Цикл Проза в стихах. Любовь и море...

 
Моноспектакль "Любовь и море- два счастья и два горя"
(по роману Валентина Пикуля : «Три возраста Окини-сан»)

 Действующие лица:

 Чайковский  Петр Иванович-старший офицер клипера «Наездник»;
 Владимир Коковцев-морской офицер, прошедший путь от мичмана до адмирала;      
 Эйлер Леня-мичман, сослуживец В.Коковцева;
 Лейтенант Атрыганьев - минный офицер;               
 Гордей Иванович Пахомов-  хозяин ресторана "Россия»  в японском городе
 Нагасаки;               
 Ольга- русская жена В.Коковцева;               
 Ивона-невеста Лени Эйлера;               
 Оя-сан-хозяйка салона гейш;               
 Окина-сан-гейша, японская любовь В.Коковцева;
 Омунэ-сан- дочь японского адмирала Кавамура;               
 Сыновья  Ольги и В.Коковцевых;               
 Японские офицеры;               
 Красногвардейцы .


 АКТ    1-ый.   
                Сцена первая.
 
    На палубе клипера  (быстроходного парусного судна) «Наездник» под парусами у

кромки борта мичман Владимир Коковцев. Он впервые в дальнем походе.

      Входит старший офицер клипера Чайковский Петр Иванович.

   Коковцев обращается к старшему офицеру:

         - Уже ль в Японии возможно иметь нам временну жену?
  Чайковский:
          - Все так и делают…
  Коковцев:
           - Как можно?!
  Чайковский ( задумчиво):
          - Да, может быть, и не одну…
  Коковцев:
          - Забавно это даже слушать.
  Чайковский:
           - В кают- компании нас ждут,
           Милейший друг, пойдемте кушать.
           Да там и песни, слышите, поют…

     Они вместе входят в кают- компанию. На фортепиано играет и поет Леня Эйлер-
 потомок французских математиков,офицер Российского императорского флота. 
               
  После окончания песни он вздыхает и говорит:
         
           - Легко на карты курсы класть,
            Легко под парусами в море.
            Но тяжко, братцы, коль напасть- разлука
            Обратилась в горе…
      
 Минный офицер лейтенант Атрыганьев с усмешкой раскуривает сигару и обращается к
 Коковцеву :
         - Теперь, признаться, от тебя
           Мы ждем, Володя, откровения…
               
   Коковцев: 
         - Что, господа, мне говорить…
            Мне бог послал благословление - невеста Ольга…
            Ах! Как акации цветение!

           Отец ее - советник статский.
           В Полтаве собственность- земля…
           Что вам еще сказать  по-братски?
           В нее влюблен, пожалуй, я…

 Атрыганьев:
          - Вам, мичман, право, повезло.
            И позавидовать               
                впрямь можно.
            Да лишь бы не было войны...

  Коковцев:
           -Мечтаю. Очень осторожно…

    В этот диалог вступает Чайковский:

          - Да, господа, не зря наш путь
            Проходит мимо Нагасаки… 
            Владивосток есть смысла суть.
            Видать, недалеко до драки.

            Япония – страна чудес-
            Пред европейцами открылась:
            Теперь сюда кто смог, тот влез…
            И обстановка накалилась.

            И пусть мы с Лондоном в раздоре,
            Но нас Японцы не бранят.
            К тому ж нас связывает море,
            Микадо (император) к нам благоволят…

            Ну, а пока - вперед на берег,
            Всем отдыхать от ратных дел…
            И будьте уж благоразумны:
            Не истерзайте ваших тел...

                Сцена  вторая.

   Нагасаки.  Офицеры клипера  сходят на берег  в увольнение.            
 Ресторан «Россия». Хозяин ресторана Гордей Иванович Пахомов 
   обращается к Коковцеву:

              -Осмелюсь Вам я услужить:
              Рад видеть наших добровольцев.
              И разрешите Вас спросить:
              Как Вам фамилия?
 
             -Коковцев.
             -А Пал Семеныч…?
             -Дядя мой.
              Но умер он…

             -Как жаль, однако…
              Я их знавал по Хакодате.
              С тех пор я здесь,
              Мой Бог - в салате…
       Коковцев:
             -Давай немного о другом.
              Скажи-ка, друг ты мой милейший…
              Здесь необычно все кругом...
              Здесь, говорят, красивы гейши…

         Пахомов: 
            -Вам, барин, нужно к мусумэ:
            Уж те красивы, похотливы…
            Я сдам Вас в руки Оя-сан:
            Уж там Вы будете счастливы…
            
            Поверьте, прав старик Державин:
            «Жизнь есть Любви небесный дар!
            Устрой ее себе к покою,
            И вместе с чистою душою
            Благослови судеб удар».

  Разговор продолжают за столом Атрыганьев и Коковцев.
   
     Атрыганьев:
            -Прав наш хозяин ресторана :
            Японки здесь- такая блажь !
            Невольно поздно или рано,
            Но ты впадаешь в жуткий раж…
 
   Пообедав и расплатившись офицеры благодарят хозяина ресторана и выходят на
 улицу.  Атрыганьев  обращается к Коковцеву:

            -Пойдемте, друг. Нас ждут дела:
             Наш курс- к конторе Оя – сан.

                Сцена  третья.

    При подходе к салону гейш Атрыганьев рукой показывает Коковцеву на утопающее
 в цветах  одноэтажное здание в японском стиле:

          -Ну, вот контора Оя – сан.
          Вас ждет здесь девушка с  Нагои.
          Желаю взвиться к небесам,
          Когда войдете вы в покои…

 Коковцев входит в салон. Его встречает Оя-сан, помахивая веером и
 вопросительным взглядом и тоном:

         - Гомэн кудасай. Здрасьте. Кокоцу-сан?
         
         -Да, Коковцев- отвечает тот.

        Оя -сан умелым жестом складывает развернутый веер и делает ладонями три
  громких хлопка! 

    В помещение входит Окина – сан.               
 Ее с большим удивлением и восторженным взглядом встречает Коковцев.
 
  Оя –сан и обращается к Коковцеву :
           -Как вам сюрприз?
   Коковцев:
          - Я в изумлении!
           Где наш контракт?
           Я подпишу!
           Готов упасть я на колени,
           Хоть видит Бог: я так грешу…
 Оя –сан :
 - Пятнадцать долларов за месяц.
     Коковцев:             
                -Зато я временно женат,
                У нас есть сносная обитель,
                Мой быт устроен. И я рад…

  В отведенной им комнате остаются Окина – сан  и Коковцев. Он осматривает ее,
 едва касаясь кончиками пальцев и любуясь ее красотой. Его влюбленная  душа,
 взлетевшая до небес, устами Коковцева поет   романс:

 -Мне трудно устоять пред взором Ваших глаз,
 Пьянею от любви, как будто от вина…
 Такие чудеса бывают в жизни раз -
 Я вдруг сошел с ума - и в том моя вина.

 Люблю я Вас, мадам, за красоту и нежность,
 За Ваш весенний взгляд и за улыбки свет.
 Я жизнь свою отдам за Вашу безмятежность,
 Любимая моя, ведь Вас прекрасней нет!

 Мне трудно устоять перед соблазном страсти,
 Прильнуть хотя б на миг к малиновым устам.
 От ласки Ваших рук я был бы полон счастья,
 За эту откровенность прошу простить, мадам…

 Люблю я Вас, мадам, клянусь своей гитарой.
 Палитрой струнных слов рисую Ваш  портрет.
 Я жизнь свою отдам за то, чтоб быть Вам парой,
 Любимая моя, ведь Вас прекрасней нет.

 Мне трудно устоять перед любовью властной,
 Вуалью волшебства меня пленил Ваш лик.
 Хотел я Вас забыть, да только все напрасно -
 Мне не дает уснуть души влюбленной крик:

 -Люблю я Вас! Мадам! Люблю Вас, хоть убейте!
 Когда я вижу Вас, во мне встает рассвет!
 Вам свою жизнь дарю… Прошу Вас: пожалейте,
 Отдайте свое сердце, не говорите нет!
 Возьмите мое сердце, не говорите нет!


   После этого они целуются, гаснет свет...

     Звучит команда на корабле на подъем флага. У трапа корабля Коковцев
 обнимает Окину – сан и говорит:

       - Окина- сан, мы месяц вместе.
         И я хочу сказать любя,
         Все откровенно и без лести:
         Мне будет тяжко без тебя…
 
 Окина -сан в ответ кивает головой и со слезой в глазах отвечает:

 - Саё нара, до сидания , голубчик. Я буду ждать тебя.
               
                Сцена четвертая


  На палубе корабля стоят офицеры во главе с Чайковским. Он обращается к ним:

     -Вот, господа, «Золотой Рог».
     Видны огни на холме бухты-
     Владивосток. Россия – мать.
     Ну, как не выкрикнуть здесь: «Ух-ты!»

     Берем воды и провианту,
     Короткий отдых и вперед… 
    Нет места никакому франту:
    Приказ нас в Порт- Артур зовет!
 
                Сцена пятая.

 По пути следования  клипер заходит   в  Нагасаки.
  На берег с разрешения командования сходят офицеры "Наездника". В их числе и
 мичман  Коковцев:
           -Ну,  вот и снова Нагасаки.
            Моей любви земной приют.
            Душа моя была во мраке…
            Но снова птицы в ней поют!

 Они встречаются с Окини-сан. Обнимаются.

 Окина – сан говорит взволнованно и с  чувством большой любви:

          - Голубчик мой, уже ль со мною?
            Не верю я своим глазам.
            Не раз умылась я слезою,
            Предавшись собственным власам.
            Скажи мне: как ты? Что с тобою?
  Коковцев :
          -Все хорошо, любовь моя!
           И императорской рукою
           Недавно награжден был я…

           Пожар тушили в Нагасаки,
           Японцев многих мы спасли.
           И в шутку «Восходящим Солнцем»
           Меня за орден нарекли.

           Потом другие были  дали…
           Что делать - служба. Как тут быть?...
           Но служим мы не за медали.
           А славу Родине добыть!

           А тут прием был очень важный:
           Ваш император и  семья….
           За услужение принцессе
           Мечом отмечен снова я…

          Потом поход в Шанхай китайский,
          Ученья в море и еще 
          Мечта - вернуться в угол райский,
          Где ты целуешь горячо.
 
  Затем говорит, обращаясь к Окини – сан голосом, измученным долгим ожиданием:

          - А как же ты, моя отрада?
            Я жду. Скорее говори…
           Твой голос – лучшая награда!
           Твои глаза -  теплей зари!
   Окина – сан:
        -  Голубчик мой, как ты уехал-
           Сбежала я от Оя – сан…
          Я поняла: тебя люблю я.
          И это – явь, а не обман!

          Тебе сюрприз я свой открою,
          И мысль плохую прочь гоню…
          А дело в том: нас будет трое.
          Ни в чем тебя я не виню.

          Я родилась под знаком Тора.
          К несчастьям склонна жизнь моя.
          Но, если сын родится скоро,
          То счастлива с ним буду я…

          Он будет тигр: силен, отважен…
          И в его жилах твоя кровь.
          И род наш будет не загажен….

    Коковцев (восторженно):
        - Окина – сан, моя любовь!
          Встает перед ней на колени
          Припадает головой к животу беременной женщины.

    Окина – сан:
         -Служи и дальше, мой любимый,
          Я буду ждать тебя всегда.
          Что делать: рок неумолимый –
           Встречаться нам  через года…
 
                Сцена  шестая.

 За иллюминаторами корабля - родной порт приписки  военно-морской базы Кронштадт.

  Кают- компания корабля. Офицеры за общим столом. Встает Петр Иванович
 Чайковский, поднимает бокал с вином и держит речь:

     - Господа офицеры!
       В походе были мы два года…
       Сейчас пред нами наш Кронштадт.

       Над морем ясная погода,
       И встрече с нами город рад…
       Спасибо вам за вашу службу.
       Нам всем так хочется домой…

       Благодарю за нашу  дружбу,
       Теперь всем в отпуск, на покой…
 
  Все офицеры расходятся. Остаются Леня Эйлер и Коковцев.
   Коковцев :
          -Эх, друг мой верный, как мне быть?
           Душа моя вновь рвется в  море:
           Окину – сан мне не забыть…
            И в этом тягостное горе.
  Эйлер:
         - Володя, слушай, это – жизнь…
           Не истязай себя напрасно.
           Не говори об этом в слух,
           Смирись, и будет все прекрасно…

          Сомненья совести, мой друг,
          Не крик души, что в сон разбудит…
          Отдай себя во власть судьбы –
          Пусть будет так, как оно будет….

           Невесте я своей сказал,
          Что « мусумэ» имеет место.
          Ее надежды растерзал –
          Она вскипела словно – тесто…

          Теперь в отставку я подал,
           В Париж стремлюсь, чтоб там учиться.
           А Вам советую молчать,
           Чтоб не дай Бог тому ж случиться…

 Коковцев:
        – Что ж, Леня, так тому и быть…
           Тебе  желаю только счастья.
           А сам я к Ольге, чтоб не выть от одинокого ненастья…

                Сцена седьмая.

  Коковцев (сам себе):

 -О, Боже, снова я женат…
 Все как–то быстро разрешилось…
 Признаться, отчасти я рад.
 И в службе кое –что свершилось.

 Теперь уже я лейтенант,
 Стал командиром миноноски,
 И в деле уж не дилетант.
 Кронштадт – родные мне подмостки.
   
 Читает: (песня Миноносцев).

 Нам, миноносцам – вперед!
 И что нам рифы, что туманы?
 Приказ в машину – полный ход,
 А денег – полные карманы.

 Спешим на самых острых галлах
 В разрывах пламени и дыма.
 Поправим перед смертью галстук
 И выпьем за своих любимых.

 Погибнем от чего угодно,
 Но только б смерть не от тоски.
 Нет панихиды похоронной,
 Как нет и гробовой доски.

 Что лучше пламенных минут,
 Чем наша гибель в этой стуже?
 И только женщины взгрустнут,
 Слезу пролив тайком от мужа.

 Но, даже мертвые, вперед
 Стремимся мы в отсеках душных,
 Живым останется почет,
 А мертвым орденов не нужно…

 Лежим на грунте очень тихие,
 А ведь ребята - хоть куда!
 И нас от Балтики до Тихого
 Качает мутная вода.

  К Коковцеву выходит жена Ольга.
 
 Ольга:
    - Душа моя, Вы здесь один?
  Коковцев:
       -Да, моя милая,  взгрустнулось…
  Ольга (весело):
       - Но грусть для нас не господин!
         Хочу, чтоб радость к нам вернулась…

    
                Сцена восьмая.

   Офицерское собрание. Бал морских офицеров, светские беседы.

     Звучит возглас:
 -Дамы и господа! Наш гость из Японии-
 Самурайский адмирал Кавамура с дочерью!

   Их приветствуют аплодисментами. Звучит вальс. Все танцуют. Ольга, жена
 Коковцева танцует с другим офицером.

  К Коковцеву подходит японка.
      О-Мунэ-сан:   - Гомэн кудасай.
           Кокоцу – сан, меня Вы не узнали?
  Коковцев:
         - Напротив, даже помню Ваше имя…
  О-Мунэ-сан:
          - Как много лет прошло.
            И где же Вы бывали?
 Коковцев:
          - Во многих странах мира (улыбается), даже в Риме!
             О-Мунэ-сан, а Вы не изменились
             И к флоту не на шутку пристрастились?!.
             Позвольте Вам друзей моих представить?
 О- Мунэ- сан :
            -А Вас с рождением сыновей поздравить!


                Сцена девятая.

  Все расходятся. Остаются Ольга и Коковцев. Возвращаются домой.

    Ольга:
                - Все было так великолепно…
         Но ты, пожалуй, ловелас:
         Поскольку ты с японки этой
         Не отводил подолгу глаз.
   Коковцев:
                - Нет, Оля, просто мы знакомы…
                Я помню фрейлиной ее.
                Не надо ссор. Мы почти дома.
                И мне сейчас не до нее.

                Ведь я с тобой имел беседу…
  Ольга:
                -  Я помню – твой внебрачный сын…
  Коковцев:
                - Но это не приносит беды.
                И, к счастью, он там не один…
   Ольга:
                - Окини-сан, наверно, тяжко.
         Давно ль ей деньги посылал?
         Не позавидуешь бедняжке…
  Коковцев:
                - Землетрясение там случилось,
                Все обошлось, я узнавал.
 
  Навстречу им выходит средний сын:
                - Здравья желаю, кавторанг!
  Коковцев:
                - Привет сынок, а где же старший?
                Уже ль с гимназии пришел?
  Мальчик:
                - Он у рояля спорит с фальшью…
            Чего он в музыке нашел ?...
 
 Навстречу выходит старший сын Георгий:

         - Папа, мама, добрый вечер!
(к отцу, глядя на его награды)
         Ух  ты, какой иконостас!
(трогает ордена)
                Мы тебя так редко видим,
         А таким вот – первый раз!

  Коковцев:
                - Мама будет адмиральшей!
                Вы – как Бог тому велит…
                Не терплю и я, сын, фальши.
                Да и судьба благоволит!


              АКТ 2-ой
             Сцена десятая.

             Париж. Кафе.За столиком Л.Эйлер и Ивона (невеста Лени)

                Эйлер :
 
                - Ивона, я люблю тебя…
                Так будь же ты моей женою?
                О прошлой жизни не скорбя
                Я быть хочу с тобой одною.

                Ты стала мне намного ближе:
                Как запах лета к васильковой сини…
                И пусть учился я в Париже,
                Но послужить хочу России!

                Ивона:
                - Мой друг, мне будет очень мило…
                Чего уж там греха таить:
                Тебя я тоже полюбила.
                Мы будем вместе – так и быть!


                Сцена одиннадцатая.

 Япония. Пахомовский ресторан. Пахомов встречает Окину – сан:

-Окина – сан, прошу прощения.
  Тут Ваши деньги…Их Высокобродь…

   Окина – сан:
- Спасибо, сударь…(берет деньги)
 
     Пахомов предлагает:
                - Может, угощенье…
   Окина– сан:
- Мне трудно слезы побороть…
  Возможность будет - передайте
  Володе низкий мой поклон…
  Я не одна все эти годы:
  Со мной всегда наш сын и он...

     Пахомов и Окина-сан расстаются.
 
 Ресторатор смотрит вслед уходящей женщине и замечает задумчиво:

           - Да, видимо, к Вам пришел
  Второй возраст любви…
  Дай Бог Вам дождаться своего альбатроса…
 
                Сцена двенадцатая .

     Кронштадт. Квартира Лени Эйлера.
      Семья Коковцевых приходит в покои к Эйлерам…

            Ивона:
                -Смотри – ка, Леня!
           К нам Володя с Олей!
         Коковцев:
                -  Скорей, дружище, я принес вина!
             И поделюся с вами лучшей долей…
             Пусть сгинет прочь уныния стена!
 

       Разделяются по парам.

           Ивона:
                - Мы оставляем вас, мужья,
         Чтоб Вам не слушать наши вздоры…
           Леня:
                - Уж, извините…И у нас  свои
          Есть темы наших разговоров.
 
              Затем обращается к Коковцеву:

-А ты, Володенька, силен,
  Коль с электричеством познался.
  Читал труды твои…Умен!

       Коковцев:
                - И вот, как видишь, не зазнался…
                Хотя при штабе я служу.
          Начальник – адмирал Макаров.
          Признаться - этим я горжусь!
          И не ищу с ним рядом лавров…
         Леня:
                - И я не даром щи хлебал,
          Учась в Париже интегралам.
          Теперь хочу опять во флот,
          И мореходом слыть удалым!
         Коковцев:
                - Ты был таким!
                И рад я снова
            Меняться вахтою с тобой!
            Япония к войне готова.
            И, верно, скоро грянет бой…
 

                Сцена тринадцатая.

  Японский боевой корабль.
    Раненые русские матросы и офицеры в Японском плену ( в трюме корабля).
   
  Коковцев( израненный):
- Мне больно знать, что я пленен врагами…
  Но мне не стыдно – мы дрались, как львы!
  Нам не пришлось здесь щелкать каблуками
  Пред теми, кто не ведает пальбы…

  Но носит чин в высоких коридорах,
  Подписывает глупостей приказ…
  Кому плевать на жизни комендоров,
  Кто служит рьяно только напоказ!

  Входят два японца. Хватают Коковцева и уводят в корабельный медпункт.
 
 Японский офицер- врач  Осо - сан  обращается к  Коковцеву:

  - Вы – крепкий человек, Кокоцу – сан…
    Я восемнадцать  раз достал осколки…
    Вы бредили и спали…Была О – Мунэ-сан…
    Я отправляю в госпиталь Вас…Путь недолгий.

            Ваш плен не будет вам сырой могилой…
    Для офицеров – жизнь, а не режим.
    Так что лечитесь, собирайтесь с силой…
    Таков порядок! Мы этим дорожим…
  Уходит.
            Коковцев:
                - Япония…Где ж ты теперь Окина-сан?

    Входит японский офицер и говорит Коковцеву:
                - Сегодня вся Япония горда!
          И не простит связь европейца с нашей дамой…
          Тех, кто осмелится – их будет ждать беда,
          А женщину – позор до смерти самой!

                К Вам госпожа – сама Окина-сан,
          Но я могу сказать, что вас здесь нету…
          
            Коковцев:
                -Позвольте – я приму решенье сам,
Хотя и внемлю Вашему совету.

Но коль  она согласна на позор,
То как же я могу ее отвергнуть?!...
Я четверть века не видел ее взор,
И потому не дам ему померкнуть!

 Японец уходит. Входит Окина-сан. Она гибко переломилась в поклоне:

        - Гомэн  кудасай, голубчик!
Наш поезд ждет нас, дом наш в Нагасаки.
И ты пока побудешь у меня…
Твое явление – мне светлый луч во мраке…
Я жду давно твоей любви огня!
  Коковцев:
                - Окина-сан, прости меня за встречу…
Я очень рад…Но скорбь в моей груди.
И я в бою как видишь- покалечен…
Не знаю, что там будет впереди.

Ушел на дно «Ослябя» - броненосец,
И с ним в бою погиб мой  старший сын…
  Окина– сан:
                - Твой старший сын на крейсере «Идзумо»
Погиб чуть раньше, превратившись в дым…
 Коковцев (с ужасом):
                -Я был в бою и видел эту схватку…
И то была дуэль моих сынов?!
Мне эта весть, как нож, под левую лопатку!
Теперь до смерти мне не видеть светлых снов…

  Окина – сан достает фото сына Иитиро. Коковцев достает фото сына Георгия.
  Окина- сан:
                -Вот сын наш Иитиро.
    Коковцев:
                -А вот – Георгий.
              Пусть будут вместе.
  Окина – сан:
                - Да, голубчик мой…
             Два офицера, преданных  Отчизне…
             Их навсегда сроднил смертельный бой.


            Сцена – четырнадцатая.

   Ресторан «Россия». Коковцев сидит один.
   К нему подходит ресторатор Гордей Иванович Пахомов:
            
                -Ну, что, Владимир, свет Васильевич?
                Взгрустнул немного?
                Будет о былом…
             Куда ж теперь?

            Коковцев:
                - В Санкт – Петербург, в Россию…
              Там сыновья, и там мой русский дом.
 
                Сцена  пятнадцатая.

  В доме Коковцевых. Навстречу вошедшему мужу выходит Ольга Викторовна:
                - А где же  Гога? Где мой сын Георгий?
              Я так и знала… (прикрывает рот мужу своей ладонью)
                Нет не говори!
 
    Коковцев( поддерживая жену):

            - Он навсегда остался на Востоке…
              Он будет с нами отблеском зари.
              Погиб наш мальчик в море возмужавший.
              В Цусиме его слава как бойца:

                В кровавой схватке смерть не избежавший-
              Был предан кораблю он до конца…
              Крепись, родная…Так судьбе угодно…
              Иначе, значит, быть и не дано.

              Он жил пристойно, погиб он благородно.
                И без таких России не было б давно…

 Через небольшую паузу продолжает:

                Цусима: слава и позор!
                Суды и сплетни! Приговор расплаты…
              Винить погибших – это просто вздор.
              Чинят приказы – высокие палаты!

                Да, я оправдан. Да, я - адмирал!
                Всех сыновей поставил я для флота!
              И для того не раз я умирал,
              Чтоб покоряла Русь моря, а не болота!

                Жена моя, мать русских офицеров,
                Прости мне пыл и в службе, и в любви.
                И если в чем-то не был я примером,
                То это у Коковцевых в крови!
 
               
                Сцена шестнадцатая.

       Штаб красногвардейцев - дальневосточников.
 Сидит командир красногвардейцев. Двое вводят Владимира Коковцева.       Один из
 его  конвоиров кричит, толкает его в спину.

    Красногвардеец:            
             - А ну, давай, иди живее, контра!
     Пока башку прям здесь не прострелил!

             Командир красногвардейцев (охранникам):
                - Идите, братцы…
         Обращаясь к Коковцеву:
                - Вы с какого фронта?..
               
                Коковцев:
                - Я- адмирал…в отставке…с Петербурга.
                И к вам сюда случайно угадил…

                Навоевался в этой жизни вдосталь…
                Двух сыновей в морях я потерял.
                И запугать теперь меня не просто.
                Спешу в Приморье, да  вот у вас застрял…

  Командир:         - Вы есть Коковцев?
  Коковцев:         - Да, а что, скажите…

 Командир (показывая фотографию в газете):
 Н.В. Коковцев – командир Балтфлота кто вам?

  Коковцев : - Сын…А что гадать?
       Ну – ка, покажите!
                Точно… только вот усы…
  Командир:
                - Известно нам, что честно Вы служили,
            Вас уважали нижние чины.
            И жизнью подчиненных дорожили…
            Все…Вы свободны…Вашей нет вины.

                Сцена семнадцатая.

 Коковцев добирается до Японии с жаждой встречи с возлюбленной.

  Окина - сан стирает белье моряков, иногда прикладываясь к рядом стоящей бутылке   со спиртным…
   Коковцев:
                - Окина - сан, уж лучше б я не видел…

  Окина- сан:
  -Голубчик мой! На, выпей - ка  сакЕ…
 Коковцев:
                - Где наша молодость?
             Я стар, и ты – старуха!
             Был адмирал! Теперь вот налегкЕ! ( Щелчком пальцев
 показывает отсутствие на плечах погон и выпивает)

  Окина-сан берет корзину с бельем, они идут. Она ставит корзину. Оба качаются
 пьяные на краю обрыва.

  Окина – сан:
      - Обрыв…смотри – ка: наша бухта…

  Коковцев:
        - Сюда входил мой клипер не спеША…
Теперь уже на свалке мой «Наездник».
И вот я вижу: крейсер США…

  Окина- сан: - Как пояса концы – налево и направо
                Расходятся сперва,
Чтоб вместе их связать,
                Так мы с тобой:
Расстанемся – но, право,
                Лишь для того,
                чтоб встретиться опять!

    Обнявшись в обоюдном молчаливом согласии,  вместе падают в море…
 На этом их земной путь закончился...

                Конец.