Скажи мне раньше кто-нибудь, что...

- Да я тебя, гадёныш, на нож поставлю. Ты даже представления не имеешь, на ком хочешь руки нагреть, падла, - взбесился Серёга, наш бригадир и мой родной дядька.

   Хм, дядька, всего на шесть лет старше. В этой банде, дикой бригаде отделочников, я успел проработать чуть меньше года, где все так и звали меня - "Племяш". Серёга является младшим братом моего отца. По просьбе папы дядька и взял меня к себе. Постоянной работы я лишился, когда нас сократили в связи с закрытием масложиркомбината, где после универа почти десять лет отработал в службе маркетинга. Последние два месяца успел даже поработать начальником отдела. Скажи мне раньше кто-нибудь, что я, Димка Завьялов, окончивший с красным дипломом промышленно-экономический факультет, буду работать каким-то разнорабочим, ни за что бы не поверил.

   После сокращения года три с лишним подрабатывал, где только мог. С горем пополам официально смог устроиться лишь охранником на предприятие "Водоканал" с мизерной зарплатой. Но, работая там сутки через трое, у меня была возможность подрабатывать. Приходилось попахать и грузчиком, и малоопытным строителем широкого профиля за половину оклада в различных фирмах под общим названием "шараш-монтаж", пока дядька не взял меня под своё крыло.
 
   В офис этой частной строительной конторы мы завалились всей толпой получать зарплату после окончания работы. Я, и ещё двое, молча слушали, топчась в грязной робе у входа...
 
- ... Мало того, что мы по твоей вине больше двух недель все подвесные потолки переделывали. А они не простые, все в разных уровнях. Три машины одного гипсокартона на этот потолок ушло, - орал дядька на сидящего за столом солидно одетого, полного мужчину, щурившегося на монитор и щёлкающего толстыми пальцами по клаве. - Всё по чертежам делали. Мы, что ли, виноваты, что в них размеры неверно были указаны? - стукнул бугор кулаком по его столу. - Так ты, сволочь, ещё и цену всего испорченного материала на нас повесил, с нашей зарплаты вычел. Ладно, хрен с ним, но мы же за весь магазин о какой сумме с тобой договорились? А ты чего здесь насчитал? Четвёртую часть только в нос суёшь, - весь покраснев от злобы, тряс он кулаками перед лицом директора. - Вот тебе номер моего домашнего, позвонишь, - бросил дядька ему бумажку на стол. - И учти, морда твоя толстомордая, если через неделю не отдашь остальное, всю оставшуюся жизнь сожалеть будешь.
 
- Кого ты здесь стращаешь, кого напугать пытаешься, урка чумазая? Да я тебя за решётку за такие угрозы засажу. Видишь видеокамеру? У нас всё фиксируется, - на повышенных тонах отвечал директор фирмы, тоже весь взвинченный, вытирая носовым платком вспотевшую плешь трясущимися руками. - И свидетелей вон сколько - все подтвердят, если понадобится. Так! Кто эту дрянь на работу нанимал? Ты, Вадим Николаевич? Рассчитайся с ним и выгоняй немедленно. Всю бригаду. Чтоб духу их здесь больше не было...
 
***
 
- Скотина! Волчара поганый! Порву, как тузик грелку, - продолжал негодовать Серёга, сидя уже в забегаловке, куда мы зашли "трезво" осмыслить сложившееся положение. - Ну и фирма, ни дна б ей, ни покрышки. Если подсчитать, мы там в два раза больше работы выполнили, чем договаривались. Опять же, инструмент весь наш, погрузка-выгрузка своими силами. По двенадцать часов вваливали, как Папы Карлы, в грязи каждый день. Одного гипсокартона почти на целых два дня выгрузки было - и всё бесплатно, - пили мы дешёвую водку, пытаясь залить ей нахлынувшую обиду. - У матери пенсия больше. Нет, мужики, это дело так оставлять нельзя. Руки ноги все переломаю этой плешивой сволочи, мать его в душу. И с какими мордами нам теперь домой являться?
 
- А видали, сколько бабла у него в сейфе лежало? - разливая по гранёным стаканам "зелёную", спросил Володька "Бурда", здоровенный мужик сорока двух лет, ровесник моему дядьке. - Лимонов восемь всяко, если не больше.
 
- Погодите вы орать, как прокажённые, - закусывая селёдкой, вставил своё мудрое слово "Глыба", родной старший брат Бурды, выглядевший страшнее гориллы. Наколки в виде перстней на его пальцах левой руки наглядно свидетельствовали, что он имел уже две ходки. - Зря ты, Серый, ему свой телефон оставил. Орать начал, угрожал. Договор был устным, жаловаться не пойдёшь, а вот наказать эту сволочь за такие дела надо бы обязательно. Наверняка, он не одних нас обул, у них там ежедневно штук по пятнадцать объектов по всему городу прокручиваются. Наживается, гнида, на чужом горбу. Обязательно накажем, только с кондачка такие дела не делаются, остыть сначала надо. Пусть там успеют хорошо забыть про нас, бумажку с твоим телефоном потеряют.
 
   Немного захмелев и успокоившись, мы вышли и сразу закурили. Бригада у нас была дружная, мужики все крепкие, сохранившие от социалистического воспитания дурную привычку быть справедливыми, когда это касается нашего кармана, даже в мелочах.
 
   Вся эта история развивалась, когда заводы и фабрики, автопарки и ремонтные базы города продолжали лавинообразно закрываться по одному-два чуть ли не каждую неделю, отпуская на "вольные хлеба" токарей, фрезеровщиков, слесарей-наладчиков, шоферов-дальнобойщиков и прочих квалифицированных рабочих, которым приходилось срочно переквалифицироваться на другие профессии. Чаще, как и я, на строительные, где мужики, у которых руки росли не из задницы, стихийно объединялись в дикие бригады батраков-шабашников, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи в это малопонятное и смутное время. Серёга, муж родной сестры братьев Бурды и Глыбы, работал раньше мастером электромонтажного цеха на автозаводе. Бурда дальнобоил на фуре с прицепом - всю Россию исколесил от Находки до Питера.

   Его старший брат Глыба первый раз загремел в двадцать два за незаконное изготовление и сбыт огнестрела. Был неплохим токарем-фрезеровщиком на заводе, любил оружие, знал чертежи всех известных марок пистолетов и наганов. Из-за этого своего хобби Саня - Глыба провёл в местах не столь отдалённых в общей сложности около восьми лет.

   Сначала я его немного недолюбливал и побаивался. Рецидивист, урка, две ходки за плечами - чего хорошего можно ждать от такого? Но, поработав немного вместе в тесной компании, рассмотрел в нём болезненно справедливого (когда это касалось дележа совместно заработанного), а главное, умудрённого жизнью человека. Он был самым старшим из нас, всё знал и всё умел. Жизнь устроила ему суровую школу, в которой самой важной дисциплиной была наука выживания. Мы часто уговаривали его стать нашим бригадиром, но Глыба всегда наотрез отказывался от такой почётной должности. В первую очередь из-за своего внешнего облика.

   Лицо у него было какого-то землистого цвета, всё в оспинах и шрамах. Из-под густых чёрных бровей, не мигая, смотрели цыганские глаза с длинными и тоже густыми чёрными ресницами, словно пронизывая насквозь всю тщедушную душонку того, на кого он взирал. Острый, немного удлинённый нос с горбинкой, с тонкими ноздрями. Поперёк переносицы были сильно заметны два кривых шрама. Имел мощный подбородок и широкие скулы, по которым, как представлялось, бей хоть тяжёлым кастетом - ничего им не будет. Но глаза умные, это сразу любому становилось очевидно. Они не бегали, не суетились, не прятались, а спокойно изучали окружающую действительность, давая мозгу хозяина исчерпывающую информацию об увиденном. Возраст, а Сане было уже под полтину, на его фигуру совершенно не повлиял. Широкие плечи, короткая мощная шея, живота не было совсем, грудные мышцы выпирали даже через пальто. Немного коротковатые ноги не позволяли считать его фигуру идеальной, но, благодаря этому, центр тяжести существенно опускался ниже. Он всегда твёрдо стоял на ногах, как "Ванька-Встанька". Это была машина, бульдозер, танк, который никогда не уставал физически. Все движения у него были чёткими, без излишних затрат энергии. Глыба всегда был спокойным, ничто не могло его заставить волноваться или нервничать. Был молчаливым, говорил редко и всегда по существу. У него была привычка долго не отвечать на вопросы, словно специально давал время, задающему их, чтобы тот смог сначала сам хорошенько подумать. Часто так бывало.

   "Слышь, Глыба, а чё у меня перфоратор не работает? Ты ж последний им работал. Не спалил случайно? - спросит его кто-нибудь. Потом подумает маленько и воскликнет, - А-а, я же его в удлинитель воткнул, а сам удлинитель в розетку на первом этаже воткнуть забыл".
 
   Серёга своим видом походил на "сельского интеллигента". На дружелюбном лице, внушая доверие окружающим, застыла на веки вечные лёгкая приветливая улыбка. Договариваться с хозяином помещения или посредником от какой-либо фирмы он всегда ездил один. Научился хорошо вешать добрым людям лапшу на уши, благодаря чему расценки на наши услуги были достаточно высокими. Всегда охотно брался за коттеджи и частные дома, хозяева которых особо не мелочились. Иногда на таких объектах, благодаря хорошо подвешенному языку нашего бригадира, у каждого из нас в день выходило столько, сколько на своих старых работах никто из нас и за пару недель бы не заработал.
 
   Обычно мы договаривались делать ремонт "с ноля под ключ", потому что каждый умел абсолютно всё. Само собой, у кого-то что-то получалось быстрее и лучше других. Я, например, неплохо клал плитку, быстрее и точнее других ставил косяки и двери, а ценили меня больше, как хорошего электрика. Мужики тоже неплохо справлялись с электропроводкой на стенах, но в щиток со счётчиком, автоматами защиты, дифференциальными автоматами и прочими прибамбасами, нос свой совать побаивались. У Вовки-Бурды был свой конёк - сантехника, и здесь ему не было равных. А Серёга с Саней были вообще универсалами, на них обычно возлагался самый тяжёлый труд - выравнивание стен, потолков, штукатурка, заливка полов и прочая грязная нудистика. В таких делах мы с Бурдой были для них лишь подсобниками. За всё время работы это был первый случай, когда нас обманули с зарплатой.
 
- Значит так, мужики, - совершенно не захмелев после посещения забегаловки, начал спокойно внушать нам Глыба свою позицию, - система такая. Работаем как раньше, словно ничего плохого не произошло.

- Да ты чё, в натуре, братан? - сразу взъерепенился Бурда. - Неужели этому слизняку всё с рук спустим? Да я завтра ему пасть порву. Один пойду, если вы зассали.

- Успокойся, Вовка! Никто его прощать не собирается, - ответил Саня спокойным тоном. - Говорю же, нужно выждать время, чтобы о сегодняшнем инциденте там все хорошо подзабыли. Серёга уже успел на целый год намотать себе за эти угрозы. Ну разобьёшь ты ему харю, а толку? Нам деньги свои нужно вернуть, а не наслаждаться его разбитой мордой. Чтоб с этого момента все залегли у меня на дно и не высовывались, пока не скажу, - сообщил урка в приказном порядке. - Чего у нас там, Серёга, по плану? Есть объекты?

- Объектов полно, но давайте отдохнём хоть денёк, - справедливо предложил дядька. - Надо бы отоспаться малость.

- Лады. Два дня отсыпаемся - и погнали. Давайте, мужики, пока! - попрощался Саня, пожав каждому руку.

 
***
 
   После отдыха мы перешли на новый объект. Это была трёхкомнатная квартира в новой двенадцатиэтажке. Некоторые новосёлы уже успели въехать в этот дом, но в основном везде шёл ремонт. Почти в каждой квартире с утра до вечера грохотали перфораторы, к подъездам подъезжали ГАЗели с мешками цемента, плиткой, штукатурной смесью и бухтами электромонтажных кабелей.
   Первые два дня ушли у нас на раскачку, выгрузку материалов, разметку и планировку. В первый же перекур начался разговор на трезвую голову. Все жаждали торжества справедливости, требующего общего обсуждения. Первым начал Серёга.
 
- Я тут подумал, а зачем нам выжидать чего-то? А, мужики? - пристально вглядывался он в наши лица. - Хрен с ними, с этими деньгами. Пусть, гадюка, подавится ими, но морду я ему набью ровно на эту сумму. Сегодня же и пойдём. Они там до шести работают. Уйдём пораньше, делов-то куча.
 
- Вот именно, - тут же согласился Бурда, аж подпрыгнув с мешка цемента, на котором мирно курил до этого. - А деньги – тьфу. Заработаем, не проблема. Надо только пораньше туда приехать, оглядеться малость.
 
- Во, видали? Специально для этого дела прихватил, - показал я всем свой самодельный кастет, который отлил из свинца от старого аккумулятора. - Тоже все два дня об этом думал.
 
   Глыба молча, ни на кого не глядя, докурил сигарету, встал и пошёл работать. Мы посмотрели друг на друга, пожали плечами и последовали его примеру. В последующие перекуры мы втроём оживлённо наперебой строили планы мщения, отстаивая каждый свой, чуть ли ни ссорясь из-за этого. И только после обеда, когда мы опять расшумелись, примостившись с сигаретами на мешках со штукатурной смесью, наконец-то вставил своё слово наш авторитет Саня.
 
- Заткнитесь все! Чего пасти поразевали? Хотите, чтобы вас на первом этаже услышали? - тихо приказал уркаган. - Морду вы ему набьёте, не сомневаюсь. Возможно, даже инвалидом сделаете, только вот радоваться справедливому возмездию на свободе будете не очень долго. На следующий же день у вас появится возможность наслаждаться местью за решёткой, сроком от года до трёх. А то и по пятерику на рыло наскребёте.
 
   После его слов, сказанных чуть ли не шёпотом, мы как-то резко поутихли и задумались. Я сразу убрал в джинсовую куртку своё свинцовое холодное оружие. Все поглядывали на Глыбу в ожидании, что он скажет ещё чего-нибудь важного, но тот молча вынул из кармана моей куртки кастет, подошёл к открытому окну и зашвырнул его куда-то в кусты.
 
- Э-э, ты чё сделал? Куда ты его закинул, воспитатель хренов? - возмутился я, подбежав к окну. Глаза мои пылали гневом, ненавистью и презрением к Глыбе.
 
- Внешне ты, вроде, на мужика смахиваешь. Я ещё в пятом классе завязал баловаться этими игрушками, - тихим голосом начал он читать мне нотацию. - В драке таким цветметом легко можно мочкануть нечаянно, а менты мокрухи ох как серьёзно разматывают. И нас всех по -мокрому за собой потянешь. Групповуха! Такой срок строгача на зоне ты можешь и не вытянуть, - говорил он, уставившись на меня своими цыганскими зенками, не мигая, словно удав на кролика. - Если даже тебя менты просто со шмоном остановят и найдут в кармане эту дребедень - уже двушник может засветиться. Вот оно, самое лучшее холодное оружие, - помаячил он мне перед носом своим волосатым кулачищем. Размер кулака был почти с боксёрскую перчатку. - Надёга! Всегда со мной, и никакой мент не прицепится, - закончил он свой монолог и пошёл замешивать новую партию штукатурной смеси.

 
***
 
   Был уже конец сентября, когда, закончив эту квартиру, мы, по обычаю, слегка обмывали в забегаловке свою приличную зарплату.
 
- Как думаешь, там уже успели про нас забыть? - спросил Вовка, закусывая первую дозу прокисшим винегретом, обращаясь к своему брательнику.
 
- Всё никак не успокоишься, мститель? - поглядывая в окно на дождь, укорял его Саня. - Вот когда ты сам всё забудешь, когда полностью проглотишь эту обиду, и она успеет хорошо в тебе перевариться, спустя пару месячишек после этого можно будет и приступать.
 
- Эх, ни хрена себе, - начал возмущаться младший брат. - А если я вообще никогда этой подлянки ему не забуду? Чё же, эта толстая морда так и будет безнаказанно нашего брата канифолить и через колено кидать? Ну уж нет, я так не согласен.
 
- Я же сказал - отомстим, значит, отомстим, - оглядел он всех членов бригады своим острым ястребиным взглядом. - Подождём, когда первые белые мухи растают. Только никаких морд мы ему разбивать не будем, - добавил он, чем сразу резко всех озадачил и насторожил. - Чего вылупились? Таких нужно наказывать по максимуму, бить по самому больному месту. А где оно у него? - дал он нам время подумать. - Вот именно! У такого тухлого фраера - это его деньги, потеряв которые, он сам будет готов удавиться.
 
- Здорово! Чё, сейф его брать будем? - оживился сразу Вовка. - А кто же из нас медвежатником будет?..

 
***

 
- Ни себе хрена, хоромы! - ахнул от удивления Бурда, увидев наш новый объект - коттедж в три этажа. - Один только гараж по площади больше всех наших квартир вместе взятых будет. Живут же некоторые. И откуда у людей такие деньжищи?
 
- Серёга сказал, что хозяин в Китай зачем-то ездил, только вчера вернулся. Наверно, успел там всю Великую Стену оштукатурить. Заработал - вот и пожалуйста тебе, гнёздышко свил, - пошутил я, - с участком в двенадцать соток в придачу.
 
- Таких денег заработать нельзя - их делать надо, - констатировал факт мудрый рецидивист, переодеваясь в робу.
 
- И как их делают, не подскажешь? - глупо улыбаясь, уставился я на его цыганскую физиономию.
 
- Это уж кто как сможет, - приняв от меня шуточный тон, ответил Глыба. - Кто-то умеет неплохо воровать, кто-то грабить, разбойничать. А этот хозяин, похоже, перепродажей занимается. Берёт чего-то оптом в Китае и толкает ихнее дешёвое дерьмо сюда втридорога. Учись, братишка, как жить надо! Вот заимеешь свой стартовый капитал лимонов хотя бы в пятьдесят, тоже сможешь начать также честно трудиться.

***
 
   Скажи мне раньше кто-нибудь, что я, Димка Завьялов, стану грабителем, ни за что бы не поверил. До белых мух мы успели сделать ремонт в двух загородных коттеджах, на очереди нас ждал третий. Заработали на них очень даже неплохо. Половину я всегда отдавал жене - ей и такие деньги во снах не снились. А другую половину, как и все члены бригады, сдавал в общак на наши нужды. Раньше сдавали намного меньше, скидываясь лишь на рекламу в газетах, мелкий ремонт и пополнение расходного инструмента. Сейчас же размеры общака сильно расширились - всерьёз начали готовиться к мести этому "тухлому фраеру".


***

 
- Мы же собираемся всего лишь маленько похулиганить, - заикнулся было Вовка в один из перекуров. - Кровавые сопельки ему пустим - и всё. Ну, пару рёбрышек между делом сломаем – подумаешь. За это, в случае чего, много не дадут.

- Это твоё "похулиганить" называется групповым избиением - от семи до двенадцати схлопотать можно. Воровство и кража, где можно обделаться парой годочков, понятное дело, для нас отпадают, - читал в перекуры нам лекции "молодого бойца" опытный Глыба, - потому что среди нас, к сожалению, на медвежатника никто не тянет. Самое приемлемое для нас - это грабёж, статья 161 УК РФ - от шести до двенадцати, учитывая групповуху с применением насилия и завладением суммой, больше лимона.
 
- Ах ай-яй! А дешевле обделаться нам что, уже не судьба? - сунулся я от удивления своим языком, услышав о реальных сроках. - А может, ну ё нафиг, пусть живёт паскуда, а? Чё-то я уже остыл совсем к этой мести. Деньги мы заработали нормальные, уже наверстали упущенное, ткскзть. Чё-то я бздю за решётку из-за этого дерьма садиться, - высказал я своё мнение, скорчив глупую рожу. Вся банда посмотрела на меня, как на врага народа.
 
- Ну и вали тогда отсюда, бздунишка, - взъерепенился сразу Бурда. - Забирай своё шмотьё и уваливай. Продолжай стелиться проституткой перед всеми этими гнидами.
 
- Закрой пасть, собака бешеная, - гаркнул на него старший брат. - Кто решётки не боится, тот дурак набитый. Предупреждён, значит, вооружён. Может, Племяш имеет сказать что-то умное, а ты сразу понты гонишь.
 
- Вот именно, - вступился дядька. - Чё ты, Вовчик, тут раскомандовался, как Наполеон Бонапарт. Я за своего племяша перед братом слово держу. Чего он тебе такого обидного сказал? Может, он хуже тебя работает? Хоть раз мой племяш подвёл кого-нибудь? Орать тебе больше не на кого, что ли? Дома на свой холодильник с одними голимыми пельменями ори, понял?
 
   От Бурды около года назад ушла жена - милая, симпатичная и добрая женщина. Вовка вообще дурак набитый, никогда головой не думает. Или не хочет, или не умеет, всё у него на одних рефлексах. Ревнивый до идиотизма. Раньше, бывало, с рейса домой вернётся - два дня пьёт, как свинья последняя, жену по квартире гоняет. Два пацанёнка-школьника ревут, жена визжит, соседи - впору хоть милицию вызывать. Дебил, короче - у курицы мозгов больше. Удивляюсь, как его жена, такая хорошая женщина, и за придурка выскочила. У него же на роже написано - ещё чуток, и полный даун. Я на него даже внимание обращать перестал, на дураков не обижаются.
 
- Нечего мне больше сказать. - нервно закурил я сигарету. - В такой кухне варить ещё не приходилось. Эта сволочь каждого из нас обула почти на половину месячной зарплаты. Так? И что, предлагаете за эти деньги из-за какой-то вшивой мести огромным сроком рисковать? Когда я с зоны откинусь, если вообще там выживу, буду сегодняшним ровесником Глыбы. А у меня семья - жена беременная с дочкой-первоклашкой, предки старые. Ты, что ли, Бурда, о них из тюряги заботиться будешь? - начал я уже тоже срываться на крик.
 
- Тихо! Заткнулись все! - скомандовал Глыба, стукнув кулаком по ящику, разнеся его в щепки. - Успокоились!.. Дело здесь, конечно, не в деньгах, братишка. Я застал времена, когда спекуляция, например, у нас тоже преступлением считалась, а сегодня это уже уважительно называется предпринимательством. Это я так, для размышления. Подумайте, не торопясь, на досуге. Кто откажется - свою долю из общака получит сразу.

 
***
 
   Больше месяца у нас заняла тренировка и подготовка к преступлению. Братья съездили на поезде в Москву, купили для каждого в "Секанд-Хендах" разного шмотья для маскировки, искусственные усы, бороды, бакенбарды и прочую постижерную ерунду. Прикупили ещё две портативных радиостанции с малой дальностью действия и мощный электрошокер. Меня нарядили и замаскировали под седого мужика так, что родная мама бы не узнала. Саня приделал себе на живот поролоновую подстилку, напялил рыжий парик, наклеил такие же усы с бакенами, брови свои цыганские перекрасил. Напялив на себя утеплённый старомодный плащишко на рыбьем меху и надев кепочку аля-Лужков, стал выглядеть пузатым рыжим Бармалеем - совершенно не узнать.
 
- Сегодня самое опасное для нас - это широкая сеть видеокамер наблюдения, натыканных по всему городу. У ментов теперь всегда имеется возможность отследить передвижение любого хонорика по минутам, - читал нам лекции по правилам безопасности преступлений мудрый рецидивист Глыба. - Этот фирмач, как уж фамилия этого Эдика-педика? В офисе он появляется только к обеду и под конец работы. На обед в столовку никогда со всеми не ходит, с часу до двух сидит один в офисе. Охраняет, типа. Вот в это время и завалимся к нему. У Серёги есть старенькая "Волга" - двадцать четвёрка, у брата - "Жигулёнок" копеечный, но светиться на них лучше не стоит. Все приедем на коттедж на "Волжанке", и пусть она там стоит. Серёга останется на коттедже. Молчи! Будешь алиби нам обеспечивать. Тем более, что ты в этом офисе уже успел хорошо засветиться. В двенадцать пятнадцать пойдёшь к соседям с вёдрами, попросишь их воды налить. Дескать, мы полы залили, к стояку подойти пока нельзя. Глаза, короче, им хорошенько намозолишь…
 
   Много чему учил нас опытный в таких делах Глыба. Отрабатывали до тонкости все мелкие детали, вплоть до того, как вести себя и что говорить ментам на допросах, если придётся.
 
- Сами же уедем на Вовкиной "копейке", припаркованной рядом, в километре от коттеджа. Переоденемся в ней и доедем до Белинки, там глухомань - ни одной видеокамеры по идее не должно быть. Менты в таких местах их вряд ли установят - людей мало, а сама их установка не малых денег стоит. Во всяком случае, я всё везде возле остановки просмотрел. До места добираемся на общественном транспорте по одиночке. Таким же способом будем и возвращаться. Вовка, ты, как полный идиот, ни на что важное не способный, будешь стоять на шухере у входа в офис. Предупредишь нас по рации, если что. Дело делаем мы вдвоём с Племяшом. В случае чего - уходим подвалом или чердаком в следующий подъезд. Твоя задача, Племяш - найти и забрать все записи с видеокамер. Всё остальное я беру на себя...

 
***
 
   После операции прошло уже больше месяца. Где-то в половине восьмого вечера в дверь позвонили. Я в это время проверял уроки у дочки, открыла беременная жена. Вошли трое - участковый, капитан милиции в форме, и двое в гражданке. Представились офицерами, оперуполномоченными по уголовным делам, и попросили меня проехать с ними в их контору. Жена сразу заверещала, дочка заплакала. Уходя успокоил: "Не волнуйся, я ничего плохого никому не делал. Разберутся и отпустят. Если будут долго держать, найди адвоката".

    Привезли, запихали в "отстойник" до утра, а сами уехали. Скажи мне раньше кто-нибудь, что я буду сидеть в этом каменном мешке, похожим на "пытошную избу" времён Малюты Скуратова, ни за что бы не поверил.
 
   "Похоже, это конец, - грызла мой мозг одна единственная мысль. - Надька ещё на сносях, ровно назло, рожать уже скоро. Тридцать шесть плюс двенадцать, - я представил образ Глыбы, - сорок восемь. Как раз таким же зверем выйду, если ещё доживу. Надо же, доверился какому-то зеку. Вот так судьба! На самое дно жизни брякнулся, что и не вылезти, пожалуй. Бедная Надька, всю жизнь ей испоганил", - горестно рассуждал я, сидя на деревянном топчане в тёмной камере без окон в подвальном помещении.

   Утром следующего дня повели на допрос.
 
- Ты знаешь Шерстова Эдуарда Валентиновича? - спросил меня молодой мент.

- Где-то слышал. А он кто? Что-то не припомню, - отвечал я уверенно, как тренировал нас бывалый уголовник Глыба.

- Это директор строительной фирмы, в которую вы со своей бригадой летом нанимались магазин делать. Вспомнил? - с усмешкой на лице, допрашивал мент.

- А-а, ну да. Видел его однажды, когда в офис за зарплатой приходили. Толстый такой, с плешью, как у Ленина, - спокойно отвечал я, пытаясь даже шустрить. - Он нас с зарплатой надул, морда бестыжая. Встретится мне где-нибудь в подворотне, обязательно хлебало разобью.

- Вряд ли тебе это удастся, - выжидательно и как-то хитро прищурившись, произнёс мент. - Месяц назад его убили, - следил он за моей реакцией. - Значит, повод у тебя всё-таки был.

   Эти слова застали меня врасплох, чуть было не вскочил от удивления. Мы же с Саней его не убивали.


***

 
… Вовка остался стоять на лестнице около окна. Саня торкнулся, но дверь в кабинет была закрыта. Он постучал, высунулась толстая морда директора. Глыба жахнул в неё нижней частью ладони. Саня был в шерстяных перчатках, да и ударил не сильно, но угодил точно в подбородок. У Эдика-педика в одной руке была чашка с кофе, в другой пачка денег. Фраер сразу брякнулся мордой в пол, уйдя в глубокий нокаут. Чашка с кофе улетела и разбилась об стенку, а деньги разлетелись по всему кабинету. Саня сразу закрылся изнутри на ключ, торчавший в двери, и попробовал поднять одну купюру, но в шерстяных перчатках у него это не получилось. Я тоже сразу бросился собирать деньги, был в резиновых медицинских перчатках.

- Собери, а я пока этим займусь, - приказал он.

   Тут придурок Бурда вдруг нас напугал по рации: "Ну чё, как там? Вы скоро?" Саня ответил матом: "Заткнись, идиот, отвлекаешь! Отвечай, только когда тебя спросят!"
 
   Пока Саня вытаскивал из кармана скотч, директор начал очухиваться. Глыба ткнул ему в шею шокер и стал заклеивать рот широким скотчем. Сделал это очень небрежно, напустив скотч на ноздри.
 
- Нос! Ты ему ноздри заклеил. Чем он дышать-то будет? - указал я Сане на его брак в работе. Глыбе в этих его "варежках" никак не удавалось оторвать скотч от носа толстомордого. Связав сзади руки двумя электромонтажными стяжками, Глыба за шкирку подволок и усадил "клиента" за его рабочий стол.

- Смотри, сейф открыт, - обрадованно известил я Глыбу.

   Тот сразу бросился к ящику. Денег там лежало очень много - и в пачках, и в конвертах. Саня стал их запихивать в свой мешок, приделанный на животе под плащом. Я обследовал ящики всех пяти столов в кабинете, но ни видака, ни кассет не нашёл.

- Всё обшарил, нет нигде. Чё делать?
 
   Саня внимательно оглядел стены.

- Шкаф! Отодвинь с полки папки, на стенах посмотри!

   За папками на одной полке оказалась дверка в нишу. В ней-то и стоял видак с кассетой, и две кассеты лежали рядом. Я передал всё Глыбе, тот быстро отодрал скотч с рожи фраера и освободил ему руки. На всё про всё у нас ушло каких-то несколько минут, директор даже в себя не успел прийти.

   "Мы выходим. Как там, чисто?", - спросил Саня по рации. "Ну, наконец-то! Всё чисто, выходите!", - ответил Вовка…


***
 
   ... Видимо, я всё-таки выдал своё удивление, встрепенулся как-то, и мент это заметил.

- А вы что, не знали, что его задушили и ограбили в своём офисе? - спросил молодой мент, ехидно улыбаясь.

- Откуда? Первый раз слышу, - начал я приходить в себя от удивления. – Так вы что же, хотите повесить на меня это убийство? - уставился я на мента, скорчив гневную гримасу. - Да у него столько врагов было - любой мог, - начал я валить под дурачка, но мент сразу оборвал меня на полуслове.

- Скажи, где ты был девятнадцатого октября, примерно с двенадцати до половины первого дня?

- Ни фига себе, вопросики вы задаёте. - ухмыльнулся я, хорошо заранее отрепетировав подобные монологи под контролем Сани. - Я не помню, чего позавчера делал. Это ж больше месяца назад получается... Не-е, не помню. Если это было не в выходные, то работал, наверное. Где ж мне ещё быть?
 
- Это была среда. А кто может подтвердить, что ты работал в тот день?

- Хм! Да все могут - жена, родители. Да у любого из нашей бригады можете спросить. Ну да, работал, точно. Мы на этом коттедже второй месяц без перерывов работаем, заканчиваем уже.

- Эти свидетели, всё лица заинтересованные, - махнул он на меня рукой. - Значит, свидетелей, могущих подтвердить, что ты в это время находился на работе, у тебя нет. Получается, что нет у тебя и алиби.

- Погоди, а как же насчёт презумпции невиновности? Да если б я вспомнил этот день, завалил бы вас этими алиби.

- Хорошо, вспоминай пока. Вот, подпиши о невыезде. Скоро увидимся.


***
 
   Выйдя из ментовки, зная, что наши сотовые могут прослушивать, я сразу позвонил Серёге и выпулил ему всё, как из пулемёта.

- Привет, Бугор! Представляешь, меня вчера вечером менты прямо из дома к себе на Воробъёвку увезли. Всю ночь там в обезьяннике продержали, а сегодня утром допрашивали. И знаешь из-за чего? Этого плешивого фирмача, которому мы магазин делали - Эдику-педику, который нас ещё с зарплатой кинул, помнишь его? Оказывается, кто-то месяц назад его мочканул. На меня хотели повесить, представляешь? Вот полудурки! Ну так чего? Я уж сегодня тогда на работу не пойду, время-то уже. Отоспаться надо, всю ночь в отстойнике в сидячем положении... Чего? И вас всех тоже? Ну и дела! Ладно, тогда, давай, до завтра…

 
***
 
   До самого Нового года мы сидели тихо, как мыши, ни слова не говоря об этом деле на работе. Казалось, что нас даже стены подслушивают, разговаривали только на улице. Все считали, что Глыба специально фраера замочил, хотя тот и отнекивался.
 
- Это что же получается? Фраер с заклеенной пастью успел задохнуться, пока ты его ноздри отклеивал? - возмущались мужики. - Или плохо оторвал скотч от носа, что он снова к ноздрям приклеился.

- А хрен его знает, может у него ноздри от соплей слиплись? Может, насморк был, сопатка забита? А может, он по жизни астматик, тут всё не предусмотришь. Зачем бы мне его убивать, сами прикиньте?! Видел он меня мельком. Если и запомнил чего, так только рыжую бороду. Просто, я думаю, наш фраер гнилым дохляком оказался, вот и кончился. Да вы чё, в конце-то концов? Обосрались уже, что ли? После наших допросов, на следующий же день, соседка сюда прибегала. Рассказывала, что к ней менты приходили, нами интересовались. Она подтвердила, что мы, дескать, в тот день здесь работали, дважды даже за водой к ней приходили. Спасибо Серёге, благодаря ему у нас теперь алиби железное.

- А меня-то за что благодарить? - заскромничал сразу дядька. - Это ты всё так чётко продумал. Кроме мокрухи. Ну, если залетим, считай, ты, Глыба, нам всю жизнь зачеркнул.

- Да не ссыте вы, пацаны. Мы на ментов, считай, чистый висяк повесили.

   Не успели мы полностью успокоиться, как через пару дней нам, всем четверым, пришли повестки - явиться в отдел в одно время и в один и тот же кабинет.
 
- Чё зассали-то опять? - упрекал нас Глыба. - Всё кончено. Вызывают, чтобы объявить, что снимают с нас подозрение. Извиняться будут, вот увидите.


***
 
- Хорошо, что у нас смертную казнь отменили, заменив её на пожизненное, - высказался дядька, подвозя меня до дома.

- Это ты к чему? Накаркать хочешь? - не понял я его юмора.

- Не нравится мне наш Глыба, и никогда не нравился. Бандюга бандюгой, умный и хитрый, а потому и очень опасный тип, не верю я ему. Почему он именно тебя взял на дело, а своего братца на шухер поставил? Не спроста это, мне кажется. Специально тебя запачкать решил, на мокруху подписал. Если менты всё раскопают, ему вышак всяко светит. Вот я и говорю - хорошо, что смертную казнь отменили. Если нас прихватят, Глыбе выгоднее будет всё на себя взять. Без групповухи у него хоть шанс будет пожизненного избежать. Думаешь, цивилизованная Европа просто так, из гуманных побуждений, смертушку отменила? Нет, братишка. Если бы Глыбе точно расстрел светил, он бы нас всех с потрохами сдал, подыхать в одиночку никому не хочется. Цивильный мир под себя такой закон издал. Богачи сами ручки пачкать не хотят, устраняют конкурентов, заказывая их наёмным киллерам. Мокрушник знает, что жизнь у него не отнимут. Ему теперь при обломе молчать выгодно, заказчик на воле помочь может. А если проболтается, его и на зоне достанут.

- Ну, нет, Глыба не убивал. Во всяком случае, специально. Я же рядом с ним был, всё видел. Да и смысл какой? Не-не, зря ты на него бочку катишь. Так уж получилось, судьба называется.


***


- Торпеда мимо прошла, слава Богу, - радовались мы после снятия с нас обвинений, обмывая это дело в забегаловке. - Ментам, видимо, лишний висяк тоже не нужен. Медэкспертиза сделала выгодное для всех заключение, что Эдик-педик сам кончился, сердешко бедное внезапно остановилось, - рассказывал нам Глыба добытую по своим каналам информацию. - Ну, а ограбить его любой мог, даже из своих. Во всяком случае, для ментов оказалось лучше, чтобы не убийство, а ограбление зависло. Многие бригады, кто на эту фирму батрачил, под подозрением были, всех на допросах мурыжили, но, как и у нас, у всех алиби нашлось.


***

   Через пару месяцев Глыба раздал каждому свою долю. Они с братом где-то закопали на это время все следы преступления вместе с деньгами. Нам с дядькой не говорили, да мы и сами не спрашивали. В общей сложности при делёжке получилось по три лимона семьсот на рыло. Такой суммы я ещё ни разу в жизни в руках не держал. Сразу попросил дядьку хранить мои деньги вместе со своими. Закончив последний объект, наша бригада самопроизвольно распалась, всем деньги ляжки обжигали, невтерпёж уже было. Глыба сразу купил двухкомнатную квартиру рядом с братом, добавив после продажи своей однокомнатной в малосемейке. Его брат тоже показал крутизну, выкинув свою ржавую "копейку", заменив её на новенького "Форда". Оба срочно уехали отдыхать на юга, греть пузо и баловать девочек, соря оставшимися деньгами. Глядя на них, и дядька не утерпел, прикупил себе новую "Рено".

- Слышь, Серый, а куда ты свою "Волжанку" денешь? Продай мне, - предложил я дядьке.

- Привык ты, паря, видать, донашивать после меня ботинки. Чё жмотишься с такими-то бабками? Купи новую! Неужели тебе хочется постоянно кататься от дома до автосервиса и обратно? - похлопывая меня по плечу, выговаривал Серёга.

- Зачем мне новая, если я водить уже совсем разучился? Больше десяти лет за рулём не сидел. "Старые ботинки" разбить не так жалко.

   От щедрости дядька отдал мне свою старенькую "Волгу" бесплатно. Я её подлатал, пороги заварил, сделал капремонт движка, кузов покрасил - стала, как новая. Дядька в складчину с моим отцом купил участок, всего в сорока километрах от города. Всю зиму завозил туда кирпич, песок, поставил временно морской контейнер для хранения инструмента, подвёл к нему электричество, чтоб можно было хоть где-то от дождя спрятаться. Весной собирались с отцом строить коттедж, надеясь на мою помощь.

   Больше месяца я болтался без дела, не зная, чем заняться, пока жена не начала на меня косо смотреть. Устроился электриком в какую-то шарашкину контору, из которой меня попросили по собственному уже через два месяца за постоянные прогулы, о чём я не особо и переживал. До чёртиков надоело пахать за гроши на каких-то чужих "дяденек", имея на кармане три ляма...


***


   Был у меня закадычный друг, Борька Филатов, ещё со школы. Будучи студентами, вместе лекции прогуливали, шастая по кинотеатрам. Он учился на юрфаке, по окончании работал цеховым адвокатом на заводе, пока тот функционировал. А когда завод развалился, Боря смог трудоустроиться лишь паспортистом в одной жилконторе, совмещая там ещё и должность бухгатера, для чего ему пришлось окончить специальные ускоренные курсы. Всё ещё ходил в холостяках, не хотел плодить нищету, как он сам говорил в оправдание. "На такую нищую зарплату одному-то не знаю, как выжить, не то, что семью содержать", - плакался он мне в жилетку.

- Жизнь другой стала, Боря. Посмотри вокруг, - выпивали мы с ним как-то в забегаловке. - Федьку Пантюхова из десятого "А" помнишь? Еле-еле аттестат зрелости получил, никуда даже поступать не тыркался. Сейчас у него ресторанчик в подвале на "Покровке" и пару бутиков рядом. На Канарах отдыхает, оттуда по телефону ценные указания своим директорам раздаёт. Работает, бедняга, в поте лица. А мы с тобой для чего по пять лет в ВУЗах учились? Почему мы, такие "вумные", а нищие? У нашего Феди совести с детства не было, если помнишь. Она ему и до сих пор без надобности. В ВУЗах учат быть высоко квалифицированными рабочими, но не работодателями. Знаешь, сколько я за это время профессий сменить успел? Всё, хватит, пора самому становиться работодателем. Малость накоплено, хочу своё частное предприятие открыть. Поможешь документы оформить?


***


   Борьку долго упрашивать не пришлось, он сразу с радостью согласился. В первое время было очень трудно. Сняли офис в подвальном помещении, сделали там ремонт, закупили оргтехнику. Нанимали людей с улицы, кого ни попадя, поэтому мне приходилось самому вваливать с работягами. Были среди них и хорошие специалисты, но попадались и такие, которые даже молотка никогда в руках не держали. Некоторых обучал всему, чего сам умел, а с некоторыми приходилось вежливо прощаться - руки у них не из плеч росли. Борька торчал в офисе, нанимал людей, заключал договора с клиентами, вёл всю документацию. Короче, обоим доставалось, расходились по домам только поздними вечерами, чтобы малость поспать.

   Вскоре у дядьки деньги кончились, хватило только отстроить два этажа с крышей, без "внутрянки". Широко они с моим батенькой размахнулись. Серёга стал моим замом, дело пошло быстрее. Вскоре и Бурда с Глыбой пришли ко мне "на поклон", промотав последние гроши. Мы купили новую грузовую "Газель", арендовали холодный склад на окраине города, в котором кроме электричества ничего не было. Бурда, как бывший дальнобойщик, ездил на грузовике по городам на заводы-изготовители стройматериалов и сдавал всё брату Глыбе, ставшему нашим кладовщиком. Развозил материалы по объектам, контролируя работу специалистов. Дядька постоянно разъезжал с клиентами по объектам, показывая качество выполнения текущих работ, попутно раздавая ценные указания работягам.

   Вовка как-то быстро почувствовал себя великим начальником, обнаглел, начал лезть во все дела, куда его никто не совал. Однажды на одном объекте избил бригадира за то, что тот, якобы, неправильно что-то делал, да ещё и приказал ему писать заявление по собственному. А через неделю после этого случая его поймали ГАИшники с выхлопом, лишили прав на год. Только по настоятельной просьбе Глыбы я Вовку не уволил. Отослал придурка на склад, в помощь к брату. У самого Глыбы тоже рыльце в пушку было. Борька как-то подсчитал убытки, которые начались вскоре, как Глыба стал начальствовать на складе. Всё говорило за то, что он сбывал "налево" материалы, неизрасходованные остатки после ремонтов объектов - краску, гипсокартон, электрокабель, штукатурные смеси, обои и прочие остатки-сладки. Мне пришлось поговорить с Глыбой по душам. Специально объявил себе отгул, взял пузырь водки, и дядька отвёз меня к Сане. Глыба не стал отнекиваться, сразу признался.

- Да ладно тебе крохоборить-то, братишка. Вся эта краска испортится, пока до неё очередь дойдёт, всё равно ведь выкинешь. Ну, ладно-ладно, не трону я больше ничего. Пусть лежит бестолку, место занимает, раз уж тебе так хочется.

   Выпили с ним мировую, разговорились. Малость захмелев, я откровенно признался ему, что до сих пор боюсь, как бы это наше убийство не всплыло.

- Знаешь, Сань, я ведь по воскресеньям в церковь стал ходить, всё этот наш с тобой грех замаливаю. С детства и до зрелого возраста атеистом жил, а теперь вот совесть загрызла напрочь. А у тебя как с этим?

- Я же тебе говорил, какая у меня вера. Мочить всех таких надо, - недолго думая, изрёк Глыба, скрежеща зубами. - Вот из-за таких гнид весь наш народ до сих пор в нищете прозябает. Всю страну развратили за эти годы, ни у кого уже возможности нет по-человечески добрые дела делать. Работягам сущие гроши от общего кошелька достаются, а такие хитрожопые начальнички и все высокопоставленные чинуши - пиявки на теле народа, что кровь у него последнюю высасывают, жируют на народном горбу. В кабаках за кордоном такие бабки просаживают - весь город прокормить в течение месяца можно. Если бы не они, Россия уже давно бы богаче Запада была. И мы с тобой - рабы грешные, тоже на них пашем да задницы лижем, помогая набивать им карманы. - высказывал свои мнения мудрый Глыба. - Ненавижу! Гады, скоты, сволочи! Каждую копейку, даже которую работяга ещё не то, чтобы истратить, получить не успел за свой труд, они уже поделили между собой. Ты вот, я гляжу, тоже богатеем потихоньку становишься. Смотри, братишка, не скурвись.


***

   Где-то через полгода мне подвернулась возможность взять поблизости в аренду новый склад с отоплением и электричеством, с горячей и холодной водой, с гаражом на две грузовые машины. Оставив Борьку командовать в офисе, мы с дядькой поехали к братьям, чтобы объявить им радостную новость.

- А где братья-начальники? - спросили мы у грузчика склада. - Что-то никто из них сотовый телефон не берёт.

- Дык часа два уж, как заперлись в своей каморке. Сначала громко шумели чё-то, орали друг на друга, а потом всё стихло. Больше часу прошло, как в тишине сидят.

   Мы с дядькой даже не знали о существовании этого "офиса", долго стучали, ломясь в закрытую дверь. Пришлось взламывать замок. За дверью оказалась довольно большая по площади комната со шкафом у противоположной стены, большим круглым столом, на котором стояла микроволновка и целая груда бутылок из-под водки, коньяка и пива. В углу находился старый обшарпанный холодильник, а у маленького окошка стоял раскладной диван, на котором, весь в крови, лежал Глыба с огромным ножом в груди. На полу, рядом с диваном, валялся его брат с дыркой от пули в голове, из которой вытекали кровавые мозги. От увиденного у нас с дядькой волосы встали дыбом. Серёга выскочил из комнаты в помещение склада, и его сразу вырвало. Глыба ещё дышал. Я крикнул дядьке, чтобы он срочно вызывал скорую.

- Не надо, бестолку, подыхаю я. Надо же, родного брата зарезал, идиот, - прохрипел Саня из последних сил. Я аккуратно вынул из его кисти пистолет с глушителем, догадываясь, что Глыба всё это время продолжал, как профессионал, заниматься своим любимым делом. - Там, за шкафом, дверь в мою мастерскую. В блоке питания фрезерного станка найдёте коробку с деньгами. Мы же с Вовкой грабежами и разбоями всё это время занимались. Мочили и отнимали у всяких гнид, типа Эдика-педика, их нечестно нажитые миллионы. Вчера ночью на дело ходили, засветились там, менты на наш след вышли. Вовка сразу в панику, денег затребовал, скорее слинять за кордон хотел. Я не дал, велел зашухариться на недельку, а он, придурок, тесак мне в грудь воткнул. Прощайте, братишки! Поделите деньги на троих. Там много, нашу сеструху не забудьте. Прошу только, похороните нас с Вовкой как положено, по-людски...


***


   Скажи мне раньше кто-нибудь, что я стану очень богатым, скурвлюсь и начну обворовывать своих наёмных работяг - ни за что бы не поверил.