Памяти друга

               
                ПАМЯТИ ДРУГА

                ИОСИФУ ВАСИЛЬЕВИЧУ ГИГАУРИ ПОСВЯЩАЮ
   

               Ушел из жизни мой старый армейский друг-
 Иосиф Васильевич Гигаури, с которым вместе призывались из Сухума в армию, служили в одном полку и пронесли нашу дружбу через многие годы. И сейчас, сидя у компьютера, вспоминаю все детали нашего знакомства и дальнейшей совместной деятельности:

      Познакомились мы 17 декабря 1957 года в вагоне поезда Сухуми – Тбилиси, куда призывники из Абхазии ехали на сборный пункт для дальнейшего распределения по частям Советской Армии. Проработав на Сухумском радиоузле 4 месяца после окончания Ростовского на Дону Политехникума связи и получив повестку из военкомата о призыве в Армию, тепло распрощался с коллективом радиоузла и за две недели до нового 1957 года, попрощавшись с родными, вошел в вагон пассажирского поезда Сухуми – Тбилиси, везшего нас, призывников, на сборный пункт республиканского военкомата.
 
       В вагоне, у входа слева оказалось свободное место и я, забросив свой абалаковский рюкзак на полку, присел, огляделся, поздоровался. Справа пятеро ребят, на столе бутылка Саперави (грузинское терпкое вино). От группы встает и подходит худощавый парень с характерным грузинским носом, спрашивает, ты альпинист. Да говорю, 2й спортивный разряд.  А я имею 2й спортивный разряд по горному туризму, будем знакомы, Иосиф Гигаури, сухумчанин. Так мы познакомились и подружились.
 
       Утром следующего дня были в Тбилиси. Здесь нас распределили по регионам Союза и войсковым частям. Выходцев из Абхазии, Грузии, Армении и Азербайджана набралось на целый состав товарного поезда. В теплушке (вагон с печкой буржуйкой посредине и кучкой угля) нас оказалось человек 30. Сопровождал нас молодой армейский лейтенант, который никак не хотел говорить, куда же мы едем. Спали на нарах на соломе, питались от солдатской походной кухни.

       Через сутки, когда состав повернул после Махачкалы на запад, на остановке, когда наш лейтенант вышел из вагона, кто то из ребят достал из кармана командирского кителя, висевшего на гвозде, удостоверение и передал мне. Там был адрес части: Ленинград, Лахта войсковая часть, номер...

       Ура, крикнул я, ребята, мы едем в Питер... Когда лейтенант вернулся в вагон, мы стали качать его от радости встречи с Ленинградом. И тогда командир рассказал, да мы едем в город Петра, где и будем служить в разных частях.

       Три дня в пути, и вот мы выскакиваем из вагонов на Московской товарной станции города Ленинград. Подошли грузовики, разобрали призывников по своим частям и лишь за обитателями нашего вагона машины не пришли. Пока наш лейтенант бегал куда то звонить, мы выяснили, что у вокзала стоят свободные такси, и когда командир вернулся, уговорили ехать в часть на такси, деньги были почти у всех.

       Скинулись, наняли такси «Победа» и во главе с лейтенантом, кавалькада из 9 машин через 40 минут подъехала к воротам войсковой части в поселке Лисий Нос, части, где нам предстояло пройти курс молодого бойца. Пока мы выходили из машин и строились в ряды, из проходной выскочил встревоженный дежурный лейтенант в морской форме. Узнав, в чем дело, скрылся в проходной.

       Через минуту вышел капитан 3 ранга (майор) – командир части. Наш лейтенант передал ему папку с нашими досье. Сделав перекличку, Кап-3 (как мы его называли впоследствии), скомандовал, а сейчас в баню, там получите матросскую одежду (робу) и в столовую, затем в казарму, устраиваться на жильё.

       После бани старшина выдал нам бельё, матросские робы - куртки и брюки из серого плотного холста, матросские черные шинели и кирзовые сапоги. Когда я попытался натянуть шинель, она лопнула на спине. Пришлось старшине искать для меня шинель побольше. Нашел, рукава впору, полы до пола, пришлось отрезать до чуть ниже колен. После сытного обеда в столовой, занялись подгонкой одежды, пришиванием погон, и других знаков и шевронов. Спали на своих койках как убитые, так устали за этот день.

       Несколько дней занимались строевой подготовкой, отданием чести, и прочим солдатским премудростям, пока к нам в часть не приехали офицеры и не разобрали всех ребят по своим гарнизонам. Моих друзей, с которыми я призывался из Абхазии, морской офицер, в чине майора отвез в пос. Янино, где была расквартирована военная база войск ПВО, и где была школа младших специалистов для обучения молодых солдат военным специальностям армии ПВО (противовоздушной обороны).
Меня же командир решил оставить у себя в роте связи, так как я призвался после окончания техникума связи.

       Весь день я слонялся из угла в угол (командованию было не до меня в тот день), тоскуя без друзей, как вдруг, к концу дня, на газике, увезшем друзей, подъехал тот же морской офицер. Я кинулся к нему, сбивчиво рассказал о себе, о техникуме, о спорте, о поступлении в мореходку, о несбывшейся мечте стать моряком, попросил не разлучать меня с друзьями и забрать меня в Янино.

       Добро, моряк, сказал майор, жди около машины, попробую уговорить командира учебки. С надеждой я стоял около газика, беседуя с водителем, как вдруг, минут через двадцать в воротах части появился майор с небольшой папкой в руках. Улыбнувшись, скомандовал, по машинам. Я влетел на заднее сидение, забыв забрать свои личные вещи, и машина понеслась в Ленинград и далее в Янино.

       По дороге, майор рассказывал о Питере, о его мостах над Невой, о театрах и фонтанах, о том как он во время ВОВ (Великой Отечественной Войны) служил в Кронштадте на крейсере...За беседой не заметили, как подъехали к воротам базы в Янино. Вышел дежурный ст. лейтенант, принял папку, мы попрощались с моряком, этим чудным человеком, я поблагодарил его от всего сердца, ведь он совсем не обязан был везти меня в Янино.

       Машина уехала обратно в Питер, а я в сопровождении ст. лейтенанта отправился в казарму, где были мои друзья. Конечно встреча была теплой и неожиданной. С этого момента и началась наша настоящая и вполне счастливая служба в рядах Советской армии.

       Это было 27 декабря. Мы, Иосиф Гигаури, Виталий Мкртчян и я сидели на втором этаже казармы, где располагалась наша 2 батарея и наш 2 взвод, приводили в порядок новенькую военную солдатскую форму, пришивали погоны, петлицы, подворотнички и потихоньку напевали наши песни, одна из которых, песня о Сухуми – «Реро, приезжайте к нам в Сухуми, реро, отдыхайте, загорайте, реро. И Сухум не забывайте реро.»

       Вдруг, в проеме дверей в казарму мы увидели высокого подполковника, внимательно слушавшего нас. Мы вскочили, офицер подошел к нам и сказав, садитесь, взял солдатский табурет, присел и попросил спеть песни, которые только что пели... Мы смутились, но спели. Идемте ко мне в кабинет, сказал офицер, вставая. Кабинет заместителя начальника школы по учебной подготовке подполковника Королева, каким оказался наш офицер, был на том же 2 этаже, где и наша казарма.

       Зашли в кабинет, расселись на стульях, подполковник достал из под стола великолепный аккордеон, взял аккорд и тут же сыграл мелодию песни о Сухуми.
Мы втроем спели под аккомпанемент, да еще на 2 голоса. Ее, затем еще две солдатские. Подполковник объяснил нам, что 31 декабря в солдатском клубе состоится большой концерт, на котором должны выступить вы, а я буду аккомпанировать. Надо спеть три песни, выбирайте сами, одна пусть будет песня о вашем городе.

       Мы выбрали песню «Шла с ученья третья рота», и песню, «У нас в подразделении хороший есть солдат». Репетиция продолжалась часа два. На следующий день была еще одна репетиция, потом 30 декабря еще одна, уже в клубе. И вот 31 декабря. Новогодний вечер. В зале клуба, вмещающем человек 600, свободных мест нет. Солдаты, офицеры, члены их семей, дети.
 
       Выступил замполит, подполковник Пашенко, поздравил всех с новым годом и передал слово ведущей концерта Софии Вынар, художественному руководителю. Вышла молодая симпатичная женщина, жена командира автороты, капитана Вынара, поздравив всех с наступающим новым годом, предложила послушать солдатский хор. Распахнулись шторы, в зале погас свет. Хор из 50 солдат спел  солдатскую песню, затем песню про Ленинград- "Город над быстрой Невой" и одну про Родину. Руководила хором Софа Вынар.

       После, были сольные выступления солдат и офицеров и в конце вечера сцену дали нам, трио «Реро», как нас назвал командир. Мы вышли на сцену, колени дрожали, но зал был полон, а аплодисменты бурными. Собрались, спели две солдатские. Когда спели о Сухуми, овации долго не кончались. Трижды пришлось петь песню о Реро. С тех пор нас троих звали не иначе как Реро, а когда мы демобилизовались, а Иосиф остался на сверхсрочную службу, его по прежнему звали Реро. Так для нас началась служба в рядах армии ПВО Ленинградского военного округа.

       Служба в армии не была для нас легкой. Были разные моменты, когда необходимо было постоять и за себя и за друзей. Как то в холодный дождливый осенний ленинградский день, меня вызывает в казарму из учебного корпуса, это метров за 300, наш помкомвзвода сержант Кувычка (приставала, как мы его называли), и   говорит, рядовой Левинтас, вы плохо заправили свою койку. Подхожу к кровати, вижу слегка задранный угол одеяла, заправляю и докладываю, товарищ сержант, ваше приказание выполнено.

       Он ехидно улыбается, а меня охватило бешенство. Схватил его за грудки и спрашиваю, долго ты, мразь, будешь издеваться над нами, то Гигаури дергаешь, то Мкртчяна, теперь моя очередь? Ведь кровать была заправлена по веревочке без изъянов. Ты только поднял край одеяла. Он изловчился и ударил меня кулаком в ухо, а я тут же отреагировал апперкотом снизу ему в челюсть, отчего он отлетел в сторону... Все это произошло на глазах у изумленного дневального.

       Вечером того же дня меня вызывают в Ленкомнату (красный уголок), где уже собрались все сержанты обоих батарей, человек 15. Стою перед ними около телевизора «Ленинград» в стеклянном шкафчике, слушаю нравоучения. Как это рядовой посмел поднять руку на командира? И забылся, и даже улыбнулся чему то своему.

       Один из сержантов, по моему это был сержант Нестеренко, не стерпел подобной наглости и запустил в меня табурет. Интуитивно почувствовал, что в меня что - то летит, отклонил голову. Табурет разнес стеклянный шкафчик перед телевизором. Услышав грохот, в Лен. комнату влетают мои друзья, Иосиф, Вова Аваков, Виталик Мкртчян и другие ребята и началась потасовка. «Ледовое» побоище длилось недолго, вбежал дежурный по части лейтенант, вызванный дневальным, выстрелив в потолок, приказал разойтись.

       Наутро была картина -  никто из рядовых не пострадал, зато сержантам досталось. У нескольких были синяки под глазами (бланчики), один повредил руку, держал ее на перевязи. Зато наш Кувычка стал золотым.  Командование провело расследование и решило рядовых не наказывать, а сержантов... уже наказали рядовые.

       Но не все было в мрачных тонах. Чаще, все-таки, были прекрасные времена... так например, командир нашего взвода - старший лейтенант Жовнер едва ли не каждую неделю приносил контрамарки (бесплатные) на спектакли (оперы или балеты).Его супруга служила балериной в Мариинском оперном театре.

       Желающих, кроме Иосифа и меня было мало. Но мы обязательно посещали все спектакли и оперные и балетные.  Кроме того, нам доставались билеты и из Дома офицеров на различные спектакли и концерты приезжавших в Питер московских артистов и театров.

       В конце октября 1958 года мы закончили учебу в школе младших специалистов, получили дипломы и сержантские погоны. Многие ребята были распределены по разным войсковым частям, нас, Иосифа, Виталия,Володю Авакова и меня оставили на базе.  Виталию Мкртчян и Иосифу Гигаури придали по отделению молодых солдат, для воспитания из них настоящих воинов.

       В отделении Ёси, как мы его звали по свойски, служил 2 год молодой солдат Валька Иванов. Хороший парнишка, художник. Одажды, в июле 1959 года, Ёся уехал с кампанией брата Костей Гигаури и его семьёй на пляж на взморье (конечно в самоволку), а Валька, так же в самоволку, отправился к своей девушке в соседний посёлок, где и был без увольнительной замечен патрулём, арестован и заключен на гауптвахту.

       Гауптвахта –это домик, в одной из комнат содержали провинившихся солдат от 2 до 5 суток. В других комнатах домика было караульное помещение, где после дежурства воины сдавали оружие. Было жарко. Валька взял бушлат и лёг на него на полу у стены, смежной с караулкой. Пришедший с караула один из солдат не посмотрев, есть ли в патроннике патрон, направил карабин в угол и нажал на спуск. Прозвучал выстрел.

       Пуля прошла между старой штукатуркой на стене, отрикошетила от бетонного пола и попала Вальке прямо в сердце. С криком, Мама, Валька замертво упал. Подняли по тревоге весь личный состав роты. А командира отделения не нашли. И лишь один я знал, где сейчас этот командир – мой друг сержант Гигаури.

       Подхожу к коменданту части капитану Феодосьеву. Откровенно рассказываю. Он протягивает увольнительную и деньги и говорит, бери такси и что бы через 2 часа оба были на месте. Ловлю такси за воротами, мчусь на взморье. Еле отыскал Гигауриевскую команду на пляже, отозвал Есю, тихо объяснил, и мы помчались обратно в Янино. Доложили коменданту, что сержант Гигаури на досуге у забора части читал устав и немного вздремнул. Капитан улыбнулся и сказал - идите быстро во взвод. Скоро будет общее построение.

       Парня, который стрелял, спецы забрали, и больше мы его не видели. Вальку увезли на родину. Сопровождали его в Тульскую область командир отделения сержант Гигаури и двое солдат на специально выделенной машине.

       Иосиф - остался командовать взводом, приближалась демобилизация. До июля месяца мы часто бывали в городе, как бы прощались с Ленинградом. Однажды мы с Иосифом шагаем по Литейному, при повороте на Невский нам встретился пожилой генерал. Мы, как по команде, отдали ему честь, а пройдя несколько шагов, обернулись. Генерал стоял с ладонью у виска и улыбаясь, говорил: «браво, ребята»...

       В июле 1960 года нас, желающих поступать в институты, демобилизовали. На плацу состоялось прощальное построение, выступили командир базы полковник Герасименко и замполит, подполковник Пашенко, поздравившие нас с окончанием службы, вручили грамоты части. Затем перед нами промаршировали три взвода базы. Подошел автобус и мы, кинув прощальный взгляд на ставшую за эти 3 года родной, базу -  покинули ее. Впереди нас ждала другая жизнь.

       А дружба, зародившаяся в армии, сопровождала нас во все времена после.
Как –то Ёся приехал в Сухум к родителям – это было году в 1984 или 85. Я на даче строил балкон и он поехал со мной в горы и помог накрыть крышу балкона шифером.
Один бы я этого не смог. Потом за бокалом «Псоу» мы долго вспоминали наши «похождения» в Питере. А похождения были. Однажды, по комсомольским делам мы с Иосифом зашли в Комитет ВЛКСМ магазина ДЛТ (дом ленторговли) где - то на 4 этаже здания магазина. В кабинете мы увидели миловидную девушку комсорга, познакомились. «Мила» отрекомендовалась она, секретарь комитета ВЛКСМ ДЛТ. Мы тоже представились.

       Решив свои вопросы, мы вышли из кабинета и Ёся говорит?  «Я пропал, влюбился в Людмилу. Так она мне понравилась». «Так в чем дело, говорю, завтра бери увольнение, покупай букет цветов и вперёд, к Милочке. Не думаю, что она устоит перед твоим красноречием». Как уж там было, не знаю, только Люда стала женой моего друга. А потом у них родились чудесные ребята, Полинка – Полюшка, а затем и Васька – Василий Иосифович. В те благословенные годы день рождения друга почти всегда совпадал с Днем Военно Морского флота.

       А поскольку этот праздник всегда происходил в Воскресенье, нам, как отличникам боевой подготовки, давали увольнительные в город и мы с огромным воодушевлением неслись на набережную Невы, смотреть парад кораблей Балтфлота.
 
       Учитывая, что мы выросли на море, хоть и на Черном, имели к флоту и морю некое отношение, нас всегда влекло все флотское, и корабли и морская форма одежды и многое другое. Кроме того брат Иосифа (старший) - Константин Васильевич Гигаури - капитан первого ранга, работал (или служил), преподавателем, (зав кафедрой) в Ленинградском Высшем Военно Морском училище, что находится и поныне в здании Адмиралтейства в Питере.

       В один из таких праздничных дней мы с Иосифом Гигаури решили посетить его брата и после парада кораблей на Неве, подошли ко входу в здание Адмиралтейства, помните со шпилем и золотым корабликом на нем (символ Питера). Вошли в вестибюль, еле открыв тяжелую парадную дверь. У столика дежурный капитан - лейтенант. Говорим, хотим встретиться с братом, капитаном первого ранга Гигаури.  Внимательно просмотрев наши документы, предлагает нам выйти и подождать брата (его слова) на скамейке у ворот здания.

       Что мы и сделали.  Минут через 10 из парадной вышел блистательный морской офицер в белой парадной форме с аксельбантами, при кортике. Это был капитан первого ранга, родной старший брат моего друга Гигаури Константин Васильевич.
Мы, как по команде вскочили и отдали ему воинскую честь, а он рассмеялся, сгреб нас в охапку, обнимая, что то говорил, а мы смущенные, не могли вымолвить и слова. Потом он повел нас в кафе напротив и долго угощал нас всякими ленинградскими вкусностями, расспрашивал о доме, о родителях, о службе.

       Когда, где то через час, у дверей Адмиралтейства, мы прощались с ним и он обнял нас, матросы, стоявшие у ворот, все как один, обратили внимание, наверно подумав, что это за солдаты, которых обнимает блистательный морской офицер.
 
       А солдаты и сам морской офицер были не только братьями, но и Сухумчанами. Гордое имя нашего родного города Сухум, мы как и все, сохраняем в своих сердцах. А парады ВМФ повторялись из года в год, и по возможности, вот уже более 50 лет я поздравляю моего друга с Днем Рождения и конечно же с днем ВМФ.

       P.s.  Хочу добавить немного информации о моем друге... Иосиф Гигаури, интересная личность, во время службы и учебы в Ш.М.С.  в Янино он не раз выступал на сцене солдатского клуба с мимическими миниатюрами охотничьей тематики, ловко имитируя повадки своей охотничьей собачки, с которой в родном Сухуми ходил на охоту на перепелок или вальдшнепа, каких в то время в избытке было в районе вокзала.

       Зрители, а это солдаты, его сослуживцы, тепло встречали эти миниатюры, требуя повторить на бис. Кроме этого, Иосиф участвовал в самодеятельности и как исполнитель (в составе трио) песен про солдатские будни а так же про родной город Сухуми, где были такие слова... Реро, приезжайте к нам в Сухуми, реро, за что он получил прозвище – «Реро», с которым оставался до конца службы в пос. Янино, Всеволожского района. Ленобласти. Сейчас, когда не стало моего друга, я постоянно думаю о нем, о нашей дружбе. Вспоминаю моменты наших встречь.       
 
        Смотрю на старую фотографию, украшающую мой рабочий кабинет и на память приходит история её создания. В июле 1986 года я по делам службы поехал в командировку в Питер. Там я всегда останавливался у моего друга - однополчанина и сухумчанина Иосифа Гигаури. Собираясь в Ленинград, решил порадовать друга чем то оригинальным. С данного негатива сделал снимок на рулонной фотобумаге размером 1х2,5 метра, свернул в рулон и приготовился взять с собой. И конечно забыл дома, вспомнив о нем в аэропорту. Пришлось моему зятю нестись снова в город (а это 20км) на своем «Запорожце» и привезти фотографию.

        В Питере мы с Иосифом наклеили снимок (как обои) на стену в прихожей. Она вписалась в интерьер квартиры, как здесь и была.С тех пор Иосиф говорил: «Пошел отдыхать в порт», выходя в прихожую.
                Владимир Левинтас