4. Дед

   Месяц назад в их кооперативном доме поселился странный жилец. Откуда он взялся? Зачем приехал в Москву? Почему в таком преклонном возрасте  путешествует один?  Соседи шептались меж собой, но прояснить ситуацию так никому и не удалось.
 
   Окутанный тайнами дед с виду  был доброжелательным, но не разговорчивым. Вежливо здоровался со всеми, а вот дружбу заводить ни с кем не торопился. Через какое-то время соседи к нему попривыкли, а к зиме и вовсе  переключились на свадебные хлопоты Марины со второго этажа. Деда оставили в покое, что, похоже, его вполне устраивало.
 
   Несколько раз, поздно возвращаясь с работы, Илья видел его в компании мужиков, сбежавших от жен-аспидов. Они, как обычно, выпивали и жарили сосиски на маленьком походном мангале, а, перепив, горлопанили. Дед сидел с ними на скамейке. Что он там делал? Пьяным его никто никогда не видел. И вот что странно,  со временем «буйные» мужики научились вести себя тише. Наверняка, пить меньше не стали, но орать по ночам прекратили. Соседи говорили:

   - Дед отвадил.

За этот подвиг деда одарили уважением. А  старшая по подъезду Анна Никитична несколько раз относила ему гостинцы. То оладушки испечет, то супчик сварит. Дед благодарил, ни от чего не отказывался, но обособленности своей не изменял.

   Однажды вечером на Илью снова напала жесточайшая хандра. Она прописалась где-то в области живота и солнечного сплетения, не давала продыху. Он вспомнил приглашение мужиков, купил бутылку водки в местном супермаркете и пошел к ним на посиделки.
 
   Дед , совсем по-свойски, помогал «повару» жарить сосиски. Теперь вместо кленовых веточек на мангале лежала новенькая блестящая решетка, а рядом со скамейкой кто-то соорудил  низкий столик, приладив к куску отпиленного бревна столешницу из фанеры.  Из газеты «Южные горизонты» смастерили скатерть. Четыре бумажных одноразовых тарелки заканчивали сервировку.
 
   - Здорово, мужики.

   - И тебе не хворать, - гармонист отозвался первым. – Ну, что, вернулась твоя зазноба или все ждешь?

   - Ты бы, Колек, в душу к человеку не лез, - остановил его «повар», - надо будет,  сам расскажет. А не захочет, так его воля.
 
   - Подгребайся к нашему санаторию, - засмеялся гармонист.  -  Вишь, мебелью обзаводимся, скоро закусочную откроем.

   Первый стакан Илья выпил, не закусывая. От второго отказался. Глухая тоска на время отпустила. Идти домой ему не хотелось.
 
   - Ну, что споем?

Гармонист явно был в ударе.
 
   - Я тебе напою. Сможешь подыграть?

   - Маэстро все может. Ты не смотри, что у него вид затрапезный, он у нас настоящим музыкантом был, - сказал третий, который, как и в прошлый раз, сидел на краю скамейки в тени.

   - Бывших музыкантов не бывает, - отрезал гармонист, - пой!
 
   - Тут лапы у елей дрожат навесу, - тихо завел Илья, - тут птицы щебечут тревожно. Живешь в заколдованном диком лесу, откуда уйти невозможно…

   - Эту песню я знаю, - сказал музыкант. – Володина песня, душевная.

   На этот раз не перепились, не горлопанили, прямо по-семейному посидели. А когда Илья собрался идти домой, дед вдруг сказал ему:

   - И я с тобой пойду. Спать пора. А вы как? – обратился он к мужикам.

   - Да и мы скоро двинемся. До завтра, Мартин.

Так Илья впервые узнал, имя молчаливого соседа по дому, говорящего на русском с легким акцентом.


Рисунок автора.