Первый конкурс

Во времена своей юности Галя была закоренелым технарём. Она считала способность решать сложные математические задачи интеллектуальной привилегией, а учёных, технарей, инженеров  - людьми более высокого порядка, нежели гуманитарии. Она была совершенно уверена, что во всякую литературу, музыку и прочие художества идут люди от неспособности попасть в технический ВУЗ. На полном серьёзе так думала!

И вот этот дурацкий тест: кого бы вы посадили с тонущего корабля на единственное место в лодке - пианиста или слесаря. Она бы не задумываясь ответила - конечно, слесаря! Он, если что, сможет сделать что-то полезное! А без пианиста мы как-нибудь обойдёмся!

Ах, как же она ошибалась! Но это было тогда, в далёкой юности...

Тем не менее странным образом и вопреки собственным убеждениям, в её жизни нашлось место и поэзии, и музыке, и художеству. Она часами просиживала в библиотеке иностранной литературы, жадно поглощая сочинения французских поэтов, просто упиваясь их завораживающими ритмами и смыслами. Просматривала горы альбомов с художественными произведениями разных времён и народов. Зачем? Ведь ничего этого не было в учебных планах ВУЗа! А вот, почему-то тянуло к этому! Была какая-то необъяснимая насущная потребность!

То же с музыкой - она звучала с каждой вечерней лавочки под окнами общежитий - бардовские песни под дребезжащий гитарный звон. Из открытых окон корпуса А, что напротив, по утрам как "Отче наш" всенепременно раздавалась "Маленькая серенада" Моцарта, и только потом студенты спешили в учебные корпуса по своим аудиториям.

А уж как ломились студенты в зал, когда приехал Володя Высоцкий и сидел совсем рядом - на расстоянии вытянутой руки - в тесном кругу молодёжи с горящими глазами. Или тот напыщенный старец Рихтер приезжал барабанить по клавишам и приобщать к высокому. Приезжали и художники со своими обширными экспозициями. Тот же Недбайло с совершенно непередаваемой манерой письма и сюжетами, в которых вымысел и реальность перемешивались невообразимо...

В свободное время молодёжь занимались кто чем - кто спортом, кто КВН-ном... и музыкой тоже. Это был вузовский камерный хор. Пели "а капелла" - хор без инструментального сопровождения.

По счастливому стечению обстоятельств, в посёлке рядом со студенческим городком проживал Толик Бутусов, просто Толик - выпускник Гнесинского училища, хоровик. У него была какая-то работа, которая видимо не в полной мере отвечала его творческим потребностям. Поэтому он вёл студенческий хор в своё свободное время, дважды в неделю по вечерам - а уж желающих из студентов набралось достаточно - более 20 человек. Ну и Галина среди них, разумеется! Пришли в хор и сотрудники,  взять хотя бы медсестричку Галю Глазкову - хохотушку-веселушку с высоким пронзительным сопрано. Были даже молодые препы, недавние студенты - многим хотелось петь!

Постепенно хор из разобщённых диковатых одиночек превратился в сплочённый коллектив, чуть не в семью. Они праздновали вместе, вместе ходили в походы, а потом массово переженились - несколько семейных пар вышло из этого хора!

Коллектив, в котором поют все - это же представить немыслимо, как проходили у них вечеринки! Пели  свой репертуар. Пели народные, и бардовские, и что-то из дворового, даже тюремного. Один Толик Перминов чего стоил. Песен он знал немеряно, мог часами под собственные гитарный аккомпанемент исполнять своим баритоном с хрипотцой всё новые и новые песни, никогда не повторяясь - а друзья с упоением слушали и подпевали. Ах, какое же это было замечательное время!

Толик-хоровик был знатоком своего дела. И он был в коллективе творцом! Это он подбирал репертуар, он распределял состав по партиям, бережно перемещая исполнителей по голосам - пониже ли, повыше ли  - и проверяя звучание. С репертуаром проблем не было - не этому ли его учили в Гнесинке! Они пели и потрясающее "Далёкий мой друг" Шумана, и резкое "Odi et amo" Карла Орфа, и весьма характерную "Девушку и смерть" Горького на музыку Г.Галынина, и даже неземной красоты "Ave verum" Моцарта - весьма солидный и разнообразный репертуар. Зачем пели? Для удовольствия! У них не было определённых планов, обязательств, отчётов - разве что выступить на ежёгодном институтском выпускном торжественном вечере.

Но однажды им всё же пригодилось всё их умение и весь их репертуар. А было так, что в Латвии проводился конкурс студенческих хоров. Он проходил там ежегодно и собирал, собственно говоря, одни и те же коллективы, которые уже себя зарекомендовали как весьма достойные. И студенческий хор МФТИ не значился в их списках, поскольку не проявил себя ранее нигде ни на одной из конкурсных площадок. Однако случись же такая несуразная оплошность, что приглашение, посланное из Латвии в Министерство Культуры, по ошибке было переправлено не тому адресату, которому предназначалось, а попало в МФТИ!

Ну что же, Толик был парень оборотистый! Может, он поначалу и был сбит с толку, но живо разобрался в ситуации, однако решил не отступать, а воспользоваться этим счастливым шансом. Он пробил через институтскую администрацию финансирование и организацию этой поездки - а дело ведь нешуточное! И коллектив поехал! Правда, там, на месте, ему тоже пришлось здорово постараться, чтобы перерегистрировать хор МФТИ вместо первоначально заявленного. Это было не просто. Но Толик - парень оборотистый и добился официальной регистрации, включения в график, размещения, довольствия - всего что прилагается.

А прилагалось, например, бесплатное пиво на общих вечеринках, где все кучей гуляли, пели песни, водили хороводы. Прилагались общие поездки на море на благодатные пляжи Даугавпилса или куда ещё. Прилагалась тур-программа по Латвии. И прилагались девушки-экскурсоводы из местных, которые сопровождали бы хор в этих перемещениях и помогали бы общаться с местным населением и как-то ориентироваться. Чудесные стройные ясноглазые девушки со светлыми волосами и напевной речью, которая напоминала щебет райских птичек.

Но вот неожиданно команда столкнулась с чем-то совершенно необычным, о чем она не знала, даже не догадывалась, а именно: в Латвии не любят москвичей. Парням не давали пиво - приходилось наседать и выпрашивать. Игнорировали в поездках, подстраивали так, что "забывали" приглашать - и прочее такое. Москвичи, конечно, с открытым сердцем и с восторженным настроением, смогли завоевать доверие некоторых местных хористов. От них и узнали - тайком, шёпотом - что латыши считают русских завоевателями, оккупантами. Что чудесная песня "Вей ветерок" признаётся латышами как тайный гимн независимости от СССР. В общем, масса политических секретиков открылась прибывшему хору.

Выступили, кстати, не очень удачно. Толик ведь был весьма лоялен к составу своего хора. Он принимал всех, даже и тех, у кого было неважно со слухом. И вот во время выступления хора, когда у всех членов жюри были ушки на макушке и внимание приковано к качеству исполнения, у Любаши с таким вот дефектом слуха вдруг проснулся энтузиазм - и она загудела во всю мощь своего богато-окрашенного тембра - жалко, что не в ту ноту - и гудела так, пока окружающие хористы не принялись тыркать и дёргать её в попытках заставить замолчать или хотя бы приглушить голос. Но было поздно - ни от кого не укрылся такой грубый прокол. Конечно, хор не занял никакого призового места, и впредь его не приглашали. Но это было не так важно. Поездка состоялась и оставила неизгладимые впечатления у всех, кому посчастливилось в ней побывать. И хористы своим провалом ничуть не расстроились и не рассорились - ведь никто и не рассчитывал перепеть коллективы с солидной историей, с практически профессиональной выучкой, с положением, наконец. Победил хор латышей - и весьма справедливо - никто и не стал бы оспаривать факт их превосходства.

И всё равно гости-москвичи были очень довольны, просто очарованы природой Латвии, её песчаными пляжами с мутноватым морем, и чудесным городом Ригой с его каменной кладкой - непривычно чистой не в пример русским городам. Эти милые лавчонки и кафешки на площадях и улочках, заветные керамические бутылочки с Рижским бальзамом, предметы посуды, особенные сувениры, которые хористы тут же принялись раскупать. Окрестные леса, заполненные нежно цветущими, словно розовые облака, кустами волчьего лыка. Многочисленные рододендроны, дикими зарослями наполнившие перелески. А эти чудные палисадники пригородных домиков за аккуратными низкими заборчиками. Эти рыночки, полные - как раз по сезону - морем цветочной рассады от мелколуковичных до роскошных клематисов, каким-то чудом уже расцветших.

Галина  со своей страстью к растениям уже набрала полные коробки всякого такого цветочного богатства. Уже всё валилось у неё из рук, и коробки не выдерживали, а она всё выискивала среди многих сортов еще какой-нибудь крупный клематис редкого цвета. Даже враждебные сердца латышей смягчились, при виде такого любителя цветов. И пожилой цветочник подарил ей, вдобавок к купленному, крупный, нежного небесного тона, клематис с напутствием: "Приезжайте ещё!"