Урсула Ле Гуин В середине чего? блог-пост 24

Когда я была ребёнком, в Америке было три класса. Высший класс — это яхты, Гарвард, Картье, икра, грубые толстые банкиры во фраках с сигарами в газетных карикатурах. Средний класс — это обсаженные деревьями улицы в районах, Университет штата, выпускной, мясо с картошкой, дамы Хелен Хокинсон в карикатурах New Yorker. Рабочий класс — это «запыленная чаша», очереди за похлёбкой, серые лица под тканевыми кепками, карикатуры на бродяг, у которых из ботинок торчат пальцы ног, — а потом в одночасье появились три смены на верфях и сталелитейных заводах, нехватка жилья, жилищное строительство, переполненные государственные школы и Рози-клепальщица.

И мужчины в форме. Форма, которая отменяла классовую принадлежность или, по крайней мере, делала её почти незаметной.

Теперь, когда я стала старше, это уже не так актуально. В Америке, как мне сказали, есть только один класс: средний.

Но разве срединному элементу не нужно то, чем он определяется как срединный, — верхнее, нижнее, левое, правое, переднее, заднее?

По-видимому, нет. Мы все, так сказать, принадлежим к среднему классу. Конечно, есть «богатые» (которых никогда не называют «богатыми» — «богатый» — это просто слово из букв), но они живут в своей стратосфере, они выше класса, как и выше уплаты налогов. «Высший класс» — это то, что, по мнению американцев, есть только у британцев, их аристократия. «Низший класс» — то же самое, это британское явление. И различные формы принадлежности к низшему классу тоже исчезли. «Пролетариат» всегда был коммунистическим словом. «Трудящиеся» звучит так старомодно. «Труд» — интересно, сколько детей, не зная другого значения этого слова, думают, что День труда как-то связан с рождением детей? Что касается «рабочего класса» — я уже много лет о нём не слышала. Вероятно, он умер (во многих смыслах) с приходом рейганомики.

Я думала, что, может быть, мой профсоюз, Объединение работников автомобильной промышленности, сможет заставить себя говорить о рабочем классе, но нет. Профсоюзный журнал «Солидарность» не использует термин «рабочий класс» по отношению к своим членам. В статье в последнем выпуске под названием «Восстановление среднего класса — это всё о приоритетах» упоминаются люди, которые могут или не могут «работать», но слово «рабочие» используется только один раз: «Американский средний класс был создан борьбой рабочих». Очевидно, что теперь, когда средний класс сформирован, рабочие и их борьба больше не нужны.

Раньше мне не нравилось выражение «рабочий класс», потому что оно, казалось, подразумевало, что все остальные классы бездельничают, лёжа на подушках. Люди из среднего класса, которых я знал, определённо работали, чтобы заработать на жизнь. Но они занимались другим видом деятельности, чем рабочий класс, менее энергозатратным и лучше оплачиваемым, так что, каким бы неточным ни был этот термин, он указывал на реальную разницу. Теперь, кажется, исчезло даже различие между «синими воротничками» и «белыми воротничками». Эвфемизмов предостаточно. Мне интересно, не затемняют ли такие термины, как «сфера услуг», дискурс больше, чем проясняют его.

Маркс считал, что рабочие всего мира унаследуют его, сформировав бесклассовое общество. Наша речь сейчас и наши выступления подразумевают, что мы живём в таком бесклассовом обществе. Но где же рабочие?

Действительно ли мы все принадлежим к тому, что Маркс с отвращением и презрением называл буржуазией — к тем, кто живёт за счёт труда рабочих?

Достижение буржуазного уровня жизни было так называемой американской мечтой. Достигли ли мы её все?

Что ж, если мы все принадлежим к среднему классу, то, наверное, так. Но я не могу не спросить, почему так много людей из среднего класса ищут работу месяц за месяцем, пока нас не исключат из списка, чтобы мы больше не считались безработными? Почему школьный обед — это единственное горячее блюдо или единственная еда, которую ребёнок из среднего класса может получить за весь день (а не по выходным и не всё лето)? Почему красивый буржуазный дом на усаженной деревьями улице заколочен и потерян из-за невыплаты ипотеки? Разве у молодых пар из среднего класса не должно быть 2 или 3 детей, собаки и двух работ, и чтобы дела шли лучше, чем у папы? Разве люди среднего класса не должны играть в гольф, а не стоять в очереди в бюро по трудоустройству? И что, чёрт возьми, все эти пожилые буржуа делают в очереди в продовольственном банке?

Что ж, сложно дать определение среднему классу и тому, кто к нему относится.

Единственные люди, которые явно не могут принадлежать к среднему классу, потому что они не могут разделять американскую мечту, потому что они не американцы и никогда ими не станут, — это нелегальные иммигранты, которые приезжают через границу, живут и работают здесь по сорок-пятьдесят лет и считают, что их нелегальных детей* должны обучать американские налогоплательщики. Что ж, они могут просто вернуться туда, откуда приехали, и забрать с собой своих отпрысков и лопаты. Мы сами будем рыть себе канавы и обучать своих детей. Да, сэр. Просто смотрите, как мы это делаем.

Отрицание — это гениальная уловка. Одна из его хитроумных уловок — создать пугало между вами и реальностью, которую вы не хотите видеть, чтобы вы могли бояться и контролировать пугало, пока оно скрывает неконтролируемую реальность.

Страх и ненависть перед «коммунистической угрозой», которая никогда по-настоящему нам не угрожала, привели к тому, что слово «социалист» стало пугалом, и любая программа, направленная на институционализацию социальной справедливости, попадала в чёрный список. Некоторые привилегированные учреждения и программы, которые по сути являются социалистическими, такие как Medicare* *или Вооружённые силы, не попадают в чёрный список — воинствующий патриотизм и сиюминутная выгода творят чудеса. Но в большинстве случаев пугало, призрак ползучего социализма — термин, который тянется от Рейгана и Никсона к столь почитаемому Эйзенхауэру, — используется против любой правительственной программы, предполагающей взаимную социальную ответственность, и против любого предположения, что поле для игры не является ровным.

Итак, из-за того, что эти иностранные неамериканские коммунисты-социалисты говорят о рабочем классе, в Америке не может быть рабочего класса. Или работающих людей. Или, для очень многих из нас, работы.

Но кому нужна работа? Мы все представители среднего класса — все живём американской мечтой.

25 Мая 2011

*вот здесь Ле Гуин не права ни морально, ни юридически: нелегальные мигранты участвуют в создании национального ввп наравне с легальными рабочими, а ребенок, рожденный у нелегальных мигрантов становится гражданином сша и по праву рождения и по праву земли, так что дети нелегалов легальны и являются её же согражданами.

**Мэдикэа как раз-таки стал приговором для среднего класса, она хороша для очень богатых и для нищих,а вот средний класс даже с выплатами по 300-500 долларов в месяц на страховку, не всегда мог себе позволить полостные операции и сложные манипуляции, что и стало основной критикой программы.

перевод - Rinsant 05.01.2025