пришел?
     — Вот пошел поглядеть, как люди на свете живут. Был у нас богатый дом, но умер мой отец, а перед смертью дал мне такие советы: чтобы плуг мой серебрился, изгородь была лисьими шкурами покрыта, а богатство, мол, в поле спрятано и там мне его искать следует. Я все так и сделал — плуг серебром покрыл, ограду завесил лисьими шкурами, все поле с работником перекопал — и ничего не нашел.
     Обеднел я, и нечем мне теперь жить.
     Вдова спрашивает у парня:
     — Здоровье у тебя какое?
     — Здоровье-то хорошее, да вот никакого проку от отцовских советов нету.
     — Не так ты все делаешь, — говорит вдова. — Вот я тебе сейчас совет дам, и если ты меня послушаешь — то наладится твоя жизнь. Как вернешься домой, то наруби дров березовых да уложи у изгороди сушиться. Тебе будет тепло на зиму — это и есть лисьи шкуры. Поле паши, не покладая рук — и будет твой плуг серебриться. А станешь пашню старательно возделывать — так будет у тебя и хлеб. Вот тебе и богатство.
     Пошел парень домой и стал жить, как вдова его научила. Начав пахать и работать усердно, скопил он добра еще больше, чем при отце было.
     +++++++++++++++++++++++++++
------
     Дровосекова краюшка. Литовская!!
=======
     Жил один бедный человек. Беднее его во всей деревне не было.
     Пошёл он как-то в лес на целый день рубить дрова. Жена дала ему маленькую краюшку хлеба - больше-то она ему ничего не могла дать.
     — Невелика, — говорит, — эта краюшка, ну да ничего: досыта не наешься, зато и с голоду не умрёшь!
     Пришёл дровосек в лес, выбрал подходящее местечко. Краюшку хлеба положил на пень и принялся рубить дрова. Рубит - только топор поблёскивает да щепки во все стороны летят.
     Выглянул из ямы чертёнок. Смотрит - человек дрова рубит, а на пне краюшка хлеба лежит. Он - хвать! — и утащил эту краюшку. Прибежал и стал перед другими чертями хвастаться: вот какое дело я сделал!
     Рассердились на него все черти, стали кричать, стали прочь гнать:
     — Бессовестный ты! Ишь, что выдумал: отнял у бедного человека последний хлеб, да ещё и хвастается! Убирайся прочь и до тех пор к нам не возвращайся, пока не отработаешь дровосеку за его краюшку! Пошёл!
     Чертёнку нечего делать - приплёлся он к дровосеку и стал просить:
     — Прими меня, добрый человек, в работники! Я тебе помогу работать. Что прикажешь - всё сделаю!
     Подумал, подумал дровосек и говорит:
     — Какую же я тебе, такому заморышу, работу дам? Не нужен ты мне! Со своей работой я и сам управлюсь.
     Тогда чертёнок сказал ему:
     — Погоди, добрый человек! Не гони меня. Хочу я свою вину перед тобой загладить. Самую трудную работу мне поручи - всё выполню!
     Подумал, подумал дровосек и говорит:
     — Есть у здешнего богатого пана в лесу топкие, ненужные болотца. Сможешь ли ты эти болотца осушить?
     — Смогу!
     — Ну, тогда я попрошу пана, чтобы он мне разрешил эти болотца распахать да рожью засеять. Может, он и позволит. . .
     — Да вырастет ли на этих болотцах рожь? Подумай-ка ты! — говорит чертёнок.
     — Если мы их хорошенько осушим, очистим да распашем, хорошая рожь вырастет.
     — Ну ладно! — говорит чертёнок. — Иди к пану, проси те топкие болотца! Если пан живо их осушим!
     Пошёл дровосек к пану, стал просить:
     — Позволь мне, пан, осушить в твоём лесу болотца и распахать их под пашню. Хочу там рожь посеять.
     Удивился пан, как это мужик болото в пашню превратит? Ничего у него не получится, только зря силы потеряет.
     — Ладно, — говорит, — работай, я не запрещаю.
     Поблагодарил дровосек пана, пошёл домой. А чертёнок сидит, ждёт не дождётся его.
     — Ну, — спрашивает, — какие новости принёс?
     Дровосек говорит:
     — Позволил пан. Да сможем ли мы там что-нибудь сделать? Не верится мне что-то. . .
     — Не беспокойся, — отвечает чертёнок, — сделаем! Всё будет хорошо!
     Пошли они в тот лес, нашли болотца. Принялся тут чертёнок за работу: целые деревья с корнями вырывает, в сторону бросает. Всё выкорчевал, очистил, воду отвёл. Сам и пашню распахал. Посеяли они там много ржи, и выросла рожь на славу - густая, колосистая; такой в этих местах никогда и не видывали.
     Проведал об этом пан. Приехал в лес, осмотрел рожь и говорит:
     — Земля эта моя, значит, и рожь моя!
     И не разрешил дровосеку жать рожь. Послал на пашню своих работников. Сжали работники дровосекову рожь, свезли на панский двор и сложили в большой сарай.
     Доволен пан, что без всяких хлопот столько ржи собрал.
     А дровосек и чертёнок загоревали, опечалились: очень им было обидно, что зря они трудились, на жадного пана работали.
     — Погоди, — говорит чертёнок дровосеку, — придумал я одну штуку! Пойду я сейчас к пану, попрошу, чтобы он позволил хоть один сноп нашей ржи взять.
     — Хорошо, — отвечает дровосек, — ступай, может быть, и выпросишь.
     Побежал чертёнок к пану, стал просить:
     — Ой, пан! Мы так мучились, так трудились, пока расчистили болото и засеяли его рожью! А ты теперь отнял её у нас. Позволь нам хоть один сноп взять!
     Взглянул пан на маленького, тощего чертёнка, засмеялся и молвил:
     — Что ж, я не жадный: бери, сколько сам можешь за один раз унести!
     Побежал чертёнок к дровосеку и говорит:
     — Покупай скорее конопли, да побольше; я совью из той конопли верёвку и пойду к пану за рожью. Он разрешил взять столько, сколько я на себе смогу унести!
     Купил дровосек конопли, и свили они длинную-предлинную верёвку. Взял чертёнок ту верёвку и побежал к пану.
     Прибежал, растянул верёвку возле сарая, сложил на неё всю рожь, сколько её в сарае было, и понёс дровосеку.
     Пан увидел это - прямо онемел, не знает, что и говорить, что и делать. Опомнился он и закричал:
     — Эй, слуги! Откройте скорее хлев, выпустите наших бодучих быков: пусть они забодают этого негодника!
     Открыли слуги хлев, выпустили быков. А быки эти были такие злые, такие сильные, что никто к ним и подойти близко не смел. Замычали, заревели быки, опустили свои острые рога и побежали за чертёнком.
     Смотрит пан, радуется.
     "Ну, — думает, — сейчас они его забодают на месте!"
     Да не тут-то было: только быки подбежали к чертёнку, он повернулся, схватил их, положил на свою охапку ржи и понёс дровосеку. Пан как увидел это - от злости замертво упал.
     А чертёнок пришёл к дровосеку и говорит:
     — Принимай, хозяин! И рожь, и быки - всё наше!
     Стал дровосек благодарить чертёнка, а чертёнок говорит:
     — Не благодари ты меня, пожалуйста! Не за что меня благодарить. Ты лучше скажи мне: заработал ли я ту краюшку хлеба, которую утащил у тебя, когда ты в лесу дрова рубил?
     — Вот чудак ты! — говорит дровосек. — Стоит ли вспоминать о такой маленькой краюшке! Ты за эту краюшку мне столько всякого добра дал, что я и принять не смею!
     — Не беспокойся, — отвечает чертёнок, — не так-то много я тебе принёс! Если ты доволен, то мне больше ничего и не надо - я могу снова к своим вернуться.
     — Возвращайся, — говорит дровосек. — Я очень доволен!
     — Ну, и я доволен: теперь наши меня не выгонят, не скажут, что я бедного человека обидел!
     Сказал так чертёнок и убежал.
     ++++++++++++++++++
------
     Ежик (Ёжик). Литовская!!
=======
     Ежал по дороге ёжик и нашел на дороге грошик.
     А в это время ехал мимо барин.
     Ёжик увидел его, зажал свой грош в лапках и говорит — будто сам с собой разговаривает:
     — У меня есть, а у барина нету! У меня есть, а у барина нету!
     Не понравилось это барину. Приказал он кучеру остановиться и спрашивает ежа:
     — Это что же у тебя есть, а у меня нету ?
     — А вот! — говорит ёж. И показал барину медный грош.
     Рассердился барин и велел кучеру отнять у ежа медяк.
     — Значит, и вправду у тебя нет ни гроша! — говорит ёжик. — А то бы не отнял мой!
     Барин от злости совсем из себя выходит — швырнул медяк на дорогу.
     — Бери, — говорит, — свой грош! Больно он мне нужен!
     А ёжик смеется:
     — Испугался! Испугался! Потому и грош бросил, что меня испугался. Пойду и всем расскажу, какой у нас барин трус!
     Тут барин выскочил из кареты — и к ежу:
     — Вот сейчас ты у меня узнаешь, как я тебя испугался!
     Протянул руку, хочет схватить ежа — да не тут-то было! Свернулся ёж клубком, иголки выставил — пойди тронь-ка его!
     — Ну, ладно, — пригрозил барин. — Я тебя еще проучу!
     Забрался в карету и велел кучеру ехать. Да поскорее.
     А ёжик приплясывает и приговаривает ему в след:
     — Наш барин богатый, а ума маловато! — Наш барин богатый, а ума маловато
     Так и посмеялся ёжик над жадным и глупым барином.
     ++++++++++++++++++
------
     Как волк и пёс дружили. Литовская!!
=======
     Жил-поживал один крестьянин, и был у него старый пёс. Покуда пёс был молодой, все его любили, гладили, кормили, а состарился - выгнали вон.
     — Ни на что ты теперь не годен, свинью из огорода и то не можешь выгнать. Уходи-ка в лес, пускай там тебя волки съедят.
     Тузили пса, ногами пинали, есть ему не давали. Убежал он в лес и повстречал волка. Спрашивает волк:
     — Куда бежишь, пёс?
     — Служил я хозяину, покуда мог, а состарился - есть больше не дают, в лес, волкам на съедение, прогнали. Говорит волк:
     — Не стану я тебя есть. Остались от тебя шкура да кости - какой от того прок, что я тебя съем? Лучше я тебе помогу. Вот выйдут люди рожь косить, принесёт хозяйка косарям поесть, ребёнка на землю положит, а сама пойдёт снопы ставить. Только она отойдёт, я схвачу ребёнка и побегу, а ты скачи за мной, нападай, хватай за хвост, тереби. Я ребёнка и выроню. Подумают люди, что ты ребёнка спас, и будут тебя любить, пока ты жив. Только ты меня тоже не забывай, отблагодари за услугу.
     Прибежал пёс домой, а хозяйка - за метлу и гонит его из-под лавки:
     — Опять вернулся, негодный, даровый хлеб есть? На другой день хозяйка понесла работникам полдник, и ребёнка с собой взяла. Пришла на место, ребёнка в тень положила, а сама пошла снопы ставить. Только она отошла, волк - цап ребёнка и бегом. Кричит хозяйка:
     — Пёсик, догони, догони волка, отними ребёнка! Пёс как побежит за волком! Догнал, вцепился в шею, стал за хвост теребить. Волк ребёнка и выронил. Хозяйка подбежала, схватила ребёнка, не знает, как и нарадоваться, как пса отблагодарить. Теперь она говорит:
     — Вот добрый пёсик! Покуда я жива, будешь есть всё, что и мы едим.
     И верно: началось для пса сытое, привольное житьё - никто дурного слова ему не скажет, все только ласкают, лакомого куска не жалеют.
     Праздновал однажды хозяин крестины, а пёс обещание своё вспомнил и побежал в лес, пригласил волка на пир.
     Забрались они в кладовую и уплетают что попало: и хлеб и мясо, и пироги. Волк ещё и пива из кувшина отведал. Затянули женщины в избе песню, волку тоже невтерпёж.
     — Ну-ка и я запою! Пёс его удерживает:
     — Не пой, беда будет!
     Только куда там волку вытерпеть! Запели гости погромче начал и он подпевать. Услыхали люди волчий вой, схватили кто палку, кто кочергу, кто половник и кинулись на волка. Волк еле ноги из кладовой унёс. На том и кончилась дружба волка с псом.
     ++++++++++++++++++
------
     Королевна и дочь Солнца. Литовская!!
=======
     Жил когда-то король, и было у него двое детей: сын и красавица дочь.
     Жена у короля померла, а вскоре захворал и помер он сам. Теперь остались только сын да дочь.
     Стал королевич править королевством, и вот задумал он жениться. Разослал гонцов во все концы света и велел сыскать ему невесту, такую же красавицу, как его сестрица, а то и получше.
     Через некоторое время вернулись гонцы и объявили королевичу, что они исходили вдоль и поперёк всю землю, повидали много пригожих девиц, но такой красавицы, как его сестра, сыскать не могли.
     И вздумал тогда королевич обвенчаться с родною сестрою и объявил он ей свою волю. Сколько ни плакала королевна, ничего не помогло. Королевич строго приказал ей готовиться к венчанию.
     Загоревала королевна: ну как за родного брата идти? Три дня, три ночи напролёт плакала, а на четвёртый день принялась готовиться к свадьбе.
     В назначенный день королевич оделся и стал ждать невесту. Ждёт, а её всё нет. Вот он и спрашивает:
     — Готова ли ты, сестрица?
     — Обуваюсь я, — ответила сестра, и ноги её по колени в землю ушли.
     Королевич подождал ещё, а не дождавшись, опять спрашивает:
     — Готова ли ты, сестрица?
     — Платье надеваю, — ответила сестра и ушла в землю по самую шею.
     Ещё подождал королевич, а не дождавшись, опять спрашивает:
     — Готова ли ты, сестрица?
     — Венок надеваю, — ответила королевна, и земля над её головой сомкнулась.
     Подождал немного королевич и опять окликнул сестру, да на этот раз никто не откликнулся. Вошёл он в опочивальню, а там ни души. Всюду искал он, всюду глядел, но сестры не нашёл.
     Так и расстроилась королевская свадьба.
     А королевна, очутившись под землёю, открыла глаза и увидала, что лежит на зелёном лугу. Кругом цветы, наверху солнышко светит. Пошла гулять она по лугу, собирает землянику и ест.
     Вечером напал на королевну страх. Гуляет она одна-одинёшенька, кругом ни живой души. Огляделась королевна и пошла напрямик через лес. Смеркаться уж стало. Идёт королевна, боязливо оглядывается. Вдруг видит она - сквозь деревья огонёк светится. Пошла королевна на огонёк, увидала избушку и вошла в неё, а там за столом сидит красавица-девица и шьёт-вышивает. Поздоровались они и разговорились.
     — Не осталось у меня ни отца, ни матери, — сказала королевна, — только брат один. После кончины отца стал он править королевством и задумал жениться. Только не нашёл подходящей невесты и приказал мне за него идти. Когда убиралась я к венцу, вдруг расступилась подо мною земля, и очутилась я на лужайке, а потом пришла сюда.
     — А я зовусь дочерью Солнца, — сказала красавица. — На свою беду забрела ты сюда. Живёт в этой избе злая ведьма, она и меня взаперти держит, и тебя заколдует, когда вернётся.
     — А ты убеги от неё, — говорит королевна.
     — Убежала бы, да не знаю куда. Ведьма украла меня у матери, когда я была ещё маленькой, и никто не знает, где я. Истосковалась я здесь, а как быть, не знаю.
     Покуда они беседовали, подул холодный ветер, затрещали деревья, задрожала земля. Дочь Солнца сразу почуяла, что это ведьма домой летит. Велела она королевне стать у стены, а в стену воткнула иголку с ниткой. А та игла была волшебная: королевна стала невидимкой.
     Только вошла ведьма в избу, как принялась орать:
     — Отчего здесь человечиной пахнет?
     — И вовсе не пахнет, — ответила дочь Солнца. — Верно, сама ты человечины отведала.
     Огляделась ведьма, ничего не увидела, запыхалась и на лавку села. Отдохнула немного и опять улетела.
     Тут дочь Солнца вынула из стены иглу.
     — Как это ведьма меня не заметила? — дивится королевна.
     А дочь Солнца отвечает:
     — Да ведь игла эта волшебная. Принёс мне её и ещё пряжи клубок, щётку и полотенце какой-то старичок. Сказал он тогда, вишь, что скоро пригодятся мне эти подарки. Игла сейчас и помогла спасти тебя.
     Поблагодарила королевна дочь Солнца и стала уговаривать её бежать.
     — С этими волшебными подарками, — сказала она, — ты легко убежишь от ведьмы, да и мне поможешь. А в своей стране я дороги знаю. Бежим!
     Послушалась королевны дочь Солнца, взяла волшебные подарки, и они убежали.
     Прилетела ведьма домой, не нашла дочери Солнца, разъярилась она и давай повсюду шнырять да разнюхивать, покуда не напала на след, не догадалась, что убежала дочь Солнца, да не одна. Схватила ведьма ступу, оседлала её и пустилась вдогонку.
     Слышит дочь Солнца - земля дрожит, поняла, что это ведьма догоняет.
     Испугались девицы, кинули наземь клубок, и из него выросли горы - высокие, крутые, цепью растянулись.
     Подбежала к ним ведьма, хотела перелезть - не перелезла, хотела перелететь - да больно высоко, думала кругом обежать - уж очень далеко. Делать нечего, полетела она домой, захватила лопату, вернулась и давай копать. Сровняла горы с землею. Опять пустилась вдогонку, так что вихрь поднялся, деревья склонились.
     А беглянки уж далеко были. Но вот почуяли они - земля дрожит, стало быть, и ведьма близко. Тогда кинула дочь Солнца щётку, и сразу поднялся такой густой и высокий лес, что ведьме ни пробраться сквозь него, ни кругом обежать, ни перелететь. Вернулась ведьма домой, захватила топор, прорубила в лесу тропинку и опять по следу гонится.
     Слышат беглянки - земля дрожит, — опять нагоняет их ведьма. Тотчас бросила дочь Солнца полотенце, и раскинулось на том месте озеро, да такое широкое и глубокое, что ведьме ни переплыть его, ни перелететь. Легла ведьма на землю и принялась лакать воду. Лакает и приговаривает:
     — И я лакаю, и ты, ступа, лакай! И я лакаю, и ты, ступа, лакай! — А зачем ступе лакать? И в помине такого нет! Лакает-лакает ведьма, сама спешит-торопится, уж и раздулась она, как гора, уж и воды в озере лишь чуть-чуть осталось. Хотела ведьма допить её, да лопнула.
     А дочь Солнца с королевной видят, что ведьма за ними уж не гонится, и без страха продолжают путь. Вскоре подошли они к пышным палатам, и королевна узнала братнин дворец.
     Королевич несказанно обрадовался им, да и запечалился оттого, что не мог угадать, которая же его сестра: красавицы были на одно лицо. И так поглядит он на них, и этак - не узнаёт сестры, да и только. Тогда пустился королевич на хитрость: задал он пир, сам приказал поварам зарезать телёнка, наполнить кровью пузырь и незаметно подать ему. Повара так и сделали, а королевич спрятал пузырь под рубашку на груди.
     Гости пировали, веселились, а королевич веселился пуще всех. Он всё беседовал с красавицами, так и не зная, которая же его сестра. А те нарочно сговорились не открывать правды. Как ни допытывался королевич, как ни упрашивал, — не говорят, и всё тут. Тогда он вынул меч из ножен, ударил себе в грудь и залился кровью.
     Испугались гости, кинулись спасать королевича. А одна из красавиц горестно вскрикнула и со слезами на глазах принялась перевязывать ему рану. Королевич притворился мёртвым, лежит - не пошевелится. Красавица всё сильнее горюет, гладит его по голове и плачет-причитает:
     — Ой, братец мой, братец, что же я наделала! Что я, несчастная, наделала!
     И другая красавица жалела королевича, да всё не так.
     Как дознался королевич, кто его сестра, тут же вскочил как ни в чём не бывало, смеётся, целует сестрицу. Королевна тотчас подвела его к дочери Солнца. И он посватался к ней. Дочь Солнца согласилась выйти за него, только хотела сперва свидеться со своим братом. Королевич согласился отыскать его. И вдруг все увидали, что ко дворцу скачет на коне красавец-юноша в королевских одеждах. Дочь Солнца сразу узнала своего брата.
     То-то была радость! Оба королевича тут же порешили обвенчаться с красавицами, породниться друг с другом. И такую свадьбу сыграли, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
     ++++++++++++++++++
------
     Кот и заяц. Литовская!!
=======
     Жил когда-то кот, и был он большой лакомка: что плохо лежит, непременно стянет. Вот поехали мужики в лес и кота завезли. Бродит кот по лесу, страсть как изголодался. Увидал дохлого кабана и давай лакомиться. Шёл мимо волк, глядит - малый большого ест. Говорит он коту:
     — Бог помочь, пан Котович! А кот ему отвечает:
     — Этого съем, другого задеру.
     Испугался волк и убежал со всех ног. Бежит, а навстречу ему медведь.
     — Ох кум, что я видел, — говорит ему волк. — Малый большого задрал. Ты вон какой храбрый, пошёл бы да пугнул его!
     — Что ж, пойдём, пугнём, — согласился медведь.
     Подходит к коту медведь и говорит ему:
     — Бог помочь, пан Котович! А кот ему отвечает:
     — Этого съем, другого задеру. Перепугался медведь и давай бежать. Бежит, бежит, а навстречу ему лиса.
     — Кумушка, кумушка, что я тебе скажу: малый большого задрал. Ты у нас вон какая храбрая, пугнула бы его!
     — Пойдем, пугнём, — отвечает лиса. Отправились они все к коту. Лиса и говорит ему:
     — Бог помочь, пан Котович! А кот как заорет:
     — Этого съем, другого задеру! Ещё пуще испугались звери, бежать бросились. Бегут, а навстречу им заяц.
     — Ох, куманёк, что мы видели: малый большого ест. Может, ты посмелее нас будешь - пугни его!
     — Пойдём, пугнём, — отвечает заяц. Отправились все вместе кота из леса гнать. Вот заяц и говорит ему:
     — Бог помочь, пан Котович! А кот как заорет что есть мочи:
     — Этого съем, за другого примусь! Вовсе испугались звери, убежали. Бегут, опасаются, как бы кот их не зарезал. Лиса и говорит:
     — Зададим-ка ему пир. Может, тогда на зубы ему не попадёмся.
     Медведю досталось избушку построить, волку - свинью зарезать, лисе - гусей наловить, а зайцу - капусты принести. Когда все приготовили, пошёл волк звать кота в гости и говорит:
     — Пан Котович, просим к нам на пир.
     — Приду, приду! — пообещал кот. Ждут звери, ждут, а кот всё не идёт. Пошёл медведь звать.
     — Пан Котович, просим к нам на пир.
     — Иду, иду, — отвечает кот.
     Ждут его, а он всё не идёт. Послали лису.
     — Пан Котович, просим к нам на пир.
     — Ладно уж, пойду, — промяукал кот.
     Всего наготовили звери - и жареного мяса, и варёного и капусты. Только волк со страху в хворост зарылся, медведь на крышу взобрался, лиса в нору забилась. Один заяц в избушке за хозяина остался. Приходит кот, заяц дверь отворяет, гостя впускает. Кот сразу вскочил на стол и давай мясо уплетать. А волку-горемыке ох как мяса захотелось. Лежит он, хвостом шевелит, а слюнки так и текут. Увидал кот, шевелится что-то в хворосте, подумал, мышь это, и хвать волка за хвост. Волк перепугался, пустился наутёк, глаза выколол, все рёбра переломал да и подох. Медведь - трах! — с крыши свалился, тоже насмерть разбился. А лиса бежала, бежала, пока собакам не попалась. Они её в клочья разорвали.
     Остались кот да заяц вдвоём. Долго они жили счастливо, и мяса у них всегда было вдоволь.
     ++++++++++++++++++
------
     Крепостной лекарь. Литовская!!
=======
     Повез как-то мужик на базар воз сухих березовых дров. Подошел к нему барин и спрашивает:
     — Сколько просишь за свою солому?
     — Да что вы, пане, не солома это, а березовые дрова!
     Барин выхватил нагайку, вытянул мужика по спине и снова спрашивает:
     — Так сколько же ты за свою солому просишь?
     — Воля ваша,— говорит мужик,— сколько дадите.
     Барин заплатил за воз дров, как за воз соломы, и уехал.
     Случилось в другой раз этому же мужику повести быка на базар продавать. И снова ему тот же барин попался.
     — Сколько хочешь за своего козла?
     — Что вы, пане, это не козел, а бык!
     Барин выхватил нагайку, избил беднягу и опять спрашивает:
     — Сколько хочешь за этого козла?
     — Воля ваша, пане, сколько дадите.
     Барин заплатил ему столько, сколько стоил козел.
     Мужик и говорит:
     — Позвольте мне хотя бы хвост у быка отрезать — на память, что и у меня когда-то скотинка была.
     Барин позволил.
     — Спасибо и на этом! — сказал мужик. А отойдя немного, крикнул: — Погоди, пан, ты меня два раза бил, а сам за это три раза бит будешь!
     Схватился было барин за плеть, а мужика и след простыл.
     Много ли, мало ли времени прошло — вздумалось барину ветряную мельницу ставить. Прослышал об этом мужик, оделся почище, сбрил бороду и усы, взял топор, пилу и другой плотничный инструмент — ни дать ни взять, мастеровой — и пошел в имение на постройку наниматься.
     Поехал с ним барин в лес — деревья на порубку выбирать. Одного слугу они с лошадьми оставили, другой с ними в лес пошел.
     Разглядывает мужик деревья и вдруг в кармане рыться начал.
     — А, чтоб тебе! Аршин забыл! — говорит.
     — Не беда, я слугу за аршином пошлю,— успокаивает его барин.
     Побежал слуга за аршином, а барин с плотником вдвоем в лесу остались, ждут его.
     — Долго что-то не идет ваш слуга,— говорит плотник. — Ну ничего, другой есть способ деревья измерять. Вы, барин, обнимите дерево, заметьте себе его объем, раскройте руки, а я пядью руки ваши и измерю. У нас иначе деревья и не мерят.
     Обхватил барин дерево руками, тут-то мужик и связал барину руки, вытащил из-за пазухи бычий хвост и спрашивает:
     — Чей это хвост?
     — Бычий,— отвечает барин.
     — Ну и дурак же ты! Не можешь бычий хвост от козлиного отличить!
     И ну барина стегать бычьим хвостом!
     Потом на дерево показал и спрашивает:
     — А это что такое?
     — Береза.
     — Ну и дурак же ты! Не можешь соломы от березы отличить!
     И опять отдубасил барина. Бил, сколько сил хватило, а уходя, сказал:
     — Один раз ты уже получил, еще два раза за мной осталось.
     Вернулся слуга, а барин его к дереву привязан, еле жив. Отвязал его слуга, отлил водой, домой отвез.
     Заболел барин, да стыдно ему лекарям признаться, что это мужик его избил. Не дается даже, чтобы они осмотрели его как следует. Возят к нему из Вильнюса да из Каунаса докторов, но и те никак не могут дознаться, что это у него за хворь.
     А мужик наш приклеил себе седую бороду, оделся в длиннополую одежду, в один пузырек капустного рассолу налил, в другой — свекольного, взял три конопляных семечка и отправился барина лечить.
     Поглядел он издали на больного и говорит:
     — Вы были биты бычьим хвостом.
     Удивился барин. Ни один из городских докторов не мог определить его болезнь, а этот деревенский лекарь всю правду сказал. Просит он мужика взяться за него как следует и хворь из него выгнать.
     — Надо баню пожарче натопить да попариться там хорошенько,— говорит лекарь.
     Тотчас барин велел баню вытопить. Отвезли его слуги туда. Явился и лекарь со своими лекарствами. Дает он слугам три конопляных семечка и говорит:
     — Скорее ступайте домой, положите это лекарство в пузырек с водой и по очереди взбалтывайте до тех пор, пока вода в пузырьке белой не станет.
     Остался лекарь наедине с барином. Вытащил из-за пазухи бычий хвост и спрашивает:
     — Чей это хвост?
     — Козлиный, козлиный! — кричит барин.
     — Ну и дурак! Неужто не видишь, что бычий?
     Подожди, научу я тебя бычий хвост от козлиного отличать!
     И опять мужик так барина отколотил, что на том живого места не осталось.
     Проучил он его бычьим хвостом и, уходя, говорит:
     — Два раза ты уже получил, еще один раз за мной.
     Еле-еле барин хворь свою перенемог. Он и докторам своим признался, что это мужик его избил. Боится он мужика до смерти, без слуг никуда носа не кажет.
     А мужик стал готовиться в третий раз барина проучить. Услышал он, что барин уже выздоровел и на богомолье собирается — благодарственный молебен служить.
     Пошел мужик к цыгану одному — тот своей резвой лошадкой на всю округу славился — и говорит ему:
     — Помоги мне пана побить — рубль заработаешь. Нарядился цыган в одежду мужика, сел на свою лошаденку и дожидается в кустах, когда барин поедет. Как увидел баринову карету, давай кричать:
     — Два раза получил, еще один раз за мной!
     — Поймайте его, свяжите да избейте до смерти! — велит барин слугам.
     Те погнались было за цыганом, да куда там — он на своей лошадке уже далеко ускакал! А тут из-за куста мужик выходит. Вытащил барина за шиворот из кареты, сунул ему бычий хвост под нос и спрашивает:
     — Ну, пане, чей это хвост?
     — Что уж там спрашивать! — говорит барин сквозь слезы. — Бей уж, не мучай.
     Мужик опять отколотил барина и, уходя, говорит:
     — За дрова и быка мы в расчете. Но ты опять у меня в долгу: я ведь тебя от барской твоей хвори навсегда, видать, вылечил!
     ++++++++++++++++++
------
     Нашла коса на камень. Литовские сказки!!
=======
     Один жадюга кулак до смерти не любил батраков своих кормить. Как придет пора полдничать — всем из дому узелки да кувшины несут, а у него все не как у людей: то корова подойник опрокинула, то хлеб в печи сгорел.
     А как усядутся соседи в холодок, кулак и говорит батраку:
     — Отдохнем-ка и мы, Йонас, пока все полдничают. Пускай люди думают, что мы с тобой тоже едим.
     И этак каждый день.
     Стал голодный батрак раздумывать, как бы ему скупого хозяина от такой повадки отучить. И вот однажды пополдничали соседи, отдыхают, а батрак схватил косу и поднялся с места.
     — Чего зря сидеть,— говорит,— давай лучше поработаем!
     Хочешь не хочешь — пришлось и хозяину в этакое пекло подниматься. А за ними и другие косари встали. Кулак первым пошел, а батрак за ним, да так шибко идет, чуть на пятки хозяину не наступает.
     Взмолился кулак:
     — Не спеши ты так, Йонас, а то мне еще пятки обрежешь!
     А батрак все не унимается. Оглянулся хозяин, а Йонас и травы даже не касается, только косовищем размахивает.
     — Что это ты, Йонас? — спрашивает хозяин.
     — Помашем-ка косами, хозяин, пока все работают,— говорит батрак. — Пускай люди думают, что и мы косим.
     ++++++++++++++++++++++++
------
     Небо рушится. Литовская!!
=======
     Жила одна старушка, и был у нее котенок. Вот пошли они веников нарезать. Пригнула старушка березку, и упал котенку листик на хвост. Закричал котенок:
     — Бабушка, бабушка, бежим скорее, небо рушится!
     — Не беги, кисонька, не рушится. Тут другой листик шлеп котенку на хвост! Запищал котенок:
     — Бабушка, небо рушится, я побегу!
     И ну бежать! Ну бежать! Повстречал зайца:
     — Бежим, косой,- небо рушится!
     — Кто тебе сказал?
     — Сам видел: мне на хвост упало!
     И ну бежать! Ну бежать! Лису повстречали:
     — Бежим, лиса - краса, — небо рушится!
     — А кто тебе, котенок, сказал?
     — Никто не говорил, сам видел - мне на хвост свалилось!
     И ну бежать! Ну бежать! Волка повстречали:
     — Бежим, серый волк,-небо рушится!
     — А ты откуда знаешь?
     — Сам видел: мне на хвост опрокинулось! И ну бежать! Ну бежать! Повстречали медведя:
     — Бежим, медведь косолапый,- небо рушится!
     — А кто тебе сказал?
     — Сам видал: мне на хвост брякнулось!
     И ну бежать! Ну бежать!
     Добежали до леса, нашли там избушку, заперлись.
     Все проголодались, а в избушке - пусто. Думали, думали и надумали позвать к себе на обед лося. На том и порешили:
     — Давайте спрячемся, а как лось придет, навалимся на него и растерзаем.
     Лиса взобралась на печку, котенок прыгнул на жердочку, заяц под метлой притаился, волк втиснулся под печку, а медведь в печку залез.
     Все попрятались, некому лося звать. Спрыгнула лиса с печки, пришла к лосю и говорит:
     — Разлюбезный лось, пожалуй к нам на обед, всего мы напекли, наготовили.
     А сама первая домой прибежала и опять на печку. Тут и лось пожаловал. Только он дверь приотворил - все на него кинулись. Да вот какая беда приключилась: лиса с печки спрыгнула, шею себе свернула, котенок с жердочки скатился - лапки вывихнул, заяц из-под метлы кинулся - глазки выколол, волк из-под печки ринулся - ребра помял, медведь из печки вывалился - хребет переломил. А лось остался жив и пошел домой.
     ++++++++++++++++++
------
     Почему кот только после завтрака моется. Литовская!!
=======
     Залетел как-то ранним утречком воробей в ячмень да зёрнышки себе поклевывает. И кот тут как тут. Притаился, приловчился, хвать воробья и потащил его к себе на завтрак.
     А воробей - ну его укорять:
     — Господин кот, вы же деликатного воспитания. Где же это видано, чтобы такой большой пан завтракал не умывшись?
     Стыдно стало коту. Положил он воробья на землю и давай лапкой умываться.
     А воробью того и надо было. Он долго не ждал - вспорхнул и улетел. Рассердился кот и с той поры зарок себе дал: пан не пан, а мыться он теперь не до завтрака, а только после завтрака будет!
     ++++++++++++++++++
------
     Птичий король. Литовская!!
=======
     Однажды в давние времена сговорились птицы собраться на большом ровном лугу и выбрать короля. Были тут и орёл, и аист, и дрозд, и трясогузка, и лебедь, и жаворонок, и воробей, и ещё одна, самая маленькая птичка.
     Каждая птица хотела стать королём, только не смела вылезти вперёд. Долго они галдели, покуда аист, зная, что крылья у него сильные, надумал: кто выше всех поднимется, тому и быть птичьим королём. Все птицы с ним согласились.
     Только аист щёлкнул клювом, дал знак, и взмыли птицы тучей. Куропатка сразу шлёпнулась наземь, курица тоже стала спускаться и чуть ногу не вывихнула. Другие птицы полетали, сколько было сил, да одна за другой скоро устали, начали спускаться.
     Только аист с орлом залетели так высоко, что еле их видно было. Под конец и аист притомился. Орёл остался один и заклекотал:
     — Я король! Я король! Кто взлетит выше меня?
     — Я! — пискнула у него под ухом птичка и поднялась выше орла. — Я король!
     А это птица-крошка уселась орлу на спину и всё ждала, когда он устанет. Попытался было орёл птичку обогнать, да где там! Разве догнать усталому отдохнувшего.
     Так птичка-крошка всех перехитрила и стала королём. Только стыдно ей стало своего обмана, и с той поры она по кустам прячется; все птицы, как завидят её, кричат:
     — Королек-крошка! Королек-крошка!
     ++++++++++++++++++
------
     Сестрина любовь. Литовская!!
=======
     Умерла у одного человека жена, оставила малых сирот - двух братьев и одну сестрицу. Погоревал, погоревал вдовец, но в дом хозяйка нужна, малым деткам - мать, вот он и женился во второй раз.
     Выбежали как-то братья во двор поиграть.
     — Ты будешь лошадка,- говорит старший,- а я - кучер. Ты “и-го-го” кричи, а я тебя погонять буду. "Но-о, Сивка, но-но!"
     — Нет, ребята, — говорит им мачеха, — вы лучше в серых волков поиграйте. Станьте на четвереньки и кричите “у-у-у”.
     Послушались пасынки мачехи, стали на четвереньки-и ну выть по-волчьи. А отец, глядя на сыновей своих, не нарадуется.
     — Смотри, как ребятишки наши резвятся! — говорит он жене. А та хлопнула в ладоши и говорит:
     — Вот пускай и превратятся они в волков, пускай рыщут по лесам дремучим, по пескам горючим, по оврагам сыпучим!
     Не успела вымолвить, как оба брата превратились в волков и побежали к лесу.
     Выскочила на крыльцо за ними сестрица, плачет, убивается, руки ломает, братьев своих милых зовет.
     Тут только поняли отец с дочерью, что за мачеху он в дом привел: не женщина это Божья, а злая колдунья - лауме.
     Вот и говорит отец дочери:
     — Берись, Марите, за всю работу по дому, угождай мачехе как можешь. Авось смилостивится она и возвратит сыночкам моим человеческий облик.
     Раньше всех в доме вставала падчерица, позже всех ложилась. Работа в руках у нее спорилась: и пряла она тоньше всех, и ткала быстрее всех, а если за рукоделье какое возьмется - вся деревня сбегалась поглядеть. Но мачехе все было мало.
     — Ты уже совсем, девка, выросла, — говорила она падчерице. — Не век же тебе на отцовских хлебах сидеть, пора тебе приданое готовить!
     Послушалась Марите мачехи, наткала себе штуку полотна, нашила сорочек, простынь, наволок и, по обычаю, принялась полотенца вышивать. Да такие они у нее красивые получились, что и глаз не оторвать. Все она на них вышила: и как они с отцом и матушкой родною хорошо жили, и как матушка умерла, а отец к ним в дом злую мачеху-лауме привел, и как братья на двор играть выбежали, а мачеха их в волков превратила, и как она сама, Марите, стоит на крыльце и руки ломает. Увидала мачеха полотенца эти, ничего не сказала, только еще пущую злобу на Марите в душе затаила. Дождалась она, когда муж ее зерно на мельницу повез, схватила полотенца падчерицы в охапку и вышвырнула их за дверь.
     Ступай и ты за своими полотенцами! — кричит.
     И вытолкала Марите на улицу, а дверь за ней на засов заперла.
     Завязала Марите полотенца свои в узелок, идет по дороге, слезами заливается. Свернула она к лесу. Трое суток лесом шла, видит - пламенеет что-то вдали, точно костер горит. А это был дом Солнышка, сюда оно к вечеру почивать спускалось.
     Постучалась Марите к Солнышку в окошко. Впустило ее Солнышко в дом да и спрашивает ласково:
     — О чем ты плачешь, красавица? Рассказала девушка Солнышку, как злая мачеха-лауме братцев ее в волков превратила, а сама еще пуще слезами заливается.
     — Солнышко, Солнышко красное, не видело ли ты моих милых братьев? — спрашивает.
     — Побудь у меня до вечера,- сказало Солнышко,- вечером я соберу к себе все свои лучи, что за день по белу свету разбрелись, и расспрошу их, не видели ли они твоих братьев.
     Затопила Марите печку, напекла Солнышку и наварила всякой снеди, полный стол яствами уставила.
     Потемнело за окном, стали к Солнышку лучи его на отдых собираться. Сели хозяева с гостьей за стол, и, когда все наелись, спрашивает Солнышко у своих лучей:
     — Не повстречались ли вам братья Марите, которых злая мачеха-лауме в волков превратила?
     — Нет,- отвечают лучи,- мы ведь только днем по белу свету бродили, а волки больше по ночам рыщут. Спроси, девушка, у Месяца, может быть, он что-нибудь о братьях твоих знает.
     Расспросила Марите дорогу к Месяцу, распрощалась с хозяевами да как оглянулась с порога - видит, что Солнышкина светлица так и осталась после ужина не метена. Взялась она за метлу, хорошенько пол подмела, сор собрала и уже хочет его в печку кинуть.
     — Стой, красавица,- говорит Солнышко,- не выбрасывай сор, а завяжи его в уголок полотенца, авось он тебе еще сгодится.
     Послушалась Марите его совета, завязала сор в узелок полотенца и отправилась в путь-дорогу.
     Шла она лесом, глядит - впереди что-то серебрится и голубеет, точь-в-точь глыба льда сияет. А это был Месяцев дом, сюда он к утру почивать спускался.
     Постучалась Марите к Месяцу в окошко, а сама стоит, слезами заливается. Жалко ей братьев своих, поскорее разыскать их хочется.
     Впустил ее Месяц в дом да спрашивает ласково:
     — О чем ты плачешь, красавица? Рассказала ему девушка про братьев своих, как злая мачеха-лауме их в волков превратила.
     — Месяц, Месяц ясный, не видел ли ты моих милых братьев? — спрашивает.
     — Переночуй у меня,- говорит Месяц,- а наутро я соберу к себе все свои лучи, что всю ночь по белу свету бродят, и расспрошу их, не видели ли они твоих братьев.
     Истопила Марите печку, напекла и наварила Месяцу всякой снеди, полный стол яствами уставила, легла спать, а заснуть не может - все лучей Месяца дожидается. Чтобы тоску разогнать, взялась она постирать белье Месяцу. Белье у нее белое, как кипень, получилось. Протянула она веревку во дворе, белье развесила. А тут светлеть стали окна, начали к Месяцу лучи его на отдых собираться.
     Уселись хозяева с гостьей за стол, откушали.
     — Не видали ли братьев Марите, которых злая мачеха-лауме в волков превратила? — спрашивает Месяц у своих лучей.
     — Видели,- ответили лучи,- они на Стеклянной горе логово себе устроили, но взобраться на гору эту обыкновенному человеку не под силу.
     Расспросила Марите у лучей Месяца дорогу к Стеклянной горе, распрощалась с хозяевами, вышла во двор, глядит - белье, что она постирала, уже высохло на веревке. Принялась она его снимать, потом веревку от столбов отвязала, свернула жгутом, хочет в кухне на крюк повесить.
     — Стой, красавица,- говорит Месяц,- не вешай веревку на крюк, лучше возьми ее с собой, авось она тебе еще сгодится.
     Послушалась Марите Месяца, взяла с собой веревку и отправилась в путь-дорогу. Шла она, шла лесами дремучими, песками горючими, оврагами сыпучими и счет потеряла дням и ночам, что она в пути провела. Утомилась, обессилела, еле-еле до Стеклянной горы добрела.
     Ступила она на Стеклянную гору. А гора эта крутая и скользкая, никак на нее не взобраться. Голая она вся, только на самой вершине сухая сосна торчит.
     “Что же делать?” - думает Марите. А в это время вышло из-за тучи Солнышко и глянуло ей прямо в лицо. Она и вспомнила про сор, что Солнышко наказало ей в уголок полотенца завязать. Стала она этот сор перед собой сыпать, ноги уже не скользят - так она до половины Стеклянной горы и добралась. А тут ночь уже наступила, потемнело вокруг, а Марите всего только полпути прошла.
     Дальше гора еще отвеснее, еще круче, а у Марите уже весь сор вышел.
     “Что мне делать дальше?”-думает бедняжка.
     А тут Месяц из-за тучи вышел и глянул ей прямо в лицо. Тут-то и вспомнила Марите про веревку, что Месяц наказал ей с собой взять.
     Сделала она петлю из веревки, размахнулась изо всех сил и накинула ее на засохшую сосну, что на Стеклянной горе росла. Так по веревке и добралась она до самой вершины. А на вершине вход в пещеру чернеет. Вошла Марите в пещеру, а в пещере лестница - вниз ведет. Спускалась Марите по лестнице этой, спускалась, тысячу ступенек насчитала и со счету сбилась. Привела ее лестница в богатые хоромы. Смотрит девушка - не то это человеческое жилье, не то звериное логово.
     Посреди хором стол богатый стоит, две лежанки у стен, но лежанки не одеялами, а мхом лесным устланы, а вокруг них кости обглоданные валяются. Догадалась Марите, что это жилище ее братьев.
     “А что, как не узнают меня братья, — думает бедняжка,- и загрызут меня насмерть? Развешу-ка я тут по стенам свои полотенца. Если признают их братья - значит, они люди еще, а не признают - значит, и впрямь они в диких зверей превратились”.
     Развесила Марите полотенца свои по стенам, а сама в печку спряталась и ждет.
     Под утро вернулись волки в свое логово, увидели полотенца на стенах и говорят один другому:
     — Глянь-ка, братец, а ведь это мы с батюшкой, с матушкой родною и с сестрицей счастливо живем.
     — А это отец злую мачеху-лауме к нам в дом привел.
     — А это она нас в серых волков превратила.
     — А это сестрица Марите на крыльце плачет, руки ломает… Сестрица Марите, где ты, родимая?
     — Я здесь! — отозвалась Марите и вылезла из печки.
     Рассказали братья ей, что злая лауме такое заклятье на них наложила: если кто хочет их расколдовать, чтобы они снова в людей превратились, должен тот человек крапивы нарвать, напрясть из крапивы пряжи, соткать из той пряжи дерюгу, сшить из той дерюги рубашки и рубашки те на волков надеть - тогда они снова в людей превратятся. А пока не превратятся они в людей, человек этот должен молчать, слова даже нельзя ему вымолвить, “да” и “нет” сказать нельзя.
     И крапиву рвать, и прясть, и ткать, и шить - все это он должен делать молча.
     — Но кто же возьмет на себя такую муку, чтобы нас спасти! — сказал меньшой брат и заплакал.
     — Я и не такую муку на себя взяла бы, только бы вас, милые братцы, спасти,- ответила Марите. — Сегодня наговоримся вдоволь, а завтра уж я молчальницей стану.
     Назавтра нарвала Марите крапивы, стала пряжу из крапивы прясть. Руки ее белые пузырями покрылись, но она молчит, слова не вымолвит.
     Потом из пряжи Марите наткала дерюги и принялась из дерюги этой братьям рубашки шить. И прядет, и ткет, и шьет - все это молча.
     А в это время охотился в лесу подле Стеклянной горы молодой бравый охотник. Глянул он на гору и . видит, что над горой дымок вьется, значит, кто-то тут живет.
     Решил охотник взобраться на гору - поглядеть, кто на ней поселился. Привязал он коня своего у подножия горы, смотрит - по склону горы тропинка вьется, сором посыпанная, чтобы ноги по ней не скользили, а дальше веревка свисает, к сухой сосне привязанная.
     Долго ли, коротко ли взбирался охотник на гору, но наконец добрался до самой вершины, отыскал пещеру и по лестнице спустился в жилище волков. Только сейчас оно на звериное логово и не походило, так Марите его убрала да разукрасила.
     Вошел охотник в хоромы и ахнул: сидит в хоромах этих у окна красавица, каких он еще и не видывал, и шьет что-то.
     — Кто ты, красавица? — спрашивает охотник, а девушка молчит.
     — Не можешь ты говорить со мной или не хочешь? — спрашивает охотник, а девушка в ответ ни полслова.
     — Матушка моя повсюду невесту для меня искала, — говорит охотник, — но как увидит она тебя, других уже искать не станет. — А сам поближе к Марите подходит. — Хочешь ты со мной к матушке моей поехать? Скажи только “нет”, и я тотчас уйду, оставлю тебя в покое,- говорит охотник.
     А девушка в ответ ни “нет”, ни “да” не говорит.
     — А, раз так!. . — сказал охотник, схватил девушку на руки и вынес ее из пещеры на белый свет.
     Спустился он со своей драгоценною ношей со Стеклянной горы, усадил девушку на коня и увез с собой. И не видел он, что за ним выскочили на дорогу два серых волка да подглядели, куда он их сестрицу умчал.
     Горько было молодому охотнику, что невеста его за целый день слова ему не вымолвила, но недолго пришлось ему мучиться.
     Сшила к вечеру Марите вторую рубаху. Видит охотник - вышла его красавица на крыльцо, а под самое это крыльцо два серых волка прибежали. Не успел хозяин и ружье с гвоздя снять, набросила его красавица на волков рубахи, и превратились волки в статных, рослых парней. Тут невеста заговорила и рассказала охотнику все - и про мачеху-лауме, и про колдовство ее, и про заклятье, что она на братьев Марите наложила.
     Не знала только Марите, что заклятье мачехи еще не кончилось. Как сшила девушка братцам рубахи, осталась у нее еще дерюга, а остаток этот ни мерить, ни вешать нельзя было, иначе братья Марите снова в волков обратятся.
     Ничего этого не знала счастливая невеста. Целыми днями она песни распевала да помогала свекрови к свадьбе готовиться. Порешили они с женихом послать гонца - пригласить батюшку Марите на свадьбу.
     Как узнала злая мачеха-лауме про счастье, что ее падчерице и пасынкам выпало, решила она на своем поставить, снова парней в волков обратить. Переоделась она цыганкой, завернула котенка в лохмотья и на руках его, как ребенка, укачивает.
     Подошла злая лауме под окно падчерицы и умильно так просит:
     — Красавица, красавица, богатая будешь, счастливая будешь!. . Может, есть у тебя в доме плохонькая дерюжка? Отмерь мне всего четыре пяди, внучку моему на пеленки… Не пожалей в такой день!
     А про себя думает: сейчас отрежет кусок, и снова братья превратятся в волков. А Марите скупой никогда не была.
     — Зачем мне отмерять тебе четыре пяди? — говорит. — На тебе всю дерюгу, что у меня осталась! — И бросила цыганке в окно дерюгу.
     Так доброта Марите спасла братьев от злой колдуньи. Вскоре сыграли веселую свадьбу Марите и охотника. Сто гостей созвали, сто гусей приготовили, сто пирогов напекли. Мне бы такую свадьбу устроили - я бы хоть сегодня женился!
     ++++++++++++++++++
------
     Старый мороз и молодой морозец. Литовская!!
=======
     Жил старый Мороз, и был у него сынок - молодой Морозец. И такой хвастун был этот сынок, что и захочешь рассказать, да не расскажешь! Послушать его - так умнее и сильнее его на всём свете никого нет. Вот раз и думает этот сынок, молодой Морозец:
     "Стар стал мой отец! Плохо своё дело делает. Я и молодой и сильный - куда лучше могу людей морозить! От меня никто не спасётся, со мной никто не справится: всех одолею!"
     Пустился молодой Морозец в путь, принялся выискивать, кого бы это заморозить. Вылетел на дорогу и видит - едет в повозке на сытой лошадке пан. Сам пан толстый, шуба на пане меховая, тёплая, ноги ковром укутаны.
     Осмотрел Морозец пана, засмеялся.
     "Э, — думает, — кутайся не кутайся, всё равно от меня не спасёшься! Старик отец мой, может быть, н не пронял бы тебя, а я так пройму, что только держись! Ни шуба, ни ковёр не помогут!"
     Подлетел Морозец к пану и давай его донимать: и под ковёр забирается, и в рукава влезает, и за воротник пробирается, и за нос щиплет.
     Приказал пан своему слуге погонять лошадь.
     — Не то, — кричит, — замёрзну я!
     А Морозец ещё пуще донимает, ещё больнее за нос щиплет, пальцы на ногах и руках леденит, дышать не даёт.
     Пан и так, пан и сяк - и ёжится, и жмётся, и вертится на месте.
     — Погоняй, — кричит, — погоняй скорее!
     А потом и кричать перестал: голос потерял.
     Приехал пан в свою усадьбу, вынесли его из повозки чуть живого.
     Полетел молодой Морозец к отцу, к старому Морозу. Стал перед ним хвастаться:
     — Вон я какой! Вон я какой! Где тебе, отец, за мной угнаться! Смотри, какого пана я заморозил! Смотри, под какую тёплую шубу я пробрался! Тебе под такую шубу ни за что не пробраться! Тебе такого пана ни за что не заморозить!
     Усмехнулся старый Мороз и говорит:
     — Хвастунишка ты! Подождал бы своей силой да удалью хвалиться. Верно: заморозил ты толстого пана, влез к нему под тёплую шубу. Да большое ли это дело? Вон смотри - едет тощий мужик в дырявой шубёнке, на тощей лошадёнке. Видишь ты его?
     — Вижу.
     — Едет этот мужик в лес дрова рубить. Попробуй-ка ты его заморозить. Если заморозишь - поверю тебе, что и в самом деле ты силён!
     — Вот невидаль! — отвечает молодой Морозец. — Да я его в один миг заморожу!
     Взвился Морозец, полетел мужика догонять. Догнал, напал и давай его донимать: то с одного боку налетит, то с другого, а мужик едет себе да едет. Стал Морозец его за ноги хватать. А мужик соскочил с саней и побежал рядом с лошадёнкой.
     "Ну, — думает Морозец, — погоди! Уж я тебя в лесу заморожу!"
     Приехал мужик в лес, достал топор и принялся ёлки да берёзы рубить - щепки во все стороны так и летят!
     А молодой Морозец покою ему не даёт: и за руки, и за ноги хватает, и за ворот пробирается. . .
     И чем больше старается Морозец, тем сильнее мужик топором размахивает, тем сильнее дрова рубит. Разогрелся так, что даже рукавицы снял.
     Долго нападал Морозец на мужика, наконец устал.
     "Ладно, — думает, — всё равно я тебя одолею! Проберу тебя до костей, когда ты будешь домой возвращаться!"
     Подбежал к саням, увидел рукавицы, да и забрался в них. Сидит и посмеивается:
     "Посмотрю-ка я, как это мужик свои рукавицы наденет: они так одеревенели, что в них и пальцы просунуть нельзя!"
     Морозец в мужичьих рукавицах сидит, а мужик знай всё рубит да рубит.
     До тех пор рубил, пока не наложил воз верхом.
     — Теперь, — говорит, — можно и домой возвращаться!
     Взял тут мужик свои рукавицы, хотел было их надеть, а они как железные.
     "Ну, что будешь делать?" - посмеивается про себя молодой Морозец.
     А мужик, как увидел, что рукавицы надеть нельзя, взял топор и принялся бить по ним.
     Мужик по рукавицам обухом тук да тук, а Морозец в рукавицах ох да ох!
     И так крепко мужик помял бока Морозцу, что тот чуть жив убрался.
     Мужик домой едет, дрова везёт, на свою лошадёнку покрикивает. А молодой Морозец к отцу ковыляет, сам охает. Увидел его старый Мороз, стал посмеиваться:
     — Что это ты, сынок, еле идёшь?
     — Уморился, пока мужика морозил.
     — А что это, сынок, молодой Морозец, так жалобно охаешь?
     — Да уж очень больно мужик бока намял!
     — Это тебе, сынок, молодой Морозец, наукой будет: с панами-бездельниками немудрено справиться, а вот мужика никогда и никому не одолеть! Запомни это!
     ++++++++++++++++++
------
     Эгле. Литовская!!
=======
     Однажды вечером три сестры купались в озере.
     Вот они наплавались, наплескались и вышли на берег.
     Две старшие оделись, а младшая - её Эгле звали - только руку протянула к рубашке, вдруг кто-то как зашипит на неё!
     Посмотрела Эгле - это уж забрался в рукав.
     — Уходи прочь! — закричала девушка.
     — Пообещай, что пойдёшь за меня замуж, уйду,- сказал уж человеческим голосом.
     Эгле рассердилась, а сёстры смеются.
     — Чем не жених тебе! — говорят. — Соглашайся, сестрица.
     И побежали домой.
     Осталась Эгле одна на берегу. Солнце зашло, совсем стемнело. Страшно Эгле, да как без рубашки домой пойдёшь?
     — Милый уж, отдай рубашку! — просит она. А уж всё своё твердит:
     — Назовись моей невестой.
     — Ну ладно, — крикнула Эгле, — будь по-твоему!
     — Уж выполз из рукава. А Эгле схватила рубашку и скорей за сёстрами.
     На другое утро села Эгле у окошка пряжу прясть. Сидит прядёт, песни поёт. Про ужа и думать забыла. Вдруг слышит - во дворе зашуршало, зашипело. Глянула девушка в оконце, да так и обмерла со страху.
     Полон двор ужей! Шипят, извиваются. А три самых больших, самых толстых вползли на порог, в щёлку под дверью - в дом проскользнули.
     Эгле - скорей из комнаты да в клеть. Забилась в уголок, дрожит от страха.
     А ужи говорят отцу с матерью:
     — Пришли мы сватами от самого царя озёрных вод. Снаряжайте вашу младшую дочь. Она за нашего господина обещала замуж пойти.
     Что тут делать! Пусть хоть царь, а всё равно гад ползучий, уж холодный, — как за такого любимую дочь отдать! Но и отказать нельзя - сама девушка слово дала.
     Как раз в ту пору у них старуха соседка гостила. Та старуха и говорит потихоньку отцу с матерью:
     — Отдайте вместо дочери белую гусыню. Где ужам разобрать!
     Отец с матерью так и сделали. Вынесли белую гусыню и говорят сватам:
     — Вот наша младшая дочь. Везите поскорее невесту к жениху.
     Ужи посадили белую гусыню в корыто и повезли её со двора. Только подъехали к воротам - слышат, кукушка на заборе кукует:
     Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Гусыню сосватали. Ку-ку!
     Воротились ужи в дом, зашипели, засвистели - подавай им настоящую невесту.
     Опять старуха соседка шепчет отцу с матерью:
     — Выведите им белую овечку.
     Мать с отцом привели белую овечку.
     — Не хотелось с дочкой расставаться, — говорят, — да что поделаешь! Берите её, ведите к жениху.
     Ужи повели белую овечку. Полдороги прошли, как вдруг с дерева опять кукушка закуковала:
     Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Овечку сосватали. Ку-ку!
     Приползли сваты назад.
     — Нет, — говорят, — не та невеста. А старуха соседка всё учит:
     — Отдайте ужам белую корову.
     Привели белую корову, алой лентой ей шею обвили, отдали сватам. Ужи погнали по просёлку белую корову, до самого большака довели. А там в кустах кукушка сидит, по кукушечьи говорит:
     — Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Корову сосватали. Ку-ку!
     Воротились сваты, говорят:
     — Мы к вам с честью, а вы вот как! Три раза нас обманули! Смотрите, в четвёртый обманете - не миновать вам беды. Зубами изгрызём мы ваши деревья в садах, хвостами побьём посевы на полях.
     Эгле услышала эти слова и вышла к сватам.
     — Я, — говорит, — слово дала, я и отвечаю. Ведите меня к жениху.
     Сваты по дороге ползут, за сватами Эгле идёт, за Эгле ужи в пыли вьются - невесту к жениху провожают. А кукушка за ними летит, по кукушечьи говорит:
     Вот это невеста! Умна и прелестна,
Стройна, точно ёлка,
Кудри - как из шёлка!
     Подошли к озеру. Вода в озере запенилась, забурлила и отхлынула от берега. А на прибрежном песке юноша появился - статный, красивый, в богатой одежде.
     — Я жених твой, — сказал Эгле юноша. — Зовут меня Жалтис. Для других людей я уж, а для тебя, девушка, сбросил я змеиную кожу, тебе одной открыл своё имя. Полюбишь меня, красавица?
     — Полюблю, — сказала Эгле, — буду тебе верной женой. — И пошла за женихом в подводное царство.
     С тех пор девять лет минуло. Эгле родила своему мужу двух сыновей и дочку. Хорошо жилось Эгле. И дети удались ласковые, послушные, и муж её любил и берег. Только вот затосковала Эгле по родному дому.
     Стало ей подводное царство не мило, захотелось на отца с матерью поглядеть, ласковым словом с братьями перекинуться, с сёстрами за прялкой песни спеть. Просит она мужа:
     — Отпусти меня, Жалтис, домой погостить, отцу с матерью показать наших деток. А Жалтис не отпускает.
     — Разве плохо тебе в подводном царстве? — спрашивает её.
     — Нет, хорошо, — отвечает Эгле, — да плоха та дочь, что отца и мать своих забудет навеки.
     — Ну, будь по-твоему, — говорит Жалтис. — Отпущу тебя, только прежде спряди ты мне золотую кудель.
     Эгле села за пряжу. День прядёт, другой прядёт, а кудель всё не убывает, будто даже больше становится. А старая нянюшка, которая младшую дочку нянчила, поглядела, как Эгле пряжу прядёт, покачала головой и говорит:
     — Хоть до моих лет доживёшь, и то тебе не спрясть всей кудели.
     — А что же, нянюшка, делать? — спрашивает Эгле.
     — А ты накали спицу в огне да и проткни ею кудель.
     Взяла Эгле спицу, накалила и только воткнула в кудель - вдруг выскочила из клубка большая жаба. Эта жаба в кудели сидела и выпускала изо рта золотые нити. Эгле с одного конца пряжу пряла, а с другого конца кудель ещё длиннее становилась. Ну, а теперь Эгле всю кудель в одну ночь спряла.
     Наутро приносит она мужу пряжу и говорит:
     — Что ты велел, то я исполнила. Исполни и ты, что обещал.
     — Хорошо, — ответил Жалтис, — я от своих слов не отказываюсь. Отпущу тебя к матери и отцу, когда ты эти башмаки сносишь.
     Жалтис достал из-под лавки железные башмаки и подал их жене. Обула Эгле железные башмаки. С утра до вечера ходит по острым камням, на скалы взбирается, а на железной подошве хоть бы царапина!
     Нянюшка смотрит на неё и головой качает:
     — Зря себя, доченька, мучишь. Сто лет проживёшь - сто лет башмаки целы будут.
     — Научи, нянюшка, что делать! — просит Эгле.
     — Снеси кузнецу и вели их в горн бросить. Так Эгле и сделала. Кузнец перекалил железо в горне - стало оно ломкое да хрупкое, что стекло. В один час износила Эгле башмаки. Приходит она к мужу и говорит:
     — Теперь отпустишь?
     — Отпущу, — говорит Жалтис. — Только как же ты без заячьего пирога в родном доме покажешься? Смотри, осудят тебя люди - загордилась, скажут.
     Тут Эгле и вспомнила. Ещё когда она маленькой была и случалось отцу с матерью куда-нибудь из дому уезжать, никогда они с пустыми руками не возвращались.
     Привезут пирог, всех детей куском оделят и притом такие слова скажут: "По дороге шли, в заячий домик зашли, заяц нам пирог испёк, вот и вам кусок".
     Так по всей Литве исстари велось. Стыдно стало Эгле, что дедовский обычай забыла, и побежала печь пирог. А муж потихоньку все ведра и горшки припрятал, одно решето оставил. Как в решете воду носить, как тесто месить? Вода прольётся, мука просыплется.
     Но и тут старая нянюшка помогла. Она взяла ржаного хлеба и залепила дырки. Эгле замесила в решете тесто - ни капельки воды не пролила, ни горсточки муки не просыпала.
     Испекла Эгле пирог и стала с мужем прощаться.
     Муж ей говорит:
     — Больше девяти дней не гости. И смотри, как назад пойдёшь, чтобы никто тебя не провожал. Стань на берегу и позови меня так:
     Если жив мой друг бесценный -
Забурли, вода проточная,
Из пучины брызни, пена,-
Пена белая, молочная!
Если ж милый мой убит
И в пучине тёмной плавает -
Над волною закипит
Пена красная, кровавая.
     И вы, мои сыновья, и ты, дочь, слово дайте: о чём знаете, людям не рассказывать.
     Дали дети слово.
     Тут Жалтис обернулся ужом и вынес жену с детьми на берег озера.
     Вот радости-то было, когда Эгле со своими детьми в родной дом постучалась!
     Отец и мать дочерью да внуками не налюбуются, братья, сёстры с Эгле не наговорятся.
     Только соседи их дом стороной обходят и говорят:
     — Вернулась ужиха с уженятами. Хорошо ещё, мужа своего дома оставила. Не было бы от них беды!
     Братьям обидно. Стали они сестру уговаривать:
     — Откажись от мужа, оставайся с нами навеки. А придёт муж за тобой - мы тебя не выдадим. Эгле отвечает:
     — Не дело вы, братья, говорите. Как жене от живого мужа отказаться, как детей родного отца лишить? И не придёт муж за мной - я сама, как время поспеет, из вод озёрных его вызову.
     — А как ты его вызывать станешь?
     — Эх, братья,- отвечает Эгле,- не вам его звать, не вам про то и знать. А меня лучше не спрашивайте, всё равно не скажу.
     А старуха соседка учит братьев.
     — Не с той стороны, — говорит, — подступаете. Что мать не скажет - малые дети выболтают.
     Вот собрались братья ночью в лес коней пасти и старшего сына Эгле с собой взяли. В лесу коней на зелёную траву пустили, разложили костёр и стали мальчика выспрашивать, как отца по имени зовут и на какой он зов отзывается.
     Ничего им старший сын не сказал. Лаской выспрашивают - отмалчивается, побоями выпытывают - только слёзы льёт.
     — Ну, — говорят братья, — этот в мать пошёл, может, с младшим лучше сговоримся.
     Утром вернулись они домой. Эгле спрашивает у сына:
     — Отчего у тебя, сыночек, глаза красные?
     — В лесу костёр дымно горел, — отвечает ей сын, — вот глаза и покраснели.
     На следующую ночь опять пошли братья в лес коней пасти и зазвали с собой младшего сына Эгле. Да и от него ничего не добились.
     Вернулись наутро домой. Эгле глянула на сына и спрашивает:
     — Что это, сыночек, и у тебя глаза красные? Не обидели ли тебя дядюшки?
     — Нет, не обидели, — отвечает ей сын. — Я всю ночь не спал, коней стерёг, вот и покраснели глаза.
     И на третью ночь собрались братья в лес. Приласкали они маленькую племянницу и с собой заманили.
     Была она у матери с нянюшкой любимым дитятей. Никто её никогда и пальцем не тронул, злого слова не сказал. Вот стали её дядья выспрашивать да выпытывать.
     Она в землю глазками упёрлась, молчит, только головой качает: "Не знаю я ничего".
     А как пригрозили ей дядья гибким прутом, она задрожала вся, побелела, как платок, да всё и рассказала. И как отцово имя - сказала, и на какой он зов отзывается - открыла. Ну, дядьям только того и надо. Ещё пригрозили ей, чтобы она перед матерью и словом не обмолвилась, и отвели её домой.
     А сами захватили косы, пошли к озеру. Сделали они своё злое дело, косы о траву вытерли и воротились назад. Только стали косы в сенях вешать, услыхала Эгле железный звон, и сжалось у неё сердце.
     — Что, братцы, — спрашивает, — вы так рано на работу поднялись?
     Братья отвечают:
     — Густая трава по утренней росе ровнее ложится.
     А Эгле всё душой неспокойна. В тот же день собралась она назад, к мужу. У порога с матерью и отцом попрощалась, у ворот сестёр, братьев обняла - никому провожать себя не позволила. Подошла она с детьми к озеру, стала на бережку и сказала, как муж её научил:
     Если жив мой друг бесценный -
Забурли, вода проточная,
Из пучины брызни, пена,-
Пена белая, молочная!
Если ж милый мой убит
И в пучине тёмной плавает -
Над волною закипит
Пена красная, кровавая.
     Тут всколыхнулись озёрные воды, пеной вспенились. Да не белая пена на волнах качается, не белая, как молоко, а красная, как кровь. И со дна голос послышался:
     В час туманный,
В час рассветный
Я людьми загублен злыми.
Дочка милая,
Зачем ты
Назвала отцово имя?
     Заплакала, зарыдала Эгле. Потом обернулась к детям и сказала:
     — Нет у вас ласкового отца, нет у меня любимого мужа. Никто нас в подводном царстве не приветит, а под одним кровом со злыми убийцами нам не жить. Пусть же будет так, как я скажу:
     Сыновья мои родные,
Вы сдержали слово твёрдо -
В дуб и ясень превратитесь,
Не сгибаясь, стойте гордо.
Ты же, маленькая дочка,
Не сильна в беде душою,
Стань пугливою осиной,
Трепещи всегда листвою.
Мне же елью стать печальной,
Стать угрюмой, тёмной елью,
Лить потоки слёз янтарных,
По ночам стонать с метелью.
     И как сказала, так и сталось: старший сын превратился в дуб высокий, младший - в ясень, а дочь - в трепетную осину.
     Сама Эгле обернулась тёмной елью. С тех пор и повелись на земле ель, дуб, ясень и осина. Печальной вдовой клонит ель свои ветви долу. Чуть дохнет ветер - дрожат, точно от страха, мелкие листочки осины.
     А у дуба и ясеня стволы крепкие и твёрдые, как сердце верного человека. А почему это так, только тот и знает, кто слыхал от дедов про бедную Эгле и про её детей.
     ++++++++++++++++++
------