Солнце встает с востока. 79. Артур

Вечером и ночью шел дождь, и в воздухе еще чувствовалась влага. Акчурин в  бесформенной короткой куртке и джинсах, на голове кепка с длинным козырьком прогуливался возле Макдональдса на бульваре, в том месте, где  его пересекала улица, разрезая, как режут пирог, город на две части. Вдоль нее справа припаркованные машины. Машин так много, что они раздражали. Людей в городе тоже прибавилось. Они стояли на остановках, заходили в магазины, шли к базару, соответственно – возвращались оттуда.

Туренин опаздывал. Они договорились на одиннадцать часов. Было начала двенадцатого.

И вот он:
-Ты давно здесь?

Акчурин оживился. Он же и начал первым разговор, мол, я был на базаре, только сейчас оттуда.

-Это на тебе от Гучи,- усмехнувшись, произнес он, имея в виду пальто на Акчурине.

-От Си. Китай.

-Тут такая история произошла, продолжал уже серьезно Акчурин. - И я после нее выгляжу глупо. Но не в этом дело. А в том, что зря разнервничался. И сейчас чувствую неприятный холод в груди.

-Куда пойдем? – перебил его Туренин.

-Все равно, - они пошли вдоль длинной дороги. – Неприятно все это.

Тут ему позвонила Света. Он начал в телефон говорить, что в рыбе не глисты, о чем они подумали вначале, а кишки. «Черные, потому что наелись земли. Нет, я был в лаборатории. Ее, эту торговку там знают. И были на моей стороне, но что тут сделаешь, если»... – он замолчал и слушал, что говорит Света. «Да, забрал», - наконец, закончил он.

-Ты слышал, - Туренин кивнул головой. – Вчера я купил карасей. Вроде, свежие и жабры розовые. Но дома... тут такое произошло. Тогда было поздно. Сегодня же устроил грандиозный скандал: «Что же вы продаете рыбу с глистами». Я до того разошелся, что все, кто там был сбежались на мой крик. Говорят: «Мужчина, вы зря скандалите. Это кишки». «Какие кишки! - кричу им. – Разве кишки бывают черными». Что было потом, ты знаешь.

Они подошли к перекрестку и остановились.

-Я все хочу тебя спросить, что там на той стороне было раньше, от трехэтажки до пункта сдачи крови через дорогу, вроде как поликлиника. Или я ошибаюсь, - махнув рукой вправо, спросил Туренин.

-С той стороны были частные домики, поликлиника за углом, а с этой, как и теперь, эти кирпичные дома, за ними музей. И еще там дальше, напротив (...), жил мой дед, я тебе о нем рассказывал, Герой Советского Союза.

-Музей я помню. И о детской поликлинике знаю. Одноэтажная. Если свернуть за угол, где теперь статуправление, налево. Почему же я решил, что и здесь была. По обеим сторонам дороги еще росли высокие тополя. Там в июне всегда было много пуха. Машин не было. Я шел по улице и загребал ногами пух, как снег.

-А теперь куда?

Можно было пойти на базар, но Акчурин только оттуда. Подумав о том, что Акчурин оттуда, Туренин улыбнулся: «Представляю его, когда он кричал. Какое у него было зверское лицо. Но торговку это не проняло. Если б она испугалась, то вернула деньги. А так все закончилось ничем».

-Можно пойти к Артуру, но не знаю – он мне надоел. К Толику? Того я вообще ненавижу. Ну, как можно это терпеть – выберешь книжку, а он говорит, что она не продается, что это выставочный экземпляр, или спрашивает «сколько вы за нее заплатите», хмы, я вообще за нее ничего не платил бы, взял бы даром, ты продаешь или я? назови цену, если она меня не устроит, то... – тут он выругался.
– Хотя пошли.

Они свернули налево. Мимо тянулись палатки с бельем, носками, колготами, косметикой и галантереей. Здесь было шумно от машин и толпы, пахло бензином, парикмахерской и туалетом. В глаза лезли крикливые вывески на уродливых с претензией на благородную европейкость постройках последних лет. Там же, через дорогу, рядом с магазином АТБ много молодых мужчин в униформе со старыми АК.

-Вы со Светой ругаетесь? – спросил Акчурина Туренин.

-Иногда ругаемся.

-Остальное время сидите в своей однокомнатной квартире и смотрите друг на друга, - с некоторой иронией закончил он.

-Кирилл, дело в том, что меня никогда не интересовал комфорт. И одна комната нас устраивает.

Атур один в один Лино Вентура в сорок пять лет, только, если тот метр семьдесят шесть, то Артур – метр семьдесят. Этот актер был Туренину очень симпатичен. Что тут сказать, эту симпатию он перенес на торговца книгами. Всегда серьезный и, за редким исключением, немногословный. Когда он несерьезный, то тихо, как бы для себя или себе посмеивается.

Вот и теперь, когда Туренин сказал, что привел нового покупателя, он посмеялся.

Раскладка с книжками стояла на улице, но основной товар был за забором в железном гараже во дворе старого приземистого дома на углу. Здесь они стояли на стеллажах, лежали в коробках из-под бананов и просто так на полу. Здесь же стол и стул.

Он наклонился над столом и мелким убористым почерком делал записи в блокноте.

Туренин взял книжку, которую присмотрел в прошлый раз.

-Не знаю – брать или не брать. «Россия и Швеция. Документы».

-Если она тебе сильно нужна, так, что ты не можешь без нее жить, то бери, а если только потому, что ничего другого нет, то не стоит. Хотя, наверное, интересно.

-А «Россия и Швеция», - подошел к ним Артур. – У меня раньше уже была такая. Я привозил ее из Москвы.

-Вообще-то можно взять, если, конечно, вы скинете,- Вадим взял книгу, чтоб посмотреть цену. – Там сто пятьдесят.

-За сто тридцать продам, - дальше он начал рассказывать, что у него еще есть много чего: и то, и это (и история обороны Порт Артура, и история Казахстана, и…) – чтоб у Туренина потекли слюни, приглашая его прийти в следующий раз, но ему жалко все эти истории и философии продавать, и всякий раз, когда продает, то сердце кровь обливается.

Когда они опять вышли на улицу, Туренин, указав пальцем на трехэтажный кирпичный дом на другой стороне улицы, сказал: «Там на втором этаже жила Ольга».