Ориентир

День начался с того, что приехали к Олегу друзья товарищи с города. Купили где-то там новенькие рыболовные сети и ну разбирать их. Давай разлаживать, шуметь да рассматривать, что да как. Вышла и я посмотреть на чудо это, которое купили, «очко» на пятьдесят значит. Ну, куда такую сеть в наш ставок. Тут после Кабачка ничего не осталось. Ну, разве что только стебельки с мизинчик да бубыри слизнявые. А последние до такой степени колючие, что даже мои кошки их есть не хотят. Рот большой, голова во, плавники иголками растопыренные в сторону и сопливые, сопливые. Не, не моя рыба! В общем, пристала к мужикам, мол:
- Как словите что-то мелкое, несите моим кошкам, они отблагодарят!
- Не, - говорят, - у нас только крупняк будет. Мы три мешка словим и на рынок снесем!
- Ну-ну, - отвечаю, - тут отродясь такой рыбы не было! Разве что когда хозяин ставка был хороший. Ну, так то время кануло в лету. Прошло то время, всё пустое, нет там ничего в ставке и точка. Как в том ералаше, когда мальчик пришёл рыбу ловить, и хотел было лунку сверлить, а ему через громкоговоритель говорят:
- Здесь рыбы нет!
- А кто говорит то? - вопрошает удивлённый мальчишка.
- Директор стадиона. 
     Махнули мужики на меня рукой, завели свою резиновую лодку на моторчике и поплыли сети ставить. А я по хозяйству «пораться» стала. Тружусь, а сама думаю, ну когда я последний раз на лодочке плавала? Пусть не с моторчиком лодочка, а так на веслах, как в юности. Плывешь под ивами, а плети спускаются прямо в лодочку и стрекозы, стрекозы. И ты сквозь эти ветви ивы выплываешь. А на берегу где-то там, вдалеке музыка играет. Эх, романтика, молодость, молодость где ты? Свозил бы Вася меня на лодочке сейчас. Ну да ладно мечтать не вредно. 
     Смотрю, возле сарайки, где хомки мои с козами, Муха мой лежит и что-то во рту держит. Присмотрелась, а это жопка мышиная с хвостиком. Увидел мой Муха меня и быстренько хвостик этот как спагетти «фииить» и втянул в себя. Хм, смешно стало. Это значит, Маня с Оладушкой ловят там мышей, караулят их, так как там зерно и всякая еда для живности. Ну, и, естественно, мышей там видимо, не видимо. А Муха в сарае не умеет их ловить, только на улице в траве. И вот он, значит, ждёт в засаде как соловей разбойник, пока Маня мышь словит. Только с добычей кошка окажется, Муха тут как тут. Ну и естественно свой процент с мышиного улова от кошек требует. Кошкам деваться не куда, защиты над ними никакой, ну только кроме нас с Васей. Но мы то не все видим, вот Муха отнимает мышей у кошек, а потом их по-итальянски ест. Тоже мне гурман, итальяшка Мухелиандро. Знает, что ничего ему за это не будет, так как любят его. А тут я иду, и как говорится: «Словила его на горячем!». А Муха быстренько, быстренько ррраз и нет мыши, чтоб не отняла добычу и кошкам не отдала. Ох и Муха, ох и пёс.
     Мужики с рыбалки вернулись две сети нашли, а третью потеряли.
- Словили то хоть что-то? - спрашиваю у них.
     А они насупились, лица мрачные, словно небо сегодняшнее над головой. Такое тяжелое, тяжёлое, свинцовое, свинцовое. Грозное всё, тучное и кажется вот, вот молния сверкнёт, гром грянет, да дождь хлынет как из ведра. И мало мне не покажется, если буду и дальше спрашивать у мужиков об улове. Но я же женщина, мне же хочется «покусать» немножко. Молчат, головы склонили, меж собой шепчутся, на меня внимания не обращают, игнорируют значит. Ну и ладно, попозже у Олега узнаю, что да как. Вон Муха у Ляльки сквозь тын уже интересуется об улове. Значит, вечером мне всё расскажет. Он мне: «Урррр, гррррр, вуррр, уав!». А я ему кусочек сала со шкуркой. Он опять мне: «Урррр, гррррр, вуррр, уав!». А я ему вкусняшку, так и пойму, что ничегошеньки они там не словили. Ну а что, так Муха сказал, а ему сама Лялька на хвосте со ставка принесла. 
     А я пойду козлятушек ребятушек кормить, пора им. У нас выработалась новая традиция. Если даю бутылочку с молочком Гердочке и та отвернулась, сую Каю в ротик. А он смотрит, что сестричка не поела и отбегает. Ждёт пока Герда не поест, уступает значит, хм какой ковалер растёт. Вот она поела тогда и сам приступает. 

     Смотрю в обед мужики «кошку» клепают, чтобы значит, сеть свою найти.
Выпустил Вася коз погулять. А они травку увидели зелёную, обрадовались ей и бегом, бегом есть её. А там дальше за лужайкой клубника растёт. Ой, как же нравится моим козам эта клубника, мммммм. Они же знают, что это вкусненько. И бегом, бегом жевать её. А Вася следом с палкой. Эээ-геее-гееей, кричит им, куда на клубнику? А ну сюдой не ходи, тудой ходи. Прям как в том фильме: «Снег башка упадёт совсем больной будешь!». Хм, кино и домино. В общем, давай худобу ругать, а что её ругать, она же худоба. Хотя иной раз эта худоба такая скотина, что хоть стой хоть падай, все нервы вытрепает. И чем дальше, тем больше я утверждаюсь в той мысли, что сначала вылезла ментальная скотыняка, а потом родилось физическое козыня. А вот как они вместе спелись, ума не приложу. И если нас с Васей они ещё не забодали, то только потому, что любим их. И вообще у нас как в том фильме про доброго и злого полицейских. Вася с лозыной, по попе, по попе козам, а Заинька увидела меня и бегом ко мне, чтобы девочке маленькой не досталось от него. Подошла ко мне и стоит, защиты ждёт и на Васю с опаской просматривает. Я её за ошейничек, и говорю: «Ну, всё, всё, хорошая, пошли, пошли домой милая!». И она бегом, бегом домой, а я же старая и больная женщина. Оказывается, что уже и не могу бегать, даже быстро ходить не могу. Вообще если за ошейник беру её, то она тут же начинает бежать, а я не успеваю за ней. Тогда беру её за рожки, и вот у неё ноги вперёд бегут, а голова в бок в мою сторону и получается, что тогда я натыкаюсь на её рога. Обхожу её и так же держу за рожки, и тогда она меня толкает под попу головой, и рогами, и гонит меня до самой сарайки. И смех, и грех, ну скотыняка, я же уже не могу быть быстрой. А когда-то и на велосипеде ездила сюда. Двадцать километров в одну сторону, поработаю да двадцать километров назад. А сейчас уже не смогу даже и ста метров проехать. Вестибулярный аппарат уже нарушен. Когда резко поднимаюсь, то и «мэтэлыки» перед глазами мелькают и голова кружится.
     Недавно Муха у Олега Кепку спёр. Вижу, Лялька с моим псом что-то тягают. Подхожу, смотрю, кепка.
- Вась, - спрашиваю, - чья кепка, у кого такая?
- Чья, чья, да Олегова. Вон утром они тапок принесли и бросили возле колодца.
- Аааааа, ну теперь понятно выражение: «Одна нога тут другая там!». Так это про тапки оказывается. 
- Ну а что, чисто по-армейски собаки поступили. Как говорится «Кто первый того и тапки!».
- Это то то ясно, когда придет отдам.
     А сама думаю, отдам, но «покусаю» немножко его по-женски для профилактики. Скажу, что это ты без головного убора? Где твоя «голова»? Или солнце не печёт? А почему босиком? Или колючки давно в ногу не загонял? Может быть, где-то оставил да забыл по пьяному делу? Может быть, ориентир какой помнишь возле чего оставил? И пока он чухать будет затылок, да глазами мутными лупать, тут то я и отдам находку.
     Пока размышляла, эх слышу, Вася на Муху возмущается: «Куда детей трогаешь. А ну фу, нельзя!». А Мухе поиграться хочется. Пёс то молодой. Смотрю, взял козленка за голову и тянет в сараюшку, а Вася ему палкой по попе, по попе: «Фу, Муха, нельзя! А ну брось козленка!». А он пуще прежнего резвится. Кайчика бросил, оббежжал и Гердочку за попу кусь, кусь, ррр, рррр, гав. А Василий Иванович вновь по попе Муху: «Фу, кому говорю!». В общем, и смех, и грех. Муха, он же Мухтар, он же хозяин, хоть и маленький, а как может, помогает. Если держит за голову козленка, то любя, если за попу кусает, то ласково.
Смотрю, идут горе рыбаки сеть искать свою «кошкой». Вася спрашивает у Олега:
- Вы хоть запомнили место, где сеть кинули? Ну, какой-то ориентир должен был быть?
- Да, был ориентир, - говорит Олег. - На той стороне, где мы ставили сеть, стояло стадо коров. А теперь коров то нет, и сеть пропала, - чешет затылок, думает.
     Ну как так то? Это как в старой, старой сказке: «Ты помнишь, где клад закопал? Помню, конечно же. На до мной облако стояло ещё...». В общем, нашли мужики сеть свою совсем в другом месте.

Словили за всю эту эпопею два задрыпаных лускарика и все. Ах, нет, ещё кучу приключений.
     На прошлой неделе появился у нас Галчонок. Окатилась Гита - рогатая худоба. А почему Галчонок? Да потому, что окрас у козленка черно-белый, вот и  Галчонок. Если Кай и Герда за ночь все пеленки оппудят, да так сильно, что хоть выкручивай, такое ощущение, будто братик с сестричкой устраивают соревнование: у кого мокрее пеленка! Но Галченок совсем другой ребёнок. Всю ночь терпит, ни капли не выронит, все ждёт, пока его возьмут и на улицу вынесут. Уж там то он волю даст, разгрузит свой мочевой пузырик. Поставлю его возле пенька и он пудит, пудит, пока я в сараюшку схожу, деток покормлю. Возвращаюсь, а с него ещё бежит водичка. Это сколько же он терпел? Моя ты заинька, моя лапонька, мой терпеливый ребёнок. 
     Иду мимо сарайки с козами, заглядываю внутрь. Смотрю, Муха лежит возле клетки и палку на щепки разбирает. Ну, ту, которой от Васи по попе получал. Мстит, значит, палке то, и с таким азартом мстит, мммммм! А Вася потом будет ходить и искать погонялочку свою. Ходить да приговаривать: «Куда я палку дел, куда палку дел, куда я палку дел, куда палку дел?». А я буду, улыбаясь спрашивать: «Может ориентир, какой помнишь, возле которого палку погонялку свою оставил?».
- Да, Муха? Что виляешь хвостом, спрятал палку и радуешься? Стой, не убегай, клеща у тебя нашла.
- Скаву, скаву!
- А я говорю, потерпи. Ну, всё беги, нет у тебя на шкурке вредителей, мой золотой ребёнок. Всё! До свидания, Божие создание!